Никодим, который гулял сам по себе

– Да как? Практически и никак. Разных полей ягоды, по-сельски если говорить.

– Н-да. Ну, раз так, давай тогда выпьем, чтоб поля срослись.

Никодим ничего не ответил, и они выпили. Кот вылез из-под стола и устроился на подушке Антона, откуда был изгнан вязаной шапкой хозяина, которая прилетела тут же и шлепнула его по усатой морде.

Чуть погодя Деев предложил и самим им немного вздремнуть. Никодим согласился, памятуя, что у приятеля позади вечерняя нагрузка за столом и половина нервного рабочего дня. Сам он, лежа на диване, смотрел телевизор, убавив звук. Кот, дождавшись, когда хозяин уснет, тихо забрался на подушку и дремал с ним рядом.

Поздно вечером друзья устроили заключительные, сдержанные посиделки, а рано утром Никодим отбыл к своему месту проживания.

***

Через полмесяца, как и намечалось, возвратилась из турпоездки Нина. Никодим держал в памяти время, в которое ей следовало прибыть с поправкой на день-два в сторону продления путешествия, и порывался в эти сроки позвонить. Но не стал: чай, не детсадовец, ждущий мамашу с работы.

Курортница позвонила уже в день приезда, но ближе к полуночи.

– Не спишь? – после взаимных приветствий спросила она.

– Не сплю, – подтвердил ее догадку домосед. – С приездом! Все нормально?

– Спасибо, нормально, если не считать долгой дороги. Достает порядочно.

– За все приходится платить, никуда не денешься. Хорошо еще, рейс не задержали на взлетной полосе. Не задержали?

– Рейс не задержали, но погода была ненадежная. Где-то обходили грозу.

– Да, человек предполагает. Я помню, однажды нас завернули с полпути: вроде время приземляться, но поселение не то, что ждали. Оказывается, завернули и посадили в аэропорту вылета. Которые дремали, долго не могли сообразить. А всего-то делов – погода. Ладно еще – рейс не дальний выдался.

– Хорошо, что у нас до этого не дошло, иначе сутки бы летали.

– Теперь какие планы? Засучить рукава?

– Придется. Что у тебя?

– Между прочим, я тоже в отпуске. Правда, он заканчивается – всего две недели было отмерено.

– Отдыхай тогда усиленно. Или, может, ты чем-то еще занялся?

– Да нет, нужна база. Фундамент, по научному говоря. Надо думать, а это непривычно.

– Привыкай.

Глава 3

Нагорный – поселок со славной историей, хоть и сравнительно краткой. С Древним Египтом он не тягается в этом отношении, да и даже с Древним Римом. Но это не дает повода относиться к нему снисходительно и тем более – свысока. Что населенный пункт продемонстрировал не далее, как в прошлом году. Тогда районное начальство намерилось провести здесь традиционный летний праздник – завершение весенне-полевых работ, который объединял и прочие отрасли народного хозяйства и заключался в торжественной части с итогами и награждениями, а затем – и гуляниями. Разумнее, конечно, казалось отнесение мероприятия на более поздний срок – по окончании сбора урожая, но тут коррективы вносил климат. Если черноземные житницы страны устраивали подобное с завершением хлебоуборки – аккурат после жары и до нашествия хлябей, то в этих местах закрома окончательно заполнялись пшеницей и прочими злаками в октябре. И какие же тут гуляния, когда на улице дождь, а то и снег, и пронизывающий ветер? Ну, конечно, торжества и награждения и при этом проводились, только в стенах клуба, при ограниченном числе приглашенных. То есть сплошная печаль. То ли дело – на просторе, у реки, где гремит музыка колонок, питаемых от переносного генератора, на очаге варится баранина, а всякие сопутствующие закуски сооружаются на кухне при школьной столовой. Народу! Мало кто остается дома в этот замечательный день. Даже когда в рамках года культуры приезжал областной филармонический оркестр, людей собралось меньше, раза, пожалуй, в два с половиной.

Не надо думать, что этот замечательный праздник проводится из года в год в одном и том же Нагорном. Отнюдь! По очереди он устраивается в каждой административно-территориальной единице, дабы все сельское население приобщалось к изучению показателей лучших по профессии, проникалось культурой и отдавало должное трудам управленческого аппарата.

На сей раз основная отрасль, которая положила начало этому ежегодному празднеству, выглядела скромно, да. Недолго существовавшее ООО «Колос» не перенесло рыночной турбулентности и прекратило свою деятельность, оставив село практически без сельхозпроизводства. Поскольку агрохолдингов в Нагорном не водилось, славное же племя фермеров представлял лишь один человек, за которым числилось 350 гектаров пашни. Она отводилась из года в год под пшеницу без всяких севооборотов. Имелось в хозяйстве также несколько десятков коров и молодняка. Тут же в качестве наемного работника подвизался и Антон Деев. Не слишком давно он перебрался из города, но как будто никогда туда и не уезжал. Незаменимый, между прочим, человек. Ведь как течет жизнь в деревне, в частности, в селе Нагорном? Не сказать, что она неистово бьет ключом, настойчиво подвигая население к консультациям психолога, а может, и психиатра. Нет, она течет довольно размеренно и осмысленно, без излишней истерики. Хотя случаются и нерядовые моменты. А как же! Особенно с приходом весны.

Когда рано поутру в переулке Лесном, раздражая близлежащих собак, принимается тарахтеть трактор, все прописанные здесь жители понимают – началась посевная. И это приподнимает настроение, поскольку она несет с собой трудовое оживление и многие хлопоты. Хотя хлопотать особенно некому: в селе Нагорном кроме пенсионеров да их внуков, мало кто остался. Трудоспособные метнулись в город, за перспективами, оставив родное селение на попечение сельской администрации, школы, да фельдшерско-акушерского пункта. И в качестве волонтера, не несущего никакой ведомственной ответственности, трудился иногда на подхвате единственный здесь представитель агропрома Антон Деев. Вспахать огород, привезти дров, скосить зеленку – да мало ли развлечений на деревне, особенно летом! Хотя многие пенсионеры обзавелись мотоблоками, косилками и даже мини-тракторами, не все можно было сделать с помощью этих микроорганизмов, как называл их глава поселения Волков. И тогда Антон Деев заводил свой старый, многосильный «Белорус», отданный «Колосом» в счет оплаты труда, но с доплатой от Антона. Но никогда спозаранку, потому что утром следовало разобраться с заботами по своему хозяйству. Посевная – другое дело. Тут со временем считаться не приходится. И хотя Деев работал в эту пору не на себя, а на фермера из соседнего села, к делу подходил основательно.

В этот день он встал особенно рано, собрал провизию для перекуса в обед, поскольку с дальних полей мотаться на тракторе в деревню – только тратить солярку и время. Жена Наталья помогала в сборах и контролировала – не забыл ли чего?

– Не забыл, – подытожил он. – Взять разве чекушку? Как-никак, новый агрогод начинается: за успех всегда мужики поднимали тост…

Наталья при этих словах озадаченно посмотрела на супруга, но Антон, пряча усмешку, весь углубился в рюкзак.

– Нет, все что надо, на месте. Хотя знаю: обязательно что-нибудь да забыл.

– А ты там один будешь, на поле?

– Ну да, конечно, один. Сам себе Нагорновская бригада, и сам себе бригадир.

– Ну ты уж на поле-то не бери… Приедешь, уж потом стопочку за будущий урожай поднимешь, – нерешительно порекомендовала Наталья.

– И то, – согласился земледелец. – Ну, так я пошел.

Трактор содержался у него в полной боевой готовности: мало ли какая срочность объявиться может? А он вроде бытовой неотложки.

Железный конь воспрял с первым поворотом ключа. И хотя все имеющиеся в округе петухи пропели раньше, по-настоящему проснулись жители переулка только теперь. На стрекотанье славного изделия Минского тракторного выглянул сосед через дорогу, дедушка Викентий.

– Здорово, Антон!

– И вам здравствуйте!

– Раненько ты сегодня за труды берешься. Никак, посевная?

– Она, родимая.

– Эк, где наши годы! – сокрушенно вздохнул дедушка Викентий. – А какие были авралы!

– Это да, – согласиля Антон. – И я успел поавралить. Дома, пока старшие в поле.

– Славно было! Весело!

Сосед сокрушенно вздохнул и переменил тему:

– Так надо бы мне, Антоша, огород вспахать. Может, выберешь время? Не сегодня, так на днях.

– А что же ты, дядь Викентий, Петрова не попросишь? Он любитель подкалымить. Да и тракторок у него новый, китайский, и фреза; разделает землю, как пух.

– Так-то так. Да ты же знаешь – каменья у меня в огороде. Каждый год убираю, а они опять вылазят. Вроде должны тонуть – нет, наверх выпирают. А его техника для клумб хорошо годится, а для каменьев – слабая. Да и дороговато берет Петров. «Инфляция» – говорит.

– Ну, сегодня-то уже не получится, наверное. Надо натурально в трудовую колею войти – первый день все-таки. Настроиться. А огород вспашем. Я свой тоже еще не пахал.

С этим словами аграрий вспрыгнул в кабину и двинул трактор на задворки, где среди кучи металлолома стоял латаный, но исправный культиватор. Прицепив его, Антон взял курс на Елань – туда, где имели локацию фермерские поля. Дорога, не успевшая еще просохнуть после снега, требовала известной сноровки в преодолении луж и рытвин. Однако же оператор агрегата справлялся с задачей вполне успешно и на некоторых участках пути даже заводил старинную «Хас-Булат удалой, бедна сакля твоя…», перемежая пение ненормативной лексикой на особо коварных участках.

Дед Викентий Поспелов, вернувшись домой, поставил греть чайник, меж тем как его супруга мерила себе давление. Оно оказалось в норме, поэтому разговор состоялся обстоятельный и неспешный.

– Ходил до Антона? – спросила Клавдия Ивановна, тоже слышавшая бряканье железных внутренностей соседского трактора.

– До него, – отозвался Викентий Павлович, снимая засаленный армейский бушлат возрастом ненамного моложе, и зябко передернул плечами.

– Что, мороз?

– Мороза особо нет, но ветер… Сквозь ребра аж продувает!

– А что там Антон?

– Поехал на поле. Первый день – говорит, – надо обязательно целиком быть на службе. Да и правильно, конечно. На днях, говорит, обязательно вспашу. Он еще и сам не пахал.

– Ну и ладно, – удовлетворенно сказала Клавдия Ивановна. – Тогда давай пить чай. Хотя вообще – рановато. Но такой день. С заботы полезной начинается – это хорошо.

И они принялись пить чай со вчерашними нежирными пирожками. При этом глава дома пил с сахаром вприкуску – застарелая привычка, появившаяся после училища. В училище сахаром сильно не баловали, поэтому Викентий после окончания учебы и устройства на работу насел на рафинад, возмещая недостаток глюкозы, фруктозы, сахарозы и, вполне может быть – лактозы. И рафинад этот накрепко вписался в его рацион, также, как и папиросы «Беломор-канал». Когда папиросы стали редкостью, Викентий перешел на сигареты «Прима», когда исчезли и они – на другие, третьи… Но сахару он никогда не изменял, при том что сам сахар менялся. Клавдия Ивановна летом варила варенья разных сортов, из которых оба они больше любили малиновое, хотя садовая малина – это далеко не то, что лесная, даром, что крупная. Но в таежные малинники забираться уже не было здоровья.

– Ну, пойду курей накормлю, – сказала Клавдия Ивановна. – Они уж слышат, что мы питаемся.

– Ясное дело. А я покурю малость.

Тем временем их сосед Антон, одолев негодяйскую дорогу, добрался до ближайшего из двух фермерских полей. Вспаханный им же по осени после уборки массив призывно чернел на фоне пожухлой травы брошенных межей и требовал культивации и безотлагательного сева.

– Сейчас, приятель, – обнадежил его вполголоса хлебопашец и направил трактор на пашню, опустив культиватор. Агрегат довольно споро двинулся по полю, прорезая сошниками влажную почву и разбивая комки. Но недолго длилось это движение: в едва приметной ложбинке «Белорус» вдруг осел, дернулся, швыряясь ошметками грязи, и увяз. Наученный опытом, оператор почвообрабатывающего агрегата рыть грязь колесами не стал, дабы не углубляться в нее, а отправился за пределы поля. Следовало найти то, что подошло бы для использования в качестве гати. Конечно, доски в таком месте вряд ли бы нашлись, но что-то подходящее все же должно было сыскаться. На худой конец, сгодится даже трава: если нарвать засохшей полыни, стебли которой в палец толщиной, то колесам будет за что уцепиться. Так он и сделал, надергав охапку пахучих бодыльев, что оказалось нелегкой задачей, поскольку полынь крепко вцепилась в субстрат. Не желала она и ломаться, превращаясь при перегибании в веревку. Передохнув после нелегких трудов, Антон наломал еще в единственном здесь черемуховому кусту веток и присовокупил это к кипе полыни, после чего навалил добытое под задние колеса трактора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.