Метаморфоза мифа

– Кипиша?

– Да, Кипиша! Если мы срубим только голову полковника, вместо него вырастет другая. Надо прижечь это место так, чтобы уже ничего не выросло. Пока не накинем браслетики на ручки Кипиша – всё это бесполезно. Остальные головы не полетят.

– Как нам его вытащить?

– Есть идейка. Пока ты ездишь, я её обмусолю до внятного состояния.

– Хорошо.

– Пусть Никитос оставит трансляцию. Без него это возможно?

– Думаю, да.

– Действуй – злодействуй.

– Будет исполнено, насяльнике.

Настя отказалась ехать наотрез:

– Ты сам еле живой! Без тебя я не поеду!

Но Олег смог её уговорить:

– Я жилистый, вытерплю. Всё будет хорошо. Думай о Тёмке. Если я уеду, то снова вернусь в тюрьму. Надо закончить это дело и поставить в нём жирную точку.

Глава «Ю»

Юмор сущности нашей элиты состоит в том, что она вполне серьёзно считает, что в Лондоне можно пережить даже конец света.

Когда Шурка увёз Анастасию и Никиту, капитан поднялся со своего места и занялся делами. Для начала он снова допросил Геруса:

– Каким образом ценности переправляются через границу?

– Я не знаю!

– Знаешь. Скажи хотя бы: по воде или суше?

– Не знаю.

– У Кипиша много собственных кораблей. Так? Вижу, что попал в точку.

– Таких подробностей я не знаю. Пойми, капитан, я в этом деле с боку припёка – мелкая сошка. Будь человеком, отпусти меня!

Он был прикован к поручням лестницы. Олег подошёл и вытащил из его кармана айфон. Но многочисленные болячки сделали руки капитана неуклюжими, и дорогой аппарат загремел по кафельному полу.

– Блин! Что ты творишь? Сломаешь!

– Чужую жизнь сломать тебе не страшно, а за собственную хреновину, готов на дерьмо изойти.

Олег запустил девайс майора, но быстро потерял к нему интерес и пошёл искать аппарат Бояринова. Тот мирно лежал на сервировочном столике.

– Хороший у тебя лапоть, Бояра. Ну-ка, посмотрим, что здесь интересного для нас. Так, требуется авторизация для входа. У, да у тебя здесь всё не просто так!

– А ты как думал? Это чтобы такие хмыри, как ты, не совали свои сопливые носы, куда не следует. Давай, умник, подбери пароль!

– Дай подумать, не торопи. А если мы забьём: А1992П. Не получается. А если в английском регистре эти же буковки? О! Заработало! И кто из нас дебил?

Сергей в ответ только зло засопел.

– Что молчишь? Нашёл я управу на бравого парня Серёжу Бояринова? А ты, бестолковый, насмехался надо мной.

– Только один вопрос: что это тебе даст?

– Сейчас посмотрим, что тут у нас. Так-с, так-с, так-с – это уже интересно. Но это пока потерпит. А, вот! Ты даже не зашифровал телефончик Кипелова. Так и называется – «Кипиш».

– И что из того?

– Пока ничего. Пойду разбираться.

Князев собрал всё оружие, телефоны и, прихватив кусачки, которыми полковник разломал флешку, вышел из помещения.

Когда Шура вернулся, капитан ждал его возле ворот.

– Ты, я вижу, оклемался немного, – улыбнулся Адливанкин.

– А куда деваться? Надо.

– Жизнь заставит – не так раскорячишься, – засмеялся старлей.

– Тихо, Саня, не светись. Пойдём в комнату охраны.

Они поднялись на второй этаж, где над главным входом в дом было помещение, в котором стояли мониторы службы безопасности. Отсюда Никитос и переправлял в инет сигнал с камер наблюдения бассейна.

– Что ты придумал? – спросил Адливанкин.

– Смотри! Отсюда хорошо просматривается дорога и тротуар, ведущие к главному крыльцу этой виллы. Я разобрался с пультами. Нажимаем кнопку и ворота открываются. Видишь? Закроем пока назад.

– Так! Но я ещё не врубаюсь.

– Идея такая, слушай. Нам во что бы то ни стало надо заманить сюда Кипиша.

– Зачем?

– Чтобы его визит прогремел на всю страну. Тогда им не удастся спрятать все концы в воду и избавиться от нас, как от свидетелей, а также от информации, которая уже появилась в интернете. Надо устроить такой резонанс, чтобы от него верхушка всей этой преступной пирамиды затряслась и посыпалась вниз.

– Это понятно. Но как это сделать?

– Ты же у нас мастер пародий.

– Есть маненько, – согласился Шура.

– Я тут быстренько просмотрел материалы, скачанные Шурочкой из аппарата приезжего прокурора, и набросал шпаргалочку для твоего разговора с Кипишем.

– Моего?

– Нет, не твоего, а полкана. Ты будешь говорить его голосом.

Сашка улыбнулся и почесал затылок:

– Это я могу.

– На, готовься к экзаменам, – капитан протянул Шуре айфон Геруса с текстовым файлом. – Не обязательно тарахтеть словами, написанными мной. Можешь импровизировать. Но мои тезисы помогут тебе подцепить эту щуку на крючок.

– Кипиш – акула.

Капитан махнул рукой:

– Хоть крокодил. Если он сам сюда явится, мы его впустим через калитку и завалим сразу на этой тропе.

– Убьём?

– Нет, Шура, убивать нельзя. Опять в ход должны пойти твои многочисленные таланты. Сможешь с такого расстояния попасть ему в ляжку?

– Думаю, да.

– Думаешь, или да?

– Попаду!

– Ты Кипиша узнаешь? На улице ночь, хоть и белая. Не идеальное время для стрельбы.

– Я его голубчика давно знаю. И на улице видел, когда он к ЗакСобранию подходил. Так что, узнаю.

– Стрелять будешь не отсюда, а из дверей главного входа. Он под нами.

– Отсюда проще.

– Слушай, что я тебе говорю. Оттуда, значит, оттуда! Как только я услышу выстрел, сразу звоню в полицию. Рятуйте! Здесь перестрелка, бандиты и всё такое. Да, как только ты выстрелишь, я закрою калитку. Твоя задача не дать им ретироваться с дачного участка до подъезда полиции. Можешь для её выполнения взять вот эту шняжку, – капитан вытащил из-под стола карабин, сильно напоминающий штурмовое оружие спецслужб.

– Это переделанный АК, что ли?

– Нет, это гладкоствольный карабин на базе пулемёта Калашникова. Называется это чудо отечественной оборонки «Вепрь-12 Молот». Стой, не бери его голыми руками, перчатки надень.

Натянув кожаные перчатки Бояринова, Шура стал с удовольствием вертеть в своих руках карабин, щёлкая затвором и переключая режимы стрельбы.

– Шура, здесь двенадцатый калибр. Учти, этот карабин предназначен для охоты на слонов.

– Зачётная вещь. С такой пушкой можно неделю оборону держать. Где ты его надыбал?

– Взломал сейф хозяина этой хаты. Правда, всего три запасных магазина. Но думаю, что нам этих патронов вполне хватит. Кстати, стрелять в Кипиша будешь из табельного пистолета Бояры. Понял для чего?

– Чего тут не понять? Как они с нами, так и мы с ними.

– Нет, не так. Нас они хотели подставить, чтобы закопать в землю свои чёрные делишки. А наши цели вполне чистые и справедливые. Поэтому бог простит нас за наши дела и поступки.

– Надеюсь.

– Помни, что свои пальчики нам оставлять нельзя. Я, как мог, навёл везде порядок, пока ты ездил. Всё, что мог, почистил. Уничтожил наши с тобой следы. Настюшкины, естественно, тоже. Смыл кровь в бассейн, а воду из него спустил.

– Ты время зря не терял.

– Ладно, отвлеклись. У нас цейтнот. Напомню главную задачу: нельзя позволить охране вывести Кипиша с территории дачи до подъезда оперативной группы. Не подпускай бойцов к кнопкам, которые открывают калитку и ворота изнутри. Охранники, оставшиеся снаружи, не смогут прийти на помощь остальным. Забор у полкана капитальный. По верху колючая проволока под напряжением. Участок огромный. Они долго будут двигаться вдоль забора, чтобы обойти нас с тыла. Но мы все их телодвижения будем контролировать по камерам наружного наблюдения. Они установлены по всему периметру. Видишь? – Князев продемонстрировал на мониторах работу камер. – Если нам будет угрожать опасность, то мы сможем эвакуироваться через чёрный вход. Я думал, что на заднем дворе какая-нибудь сетка Рабица натянута. Но, у Бояры здесь всё по-взрослому. Денег на каменный забор не жалели. Зря я кусачки брал. Зато на задах в этом заборе есть калитка, ведущая в лес. Вот туда мы и слиняем, если что. Всё понятно?

– Нет!

– Что-то серьёзное?

– Так, по мелочи.

– На мелочь размениваться некогда. Звони Кипишу. Пока он едет, мы всё остальное отрепетируем.

Процесс изучения тезисов капитана отнял у Шуры минут пятнадцать. После того, как ему всё стало ясно, он потёр ладони в перчатках и аккуратно взял в руки аппарат Бояринова.

– Ох, и навидался я крутых гаджетов в последнее время. Хорошо парни бюджет пилят. Мешками домой таскают.

– Давай, давай, звони, не отвлекайся!

Шура нажал кнопку вызова и когда на другом конце «провода» ответили, сразу же стал давить на собеседника.

– Это Бояринов тебе звонит. Я сижу и изучаю записи Левницкого. Ну что тебе сказать…, – Шура с удивлением оторвал аппарат от уха и взглянул на Князева: – Олег, он отключился!

– Ничего, ничего. Куда он денется? Пробивает, ты ли ему звонишь.

– В смысле пробивает?

– Без смысла. Сейчас он узнает, откуда сигнал поступает: из ФСБ или с дачи нашего бравого полкана.

Кипиш перезвонил через пять минут:

– Чего ты там болтал?

– Хана тебе, Кипиш! Допрыгался! Твоя жадность тебя и погубила.

– Ты о чём, Сергей? Нажрался что ли? Протрезвей, потом перезвонишь.

– Я протрезвел на три года вперёд, когда стал изучать материалы Левницкого. И понял, что ты своей жадностью сам себя поставил к стенке.

– Ты о чём вообще?

– О том. Ты написал анонимку, что, мол, мальчики с таможни крысятничают и прячут по карманам бабло, отсылая наверх копейки.

– Это так! Откат в 45 % процентов! Где такое есть? Они просто оборзели!

– Нет, родной, это ты оборзел. Мальчики согласны, что они мелочь по карманам тырили. Но ты в это время огребал основной огород.

– Всё равно не врубаюсь! Что с тобой?

– Вот передо мной все расклады. Примерно одного уровня золотые украшения три года назад стоили ровно в семь раз дороже, чем ты показываешь в настоящее время. Отсюда и падение общей суммы откатов. Мальчики тоже это увидели и подняли проценты. У тебя перстни 19 века идут в два раза дешевле, чем турецкое барахло из наших ювелирных магазинов.

– Уй! Это же всё надо не только переправить, но и продать. Ты не представляешь, какие это расходы.

– Представляю. Поэтому тебе и звоню.

Сашка вёл себя вполне уверенно и даже нагло. Пранкеры Вован и Лексус могли бы у него многому научиться.

– Давай, завтра встретимся и поговорим. Это не телефонный разговор.

– Не завтра, а сегодня. Прямо сейчас жду тебя на своей даче. Адрес ты знаешь.

Шура, естественно, не был в курсе: бывал ли Кипиш на даче Бояринова или не бывал. Но он не опасался, что его слова попадут мимо цели.

– Откуда?

– От верблюда. Ты этот адрес пять минут назад пробил.

– С тобой трудно разговаривать. Ладно, дай подумать.

– Ты думай, где тебе сейчас пару лимонов баксов перехватить.

– Каких баксов?

– Зелёненьких. Если ты мне прямо сейчас их привезёшь, я не буду поднимать кипиш. Извини за каламбур: «Поднимать кипиш из-за Кипиша».

– Чего ты несёшь?

– Ты оборзел, парень! Набрался наглости до такой степени, что написал анонимку, обвинив таможню, хотя главная крыса – это ты сам. А они, так, мелочь, мышки, давно не видевшие настоящего кота. Ты страх потерял. Но мы его восстановим. Такой ужас наведём, что ты до последних дней своих будешь жалеть, что твоя жадность правит твоими жирными мозгами.

– Сергей, Сергей! Постой!

– Ты думал, что приедет Левницкий, ты с ним встретишься в тихом месте, пошушукаешься, сунешь в его карман мелочишку, а затем, сменив руководство таможни, будешь кататься в масле. Ты собирался снова платить свои несчастные десять процентов. Но по сумме этот откат был бы уже сущей ерундой, по сравнению с тем, что ты башлял 5 лет назад.

– Серёжа!

– Не перебивай меня! Меня прислали специально по этому поводу. Я имею беспредельные полномочия разобраться во всём. И я доведу это дело до логического конца! И ты будешь делать то, что я тебе говорю! Жду тебя через час с бабками в чемодане. Тебя, а не твоих братков. Не приедешь – пеняй на себя!

И он, словно настоящий большой человек из столицы, нервно нажал кнопку выключения айфона. После этого с Шурой произошла метаморфоза: черты его лица подобрели, глаза засветились, а на губах проскользнула вполне человеческая улыбка. Фу! Он шумно выдохнул воздух и вытер пот со лба. Князев, улыбаясь во весь рот, вытянул вперёд большой палец:

– Во! Артист!

– Прокатило?

– Не то слово. А теперь готовимся к приезду честной компании.

– Иди и готовься! Я здесь главный! Всё на мне висит! Если не сделаешь – пеняй на себя!

Шура толкнул эту речь с серьёзной мимикой на лице. Видимо, проявился рецидив. Капитан влепил ему подзатыльник:

– Больно? Это чтобы ты быстрее из роли вышел! Давай готовить манекены.

– Блин, Олег, я тебя сегодня только со второго раза понимаю.

– Естественно, ты же мент. Все менты только со второго раза понимают. Нам надо подставы оставить. Ты же слышал, что Настя говорила. Бояра планировал нас с тобой шлёпнуть, девчонок сначала изнасиловать, затем Шурочку убить, а Настю посадить, как убийцу Шуры. Для этого он взял стилет с отпечатками Насти.

Шура сразу оживился:

– Вот сцука, кака! Что делать, насяльнике?

Князев взял в руки две литровые бутылки виски.

– Огненная вода для бледнолицых! – прорекламировал он алкоголь, тряся им в воздухе. – Даю вводную. Полковник Бояринов и майор Герус в состоянии сильного алкогольного опьянения устроили пальбу по прохожим и гостям населённого пункта. В результате этого хулиганства был тяжело ранен…

– Не тяжело, а серьёзно. «Тяжело» будет, если я ему по причинному месту из двенадцатого калибра влуплю.

– Хорошо. В результате был серьёзно ранен депутат ЗС Кипелов Роман Григорьевич. Следственный комитет Китежбурга возбудил уголовное дело о хулиганстве. Шура, постарайся никого не убить.

– Хорошо, я по их головам буду целиться. Это самое бесполезное место в организмах стандартных охранников. Они отделаются лёгкими ранениями.

Полковник упирался, как мог. Пришлось огненную воду влить в него насильно. Герус согласился «застрелиться» самостоятельно и даже выпросил пару мандаринок для закуски. За мандаринки, майор разрешил записать свой голос на айфон Бояринова. Он кричал: «Помогите! Нас убивают!» А на бис исполнил вопли: «Сдохни урод!» и «Серёга, стреляй!» В дупель пьяного полковника положили у входной двери, а тело довольного Геруса в комнате охраны. Затем Шура отогнал свой «Форд» за лесок, который отделял усадьбу Бояринова от дороги, проходившей мимо посёлка. За такими хлопотами время пролетело незаметно.

Старлей с Князевым перекусывали сухой колбаской и пармезаном, когда к воротам усадьбы подрулили три автомобиля дорогих марок. Шура кинулся вниз, а Олег остался наблюдать за всем по мониторам. Выбежавший из машины телохранитель нажал кнопку видеодомофона и доложил:

– Роман Григорьевич Кипелов приехал к Сергею Леонидовичу Бояринову.

– Входите через калитку. Машины поставьте на наружной стоянке, – ответил ему капитан и нажал кнопку открывания калитки.

– Понял.

Князев взял в руки айфон Геруса, набрал номер 102 и стал ждать. Шура долго выцеливал, так как Кипиша прикрывали своими объёмными телами секьюрити. Гости уже прошли треть расстояния от калитки до дома, когда раздался выстрел. Князев тут же нажал вызов. В трубке быстро ответили:

– Дежурный «102» слушаю.

Олег нажал воспроизведение аудиофайла на аппарате Бояринова, поднеся его к айфону Геруса. Сильно пьяный голос майора завопил:

– Помогите, нас убивают!

Как среагировал дежурный ГУ МВД, Князев не услышал. В это время он сделал два выстрела из пистолета Геруса через окно и сразу же выключил телефон. Через минуту он его снова включил. Дежурный ответил сразу. С улицы доносилась страшная канонада. Это бойцы Кипиша палили без устали во все стороны. Олег воспроизвёл запись на «бис»: «Сдохни урод». Далее Князев сделал ещё один выстрел из пистолета и снова нажал на воспроизведение: «Серёга. Стреляй!» Сразу после этого он выключил аппарат и вложил его в руку пьяного майора. Такого звонка было достаточно для того, чтобы полиция определила, что вызов был сделан с аппарата майора СКР, и этот майор находится в данных координатах. Не сомневался капитан, что и соседи Бояринова тоже уже вовсю названивали по всем экстренным номерам. В мониторах хорошо было видно, где залегли братки. Один из них всё время пытался доползти до калитки и нажать кнопку открывания, чтобы эвакуировать раненного босса и запустить бойцов, оставшихся снаружи. Камера с внешней стороны ограды показывала, что семь человек с пистолетами и один с Калашом в руках, прижались к кирпичной кладке забора и не знали, что им делать, чтобы попасть на территорию дачи. Шура завёлся, словно зверь. Он непрерывно менял позиции, перебегая от одного окна к другому. Делал два-три выстрела и снова перебегал. Пули, каждая из которых весила по 32 грамма, вырывали из газона фонтаны земли, ломали ветки деревьев, наводя ужас на охрану Кипиша. Патронов в каждой из обойм было всего по восемь штук. Поэтому долго наслаждаться стрельбой из мощного карабина Шуре не пришлось. Напоследок старлей выпустил обойму патронов с картечью. Сбитые с ёлок иголки густо засыпали вжавшихся в землю братков. Олег заметил, как один из телохранителей предпринял попытку попасть в дом с тыла. Пришлось пустить в ход артиллерию. В сейфе Бояринова, кроме огнестрельного оружия, Олег обнаружил две осколочные гранаты. Причём не учебные, а сами, что ни на есть боевые. Он схватил одну из них и побежал в крыло дома, в сторону которого пополз боец.

– Где ты? А вот, вижу. Стоять!

Олег распахнул окно и бросил гранату намеренно так, чтобы осколки не навредили бандиту. Раздался взрыв и ползун, шустро работая локтями и задницей, мгновенно вернулся на первоначальную позицию.

Минут через пятнадцать после начала стрельбы, завывая сиренами, подъехали две полицейские машины. Они остановились вдали, как бы говоря участникам перестрелки: «Пора разбегаться, ребята!» Князев воспринял команду всерьёз и, спустившись вниз, бросил оставшуюся гранату в пустой бассейн. Резонанс получился отменный! Несомненно, что взрыв этой гранаты слышали и полицейские, и жители отдалённых домов. Шура усердно пулял из пистолета Бояринова, когда Олег громко крикнул:

– Виталя, уходим!

Это был условный сигнал для отхода. Шура выбрался из зоны обстрела и вложил пистолет в руку полковника, лежащего за углом коридора.

– Насяльнике, можно я эту игрушку прихвачу? – указал он на полуавтоматический карабин.

– Нет, сынок, папа тебе другую купит, если хорошо себя будешь вести.

–Жаль. Хорошая штука. Порадовала.

Уже тронув машину с места, Шура спросил:

– Ты думаешь, что таким образом мы победим?

– Не сомневаюсь. Замять это дело не удастся. Много шума, свидетели, раненный депутат, чемодан с двумя миллионами, прямая трансляция. Могу тебя успокоить, нас не посадят. Не посадят по их желанию. Теперь они могут только отомстить нам.

– Успокоил. Как?

– Они нас могут напоить, усыпить, оглушить. Наконец, снять скальпы с трупов.

– Ну, это мы ещё посмотрим.

– Эх, не видать нам с тобой Саня продвижения по службе. Не простит нам начальство наших подвигов.

– Не пропадём.

– Одну жадную башку мы всё же отрубили. Ладно…, как там интересно Шурочка?

– Всё нормально. Данилян сказал, чтобы я её до утра не беспокоил.

– Хороший человек этот Данилян.

– А я? – смеясь, переспросил старлей.

– И ты! Отличный тост. Выпить бы. За нас, за хороших людей.

– Может, вернёмся? – пошутил Адливанкин. – Там ещё много осталось.

– Нет…, уже не успею.

– Чего не успеешь? – не понял Шура.

Он отвлёкся от управления автомобилем и взглянул на Олега. Его вид не понравился старлею: на лбу пот, лицо – всё в окровавленных ранах, ссадинах и синяках, но при этом белое, как полотно. Капитан держал одну руку на подреберье. Постоянно держал. Теперь Шура вспомнил, что он держался за это место уже тогда, когда они выбегали из дома.

– Тебе в больницу надо!

Саня резко тормознул, с дрифтом развернулся и на всех порах помчался в обратном направлении.

– Останови машину.

– Ещё не далеко от местной клиники уехали. Сейчас, Олег, сейчас!

– Шура, не надо, остановись. Не довезёшь.

– Что? Что у тебя под рукой?

– Ерунда, Шура. Обычная ерунда. Ненужная ерунда. Остановись.

Его голос слабел. Адливанкин выжимал из двигателя всё, что можно.

– Остановись, – капитан положил руку на рулевое колесо. – Не хочу в машине…

Старлей снова взглянул на Олега. Его голова склонилась на грудь и безжизненно болталась из стороны в сторону.

– Чёрт! – Шура нажал по тормозам и свернул на обочину.

– Помоги выйти, —не открывая глаз, попросил капитан.

Сашка помог ему встать и сделать шаг вперёд. Князев мешком плюхнулся на землю, прижавшись спиной к колесу.

– Не нравится мне всё это. Тебя срочно в больницу надо.

Олег убрал руку с живота, и Шура увидел большое кровавое пятно.

– Поздно, Шура, поздно. Кровь чёрная, значит, пуля зацепила печень.

– Какая пуля? – не понял старлей. – Откуда пуля?

– Не о том говорим, Шура. Всё не о том.

– Олег, поехали в больницу! – Адливанкин схватил его за локоть и потянул вверх. Но Князев сжал его руку своей ладонью, не давая исполнить намерения.

– Я надеялся успеть попрощаться с Настей. Потом подумал, пусть она лучше не видит. Ты меня прости, что доставляю тебе такое зрелище. Дай мне подышать. Вроде, легче стало.

Он замолчал, всматриваясь в небо.

– Небо сегодня чистое, как постиранное. И луна огромная. Полнолуние.

– Олег!

– Не суетись. У меня минут десять осталось. Это максимум. Я точно знаю. Пока есть силы, давай просто посидим, – его голос немного окреп. – Эх! Красота-то какая. Вроде бы живи, да радуйся. А теперь расскажи мне, друг любезный, что ты скрывал от Шуры. Почему она на такое решилась?

Адливанкин плюхнулся рядом с Князевым на землю и активно почесал двумя руками свою кудрявую голову.

– Ладно, сознаюсь. От тебя ничего не скроешь. Я боксировал.

– Боксировал?

– Я иногда участвую в подпольных боях без правил. Коплю на нашу с Шурой будущую квартиру. Кстати, полковник давал мне ключи от дачи, считая, что я там с девками в сауне забавляюсь. Но я как тот студент перед сессией: жена думает, что я у любовницы, любовница – что у жены. А сам на чердак! И конспекты, конспекты, конспекты…

– Почему сразу не сознался?

– Как тут сознаешься? Во-первых, офицер СКР участвует в подпольных делах. Во-вторых, Шура меня за такое по головке не погладила бы в любом случае.

– Если рядом с тобой женщина, лучше промолчи. Если любимая – лучше расскажи. Дурак.

– Согласен. Но надо же денег где-то подзаработать.

– Не о том думаешь, Шура. Всё не о том. Зачем тебе много денег?

– Как? Я должен содержать семью. Как нам жить вместе? В нищете прозябать? На одну зарплату?

– А ты женись на девушке, которая тебя любит, нарожайте детей и всё у тебя будет хорошо.

– Я и хочу жениться. Только сначала поднакопить надо.

– Не правильно расставляешь приоритеты.

– А как надо? Сначала детей родить, а затем думать, чем их кормить?

– Именно так. Мы так устроены. Если сначала станем копить деньги, затем жениться, затем делать карьеру, отдыхать и кататься по свету, а уж потом только заводить детей – ничего из этого хорошего не получится.

– Как это?

– Так это. Быстро привыкните жить только ради себя и своих удовольствий. А такая семья долго не продержится. Распадётся.

Шура недоверчиво повертел головой. Князев продолжил излагать свои мысли:

– Многим кажется, что может быть по-другому. Но мы так устроены – чисто по-русски: сначала создаём проблемы, а затем стараемся их решать. Женись и рожай детей. Тогда ты быстро научишься и зарабатывать, и делать всё по дому, и постараешься разбиться в лепёшку, но сделать так, чтобы твоя семья жила достойно и счастливо. Другого не дано.

– Не буду спорить с тобой в такой момент. И не хочу.

– Дело не в моменте, а в непреложных истинах.

– Может быть. Не хочу сейчас об этом рассуждать.

– Сейчас самый момент рассуждать о вечном. Женись Шура. Ведь ты не понимаешь, насколько ты счастливый. Тебя любит такая женщина! Лучше её не найдёшь. И искать не надо. Тебе уже повезло. Так наслаждайся общением с ней каждую минуту, каждое мгновение. А ты что делаешь? Побежал боксировать, не рассказал ей о причинах своего странного поведения. Ты её не любишь?

– Люблю.

– Эх, благодари бога, если она тебя простит за всё это.

– Ты со мной разговариваешь, как с сыном.

– Я с тобой разговариваю, как с человеком. Поцелуй за меня Шурочку и скажи, что я просил тебя простить.