Метаморфоза мифа

– Там виски и закуска на сервировочном столике. Мне тоже плесни. А то от предвкушений в горле пересохло. Что-то я сбился сегодня на стихоплётный лад и патетику, присущую всем драмам. Не находишь? Я в ударе! Звезда балета!

В кармане брюк Бояринова зазвучала мелодия из «Призрака оперы». Полковник ответил на звонок:

– Привет! Есть новости? – он замолчал, слушая то, что говорит собеседник. В конце разговора переспросил: – Это точно, что она его сумела разблокировать? Точно установлено, что скачана вся информация? Вся? Нигде пока не всплыла? Слава богу. Может, успеем. Как раз этим самым вопросом занимаюсь в поте лица.

Глава «Ь»

«Ь» когда-то тоже был твёрдым, но не сумел настоять на своём.

Адливанкин уже подъезжал к дому Александры, когда завибрировал телефон. Саня всё время продолжал попытки дозвониться до своей невесты, поэтому сразу нервно схватил аппарат, лежащий на пассажирском сидении. Но это звонил шеф:

– Ты ещё не нашёл её?

– Нет. Только подъезжаю к дому.

– Так, у тебя же есть ключ от её квартиры?

– Конечно.

– Даже если не застанешь её на месте, бери все девайсы, что там есть и сразу дуй сюда.

– А Александра?

– Если она дома, то и её с собой. А если нет, сразу мне перезвони. Мы её объявим в розыск.

– Что-то случилось?

– Да. Случилось нечто, о чём все мы можем пожалеть. Натворила твоя подруга дел, не расхлебать.

Квартира была закрыта изнутри на задвижку. Пришлось вызывать мастеров из фирмы, где работают вставшие на путь исправления домушники и медвежатники. Сорок минут они ехали, две минуты открывали дверь. Внутри было тихо. Совсем тихо.

– Сашуль, ты где?

Адливанкин не мог понять, куда подевалась его возлюбленная, почему она не вышла на работу, не отвечает на звонки и молчит сейчас. В горле пересохло, и он в первую очередь шагнул на кухню. На столе стоял развёрнутый планшет. На его клавиатуре лежала записка: «Олег Владимирович, я сделала всё, что вы просили. Информация жуткая. Даже не верится, что такое может быть. Не зная, как вам помочь, я разослала её по всем возможным адресатам. Надеюсь, что не зря и у вас всё будет хорошо. Простите, что больше ничем не смогу вам помочь». Рядом с компьютером лежала перевёрнутая фотография. Шура взял её в руки и увидел себя и Александру в Крыму. Его изображение было перечёркнуто жирным крестом, а надпись ниже гласила: «Гори в аду!» Парню стало не по себе. Выпив залпом два стакана воды, он двинулся по комнатам, которых в квартире было три. Шурочка лежала в спальне на постели. Руки сложены на груди, как у покойника. Только голова склонилась набок. Казалось, что она спит. Ошарашенный Адливанкин покачал её за плечо. Левая рука соскользнула с груди и упала на пульт телевизора.

– Сашуля! Ты зачем меня пугаешь? – робко выдавил из себя парень.

В следующий момент он вздрогнул. Включился телевизор, у которого на всю катушку был включен звук. Шли новости. Полицейский начальник в парадном кителе с орденами и медалями стоял на улице перед какой-то скульптурой, занавешенной материей. Он бодро докладывал:

– На помощь девушке пришёл сотрудник, который был воспитан в недрах нашего подразделения. Он обезоружил одного насильника и здесь на этом самом месте задержал второго. Но второй бандит успел нанести ему смертельное ранение. От этой раны наш герой скончался. Поэтому по инициативе руководства МВД Китежбурга мы решили увековечить подвиг полицейского. Чтобы каждый пешеход, каждый водитель, проезжая мимо этого памятника, мог воочию убедиться, что наша полиция способна не только воровать и грабить, но и совершать подвиги.

Глава «Э»

Эволюция физически превратила животного в человека. Но у некоторых индивидуумов изменились только внешние признаки.

Ересь – это неугодная правда. Олег ещё не знал, что он стал еретиком, но прекрасно понимал, что его ждёт впереди. Князева привезли на инквизицию, как и было условлено, в начале седьмого. Сопровождавших было аж шесть человек. Капитана они внесли, в буквальном смысле, на руках.

– Что с ним? Он пьян?

– Нет. Хуже! Мы вломили ему пять разрядов элекрошокера.

– Зачем так много?

– Когда ему сказали, что повезут на следственный эксперимент, он без проблем позволил надеть наручники. Но когда, выйдя из автозака, увидел ваш дом, то сразу срубил четверых из нас. Шустрый, падла! Слава богу, что Сеня успел воткнуть ему в шею свой шокер. Так ему не хватило! Пришлось ещё пару раз прикладывать.

– Но не пять же?!

– Два последних уже так, для острастки. Но даже после третьего он умудрился садануть Федотова по самому причинному месту. Где такому учат?

– Нигде. Он сам с детства себя готовил. Мечтал в спецподразделениях ГРУ или ФСБ служить.

– Понятно, фанатик.

– Пристегните его к этой трубе. Что вам начальник приказал?

– Приказал привезти, забрать документы и тут же удалиться.

– Перестраховщик хренов! Как деньги получать, так он карман во всю грудь нашивает, а как реальную помощь оказать – сразу в кусты. Держите! – Бояринов протянул старшему группы бумаги.

Служащие СИЗО просунули наручники между трубой и стеной и прикрепили к ним руки капитана. Он не приходил в себя, поэтому его тело безжизненно повисло на вытянутых руках. Соскользнуть вниз браслетам мешало крепление трубы к стене. Оно находилось на двухметровой высоте от уровня пола.

– Эй, вы чего? – недовольно взмахнул рукой полковник. – Почему ноги не прицепили?

– Нечем, – пожал плечами старший. – Наручников больше нет.

– Охренели совсем? У охранников следственного изолятора нет кандалов?

– Есть. Но мы со своим самоваром в гости не ездим. Если у вас есть – давайте!

Сергей недовольно почесал бровь и буркнул:

– Свободны.

Когда они ушли, полковник плеснул себе в бокал виски и залпом влил в глотку.

– Ладно, без вас обойдёмся. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Правда, Виталя?

Герус подплыл к краю бассейна и протянул руку:

– Капни, начальник, мне тоже!

– Вылезай! Пора начинать работать.

Пока майор одевался, Бояринов подошёл к Олегу и нанёс ему серию ударов в корпус. Капитан лишь слегка застонал, не приходя в себя. Сергей отошёл к столику, но тут же вернулся и нанёс сокрушительный удар кулаком в нос. Голова Князева безжизненно повисла, из носа и губ на кафельный пол заспешили прерывистые струйки крови.

– Серёженька, ты герой! Я горжусь тобой! – через бассейн громко крикнула Настя.

– Язвишь? Сейчас посмотрим, насколько хватит у тебя сарказма.

«Серёженька» подошёл к столу и взял кусачки.

– С чего начнём? – демонстративно пощёлкал он ими так, чтобы видела Анастасия. – С мизинца или с указательного? Нет, пожалуй, для начала я оттяпаю безымянный палец с обручальным кольцом. Чего молчишь? Давай, советуй!

– Сволочь! Какая же ты сволочь!

– Уже хорошо, нервничаешь. Чем сильнее ты взбесишься, тем с большим удовольствием я тебя поимею.

Он положил кусачки на место и взял в руки шуруповёрт.

– Вот тоже незаменимая вещь в этом деле. Ох, и обрадуется Олеженька, когда я в него саморезы начну вкручивать. Нет, не бойся, не большие. От больших он раньше времени сдохнет. Как сказал бы твой муж: плох тот индеец, который не мечтает стать мёртвым. Но я его не тороплю. Есть маленькие саморезики, которые в народе называются «клопами», – он поднял со столика коробочку с шурупами и потряс ею. – Когда они проникнут через кожу и упрутся в рёбра, это доставит истинное наслаждение. Не ему, мне!

Бояринов засмеялся, довольный своей травлей Насти.

– Тварь, эсэсовец!

Герус в это время успел одеться и подойти к безжизненно висящему телу капитана.

– Что, гнида, думал, что ты самый умный? Самый проницательный? Бумажки строчишь.

Он замахнулся кулаком, но не успел ударить. Олег вдруг ожил и, резко взметнув ноги, обвил ими шею майора. У того глаза полезли из орбит от такой удавки. Увидев это, на помощь Герусу бросился Сергей, в руках которого всё ещё был шуруповёрт. Князев разжал хватку и тут же впечатал подошву ботинка в лоб Виталика. Майор улетел далеко на пол, сильно ударившись головой о кафельный пол. Полковник тоже отправился следом, получив серию ударов от ног Князева. Шуруповёрт резко взметнулся вверх и, свалившись на пол, запрыгал к кромке бассейна, нырнув, наконец, в него.

– Вот, уроды, – Бояринов встал с пола, щупая пострадавшую челюсть. – Ничего не могут, твари. Ни сами выполнить поручение, ни другим помочь.

– Ты это про кого? – Герус сел на задницу, осторожно ощупывая рану на затылке.

– Про этих чмошников из СИЗО. Говорю, ноги его прицепите к трубе. У нас, отвечают, наручников больше нет. Суки! У тебя, кстати, в машине нет кандалов?

– Зачем они мне? Я же не езжу на задержание.

– Что вояки, получили? – прокомментировала ситуацию Настя.

– Во! Идея! Сейчас я с неё одни браслеты сниму.

Сергей двинулся к креслу с пленницей и снял наручники с её левой руки. Настя тут же предприняла попытку двинуть освободившейся рукой по его морде. Но для Бояринова её слабый удар не мог представлять опасность. Он ловко увернулся и тут же со всей мощи врезал кулаком по её лицу. Настя на время потеряла способность ориентироваться в пространстве. Полковник двумя руками ухватился за лёгкую блузку бывшей возлюбленной и полностью разорвал её на груди. Ударив в лицо ещё раз, он сорвал с тела жертвы бюстгальтер и бросил его на пол.

– Герус, можешь идти полюбопытствовать на прелести супруги нашего коллеги.

– Я тебя убью, – негромко, но внятно и отчётливо произнёс Олег.

– Убьёшь, убьёшь! Скоро сам будешь умолять о пощаде.

Герус предпринял ещё одну попытку нанести удар капитану, но вновь оказался на полу.

– Вот тварь, ловко дерётся ногами, – майор сплюнул кровь. – Как же нам его обуздать? У тебя бейсбольные биты есть?

– Нет, бейсбольных нет. А вот бильярдные кии найдутся.

Пока полковник ходил в бильярдную, Герус успел поиздеваться над Анастасией. Он схватил жертву за руку без наручников и стал выламывать её, причиняя нестерпимую боль. А своей свободной рукой облапал Настю:

– Капитан, чем кормил жену? Грудь у неё натуральная, но такая, что любая силиконовая дива позавидует.

– Я не слышу, что ты говоришь. Подойди ко мне поближе.

– О! Надо же – мы ещё не потеряли способность шутить!

Полковник принёс кии и садисты, взявшись за тонкие концы, начали бить ими по ногам Князева, которыми он пытался обороняться. Когда капитан уже не мог поднять ноги на уровень своего пояса, они стали лупить палками по его торсу. Продолжалось это очень долго, пока оба кия не сломались. Так как капитан уже не имел сил сопротивляться, мучители пустили в ход кулаки. Под конец этого избиения, на лице Князева уже невозможно было что-либо разобрать – сплошное кровавое месиво.

Время перевалило за восемь часов, когда уставшие от натужной работы доблестные офицеры пошли приводить себя в тонус очередной порцией виски. Князев постепенно пришёл в себя. Естественно, сил совершить невероятное у него не было. Он с трудом держал свисавшую набок голову. Глаза плохо видели из-за залившей их крови.

Друзья-гестаповцы еле отдышались и решили выпить не по одной рюмке.

– Куда же этот Адливанкин запропастился?

Полковник снова нажал «иконку» вызова. Но номер подчинённого не отвечал.

– Тварь! Ни на кого нельзя положиться.

– Можно. Вон на ту даму, которая смотрит на нас, сидя в кресле. Хороша, шалава!

– Засунь свои грязные мысли себе в срандель! Эта моя женщина!

– Ладно, ладно. А где моя?

– Сейчас Сашка привезёт. Давай лучше, пока есть время, снова обговорим наши действия.

– Серёга, может, ты уже сам завалишь своего подчинённого?

– Нет, дорогой, дудки! Ты должен отработать бабло. Значит так, когда Сашка придёт, я его заставлю пристрелить Князева.

– Сомневаюсь, что он так легко на это согласится.

– Согласится, куда он денется. Он тоже хочет быть королём жизни и иметь возможность сосать сиську с баблом. Я его за последние дни неплохо изучил.

– Но вдруг?

– Если наотрез откажется, ты всё равно его завалишь. «Сайгу» проверил?

– Нет. Чего её проверять?

– Она должна быть готова к стрельбе. Сними прямо сейчас с предохранителя.

Герус исполнил поручение и повертел карабин в руках, прикладывая ружьё к плечу и прицеливаясь в Князева. Бояринов продолжил:

– Собственно нам без разницы: пристрелит Адливанкин капитана, или мы сами его затем пристрелим из пистолета старлея. Главное, чтобы Сашка героически погиб от пули из ружья Князева, а сам Князев от пули из пистолета Адливанкина. Как только Шура появится, ты на меня смотри. Если коснусь рукой кончика носа – сразу стреляй.

– Я всё равно не втыкаю. Что нам даст выстрел из «Сайги»? Мы же изъяли её во время обыска. Она в протокол внесена.

– Виталя, ты тупой что ли? Распутывать это дело всё равно поручат тебе. Я это устрою. Областное управление с удовольствием скинет этот балласт со своих плеч. А у нас именно ты занимаешься делом Князева. Тебе и это групповое убийство распутывать. А когда дело закроем – кто там будет чего проверять? Короче, ещё раз повторяю сценарий. А то Настенька не знает свою роль.

Бояринов развернулся в пол оборота к креслу с пленницей и стал говорить так, чтобы она слышала:

– Трупы и раненную Настюшечку мы перевезём на дачу Князевых. Перед следственной опергруппой предстанет следующая картина. Хозяйка дачи, зная, что её муж сидит в тюряге, договаривается с любовником о встрече. В это время из-под стражи с места проведения следственного эксперимента сбегает Князев. Но бежит он не к жене, правильно осознавая, что именно там его будут искать, а к своей любовнице, гражданке Шпилевой Александре, не помню, как её по батюшке. Но на квартире Шурочки любовным утехам героев производственного романа может помешать Саня Адливанкин. Поэтому они тоже едут на дачу, не предполагая, что именно там его и застанут. Анастасия задерживается в городе и, прибыв в загородную резиденцию Князевых, застаёт там трупы мужа и любовника, поссорившихся из-за баб, а также вполне здоровую Шпилевую. Думая, что это именно она лишила её обоих хахалей, в порыве негодования и в состоянии аффекта Настасья Павловна закалывает соперницу вот этим стилетом, – Сергей продемонстрировал кинжал публике. – Но в процессе борьбы сама Настенька получает ранения, из-за которых не успевает покинуть место преступления. Здесь её и застаёт оперативная группа, вызванная нами, под видом соседей. Как тебе, Настюша, такой сценарий драмы?

– Интереснее будет история, как вы оба сядете. И надолго.

– Помечтай, помечтай. А ты, Виталя, что скажешь?

– Нормально. Но только кровь вся останется здесь. Когда перевезём их к Князевым, трупы будут уже сухими.

– Что ты предлагаешь? Шлёпнуть ради лужи крови уже там на месте и Настю? – Бояринов задумался. – Нет! Без этого обойдёмся. Мы здесь сметём с кафельного пола всю выбежавшую кровь веником в совок и в пластиковые бутыли её поместим. А там разольём. Хотя всё это ерунда! Я же говорю, так как следствие будет поручено тебе, все эти сомнения улетят в один миг. Пиплы и не такое хавали.

Сашка Адливанкин заявился уже часов в девять вечера. Офицеры к тому времени успели совершить ещё одну серию экзекуций и начать вторую бутылку виски.

– Ты где пропал? Почему на звонки не отвечаешь? – набросился на него Бояринов.

– Батарейка села.

– «Батарейка села». Врешь, небось? Где твоя тёлка?

– Её нет. Но я привёз флешку, на которой находится искомая вами информация.

– Опаньки! Неожиданно! Ты её открывал?

– Да.

– Зря ты это сделал.

– А как бы я узнал, где находится то, что вы ищите?

– Резонно, – заметил сильно захмелевший Герус. При этом он засунул сразу две дольки лимона в рот, из которого по губам обильно сочились слюни.

– Чего «резонно»? Каждый по-своему прав, а, по-моему – нет. Я приказал привести все девайсы.

– Чего? – не понял майор.

– Девайсы – это устройства, типа смартфонов, айфонов и планшетов, неуч.

– А-а-а!

– Плохо, что ты старлей не выполняешь в точности распоряжения начальства. Дай сюда! – он вырвал из рук Шуры USB-накопитель – Так! Чем это можно убить?

– Вон на столе кусачки лежат.

– Точно!

Бояринов взял в руки инструмент и раздавил флешку на мелкие части.

– Ну, вот и всё! Завтра в таможне пройдут аресты. И я вернусь в столицу героем. Задание тестя выполнено на 101 %.

– Врёшь. А этого, кто убирать будет? – Герус показал рукой на окровавленного Князева.

– Этого? – Бояринов завертел головой, словно выбирая кандидатуру убийцы. – Ты! Кто же ещё? Больше некому.

– Не-е-ет, мы так не договаривались, – продолжал разыгрывать сценку из мыльной оперы майор.

– А бабло из карманов тырить мы договаривались?

– Это совсем другое.

– Ладно. Раз ты не хочешь, тогда Сашка пусть это сделает.

– Правильно. Он самый молодой – ему и карты в руки.

Бояринов встал, вытер салфеткой жирные руки и, облизывая губы, подошёл вплотную к Адливанкину:

– Я не понял. Куда ты свою деваху подевал? Пожалел?

– Нет. Не пожалел. Я её убил.

Саня произнёс эту фразу со странной интонацией. Было непонятно: правду он говорит или шутит.

– Да ты что? Серьёзно?

– Она мертва.

– Ну и молодец! Ей всё равно хана была бы. Она вскрыла секретнейшие документы. Постой! Ей вот этот гад приказал это сделать. – Бояринов приобнял подчинённого за шею и указал рукой на окровавленное тело Князева. – По ходу, он и виноват в её смерти. Давай, Саня! Сделай хорошее дело. Отправь капитана на тот свет, чтобы человек не мучился. Видишь? Он сам давно этого хочет. Давай! И я тебя награжу по-царски. Хочешь со мной в столицу? Хочешь?

Бояринов потыкал Сашку кулаком в живот и засмеялся.

– Ух, ты, паразит! Хо-очешь! Вижу по глазам, что хочешь. Ох, и заживём мы с тобой! Где твой пестик?

Адливанкин достал пистолет.

– Вали его, – полковник опустил руку с шеи Адливанкина и резко развернулся, но удержался на ногах. – Давай!

Шура навёл пистолет на Князева. Тот с усилием приподнял голову, и, пуская кровавые пузыри, негромко заговорил:

– Давай, Шура! Выполни желание патрона. Но не надейся остаться в живых. Он тебя тоже грохнет. Вокруг него нет людей. Он единственный человек на планете, остальные – быдло, не достойное жизни.

Бояринов наполнил очередной бокал виски и, оглянувшись на Адливанкина, закричал:

– Стреляй, Шурик, стреляй! Не слушай его! Ты же хотел на место Князева? Оно уже твоё. Я здесь тоже ненадолго. Завтра-послезавтра вернусь в столицу на генеральскую должность. А затем ещё выше. Ты же мечтал, чтобы кто-нибудь тебе оказывал протекцию. Её надо заслужить. Стреляй! Стреляй и ты с моей помощью взлетишь! У тебя будет всё! И главное – власть. Власть над этой серой массой, способной только терпеть и мычать. Поэтому – стреляй! Не слушай убогого. Или тебе нравится твоё нынешнее положение?

– Не нравится!

Раздался выстрел. Но пуля, ушла далеко в сторону, выбив из стены брызги дорогого кафеля.

– Шура, у тебя руки трясутся. Ты промахнулся мимо карьеры, – с трудом разжимая челюсти, съязвил Князев.

– Ну, ничего молодёжь не может, – резюмировал майор, держа в руках карабин. – На кого мы страну оставим?

– Ты чего, Адливанкин? Давно не проходил тест по стрельбе? – полковник пригубил из бокала и, сев в кресло для получения максимума удовольствия, крикнул: – Стреляй старлей! Чего ты ждёшь?

– Сейчас, сейчас, – Шура старательно выцеливал поверх головы Князева.

– Стреляй! – поддакнул Герус.

– Фу, надо отдышаться, а то конечности с дороги дрожат, – Шура согнул руку, подняв пистолет вверх.

– Да стреляй ты уже! – полковнику уже надоело ждать. – Подойди ближе, если ты мазила.

– Погодите, не так просто в человека стрелять. Тем более, когда под руку кричат.

Адливанкин вновь направил пистолет чуть выше головы капитана. Бояринов это заметил и недовольно прикрикнул:

– Куда ты так высоко прицел берёшь? Ниже ствол!

– Чтобы точно попасть, надо плавно опускать руку с пистолетом, – оправдался старший лейтенант.

– Если ты сейчас не выстрелишь, я сам пристрелю вас обоих, – пообещал Бояринов.

– Не промахнись, Шура. Одним выстрелом закончи это дело, – с трудом разжал кровавые лохмотья губ Олег.

– Насяльнике, можешь помолчать? Дай сосредоточиться!

– Адливанкин, ты скотина! – крикнула Настя.

– Все мне мешают, – проворчал лейтенант и нажал на курок.

Раздался выстрел. Пуля попала в цепочку наручников и вновь выбила из стены брызги кафеля. Князев мешком рухнул наземь. При виде этого полковник поперхнулся виски и не смог, как было условлено, потереть свой нос. Герус немного растерялся и, не зная, как ему поступить, крикнул:

– Ты чего, молокосос, наделал? Совсем офигел?

– Руки! – закричал Адливанкин, наведя пушку на офицеров. – Руки в гору!

Виталик с Сергеем переглянулись, и полковник, слегка кивнув головой, потянул пальцы к своему носу. Майор сделал движение стволом в сторону Адливанкина и тут же схватился за раненную ладонь. Выроненный им карабин загремел по полу.

– Тварь, блин! Ты меня ранил! – завопил майор.

– Руки! И без глупости! – Шура для убедительности тряхнул пистолетом. – Это в человека мне было трудно целиться. А вас, подонков, я, не моргнув глазом, продырявлю. Руки в гору я сказал!

Его губы были сжаты добела. Глаза покраснели от напряжения.

Офицеры медлили.

Выстрел! Вторая пуля разнесла бокал с виски в руке Сергея.

– Ворошиловский стрелок, хренов, – полковник медленно поднял руки.

Майор, прижав раненную руку к груди и морщась от боли и жалости к себе, поднял здоровую руку вверх.

– Ты! – стрелок навёл ствол на Виталия. – Раздевайся догола и полезай в бассейн!

– Мне нужна медицинская помощь. У меня кровь хлещет.

Раздался ещё один выстрел и майор прижал здоровую руку к окровавленной мочке уха.

– Ну! Шевелись! Или следующая пуля попадёт в колено.

Майор, трясясь всем телом, быстренько избавился от одежды и хотел спуститься по лестнице в бассейн. Но Саня остановил его:

– Трусы тоже снимай!

– Зачем?

– Снимай, паскуда, или хуже будет.

Погружаясь в воду уже без трусов, Виталик заныл:

– Я ранен, а в воде микробы. Я получу заражение крови. Это бесчеловечно.

– Теперь ты!

– Чего?

– Полезай следом! – приказал Адливанкин, наведя пистолет на полковника.

– Ты пожалеешь об этом.

Бояринов стал нехотя раздеваться. Шура подошёл к нему со спины и забрал пистолет, торчавший из портупеи. При этом он сильно ткнул стволом в рёбра Сергея.

– Полегче можно?

– Я и так ласково с вами обхожусь. Другой на моём месте пристрелил бы вас, как бешеных собак.

– За что? Это несправедливо.

– А ты думал, что за все твои дела тебе талоны на усиленное питание положены?

– Но два часа назад ты сам был готов мне подошвы лизать, лишь бы запрыгнуть на ступеньку последнего вагона.

– Дураком был.

– Опять склоняют «дурака» во времени!

– Лезь в бассейн, Сергей Леонидович. Лучше по-хорошему.

– Сука! Считай ты труп!

Настя крикнула:

– Шура, они планировали после того, как ты застрелишь Олега, тут же пристрелить тебя из карабина Князева.

– Я не удивлён, Анастасия Павловна.

Адливанкин собрал всё оружие. Бояринов продолжал медленно раздеваться. Посчитав, что без пистолетов «гестаповцы» не представляют опасности, старлей бросился к Олегу.

– Как ты, насяльнике?

– Хорошо, Шура. Лучше не бывает.

Адливанкин ухватился за торс капитана, пытаясь помочь ему встать. Но эта попытка принесла только боль. Тело Олега представляло собой отбивную котлету. Князев поморщился и выставил вперёд руку.

– Не надо помогать. Я сам встану. Лучше освободи Настю.

Но Сашка не успел исполнить его просьбу. Увидев, что Адливанкин отвлёкся, полковник метнулся к креслу с прикованной к нему девушкой. Он выхватил из кармана складной стилет и приставил его острый конец к её горлу.

– Брось пистолет, гадёныш. Брось, или я убью её! – завопил он грозно.

Шура в ответ направил ствол на Бояринова.

– Отойдите от неё, Сергей Леонидович. Не усугубляйте тяжесть своих преступлений.

– Брось! Или она умрёт!

Бояринов встал за спиной Насти, ограничив лейтенанту зону поражения. Одной рукой он держал её за волосы. Другая упирала стилет в шею со стороны её правого плеча. Чтобы показать реальность своих угроз, Сергей надавил клинком на нежную кожу девушки. Из-под укола потекла тонкая струйка крови. Настя вскрикнула от боли.

– Отстань от неё! – крикнул поднявшийся с пола Олег. – Давай разберёмся с тобой, как мужики, один на один.

– Пусть бросит пистолет в бассейн! И тогда я решу, что делать.

Адливанкин стал выцеливать Бояринова. Увидев это, стоявший сзади него Князев подсказал: