Сонеты Шекспира: Вдохновение реальностью. Историческая головоломка

Но чувства глаз представлены отстранённо от самого поэта, ведь он собирает «суд мыслей», чтобы решить «кого слова верны» – A quest of thoughts, all tenants to the heart, т.е. сам он в эти слова, до «суда», не верит, а после «суда» – не принимает ничью сторону, просто разделяя враждующих.

Но даже, если признать, что намёк на внешность нельзя исключать, то он единственный в сонете 46. А, как мы помним, в сонете 21 также было единственное утверждение, что «любимой нет светлей», но потом – «но не ярче» и «зачем хвалить».

Другими словами, скудная похвала, всё-таки, не исключается вовсе, но и не отменяет общего подхода.

Сонет 47

Продолжает под-тему переживаний «сердца и глаз».

И здесь уже прямо сказано, что речь идёт именно о портрете адресата: «с портретом моей любимой – With my love’s picture». То, о чём можно с большой долей вероятности догадываться в сонете 46, здесь, в сонете 47, подтверждается. Также видим, что сонет 47 перекликается с сонетами 44 и 45 в значении мысли поэта для общения с адресатом: «ты не можешь быть дальше моих мыслей – For thou not farther than my thoughts canst move».

Также, сказано прямо, что всё – и глаза, и сердце, и мысли – будет жить «хоть вдалеке» от адресата, но в мире и любви.

А значит, разлука пока продолжается, но «мысли с тобою», т.е. стремление быть вместе не иссякло.

Сонет 47. Оригинальный текстBetwixt mine eye and heart a league is took,And each doth good turns now unto the other:When that mine eye is famished for a look,Or heart in love with sighs himself doth smother,With my love’s picture then my eye doth feast,And to the painted banquet bids my heart;Another time mine eye is my heart’s guest,And in his thoughts of love doth share a part.So either by thy picture or my love,Thyself, away, art present still with me,For thou not farther than my thoughts canst move,And I am still with them, and they with thee;Or if they sleep, thy picture in my sightAwakes my heart to heart’s and eye’s delight.

Желание глаз «праздновать» с портретом адресата – then my eye doth feast, никак в сонете не реализовано, т.е. никакой реальной хвалы нет, а представлено как одно из чувств, испытываемых глазами.

Но мог ли поэт, будучи последовательным в отношении этого адресата, желать того, чего ни в этом сонете, ни в последующих делать не собирался, т.е. хотел хвалить, но не хвалил? Ответ очевиден – в рамках принятой нами логики поэт так поступать не мог.

Перед нами одно из мнимых противоречий, когда упущено из вида, что речь в сонете идёт не о самом поэте, а о его глазах. Поэт уже говорил так отстранённо о своём «взгляде – художнике» в сонете 24 – «но красит хитрый взгляд своё искусство», и в сонете 46 – о своём «суде мыслей» над глазами и сердцем, и в сонете 35 – «но разум дан для чувств моих один».

Этот ракурс отстранения себя от своего взгляда, разделения Видимости и Реальности, когда Видимость «желает» выдать себя за Реальность, а поэт этому не поддаётся, мы ещё не раз встретим в последующих сонетах, не только к возлюбленной, но и к другу.

И конечно же, этот ракурс не противоречит сонету 21, где поэт поставил себя, как единственного носителя истины о Любви, выше даже своей Музы.

Значит, желания глаз и сердца не являются окончательным вердиктом, по которому было бы справедливо судить о последовательности поэта, сравнивая разные сонеты, а становятся таковыми только по желанию самого поэта.

Поэтому сам поэт или не поступал, как желали его глаза, или говорил, что сделал не по своей воле.

Сонет 48

Подтверждает разлуку с адресатом, т.е. преемственность обстоятельств от предыдущих сонетов этой череды.

Поэт прямо говорит о ситуации, когда он сам ушёл: «вышел в дорогу – How careful was I, when I took my way», и оставил адресата: «я тебя не запер – Thee have I not locked up in any chest».

Но что за «бриллиант, каких не много», что за «бесценный клад» и он же – «тревога», которые поэт сначала оставил, а потом «сохранил» в своей душе?

Сонет 48. Оригинальный текстHow careful was I, when I took my way,Each trifle under truest bars to thrust,That to my use it might un-used stayFrom hands of falsehood, in sure wards of trust!But thou, to whom my jewels trifles are,Most worthy comfort, now my greatest grief,Thou best of dearest, and mine only care,Art left the prey of every vulgar thief.Thee have I not locked up in any chest,Save where thou art not, though I feel thou art,Within the gentle closure of my breast,From whence at pleasure thou mayst come and part;And even thence thou wilt be stol’n, I fear,For truth proves thievish for a prize so dear.

Казалось бы, прямо назван адресат, как получатель этих определений.

Но одновременно очевидно, что «хранить» адресата в «узилище души – Within the gentle closure of my breast» – это метафора о воспоминаниях об адресате, т.е. так поэт образно называет свои мысли о нём. К тому же только воспоминания «могут быть или не быть» в душе по желанию, как сказано в сонете. И только в том смысле этот «бесценный клад» может быть «украден» из души поэта, т.е. перестать быть чем-то «бесценным» для него, если «вор достанет» душу поэта, причинит воспоминаниям непоправимый вред, например, завладеет адресатом в реальности, пока поэт находится в отъезде.

Таким образом, мы видим в сонете не хвалу адресату, а переживания поэта по поводу сохранения своего хорошего (бесценного) отношения к адресату.

Сонет 49

Разлука плохо влияет на настроение поэта, теперь он начал разговоры о том, что адресат когда-нибудь бросит поэта: «когда тебе мой нрав досадным станет – When I shall see thee frown on my defects».

Сонет 49. Оригинальный текстAgainst that time (if ever that time come)When I shall see thee frown on my defects,When as thy love hath cast his utmost sum,Called to that audit by advised respects;Against that time when thou shalt strangely pass,And scarcely greet me with that sun, thine eye,When love, converted from the thing it wasShall reasons find of settled gravity:Against that time do I insconce me hereWithin the knowledge of mine own desert,And this my hand against myself uprear,To guard the lawful reasons on thy part.To leave poor me thou hast the strength of laws,Since why to love I can allege no cause.

Такое развитие настроения поэта не противоречит общей теме переживаний в разлуке.

Противоречивых утверждений также нет, поэтому адресат в сонете прежний – возлюбленная поэта.

Дополнительно видим, что хвала адресату также отсутствует.

Сонет 50

Вновь, как и в сонете 30, видим упоминание об адресате «friend»: «мили измеряются дальностью от друга (подруги) – Thus far the miles are measured from thy friend».

Но как уже было сказано в комментариях к сонету 30 это слово, по правилам английского языка, может означать не только «друг», но и «подруга». Но там, строго говоря, нет доказательств, а есть, всего лишь, несколько убедительных указаний на такую возможность.

Здесь же, в сонете 50, как ни покажется странным, нет даже указаний на возможность такой интерпретации, хотя, строго говоря, это её не отменяет.

Но тогда чем же так важен сонет 50 в интерпретации слова «friend»?

Для ответа надо знать, что в следующем сонете 51 будет упомянут тот же, что и в сонете 50, нет, не друг, а конь Шекспира.

Указание на того же коня сомнений не вызывает, его можно считать фактом.

Также в сонете 51 есть указание на участие этого коня в двух путешествиях: в отъезде от адресата и возвращении поэта к адресату. Поведение этого коня в отъезде поэта указано в сонете 51 («коль от тебя везти он не спешил») точно таким, какое изображено в сонете 50 («вяло бредёт – Plods dully»).

Но, значит, адресат сонетов 50 и 51 один и тот же человек. Можно ли считать адресатом друга поэта, ведь, казалось бы, в сонете 50 сказано об этом?

Ведь, если это принять, то получается, что в сонете 50 произошла смена адресата. Но как тогда совместить этого адресата с преемственностью темы и обстоятельств и отсутствием противоречия в сонете 50 с предыдущими сонетами этой череды?

Именно это место в сонетах является одним из самых трудных в определении адресата. Остановка в анализе у вышеизложенных аргументов, ведёт в итоге к потере стройности смены адресатов и отсутствию возможности построить хронологию сонетов, ведь принятие смены адресата в сонете 50 обрушает всё здание предыдущего анализа всех сонетов.

Ведь тогда не будет объяснения ключевым фактам биографии друга поэта, как будет отдельно показано в последующих главах, при анализе сонетов на соответствие с фактами биографий.

Сонет 50. Оригинальный текстHow heavy do I journey on the way,When what I seek (my weary travel’s end)Doth teach that ease and that repose to say,«Thus far the miles are measured from thy friend.»The beast that bears me, tired with my woe,Plods dully on, to bear that weight in me,As if by some instinct the wretch did knowHis rider loved not speed, being made from thee:The bloody spur cannot provoke him onThat sometimes anger thrusts into his hide,Which heavily he answers with a groanMore sharp to me than spurring to his side;For that same groan doth put this in my mind:My grief lies onward and my joy behind.

Но мы обязаны оставаться в рамках изначально принятой логики и при отсутствии противоречий считать адресатом сонетов 50 и 51 возлюбленную поэта. Но в данном случае нет необходимости сомневаться в интерпретации слова «friend» как «подруга», исходя только из нарушения логики, и думать, что это стало подгонкой под желаемый результат.

Дополнительным подтверждающим основанием для определения адресата в сонетах 50 и 51 является более глубокий анализ сонета 51. Там Шекспир употребил такой оборот речи, который отнести к адресату – мужчине никак невозможно. После чего никаких сомнений в адресатах и этого и всех предыдущих «женских» сонетов быть не может.

Сонет 51

Даёт ключ ко всей второй череде «женских» сонетов, не оставляя сомнений в адресате.

То, что все известные мне переводы проигнорировали этот ключ, остаётся для меня загадкой. Правда, в некоторых переводах присутствует обращение к адресату – женщине, но без ключа это выглядит надуманным.

Возможно, зная версию Мэлоуна об адресате первых 126 сонетов, как исключительно о мужчине, переводчики никак не могли сопоставить этот ключ с этой версией и просто его выбрасывали из перевода.

И не смогли бы при всём желании, так как этот ключ опровергает версию Мэлоуна. Речь о строках 10—11 «Therefore desire (of perfect’st love being made) shall neigh (no dull flesh) in his fiery race» – «поэтому желание прекрасной любви со ржанием (не вялая плоть) мчало _бы меня_* в огненной гонке». * _бы меня_ – добавлено из предыдущего текста сонета для связности предложения.

Намёк достаточно откровенен. Подобная откровенность уже встречалась в сонете 3, и там все переводчики посчитали своим «долгом» обыграть образ.

Но здесь понять, чья же плоть твердеет, «не вялая» в желании любви, все решительно «отказались». Но для меня ответ очевиден. А вспомнив сонет 20, где поэт говорит о возможности плотской любви только с женщиной, становится очевидным и адресат сонета 51.

Для меня бесспорно, что это женщина. Обратиться с подобными намёками к мужчине невозможно для Шекспира.

Сонет 51. Оригинальный текстThus can my love excuse the slow offenceOf my dull bearer, when from thee I speed:From where thou art, why should I haste me thence?Till I return, of posting is no need.О what excuse will my poor beast then find,When swift extremity can seem but slow?Then should I spur though mounted on the wind,In winged speed no motion shall I know:Then can no horse with my desire keep pace;Therefore desire (of perfect’st love being made)Shall neigh (no dull flesh) in his fiery race,But love, for love, thus shall excuse my jade:Since from thee going he went wilful slow,Towards thee I’ll ran and give him leave to go.

Вероятно, возвращение сопровождалось хорошими ожиданиями и это будет видно в сонете 52. Чувства поэта к своей возлюбленной не стали меньше даже в разлуке – отсюда такое нетерпение.

В этом проявляется признак адресата, который был указан в комментариях ко многим «женским» сонетам: стремление к встрече, желание быть вместе. Накал этого желания в сонете 51 сомнений в его направленности не вызывает.

Связь с сонетом 50 видна из замка сонета 51, где упоминается тот же конь, что увозил поэта от того же адресата, т.е. от возлюбленной поэта – Since from thee going he went wilful slow.

Это снимает последние сомнения относительно употребления слова «friend» в значении «подруга» и в сонете 50, и в сонете 30. Ясно показано, что этим приёмом в «женских» сонетах Шекспир пользуется постоянно.

Также дополнительно, наряду с отсутствием знаков смены адресата, подтверждается адресат всей череды сонетов 43—52 – возлюбленная поэта.

Сонет 52

Строго понять, что адресат – возлюбленная поэта, только из текста сонета затруднительно. Как, впрочем, и то, что речь в сонете идёт о друге.

Но если придерживаться принципа отсутствия знаков смены адресата, то просто рано говорить о другом адресате.

Сомнения возникают в замке сонета, где речь идёт о достоинстве: «благословенны Вы, чьё достоинство даёт возможность – Blessed are you whose worthiness gives scope». Но внимательное прочтение снимает все сомнения.

Раньше Шекспир вёл подобные речи в отношении адресата – мужчины в начале реальной хвалы, а не в конце сонета. Смущает воздействие этих достоинств на поэта – быть в надежде в их отсутствие. А мы помним, что никакая разлука не мешала (сонет 39) поэту восторгаться достоинствами друга.

Сонет 52. Оригинальный текстSo am I as the rich whose blessed keyCan bring him to his sweet up-locked treasure,The which he will not ev’ry hour survey,For blunting the fine point of seldom pleasure.Therefore are feasts so solemn and so rare,Since, seldom coming, in the long year set,Like stones of worth they thinly placed are,Or captain jewels in the carcanet.So is the time that keeps you as my chest,Or as the wardrobe which the robe doth hide,To make some special instant special blest,By new unfolding his imprisoned pride.Blessed are you whose worthiness gives scope,Being had, to triumph, being lacked, to hope.

Дополнительным указанием является отсутствие оснований развития реальной хвалы адресату: хотя в конце Шекспир и упомянул некие абстрактные «достоинства», но до этого хвалил только себя. Поэт сосредоточен только на своих переживаниях, как и во всей череде сонетов 43—52.

В череде сонетов 43—52 Шекспир применяет слово «любовь» и к отношениям с женщиной (сонеты 46, 47), как он делал ранее в череде сонетов 21—36.

И переживания в разлуке с возлюбленной в сонетах 43—52 существенно выше по накалу страсти, чем, когда он говорил об отношениях с другом. Создаётся впечатление, что пресловутое душевное «превосходство» мужской дружбы над любовью к женщине – лишь удобная позиция поэта для удержания друга, выраженная в холодной констатации, но не в реальном накале чувств.

Впрочем, это только подтверждает душевный характер отношений, когда поэт говорит о «любви» в сонетах другу.

Ведь кроме литературной (см. комментарий к сонету 42) существует ещё и церковная традиция, совпадающая и в Англии, и в России, называть «грехом» любые плотские желания и отношения с женщиной вне брака.

А плотские желания и отношения с законной супругой считается «греховным» выставлять на всеобщее обозрение, предавать огласке, даже в стихах.

А значит, мужская дружба, свободная от таких «грехов», просто не может не быть «душевно выше» любви к женщине и поэтому в большей степени заслуживает чести называться Любовью.

В этом выражена связь с традицией литературной, но уже отличающейся от русской. Это поэт и пытается «холодно» выразить в сонетах к другу, но «горячие» сонеты к возлюбленной его выдают.

Но я не сомневаюсь, что поэт искренен с обоими адресатами. Просто, сонеты получаются такими помимо его воли.

Аргумент о том, что Шекспир был ярым христианином и не мог грешить созданием «греховных» сонетов женщине, не выдерживает критики, если учесть, что бесспорные сонеты возлюбленной (127—154) всё-таки были им созданы.

Поэтому после анализа первых 52-х сонетов становится уже многократно подтверждённым, что нельзя считать применение Шекспиром слова «любовь» в сонетах неким признаком, указывающим на адресата – мужчину, как могло показаться сразу после сонета 20.

Тем более, что такое ограничение на адресность слова «любовь» никак не объясняет противоречий в сонетах.

Например, в сонете 53 слова «любовь» не будет, но будет противоречие по, уже знакомому ранее, признаку хвалы адресата.

Глава 7. Сонеты 53—55. Верный сердцем

Так выделена череда сонетов 53—55, как имеющая одного адресата – друга поэта. Определён душевный характер отношений. Между сонетами 53—55 отсутствуют противоречия, поэтому и можно распространить указания отдельных сонетов на всю эту череду.

Выделить же сонеты 53—55 в отдельную череду нас заставляет, принятая нами, логика анализа. По этой логике мы не можем распространить указания сонетов 43—52 и далее, на сонеты 53—55, так как, и в сонете 53, и далее в этой череде встречаем противоречия сонетам 43—52.

А это значит, что в сонете 53 происходит смена адресата и вся череда сонетов 53—55 адресована другому человеку, не тому, кому были адресованы сонеты 43—52.

Сонет 53

Вновь, после перерыва в десять сонетов, видим хвалу адресату.

Немалая часть этой хвалы (два катрена) посвящены внешности.

Сонет 53. Оригинальный текстWhat is your substance, whereof are you made,That millions of strange shadows on you tend,Since every one hath, every one, one shade,And you, but one, can every shadow lend?Describe Adonis, and the counterfeitIs poorly imitated after you;On Helen’s cheek all art of beauty set,And you in Grecian tires are painted new;Speak of the spring and foison of the yearThe one doth shadow of your beauty show,The other as your bounty doth appear,And you in every blessed shape we know.In all external grace you have some part,But you like none, none you, for constant heart.

В данном случае мы видим, что необходимо применить правило 4 «свода неизменных правил», так как и появление, и содержание признака подобия образа, т.е. темы – «внешность», противоречиво признаку возлюбленной.

Однако, остаётся сомнение в применимости этого правила здесь, ведь как мы помним из сонетов 21 и 24, Шекспир позволяет себе скупо хвалить и внешность возлюбленной, при этом утверждая ненужность такой хвалы.

Но так как мы окончательный вывод сделаем по совокупности информации всей череды сонетов, то эти сомнения будут сняты уже в сонете 54.

Но почему нельзя посчитать, что нет никакого противоречия, так как поэт не последователен не в ракурсе темы, а просто решил добавить (раньше не успел) что-то и о внешности для того же адресата?

Эта логика вполне возможна, но её применение здесь является типичным примером внешне незаметной и часто непроизвольной ошибки – перескакивание с одной возможной логики на другую, в данном случае – на допущение вариативных мотивов Шекспира в неоднозначных ситуациях. Эту ошибку часто можно наблюдать в спорах, когда оппонент вместо того, чтобы привести аргументы в рамках принятой в версии логики, начинает отрицать возможность самой этой логики, так как совершенно определённо видит и другую логику тоже, радуясь на самого себя, как он лихо опроверг всю версию, не разбираясь в деталях. При этом он забывает, что действительная возможность другой логики не является признаком её единственности. Поэтому наше построение только тогда будет логичным, если будет создано в рамках, пусть не единственной, но единой логики – все выводы будут объяснимы только этой и никакой другой логикой. Ведь сейчас речь не идёт о верности или неверности разных возможных логик, в том числе, и о верности нашей логики. Мы просто строим здание адресности сонетов, ещё не зная (хотя я это уже знаю), как это строение будет выглядеть и подойдут ли параметры этого жилья для жильцов – фактов биографий. Но именно этим объясняется то, что я решил разделить анализ сонетов на две части: анализ на адресность и анализ на соответствие с фактами биографий.

В этом случае читатель имеет возможность убедиться в независимости анализа на адресность от привязки к фактам биографий, так как адресность сонетов выведена исключительно из указаний Шекспира в трактовках единой формальной логики, подробно объяснённой в главе «Свод неизменных правил». И только анализ сонетов на сопоставление с фактами биографий своим результатом – нахождением датировки сонетов, укажет на верность принятой формальной логики построения адресности сонетов.

Если бы движение к результату происходило в другой последовательности, например, если бы мы пропустили анализ на адресность и сразу начали сопоставлять тексты сонетов с фактами биографий, то сразу же столкнулись бы с тем, что у нас нет никаких оснований считать адресата сонетов кем-то другим, кроме того, кто прямо назван.

А назван в нескольких из первых 126-ти сонетов только друг и в последних 28-ми сонетах – возлюбленная. В этом тоже заключена своя логика адресности сонетов, но датировки сонетов при сопоставлении такой адресности с фактами биографий не получается.

Примеров таких попыток не мало, но они не идут далее указания на примерные года написания всех сонетов.

Практика этих попыток показывает, что адресность сонетов не удаётся «подогнать» под факты произвольным образом, ведь либо не находится оснований в текстах сонетов для такой «подгонки», либо «подогнанные» таким способом, сонеты – единичны и не связаны никакой единой логикой. Поэтому и необходимо найти единую логику адресности, и создать адресность сонетов, как самостоятельное и независимое построение.

На этом этапе, как было сказано выше, существует не одна возможная логика, т.е. можно построить, теоретически неограниченное, количество разных структур адресности сонетов. Но только одна из этих возможных структур будет соответствовать фактам биографий при сопоставлении. Другими словами, сама по себе возможность некой логики построения адресности сонетов не является признаком её верности.

Об этом забывают авторы различных гипотез об адресатах сонетов, когда, найдя возможность своей логики адресности, радостно сообщают о ней миру, видимо, надеясь, что сопоставление с фактами выполнит кто-то другой, а их работа закончена. Поэтому ни в одной из таких гипотез также не было представлено ни одной датировки сонетов.

Но, почему верный вариант адресности сонетов является единственным? Неужели, теоретически, не могут существовать, хотя бы, два варианта адресности, которым будет соответствовать либо один и тот же набор фактов в одном периоде, либо разные наборы фактов в разных периодах? Здесь всё зависит от количества соответствий. Пока количество соответствий фактам не слишком велико, то они могут находиться одновременно в совершенно разных структурах адресности.

Это мы наблюдаем на примере структуры адресности Мелоуна (сонеты 1—126 адресованы другу, 127—154 – возлюбленной) и всех структур адресности других версий. Там совпадает адресность тех нескольких сонетов другу, где адресат назван прямо, и почти всех последних сонетов возлюбленной, где также адресат назван прямо. Поэтому, если взять те сонеты из разных версий, где адресность совпадает, то мы, казалось бы, должны получить соответствие в этих точках одним и тем же фактам биографий?

Но это не так, ведь в той версии, где нет оснований считать некий сонет, пусть даже совпадающий по адресности, расположенным во времени в месте сравнения, нет и оснований говорить о соответствии.

Поэтому в таких разных структурах адресности соответствиями являются не совпадения адресности, а свои, совпадающие или разные, основания расположить один и тот же сонет в одном и том же месте на шкале времени. Несколько соответствий ещё можно представить, что они могут уложиться в альтернативную структуру адресности. Но как только в одной из версий начинается расширение количества соответствий с фактами биографий, то начинает работать теория вероятностей.

Когда же количество соответствий становится равным тем 60-ти, которые мы увидим в последующем анализе на соответствие фактам биографий, то вероятность её соответствия другой структуре адресности настолько ничтожна, что её можно сравнить с вероятностью найти у одного человека 60 точных совпадений с биографией другого человека, на близких отрезках времени, в одних и тех же местах, при одних и тех же обстоятельствах.