Ань Жань 4:Зима и лето

Синьцзэ Ли

Ань Жань 4:Зима и лето

1. Борьба за власть

Прошёл год и четыре месяца с последнего сердечного приступа, Ян Хэ находится в санатории.

Санаторий расположен на окраине города, вокруг него – пустынные холмы, лишь извилистая дорожка соединяет его с внешним миром. Здесь царит гнетущая тишина, зимний ветер свирепствует, вот-вот пойдёт снег, и Ян Хэ не знает, переживёт ли он эту зиму. Он даже не уверен, доживёт ли до Нового года.

Его палата находится на втором этаже. Она небольшая: белые стены немного пожелтели, в углах видны пятна сырости. Одно окно выходит во внутренний дворик, где несколько увядших растений дрожат на ветру, как и сам Ян Хэ внутри, источая аромат упадка.

Он сильно постарел. От былой энергичности и влияния на деловом поле не осталось и следа. Волосы стали редкими и совсем седыми, беспорядочно прилипают к голове; морщины на лице словно вырезаны ножом, одна глубже другой. Глаза потеряли былую остроту, став мутными и тусклыми, словно несут на себе груз прожитых лет и безысходности. Сейчас он спокойно сидит в инвалидном кресле у кровати, укрывшись старым пледом; руки безвольно лежат на подлокотниках, пальцы слегка дрожат – след болезни.

Полиция часто навещает его, проверяя финансовые вопросы Группы Ян Хэ. Каждый звонок в дверь нарушает тишину санатория, и сердце Ян Хэ сжимается. По коридору раздаются спокойные, но тяжёлые шаги, приближающиеся шаг за шагом, как похоронный звон судьбы. Двое полицейских в форме входят в палату, вежливо, но с оценивающим взглядом смотрят на Ян Хэ и начинают задавать стандартные вопросы о многочисленных нестыковках в финансовой отчётности группы. Ян Хэ изо всех сил пытается собраться, отвечает хриплым голосом, но в его словах слышится усталость и некая виноватость. Все те махинации, которые он когда-то проделывал с отчётностью, теперь висят над ним дамокловым мечом, готовые обрушиться в любой момент и окончательно разрушить его и без того шаткое положение.

Он боится, что полиция обнаружит его причастность к организации взрыва кондиционера в кафетерии больше года назад. Тогда погибло много людей, всё было в ужасном хаосе: среди развалин витал едкий запах дыма, повсюду валялись осколки стекла и искривлённый металл, крики убитых горем родственников жертв до сих пор звучат в его ушах. Ещё больше он боится разоблачения факта установки следящих устройств в бытовую технику Группы Ян Хэ и возможности дистанционного подрыва производимых ею батарей. Если эти тёмные дела станут достоянием общественности, он не только понесёт суровое наказание, но и Группа Ян Хэ окончательно рухнет, став изгоем.

Доля рынка Группы Ян Хэ продолжает падать. На больничном телевизоре время от времени показывают экономические новости, и мелькающие на экране данные о продажах различных брендов бытовой техники словно ножи вонзаются в сердце Ян Хэ. Когда-то Группа Ян Хэ, благодаря передовым технологиям и широкой маркетинговой кампании, занимала значительную долю рынка бытовой техники; её продукция была в каждом доме, а бренд пользовался высокой известностью. Но теперь, с появлением конкурентов, а также из-за внутреннего беспорядка, разрыва в цепочке финансирования и последствий негативных новостей, рынок постепенно теряет доверие к бытовой технике Ян Хэ. В магазинах пусто, онлайн-продажи ужасающие, огромные складские запасы растут, а процент возврата товаров постоянно увеличивается – некогда процветающий бренд шаг за шагом катится в пропасть.

Ма Цзяцзя, директор по коммерческим вопросам, хоть и женщина, обладала недюжинной смелостью и решительностью. Стройная, с изысканными чертами лица и короткой стрижкой, подчёркивающей её деловитость, она с момента прихода в Группу Ян-хэ благодаря своей проницательности в отношении рынка и блестящим навыкам ведения переговоров обеспечила заключение множества важных контрактов, снискав себе известность в сфере делового сотрудничества. Она не хотела оставаться лишь помощником. Наблюдая за активной деятельностью Сунь Жэна, загорелась желанием и начала демонстрировать свои лидерские качества в различных ситуациях, подчёркивая свои новые идеи и новаторские подходы, которые могли бы принести пользу группе. Она стремилась сломать традиционные устои карьерного роста и стать первой женщиной-председателем совета директоров Группы Ян-хэ.

Ян Хэ беспокоился, что Ма Цзяцзя, будучи менее опытной, будет подобна одинокому кораблику в бушующем море, неспособному справиться с будущими делами Группы Ян-хэ и не в силах контролировать реальную власть в компании. Её кажущаяся сильная энергетика могла оказаться бесполезной перед сложной сетью отношений в группе и огромной ответственностью. Возможно, её борьба всего лишь напоминала бы сражение с ветряными мельницами. Однако Ян Хэ также знал, что Ма Цзяцзя контролировала теневую бухгалтерию Группы Ян-хэ – это был дамоклов меч, висящий над организацией. Если бы она взбунтовалась, этот меч мог бы рухнуть, оставив группу в безвыходном положении. Если бы Ма Цзяцзя не смогла занять пост председателя правления, Группа Ян-хэ могла бы распасться, как карточный домик, из-за внутренних противоречий.

Ян Хэ всё больше беспокоился из-за многочисленных проблем. Он чувствовал себя стариком-ночным сторожем, охраняющим почти догоревшую свечу – Группу Ян-хэ, дело всей своей жизни. Он состарился, боялся смерти и того, что не успеет увидеть возрождение группы. Ещё сильнее он боялся, что у группы не будет преемника, и созданная им империя распадётся, а её былое величие станет миражом, беспощадно поглощённым временем.

Вражда между Ма Цзяцзя и Сунь Жэном была подобна схватке двух тигров: ни один из них не хотел уступать. Еженедельные собрания группы, которые должны были быть посвящены обсуждению деловых вопросов и выработке стратегий, часто превращались в арену их конфликтов. Сунь Жэн первым начинал атаку, используя данные как оружие, указывая на убытки в некоторых проектах, которыми руководила Ма Цзяцзя. Его слова были резкими и безжалостными. Ма Цзяцзя не оставалась в долгу, представляя рыночные исследования и критикуя консерватизм и недальновидность Сунь Жэна в развитии рынка, из-за чего компания упускала возможности. Обмен колкостями продолжался, атмосфера в конференц-зале накалялась, другие руководители либо молча опускали головы, либо выглядели растерянными, не зная, как урезонить спорщиков.

Ян Хэ устал от их споров.

В палате санатория всякий раз, когда Сунь Жэн или Ма Цзяцзя приходили навестить его, притворяясь, что заботятся о его здоровье, но на деле выпытывая информацию о кандидатуре на пост председателя правления, в душе Ян Хэ поднималась волна отвращения. Он видел в глазах Сунь Жэна скрытые под маской заботы амбиции, а под тщательно накрашенным лицом Ма Цзяцзя – скрытую спешку. Однажды Сунь Жэн пришёл в палату с дорогими тонизирующими средствами, после нескольких общих фраз сразу перевёл разговор на будущее развитие группы. Он расписал свои планы, косвенно намекая на свою правомерность занять пост председателя. Прежде чем Ян Хэ успел ответить, появилась Ма Цзяцзя с букетом цветов. Услышав слова Сунь Жэна, она едва заметно скривила губы и холодно ответила, перечислив свои преимущества. Ян Хэ лежал на кровати, закрыв глаза, слушая их ссору, как надоедливую комедию.

Снег за окном продолжал валить хлопьями, а в коридоре санатория изредка раздавались тихие шаги медсестры. Мысли Ян Хэ возвращались к началу создания группы, когда все работали сообща ради общей цели, без интриг и борьбы. Он вспомнил, как вместе с первыми сотрудниками ютились в тесном офисе, засиживались допоздна, ели лапшу быстрого приготовления, когда были голодны, и дремали, уткнувшись в стол. На лицах каждого сияла надежда на будущее. Теперь же борьба за власть между этими двумя людьми заставила его чувствовать себя чужим в когда-то любимой группе, а будущее казалось туманным. Ян Хэ прекрасно понимал, что, если позволить им продолжать ссориться, Группа Ян-хэ погибнет от внутреннего раздора. Однако он был слишком слаб, чтобы примирить их. Слабость тела не позволяла ему даже повысить голос, оставалось лишь позволить печали и безысходности наполнять его сердце.

Сегодня в санаторий навестить Ян Хэ пришли вице-президент Группы Ян-хэ Сунь Жэн и директор по коммерческим вопросам Ма Цзяцзя.

За окном санатория свирепствовал холодный ветер, смешиваясь с мелкими снежинками, кружившимися в бешеном танце. Мир вокруг казался бескрайним и пустынным. Сунь Жэн широкими шагами шёл впереди. Его фигура была прямая и подтянутая, он был закутан в тяжёлое чёрное пальто, меховой воротник которого слегка колыхался от его движений, словно отражая его нетерпение. На его квадратном лице сдвинулись брови, взгляд излучал решимость. В руках он крепко сжимал кожаный портфель, в котором лежали тщательно подготовленные материалы для предстоящей конференции предпринимателей Южной Америки. Каждая страница была пропитана его мечтами о будущем развитии группы, и он считал эту конференцию ключевым шагом на пути к креслу председателя правления.

Позади него шла Ма Цзяцзя в облегающем красном пуховике. Её короткие волосы не шелохнулись от ветра, на изящном лице играла лёгкая улыбка, которая, однако, не доходила до глаз. В руках она держала тщательно подобранный букет цветов. Яркие бутоны резко контрастировали с заснеженным пейзажем, подобно её нынешнему настроению: внешне блестяще, но внутри – скрытая острота. Она прекрасно понимала, что эта борьба за участие в конференции – бескровная война между ней и Сунь Жэном. Чаша весов должна была склониться в её сторону.

Оба вошли в палату и с показной заботой подошли к Ян Хэ, обмениваясь дежурными любезностями. Сунь Жэн слегка согнулся, аккуратно поставил портфель на столик, его голос звучал громко и с нарочитой нежностью: «Ян Хэ, как ваше самочувствие в эти дни? Все в группе за вас переживают». При этом он ещё и похлопал Ян Хэ по плечу – жест, казавшийся дружеским, но на самом деле демонстрировавший близость к председателю правления.

Ма Цзяцзя не осталась в долгу. Она грациозно приблизилась, поставила цветы на тумбочку у кровати и, склонившись, тихо сказала: «Ян Хэ, посмотрите, я специально для вас подобрала эти цветы, надеюсь, они немного оживят вашу палату. Спокойно лечитесь, о делах группы мы позаботимся». При этом её взгляд невольно скользнул на Сунь Жэна с лёгкой ноткой вызова.

После недолгих приветствий, ещё до того, как Ян Хэ успел заговорить, оба тут же перешли к настоящей цели своего визита – борьбе за право представлять Группу Ян-хэ на встрече предпринимателей в Ла-Пасе, столице Боливии.

Сунь Жэн первым нарушил недолгое молчание. Выпрямившись, он откашлялся, решительно посмотрел на Ян Хэ и сказал: «Господин председатель, вы знаете, что наша Группа Ян-хэ занимает значительную долю рынка в Южной Америке. Эта встреча в Ла-Пасе крайне важна, от неё зависит будущее группы в Южной Америке. Я много лет работаю в группе, отвечая за расширение бизнеса, и прекрасно знаю местный рынок, потребности клиентов. Если поеду я, то обязательно смогу обеспечить группе новые контракты и укрепить наши позиции». Он слегка поднял подбородок, глаза его сияли уверенностью, словно он уже видел себя на конференции, заключающим выгодные сделки.

Ма Цзяцзя фыркнула, её губы скривились в насмешливой усмешке. «Сунь, вы недооцениваете важность маркетинговых исследований и точного подбора партнёров, – возразила она. – Как коммерческий директор, я годами изучаю тенденции рынка Южной Америки, выявила множество потенциальных возможностей. Те клиенты, которых вы считаете постоянными, – это всё результат моих усилий на переговорах. На этой встрече нужны новые идеи, новая стратегия, и только я смогу привнести в группу новую энергию, открыть новые горизонты, а не просто почивать на лаврах». Скрестив руки на груди, она не отводила взгляда от Сунь Жэна. Атмосфера в комнате мгновенно накалялась.

Ян Хэ бессильно опустился на спинку кровати, слушая их жаркий спор, чувствуя безысходность и горечь. Его взгляд, сквозь окно, устремился вдаль, к занесённому снегом горизонту. Его мысли улетели далеко. Боливия, эта далёкая страна, теперь стала для него источником боли. Именно туда скрылся его враг Ли Фэй. При мысли о Ли Фэе в глазах Ян Хэ мелькнула ненависть. В прошлом действия Ли Фэя поставили Группу Ян-хэ в сложное положение: утечка коммерческой тайны, срыв важных проектов… Ли Фэй и сейчас находится в бегах, но раны, нанесённые им, до сих пор кровоточат.

Ян Хэ недоумевал, почему Группу Ян-хэ никогда раньше не приглашали на столь высокопоставленные конференции. Это внезапное приглашение, словно таинственная рука, тянущаяся из темноты, тихонько постучалась в дверь его беспокойства, застав его врасплох. Он опасался, что приглашение на эту конференцию – тщательно расставленная ловушка Ли Фэя из Боливии, что скрытые клыки поджидают их, чтобы поглотить Группу Ян-хэ целиком. Он попытался сдвинуться с места своим слабым телом, открыл рот, чтобы запретить компании участвовать, но его горло словно перехватило, и он не смог издать ни звука.

Гао Чуань, похоже, заметил её волнение. Он протянул руку, легко накрыл её ладонь своей, передавая тепло, и тихо сказал:

– Всё позади, теперь мы должны смотреть вперёд. Эта конференция – наша новая отправная точка.

Простые слова, но они были как тёплый поток, рассеивающий тучи в душе Цзя Хуй. После этого нежного момента Гао Чуань и Цзя Хуй не смогли сдержать своих чувств. Они медленно приблизились друг к другу, их взгляды встретились, и любовь захлестнула их. Гао Чуань нежно взял лицо Цзя Хуй в свои руки, словно держал самое драгоценное сокровище, а в его глазах светились нежность и любовь. Затем он мягко поцеловал её. Цзя Хуй слегка запрокинула голову, закрыв глаза и отдаваясь этому страстному поцелую.

Время словно остановилось, весь офис наполнился сладким ароматом любви. Долгое время они не размыкали объятий, словно желая слиться воедино, черпая силы друг в друге, чтобы встретить все будущие бури.

Обняв её, Гао Чуань отпустил Цзя Хуй, взял трость и с явным трудом направился к выходу. Каждый его шаг, каждый стук трости о пол отдавались глухим эхом, словно рассказывая о его физических неудобствах, словно исполняя боевой марш вперёд. Он ненадолго остановился у выхода из кабинета, словно не желая уходить, словно набираясь сил, а затем уверенной поступью вошёл в холл компании.

Едва он появился, как из-за его спины, словно юркая лань, выскочила фигура и крепко обняла его. Гао Чуань вздрогнул, но ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это его сестра Гао Лин. Он обречённо вздохнул – этот вздох эхом разнёсся по просторному холлу, неся в себе и немного братской нежности, и беспомощность перед рабочими реалиями.

Он мягко отстранил Гао Лин, повернулся и, глядя на свою беззаботную, но не знающую корпоративного этикета сестру, серьёзно сказал:

– Гао Лин, хотя ты моя сестра, но в компании ты новичок. Каждое твоё действие отражает имидж компании. Нельзя вот так обниматься с вице-президентом, понятно?

Его голос был мягким, но в нём звучала непреклонная твёрдость. В глазах читалась искренняя забота о её будущем.

Гао Лин надула губы, в её глазах мелькнуло недовольство, она выглядела так, будто у неё отобрали любимую игрушку. Но, под твёрдым взглядом брата, она всё же кивнула и ответила:

– Поняла, брат.

В её голосе всё ещё звучало лёгкое недовольство, но она разумно приняла реальность. Увидев это, Гао Чуань слегка кивнул и погладил сестру по голове, успокаивая её.

Гао Чуань, вице-президент компании «Линхай», вернувшись в офис Цзя Хуй, генерального директора компании «Линхай» и секретаря внешнеторговой палаты, ещё не успел присесть, как его настиг аромат духов, смешанный с лёгким негодованием. Его девушка, Цзя Хуй, с нахмуренными бровями и ледяным выражением лица, словно могла пустить в него ледяные иглы, пристально посмотрела на Гао Чуаня и спросила:

– Кто эта девушка, которую ты обнимал в компании?

Её голос немного дрожал от возмущения, слова были полны обиды и горечи. Руки невольно сжимали подол платья, а костяшки пальцев побелели. Цзя Хуй случайно увидела всё это через окно офиса, и её сердце будто перевернулось, охватив её горько-сладкой тоской.

Гао Чуань, увидев это, напрягся. Поспешно подняв руку, он попытался успокоить её, но Цзя Хуй отстранилась. Он вздохнул с досадой, этот вздох, казалось, пронзил немного затхлый воздух, неся в себе усталость и нежность. Тихо произнёс:

– Цзя Хуй, не сердись. Это моя сестра Гао Лин. Она только что закончила учёбу в Белоруссии, получила степень доктора математических наук и вернулась в страну. Я подумал, что раз она только приехала, то не хочу, чтобы люди думали, будто она использует связи, поэтому держал её личность в секрете.

Его взгляд был искренним и честным, словно чистейшее озеро, стараясь показать Цзя Хуй всю глубину своих чувств.

Цзя Хуй, услышав это, слегка смягчилась. В её глазах мелькнуло удивление, но в голосе всё ещё слышалась лёгкая капризность:

– Правда? Не обманывай меня.

Гао Чуань быстро закивал, с волнением сказал:

– Да как я посмею, Цзя Хуй? Ты же меня знаешь. В моём сердце только ты.

Он нежно взял Цзя Хуй за руку, и тепло от его ладони передалось ей.

Цзя Хуй слегка опустила глаза, подумала немного, и уголки её губ приподнялись. Появилась лёгкая, освобождающая улыбка:

– Ладно, раз ты всё рассказал, я тебе верю на этот раз. К тому же доктор математических наук… Твоя сестра наверняка очень умная девушка. Она обязательно добьётся больших успехов.

Гао Чуань тоже улыбнулся. Немного помолчав, словно погрузившись в воспоминания, в его глазах мелькнула едва заметная грусть. Он медленно произнёс:

– Цзя Хуй, ты знаешь? Мы с сестрой с детства остались без родителей. Все эти годы я один её воспитывал, оплачивал учёбу за границей. Она мой единственный родной человек в этом мире. Я только и хочу, чтобы она добилась успеха.

Его голос слегка дрожал, каждое слово, казалось, с трудом вырывалось из глубины души.

– Поэтому я надеюсь, что ты не будешь к ней излишне благосклонна только потому, что она моя сестра. Ей нужно закаляться, самой добиваться успеха.

В его словах слышалась братская забота и глубокая любовь.

Цзя Хуй слегка кивнула, решительно посмотрела на Гао Чуаня и тихо сказала:

– Я понимаю. Не волнуйся, я буду делать вид, что не знаю, что эта девушка твоя сестра. Позволь ей свободно показать себя. Наша компания «Линхай» – место, где едят за свой труд. У неё есть знания, она обязательно добьётся успеха.

Её слова были как тёплый поток, который хлынул в сердце Гао Чуаня, развеяв его опасения за взросление сестры.

За окном городская суета продолжалась. Вдали мерцали разноцветные огни неоновых вывесок в сгущающихся сумерках. Внутри штаб-квартиры внешнеторговой палаты Цзя Хуй и Гао Чуань продолжали погружаться в подготовительную работу. Их фигуры вытягивались в длинные тени под светом ламп, словно они писали свою историю упорства и надежды. Эта надежда касалась не только их любви, но и судьбы внешнеторговой палаты и компании «Линхай» в новом году. Им нужно было выложиться на полную, чтобы на съезде палаты перед Новым годом представить впечатляющие результаты и сделать уверенный шаг в будущее.

Даже если впереди ещё множество препятствий, их фигуры, идущие рука об руку, стали самой тёплой картиной этой холодной зимы.

В Мюнхене, Германия, в уютном доме в баварском стиле, тёплый жёлтый свет проникал сквозь резные окна, падая на изысканную обстановку, создавая уютную и спокойную атмосферу.

Председатель внешнеторговой палаты Ван Цяо сидел на диване в гостиной. Его осанка была прямой, и даже в непринуждённой обстановке чужой страны его жёсткий характер военного всё ещё чувствовался в его взгляде и манерах.

Рядом с ним его жена Лиза элегантно сидела, держа в руках книгу немецких стихов. Время от времени она поднимала голову и бросала на Ван Цяо взгляд, полный заботы и любви.

В этот момент на журнальном столике перед Ван Цяо стоял открытый ноутбук. Свет от экрана освещал его немного уставшее, но сосредоточенное лицо. Он был в видеозвонке с Ань Жань, заместителем председателя внешнеторговой палаты из Китая.

Камера переключается на внутренний вид. Ань Жань находилась в просторном светлом офисе. За её спиной книжная полка, заставленная различными деловыми книгами и материалами по внешней торговле. На стене висела эмблема Торговой палаты и фотографии с важных мероприятий, подчёркивающие профессионализм и серьёзность этого пространства.

На лице Ань Жань появилось больше решимости, в её глазах – спокойствие, приобретённое после пережитых трудностей. Прошлая растерянность и наивность постепенно исчезли. Она была одета в строгий деловой костюм, волосы аккуратно собраны. Полностью сосредоточившись на экране компьютера, она общалась с Ван Цяо.

– Председатель Ван Цяо, за этот год наша Торговая палата пережила немало трудностей, – первой заговорила Ань Жань. Её голос был звонким и сильным. – Но, к счастью, мы шаг за шагом превратились из крупнейшей местной палаты в крупнейшую национальную палату страны. Наше влияние постоянно растёт, но и ответственность тоже увеличивается.

Она слегка усмехнулась. В её словах звучало удовлетворение от проделанной работы и опасения перед будущими вызовами.

Ван Цяо слегка кивнул, и его взгляд, сквозь экран, выражал некоторую гордость:

– Да, Ань Жань, это был непростой путь. Благодаря общим усилиям мы добились нынешнего положения. Впредь нам нужно ещё больше постараться, сохранить достигнутые результаты и вывести на международную арену ещё больше предприятий.

Его голос был спокоен и твёрд, каждое слово, казалось, весило тонну, вселяя чувство уверенности.

Во время разговора Ван Цяо, словно вспомнив что-то, с лёгкой тревогой в глазах спросил:

– Кстати, Ань Жань, как там Хуа Чэнь? Я всё время о нём думаю.

При упоминании Хуа Чэна глаза Ань Жань немного смягчились. Она поправила позу и тихо сказала:

– По оценке суда и психологов, Хуа Чэнь может выйти на свободу через три года. Весь этот год я старалась ему помогать. Видя, как он постепенно выздоравливает, я чувствую себя спокойнее.

В её словах звучала глубокая любовь и надежда.

Ван Цяо слегка нахмурился, в его глазах отразилась некоторая жалость:

– Хуа Чэнь столько всего натерпелся. Его психические проблемы – в конце концов, из-за Ли Фэя, сбежавшего в Боливию. Этот человек – настоящий злодей, сколько людей он погубил!

При упоминании Ли Фэя голос Ван Цяо невольно стал громче, в его глазах загорелась ярость – проявление ненависти ко злу, заложенной в нём ещё с детства, как у ветерана.

Ань Жань тихо вздохнула и кивнула:

– Я знаю, председатель Ван Цяо. Каждый раз, когда Хуа Чэн заболевает, он всё бормочет о том, что Ли Фэй его погубил. Мы обязательно должны привлечь Ли Фэя к ответственности, не позволим ему уйти от наказания.

Она слегка сжала кулаки, словно подбадривая себя и демонстрируя Ван Цяо свою решимость.

Ван Цяо беспомощно покачал головой, в его глазах читалась слабость:

– Разве я не хочу? Но вот уже больше года ни единой новости о Ли Фэйе. Как будто он испарился. Боливия такая большая, найти там человека – задача не из лёгких.

Он откинулся на спинку дивана, потёр виски. На лице отражались усталость и тревога.

Лиза, похоже, заметила перемену в настроении мужа. Она тихо положила книгу стихов, взяла его за руку и нежно успокоила. Ван Цяо с благодарностью сжал руку жены, снова собрался с духом и, обратившись к экрану, сказал:

– Ань Жань, мы не можем зацикливаться на этом. У нас ещё много дел в торговой палате. Сейчас скоро Новый год, нам нужно заранее составить план работы на следующий год.

Ань Жань глубоко вздохнула, выпрямилась и ответила:

– Вы правы, председатель Ван. Я готовлю мероприятие по обмену опытом между внешнеторговыми предприятиями после Нового года. Хочу, чтобы все собрались в начале года, поделились опытом и нашли новые возможности для сотрудничества. Кроме того, мы дорабатываем план оптимизации внутреннего управления нашей торговой палаты, чтобы работа шла ещё более гладко.

Она взяла ручку со стола и слегка постучала ею по блокноту. В её глазах читались компетентность и решительность.

Ван Цяо слушал отчёт Ань Жань и кивал:

– Хорошо, всё это очень важно. Я тебе доверяю. Если понадобится моя помощь, обращайся. Хотя я и нахожусь в Мюнхене, я ни на минуту не забываю о делах торговой палаты.

Его взгляд был твёрдым и искренним. Он полностью доверял Ань Жань.

Ван Цяо немного помолчал, его взгляд сквозь экран, словно пронзая время и пространство, встретился с глазами Ань Жань. С серьёзностью в голосе он сказал:

– Ань Жань, я хочу, чтобы ты вела ежегодную конференцию Торговой палаты по внешней торговле в стране.