Чаровница

Сон постепенно увлекал ее в свои объятья. Полу размытый взгляд ее неясной мыслью смотрел в зеленоватые окошки комнаты, едва приоткрывавшей панораму коридора. Дом стоял тих. Почти все покинули для подготовки к завтрашнему празднеству- сюрпризу. Дочь хозяина, небось уже тряслась в повозке в ближайшую деревню вместе со своими слугами, а другие готовили сдобу в кухонном домике. Ларэ не о чем было беспокоиться. От нее подарка никто не ждал, и она имела полное право на спокойный сон. Однако стоило векам девушки слипнуться в окончательном завершающей секунде дня, как по лицу ее пробежала чья- то тень, а слуха коснулся скрип. Беспокойное предчувствие понудило чаровницу неохотно распахнуть глаза и рассмотреть проходящую мимо окошек ее спальни фигуру повнимательней. А когда девушка разглядела в искривленном отражении окошка, что тень принадлежит вовсе не кошке и до верху укрыта мантией, да еще и двигается тихо, украдкой, сон схлынул с нее, как вода при отливе. Она резко села на своей кровати – пожалуй, даже слишком резко, потому как ее тут же схватило странное недомогание- но к тому времени чья- то фигура, проходящая мимо ее спальни, исчезла из виду. Не то, чтобы в ночном доме было мало темных участков, но ни один из них не находился в движении. И для кошки тень имела слишком человеческие формы.

Это тоже часть сюрприза домочадцев Эразии Бульбы? Ларэ с трудом в это верилось, но предположить не мешало. Не сразу ведь ей опасности мерещится. Сперва и о хорошем подумать стоит. Ну вот, подумала и хватит. А теперь серьезно… Кто там решил в мантии в час ночи по дому прогуляться? Пустому дому. Не нужно ли Ларэ обратиться к охранникам или те сами заметят, будь что неладное? Ведь люди наемников снаружи цепочкой дом сторожат. Мимо них и мышонок не проскачет. Самой ей опасно преследовать мнимого вора.

Ларэ не знала, как поступить. Ее решение металось между тем, чтобы выйти из своей комнаты и выяснить, несет ли таинственный человек в мантии какую- либо угрозу их дому, или ей лучше спрятаться под одеялом от греха подальше. Когда чувство самосохранения уже почти склонило девушку ко второму, память, вдруг, услужливо подсунула мысли о беззащитном старике, спящем в своей кровати и ни о чем не подозревающем. А если пришелец здесь, чтобы навредить двоюродному брату султана? Мало ли врагов у кого- то с таким происхождением, властью и богатством?

Вздохнув, Ларэ положила стопы на пол и встала на ноги. Стоило ей сделать это, как голова ее закружилась, и все тело зашатало. Похоже, ей это не показалось. Самочувствие ее отчего- то и впрямь хромало. Что же она такого съела… ах да, лекарство лекаря. Он предупреждал, что снотворное сильное. Видимо, Ларэ подпало под его влияние, оно пыталось уложить девушку спать. Ларэ понадеялась, что не свалиться в сон по пути к выходу дома. По крайне мере, пока не сообщит охранникам о своих подозрениях.

Сняв платок с головы и обернув им плечи, Ларэ на носочках покинула свою комнату. Взяв направление противоположное от пришельца, она преодолела коридор и спустилась по лестнице на первый этаж. Там через анфиладу комнат она очутилась во входном холле, который запомнила со светом в каждом уголке в день ее приезда и который с тех пор представал в ее воображении лишь лучшим образом. В ночном его виде она признала его не сразу, даже испугалась своего отражения в известном длинном зеркале, полоской протянувшемся вдоль стены над блестящим деревянным комодом. Охнув, вздрогнув и приложив ладонь к разомкнувшимся губам, она спустя секунду признала саму себя и едва не проронила ироничную улыбку. Тем не менее это не помешало ее привычке включится в такой ситуации и проверить зеркальную поверхность на наличие черных бабочек. Их не было, девушка облегченно опустила плечи и руку. Если бабочек в холле не находилось, значит ли это что и опасности никакой не было? Или человек в мантии просто здесь не проходил? Если он вор, то мог залезть и через окно в любой из многочисленных комнат дома; никто бы и не заметил.

Оглядев холл новым взглядом, чаровница вышла в прихожую, выглянула в одно из низко посаженных здесь окон и… никого не обнаружила снаружи. На тех местах во дворе, где еще утром вдоль дорожки к дому выстраивались мужчины в зеленых одеждах, никого не было. Допустим, слуги ушли в соседнюю резиденцию. Куда же тогда делись мужчины, нанятые защищать этот дом? Еще утром они стояли на своем посту. Ларэ искала ответ, что же ей предпринять теперь. В ночном доме ее настораживала любая тень. И она все еще не была уверена о наличие причины для опасений. Ее до сих пор слегка пошатывало. От короткого испуга адреналин сделал ее ум пронзительнее, но ненадолго. Больше всего ей сейчас хотелось на что- то облокотиться, а желательно – вообще лечь и не двигаться.

В конце концов, ее зрение пошло пятнами – мутными, скрадывающими периферийные очертания мира, и Ларэ решила присесть. Благо диванов в холле стояло предостаточно. Она аккуратно приземлилась на ближайший и почти утонула на одной из его толстых, податливых сидушек, завернутых в наволочки из дорогой ткани с цветочной вышивкой. Ларэ подтянула колени ко лбу и замерла в таком состоянии на некоторое время, пытаясь восстановить правильное ощущение мира и угомонить это несносное головокружение. Прохладный ветерок коснулся ее рук и забрался под рюши на запястьях ее ночной сорочки. Девушка закрыла глаза и постаралась не паниковать от непрошенных мыслей о ее возможных проблемах со здоровьем. Это все глупое снотворное – твердила она себе. Завтра пройдет. Вполне возможно, черная фигура ей вообще только предвиделась. Просто секундный результат усталости, где сон смешался с реальностью. Точно, так оно и есть, а Ларэ стоило вернуться в свою комнату и забыть об этом нелепом ночном приключении. Надо же так умаяться, чтобы испугаться своего собственного отражения!

Но не тут- то было. Громкий треск, как от стекла или фарфора рассек сумрачную тишь дома на время до и время после. Благодаря ему Ларэ убедилась в своей былой правоте. И ее это не порадовало.

С минуту она просидела, оглядываясь в полутемном помещении, прислушиваясь, не случится ли еще какой звук. Но дом молчал, будто проглотил былое. Словно настороженный зверек, девушка сидела, вытянув спину жердочкой и решая, как быть. Охранники невесть куда подевались, идти против неизведанного в одиночку… она, конечно, владела парочкой уличных приемов, но все они имели предназначение отвлекающих маневров, после которых нужно сразу делать ноги, чтоб только пятки сверкали. Случись ей участвовать в настоящем бое – дело это, скорее всего, проигрышное.

Как же Ларэ могла забыть! От проблеска этой мысли у нее даже голова на секундочку перестала кружится. Ну конечно! Она разбудит лекаря – единственного оставшегося в поместье человека, кроме нее и Эразия.

Соскочив с дивана, она отправилась к спальне лекаря, вспоминая как он указал ей на дверь рядом с лечебницей предыдущим утром. Наверняка рабочему его профессии не привыкать вставать посреди сладкого сна. Пусть сейчас дело касалось и не здоровья.

От поспешности Ларэ по пути врезалась в придиванный столик в холле и чуть не уронила его. Благо на самом столике ничего не стояло. Ее слабость не позволяла ей быть экой ретивой лошадкой, и девушка продолжила идти медленнее, расставляя руки для случая, если она снова споткнется на ровном месте. Зайдя под арку одного из коридоров, идущих прямо из холла, она направилась ко второй лестнице в доме. Той, что соединяла спальные этажи и по которой ее сегодня утром провел сам лекарь. Ей повезло, на ступени лужицей проливался лунный свет из окон между пролетами и ясно очертил их для нее. Скользя рукой по перилам, Ларэ ощущала себя словно бы в потустороннем мире, настолько окружающее пространство чудилось ей непривычным и неуютным, и даже без наличия преступника в утробах дома – каким- то отталкивающим. Сюрреалистичным. Как на картинах тех художников, которых никто не хочет признавать талантливыми, но пользующихся славой у простого народа.

На входе на третий этаж Ларэ ждал сюрприз не из приятных. Она так и застыла, безмолвно охнув второй раз за ночь. Еще немного и ее стопы изрезали бы осколки цветного стекла той самой вазы, принадлежавшей известному, но безымянному мастеру, о коем ей успел поведать бережливый Нухан. Бедняга дворецкий, это потеря станет значимой для него. Хотя, если Ларэ сейчас же что- нибудь не предпримет, то в положение бедняжки войдет уже она. Проще было бы, конечно, пожалеть себя заранее и сбежать отсюда по добру по здорову. Раз тот звук происходил отсюда, тот, кто его произвел, мог находится где- то поблизости. Совсем рядом. Может даже сейчас за ней наблюдает. От этих мыслей кожа на руках у девушки покрылась гусиными лапками, и на душе стало зябко. Собственное тело показалось Ларэ неуютным. Девушку пугала мысль остаться с ночным гостем наедине. Или того хуже – перспективы столкнуться с ним нос к носу.

Удивительно только, как от звонкого треска не проснулся хозяин. Не от того ли снотворного, коим поит его лекарь? Да, в этих зельях этот мужчина явно прекрасный умелец. Вон как Ларэ до сих пор штормит.

Кстати, о лекаре. Все же, она попробует постучаться к нему. Хотя вот уж он точно должен был услышать шум разбившейся драгоценной вазы Эразия. Это тоже показалось ей странным. Девушке и думать не хотелось, что и тот ушел куда- то. Ну да, это ведь только она собиралась завтра нагло предстать перед хозяином без подарка. Только не это! Неужели она одна?

Ларэ быстренько отогнала от себя эти мысли. Главное, не размякать сейчас.

Прокравшись к дверям спальни лекаря, Ларэ уже занесла кулачок для скромного, тихого стука, как шевеление в противоположном торце коридора привлекло ее внимание. Она постаралась не удариться в панику на месте и сперва рассмотреть происходящее, как следует.

Повернув голову в беспокоившую ее сторону, она невольно уронила свой взгляд на полоску света – довольно широкую – протянувшуюся от щели лечебной комнаты. Сперва в ней вспорхнула надежда, что это ее друг лекарь мог оказаться там. Наверное, занимался какими- нибудь исследованиями в тусклом свете свечи, сидя за письменным столом… Увы, разочарование пришло к ней вместе с промелькнувшим в едва открытом проеме двери отрезом черной грубой ткани.

Ларэ чуть не побелела от этого зрелища. Не было в лечебной никакого лекаря. А вот незваный гость как раз- таки да.

И как ей поступить? Бросить немощного старца наедине с возможной опасностью? Ох, не героиня она.

Судорожно вздохнув, девушка, бесшумно ступая, подошла к комнате, встала за дверью и слегка заглянула в щель.

Первое, что попалось ее взгляду была стена, увешенная зеркалами разных форм и размеров, тяжеловесные рамы которых щедро поливал белый свет луны из большого незанавешенного окна в лечебной, прекрасно знакомого девушке, но не видного с ее ракурса. Именно на поверхности зеркал Ларэ и увидела его поначалу. Незнакомца в черной мантии, стоявшего спиной к зеркалам и где- то в углу комнаты, так что у девушки не получалось рассмотреть его вживую.

Сердце Ларэ встрепенулось вместе с шелестом крыльев, неожиданно раздавшимся в лечебной. Через окно в комнату влетела бурая сова. Сравнительно своих особей – неряшливый подросток. Она пролетела мимо взгляда Ларэ, а затем вид ее перешел на зеркала, через кои девушка и проследила дальнейший путь птицы. Сова неуклюже приземлилась на плечо мужчины в мантии – плечевые суставы незваного гостя расходились слишком широко, чтобы принадлежать женщине —хохловато подняла одну ножку, вытащив ее из шортиков перьев и оголив смешную худобу, и ткнула лапкой в сторону покрытой капюшоном головы. Ларэ с нетерпением ждала, когда же уже увидит лицо мужчины. Вряд ли ей это что- то даст, но хоть описать его завтра сможет другим, когда дело дойдет до его поимки. Пусть он пока, кажется, не совершил ничего преступного, он наверняка сделает это совсем скоро.

Тем временем, к ножке совы поднялись руки. Мужские и весьма рельефные. Худые, но по- воински… Кажется, Ларэ где- то их уже видела. Эти руки обмотали вокруг тоненькой ножки отрезок вязальной нити, а в ту вдели малюсенький сверток бумаги, на котором, по мнению чаровницы, и слова бы разборчивого не уместилось. Ей даже приходилось щуриться, чтобы разглядеть происходящее в совершенной тишине. Зеркала – не лучшие рассказчики.

Потом мужчина в мантии достал откуда- то… женский локон? Таким же оттенком обладали волосы самой Ларэ. Таинственный гость привязал короткую прядь ко второй лапке птицы, а затем сделал неспешный, широкий шаг, заставив девушку тихо вздрогнуть и на пару секунд юркнуть головой за дверь. Когда же она снова выглянула из своего ненадежного укрытия, то увидела, что незнакомец в мантии стоит уже прямо напротив дверного проема, то есть перед ней, как она и хотела – вживую, а не в отражениях. Но сбывшееся желание ее не обрадовало.

Мужчина стоял к ней в профиль, и капюшон продолжал скрывать все участки его лица в том числе и нос. Взяв сову на обе ладони и приблизив к себе, он на некоторое время замер. Девушка услышала неразборчивое бормотание, но так никогда и не поняла, что он ей там нашептывал. Затем мужчина вытянул руку, и сова слетела с нее, замахав крыльями, после чего исчезла за окном.

Решив, что ей не суждено уже рассмотреть того, кто потревожил покой этого дома, Ларэ собралась потихоньку отойти к началу коридора, назад к лестнице, боясь кабы теперь, ничем не занятый преступник, не обнаружил ее присутствия. Ох, как же она ошибалась. Во всем.

– Не стой там в одиночестве, – произнес донельзя знакомый голос. Все такой же сильный и спокойный. Стоящий на грани между тем, чтобы прозвучать повелительно или опуститься до смиренного, равного. – Ларэ? – прозвучало мягче, и вместе с тем он выжидал ее.

Девушка посмотрела на того, кто теперь также смотрел на нее. Да, она увидела его лицо. Взгляд ее встретился с темными глазами мужчины, и тот быстро направился к ней с едва слышным шелестом от подола мантии.

Что происходит? Ларэ не понимала. Враг ли он?

Однако стоило лицу Моаза оказаться совсем рядом с ее собственным лицом, как память девушки словно бы сомкнула свою пасть и заглотила дальнейшие события. А спустя еще мгновенье Ларэ вскочила со своей кровати на прямые ноги, при этом с бурно вздымающейся грудной клеткой и оголтело осматриваясь вокруг.

Скорым взглядом она подметила свои вещи на тумбе рядом с кроватью, пустой коридор за рядом зеленых, стеклянных квадратов в ее комнате и хлопающую створку форточки, по звуку так напоминающую ей хлопанье крыльев той совы, что… из сна.

Сон? Очень похоже. Причем, страшный. За окном снаружи стояла ночь. Только в отличие от сна в реальности давно шел дождь, обильно сдабривая засушливые земли влагой. Форточку она перед сном закрывала, но, видимо буйный ветер, сейчас яростно игравший с ней, сорвал щеколду с петель и бросил вниз. Ларэ осталось лишь просунуть меж створкой и рамой окна тряпицу, выданную ей служанкой для вытирания лица, чтобы заставить ту перестать болтаться, будто окаянную. Под окошком дождь успел налить ей лужу. Ларэ не заметила и промочила голые стопы.

Выходит, просто сон? Значит, опасаться нечего? И почему ей приснился лекарь? Не влюбилась ли она часом… Ну уж нет. В этого бесчувственного? Да никогда. И пусть ее подсознание не мелит ей отныне чепуху про локоны и ночные походы. Да она бы в жизни не последовала за чужаком без защиты. Она для этого слишком большая трусишка.

К тому же, помнится, она в нем чувствовала себя неважно. Сейчас же взгляд ее яснее не бывает. Тело нисколько не ломит и никуда не клонит. Мир твердо стоит и не кружится. Определенно – сон. Бабушка рассказывала ей о таких. Очень реалистичных, где чувства души все оголены и ощущаются ярче, чем в настоящей жизни. До сих пор она не сталкивалась с подобным видом снов, но вот и с ней такой произошел.

Успокоившись и залезши обратно на кровать, Ларэ мысленно наказала своей воле впредь строго исключать подобные сны из рекомендованных к просмотру. Потом она вздохнула, опустила голову на согретую ею подушку, на которой лежал бабушкин платок, видимо, соскользнувший во время сна с ее волос, и, не долго маясь, снова провалилась в потустороннее царство.

Глава 5.

Тяжеловесный пояс из чистого золота.

– Пояс Пакрада! – в величественном почтении огласил посыльный в белой рясе. Его длинные толстые пальцы так и приклеились к свитку пергамента у него в руках. – Великого генерала покойного ныне султана Мохави, хранившегося у родственников его дальних потомков и выкупленного Роханом Бульбой.

Перечисление подарков для Эразии Бульбы шло своим чередом и почти подошло к концу. В общем- то и подготовили их всего двое – дети старика. Остальные подарки ожидались к вечеру, вместе с теми, кто их привезёт. К встрече великосветских господ почти все было готово. Второй дом украшен, заготовки для пышных блюд уже парили по всем близко расположенным к кухне залам, в том числе и зале столовой, где они с утра все дружно успели принять завтрак, на котором почти весь стол усеяли пирожные и торты. Слуги неспроста трудились всю ночь. Правда, к некоторым из отсутствующих у Ларэ еще имелись вопросы.

– Халат из золотой парчи, вышитый лично дражайшей Ранимэль Бульбой специально для вас в честь дня рождения вашего почтенного сиятельства! – продолжал оповещать слуга, пока его напарник вытаскивал из расписного сундука одну вещь за другой.

Эразия Бульбу усадили на стул с высокой спинкой, нарочно пододвинутый в освобожденный от всякой другой мебели центр комнаты. Увидев халат из парчи, на котором чуть ли каждый свободный сантиметр украшала ручная вышивка его невестки, он благосклонно улыбнулся, однако, казалось, нечто мешает выражать ему полную радость по поводу роскошных подарков. Он выглядел до странного… уставшим. Неужели он не выспался? Его бледность выглядела весьма нездорово. Но в ауре его Ларэ не почувствовала никакой отрицательной энергии, вернее, сравнительно не больше, чем у других в этой комнате. Может… его разбудил тот звук ломающегося стекла? Брр, нет, ей снился лишь сон. В том сне все помнилось ей размытым, а очнулась она от него совершенно… в себе. Или все же…

– Канара, – шепнула она домоправительнице, стоящей от не по правую руку и с блеском в глазах наблюдавшей за представлением господских подарков.

– Чего тебе, Ларэ? – не глядя на нее, тихо поинтересовалась дородная женщина, годившаяся девушке в матери, а то и в бабушки. Тем не менее взгляда на нее она не перевела и голос ее выдавал поспешность, подсказавшую Ларэ, что она не прочь поскорее избавится от любопытных вопросов чаровницы.

Ларэ тоже захотела поскорее оставить ее в покое. Что, что, а навязываться ей было неприятно.

– Скажи, ты случайно не помнишь, в коридоре рядом с лечебницей на столике стояла какая- нибудь ценная ваза? Стеклянная.

Домоправительница нахмурилась и искоса бросила на чаровницу беглый взгляд.

– Ты что- то разбила?

– Что? Нет! – Ларэ выдохнула. – Простоя сегодня утром я ее там не нашла, а вчера, кажется, видела.

– Гмм, не знаю. Это вопрос к мойщицам. Они уборку делают, пыль смахивают. Они точно знают. Да и не о том ты думаешь. Платье лучше к вечеру приготовь. Пред господами подобающе светится надо, раз уж тебе повезло с приглашением. И Моаза предупреди. Вы ведь с ним вместе посетите прием, я понимаю?

– Да, вместе, – Ларэ кивнула, решив больше не беспокоить женщину. Но тут сзади к ним незаметно подобрался третий собеседник и веселым распевом продолжил разговор, заставив и Ларэ, и домоправительницу одновременно напрячься. У обеих получилось желание выпрямит спины и сделаться вежливыми, превежливыми.

– Канара, Ларэ не о чем переживать. О ее внешнем виде позабочусь я!

– Госпожа… – растерялась домоправительница. Она обернулась в радостной дочери Эразия Бульбы, раскрывая рот от удивления.

Действительно, в этой части зала собрались одни слуги. Что она здесь забыла? Еще и сзади подкралась.

– Вы поможете мне? – переспросила Ларэ, не понимая намерений девушки. Весь ее новый гардероб собрала госпожа, по словам Канары, однако Ларэ не ожидала, что она и здесь вызовется на помощь. До чего непредсказуема жизнь! Приемная дочь двоюродного брата султана станет подбирать ей наряд для проведения вечера в окружении не менее статусных особ.

– Конечно, – шире улыбнулась девушка. – После всех церемоний жду вас в своей комнате. Канара, пожалуйста, помоги Ларэ добраться на случай, если она заблудится, – обратилась она к домоправительнице.

– Да, госпожа, – согласилась женщина. А что ей оставалось?

– Отлично, тогда, пожалуй, я присоединюсь к отцу.

И с этими словами она обогнула их, чтобы встать позади спинки стула своего отца, поставив руку на его плечо в подбадривающем жесте. По другую сторону от старика стоял, словно приклеенный к своему господину, Моаз. Спиной к Ларэ и остальным слугам.

В течение завтрака он странно поглядывал на Ларэ. С подозрением и некоторым вопросом в глазах, а в конце приема пищи даже усмехнулся, удивленно вздернув брови и глядя при этом на чаровницу. Хотя, наверное, это все потому, что сама Ларэ весь завтрак наблюдала за ним, любопытнее и наглее обычного рассматривая черты его лица и эмоции, выискивая любые намеки на то, что сон мог оказаться действительностью. Да, пожалуй, слишком много смотрела.

После того, как все разошлись, Ларэ в сопровождении Канары появилась в белоснежном обиталище Маи. Ее гувернантка Масэна чопорно сидела на серебристом пуфе перед кроватью с балдахином, где по всем правилам этикета распивала чай из маленьких чашек – словно бы уменьшенные копии тех, что обычно ставят подавальщики на обеденный стол – и вкушала кремовые пирожные, лежащие на подносе рядом с ней, что одним махом умещались во рту целиком.

А вот Мая все это время лихо крутилась на месте, развевая мягкую сеточную ткань солнышком по воздуху. Она прекратила, как только Ларэ вошла.

– Ларэ, присаживайся, – юная госпожа указала на место рядом с Масэной. – Я попросила слуг, они скоро принесут платья, которые я купила в городе в надежде, что они подойдут тебе. – Верно, ведь дочь Эразия покидала поместье, дабы в тайне наделать покупок на ночной ярмарке в деревне, чтобы затем устроить сюрприз отцу. Видимо, она не ради одних подарков отправилась туда, но и посетила швею. Должно быть, сделала ей заказ заранее. – Я попросила Сару сшить для тебя пару фасонов лишь немного прибавив к моим меркам. Как же я ратую на то, что они сядут тебе в пору.

– Все в порядке, госпожа. Даже если нет…

Девушка махнула рукой.

– Перестань, – признаться, прозвучало слегка капризно. Но каким- то образом девушка не растеряла от этого своего обаяния. – Я же просила тебя обращаться ко мне по имени. Кроме тебя мне и поговорить тут не с кем. Масэну я знаю вдоль и поперек. Присаживайся. Давно хотела расплести твой язычок. Расслабься, я всего то жажду услышать совершенно обо всех пережитых тобой приключениях и тяготах.

Пожалуй, тягот там было несоразмерно больше, но Ларэ не стала с ходу печалить госпожу, а молча, с короткой улыбкой последовала ее предложению и аккуратно присела на мягкое сидение приставного пуфа.

– Госпожа, – Ларэ поправилась. – Мая, вам идет.

– Масэна тоже хвалит все мои платья. Кажется, у вас есть что- то общее, – поддела она своих собеседниц.

Дочь Эразия имела весьма прозорливую натуру и скованность и жеманность в отношениях своей гувернантки и чаровницы определила скоро после времени их первой встречи. В ее надеждах было исправить это положение, так как в будущем она желала видеть Ларэ в обществе своих постоянных подруг для прогулок и совместных вечеров. Потому голос ее содержал в себе изрядную долю шутливости. Однако попытка столкнуть двух своих компаньонок лбами в этот раз плодов не принесла. Ларэ лишь в очередной раз пустила на свои губы вежливую улыбку, а ее гувернантка и вовсе никак не показала лицом, что заинтересована в этом разговоре.

– Мая, ваш отец ведь – большой коллекционер, не так ли? – вдруг спросила ее чаровница.

Девушка посчитала, та ищет повод для начала приятного общения и решила поддержать эту тему. К тому же, на было ничего удивительного в том, что обстановка их дома заворожила Ларэ. Мая легко могла это понять, зная о жизни простолюдинов и их скудных возможностей обладать красивыми вещами.

– Все верно. Он любит приобретать различные диковинные вещи, старинные вещи, заморские вещи, – услужливо перечислила она. – Тебе понравилось что- то конкретное?

– Не то чтобы, – замялась чаровница, отпуская взгляд на пушистый ворс ковра. – Просто вчера утром, посещая лечебницу я видела поблизости столик с красивой вазой. А сегодня, еще перед завтраком, я проходила мимо вновь, – первым делом после сна отправилась проверить, – и вазы не было. Вот я и подумала, наверное, мне причудилось.

– Нет, – легко опровергла ее подозрения дочь Эразия, при этом поправляя воротник платья в зеркале и совершенно не замечая изменившегося лица чаровницы, ставшего очень- очень задумчивым, болезненно задумчивым, как если бы девушку замучила мигрень. – Я помню ее. Это подарок одного из старых друзей отца. Он посещает нас ежегодно и всегда привозит вазы, зная, как отец любит их собирать в нашем доме. Они всегда выглядят причудливо. У той, что ты имеешь ввиду кажется был необычный рисунок в виде дракона. Составленный из цветных стеклышек.