Затопленный город

Shy Hyde

Затопленный город

Глава 1. Дома

Мой город продолжает уходить под воду. Это значит снова переезжать. Но мне хорошо. Мы сидим на кухне, скромно отмечаем моё совершеннолетие. Я болтаю ногами в воде. Родители в резиновых сапогах до колена. А мне тяжело в обуви, хотя иногда приходится надевать кроссовки для маскировки. Чтобы скрыть стопы-ласты.

– Вернёмся в Марианск или отправимся на юг? – отец нарезает пирог, который испекла мама.

И как ей это удалось, когда в доме по колено воды? Сегодня прилив. Пользоваться электричеством опасно. Но когда её что-либо останавливало? Даже своим появлением я обязана этому её качеству: задумала – сделала. И плевать на преграды.

– В Марианске Йана в опасности, – спокойно напоминает мама о моих проблемах с кожей.

В мегаполисе она сохнет и шелушится. И окружающим становится заметно, что это… чешуя. Сколько раз меня называли монстром. Простым людям не докажешь, что я не заразна. А непростым… От них лучше держаться подальше.

В первый раз нам пришлось скрываться, когда папа ещё работал в лаборатории. Был у него коллега, помешанный на науке. Изучал глубинные вирусы, которые поднялись со дна Марианского озера. В научной среде говорят, что раньше оно являлось частью Тихого океана и не имело выхода на сушу. Но всё изменилось после серии мощных землетрясений и извержений супервулканов, начиная с XXI века. Это продолжается уже двести лет и дальше меняет облик планеты. У папы даже был глобус древних людей, где Земля выглядела иначе. Я любила с ним играть. Но он остался на севере, когда мы убегали во второй раз.

– Йана, почему ты ничего не ешь? – спрашивает мама.

– Прости, задумалась. У нас осталась морская капуста?

– Тебе сушёную или маринованную?

– Мам, любую. И зачем ты положила мне вилку? Где мои палочки?

Мать с отцом переглядываются. Папа встаёт из-за стола и выходит из нашей небольшой кухни. Шлёп-шлёп. И обратно шлёп-шлёп-шлёп. Держит в руках продолговатую коробочку.

– Йана, это тебе, – подаёт мне. – Вместо старых. Замучился их чинить.

Открываю подарок. На подложке чёрного бархата столовый прибор – палочки для еды. Настоящие, бамбуковые. Роскошь. Даже для нашей семьи.

– А мой подарок задерживает доставка, – разводит руками мама, усаживаясь напротив меня.

Отец накладывает еду. По случаю праздника вместо пластиковой посуды у нас деревянная и глиняная. Родителям стоило неимоверных усилий тащить это всё на себе из северного полушария в южное, когда мы переезжали. Самым тяжёлым был путь с Уральских островов до Азистралии. Мы собирались быстро, спасаясь от международной службы контроля популяции. Плыли в лодке по Северному океану, где меня… выронили. Родители тогда не на шутку перепугались. Не знали ещё, что я могу дышать под водой.

Сначала хотели осесть на родине, в Индии, но в отель, куда мы заселились, пришли люди в бело-зелёной форме.

– Бор, ещё кусочек? – ухаживает мама за отцом.

Это так мило. Люблю их. А они меня. Я поздний ребёнок. Мама родила меня в сорок пять. Она тогда работала учительницей в Бангалоре. А отец готовился выйти на пенсию, но никак не мог расстаться со своей лабораторией.

Со стороны улицы раздаётся свист, мама подскакивает, шлёпает к окошку.

– Доставка, – сообщает она. – Успели.

В лодке сидит юноша. Он передаёт маме увесистую коробочку, подносит кассовый аппарат к маминому браслету, считывая информацию о платеже, и отчаливает.

– Что ж, мой счёт пуст, но зато сегодня я сделаю счастливой дочку, – улыбается она.

Сгораю от нетерпения. Что там?

Открываем коробку вместе, забыв о пироге и водорослях.

– Книга! – вскакиваю от восторга.

– Прости, с бумажными страницами было слишком дорого, – извиняется мама, – да и в здешнем климате пластик практичнее.

– Согласна. Какая она красочная! – визжу от восторга.

– Два в одном, – гордо заявляет мама. – История и география. Как ты любишь.

– Спасибо, – обнимаю родителей.

– Там есть интерактивные вставки. Можно перелистывать картинки, как в смартшете.

– Отлично.

– Надеюсь, будет работать и под водой в случае чего, – говорит отец и возвращается к еде.

Саму коробку мама убирает на шкаф. Пригодится. Раз в неделю мы продаём на рынке морепродукты. И упаковка весьма кстати.

Посуду протираем влажной тряпочкой. Канализация не работает. Город топит. И говорят, что по прогнозам он полностью уйдёт под воду через двадцать лет. Мы живём в центре. Из прибрежных районов все уехали ещё лет пять назад. А кто не смог, просто переселился в пустующие дома исторического квартала. Как мы. Цивилизация осталась только на холмах. Там живут богатые и очень богатые. Мы тоже не бедствуем, но стараемся не привлекать внимания. Из-за меня. Даже школу я заканчивала удалённо. Мама занималась со мной. Я только сдала экзамены. Но что делать дальше, я совершенно не знаю. Не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем. Или, что ещё страшнее, ставили опыты. Мама слышала, что доктор Кеннетт открыл филиал и в Экваторианске, где мы сейчас живём.

Ухожу в свою комнату. В сухие времена она имеет выход на террасу с бассейном. Но сейчас… Здесь воды по пояс. Мне комфортно. Я люблю воду. Единственный минус – моя кожа приобретает зеленоватый оттенок от морской соли. Поэтому в сезон дождей и во время мощных приливов я стараюсь сидеть дома. Но зато не приходится убиваться в кроссовках. Шлёпаю босиком. Иногда вплавь. Вода – моя родная стихия.

Слышу стук в окно, к нам кто-то пришёл. То есть приплыл. Мама громко зовёт отца. Что-то в её голосе настораживает меня. Папа кричит. Речь обо мне? Выхожу в коридор, чтобы послушать. Чужой голос чеканит что-то об обыске. Напрягаюсь. Возвращаюсь в комнату. Достаю со шкафа кроссовки. Но понимаю, что вряд ли они останутся сухими, пока я доберусь до холма. Закидываю снова на шкаф. Беру рюкзак. Бросаю в него бутылку с пресной водой, новую книгу, карту города и страны. Спешу в кухню. Не хочу остаться совсем без еды и моих новых бамбуковых палочек. Входит мама.

– Они нашли нас, – тревожно сообщает она.

– Я поняла, – отвечаю шёпотом.

Мама помогает собрать еду, герметично упаковать.

Подхожу к окошку. Вижу два катера. Люди в бело-зелёной форме – служба контроля популяции. Отслеживает заражённых. Дело в том, что вирус заставляет клетки мутировать. Люди покрываются коростами, потом слизью и умирают. Выживают единицы. Передают мутировавший ген потомкам. 20% популяции Азистралии являются скрытыми носителями. В их числе и мои родители. Власти, как могут, противостоят пандемии. Изолируют, лечат. Если не помогает, просто уничтожают. Но меня невозможно вылечить. Я такая родилась. Полурусалка, получеловек.

Слышится выстрел и крик отца.

– Беги, – шепчет мама.

Шагать в воде тяжело, поэтому я добираюсь до комнаты вплавь. Люди из службы уже в доме.

– Сюда! – кричит чей-то голос.

Рядом с моей головой пролетает гарпун.

Глава 2. Кокосовая бухта

Меня преследуют. Их трое. Молодой парнишка и двое мужчин. Рослый и щуплый. Стрелял высокий. А потом он упал в воду. Это мама набросилась на него сзади, дав мне возможность прошмыгнуть на террасу. Сворачиваю налево и переваливаюсь через ограждение во двор. Двое других догоняют.

– Пап! Вон она! – доносится чей-то гулкий голос, который я едва слышу, находясь под водой.

Спешу к забору. Он достаточно высокий. Стараюсь выпрыгнуть из воды. Цепляюсь рукой, другой, закидываю ногу. Рюкзак тянет назад. Срываюсь. К счастью. В стену попадает металлический гарпун. Опускаюсь к газону, распугивая мальков, снующих здесь. Скрываюсь в зарослях. Плыву в сторону набережной. Но сначала нужно преодолеть забор, который выступает над поверхностью. Ищу калитку, она ниже уровня воды. Но там может быть засада.

К счастью, натыкаюсь на дыру. Пробило во время недавнего шторма. Как хорошо, что мы не успели залатать её. Главное, пролезть и не пораниться. Вода мутная. Прилив весь мусор поднял с улиц. За забором выныриваю, чтобы осмотреться. Одна из лодок совсем рядом. В ней пара человек. Не видят меня. Медленно погружаюсь. Плыву на север. Там за городом я облюбовала небольшую пещеру. Пересижу в ней, а ночью вернусь домой. Не впервой. За последние четыре года меня искали два раза. В прошлом месяце к нам приходили по доносу учительницы из школы, где я сдавала экзамены. Тогда дома было сухо. Моя кожа выглядела нормальной. Стопы-ласты я спрятала в кроссовки, надела футболку с длинными рукавами и вставила цветные линзы. Здесь все кареглазые, так что никаких подозрений. А сейчас мне уже не скрыться. Руки-ноги в чешуе, фиолетовую радужку нечем замаскировать. Линзы уплыли во время шторма.

А вот четыре года назад на меня была серьёзная облава. Тогда прилив затопил весь первый этаж дома, и нам пришлось перебраться на мансарду. Когда вода начала спадать, пришли ливни. Больше двух месяцев безвылазно я сидела дома. Когда наконец выглянуло солнце, я забралась на крышу. И проторчала там настолько долго, что чешуя на плечах встала коркой. Отец сказал:

– Йана, поедешь со мной на рыбалку за острова? Сегодня вряд ли будет много народу. Все на соревнованиях у Южного мыса.

– Мам, можно? – крикнула я в окно, скатившись с крыши.

Вода уходила довольно быстро. Ещё вчера было почти по колено на мансарде, а сейчас уже по щиколотку.

– Надеялась, что ты поможешь мне чистить стены, – ворчала мама. – Бор, ты тоже.

– Если не поеду сегодня, завтра придётся выходить в открытое море. Тут ловить будет нечего.

– Возьмите дождевики, – уступила мама. – Мало ли, дождь.

– Йана, собери нам поесть, – попросил отец.

Я быстро управилась, и мы сели в нашу моторную лодку. До островов добрались за час. Вода была мутная, и рыба почти не клевала. Несмотря на прикорм.

– Хочешь, я гляну, что там внизу? – спросила я отца.

– Ты и так слишком много провела в воде, – вздохнул папа.

– Хуже уже некуда, – я приготовилась нырять.

– Будь осторожна, – он начал сматывать удочки.

– Вряд ли я наткнусь на сети. Из города несёт мусор. Только глупец не бережёт своё имущество.

– Всякое бывает.

Но я лишь отмахнулась. Нырнула. В грязной воде дышать почти невозможно. Закружилась голова. Пришлось всплывать.

– Рыбы нет. Всё загажено.

– Нас сносит к северу, – отец помог мне залезть в лодку.

– Значит, нам на юг. Мама не поймёт, если мы ничего не поймаем.

– Да уж. Будет ворчать, что мы просто отлынивали от работы.

Отец улыбнулся в седые усы, завёл мотор и развернул лодку к Южному мысу.

Мы не планировали подплывать близко к месту соревнований. Эти гонщики распугали в округе всю живность. Но там всегда чистая вода из-за близости полноводной реки, отделённой от города скальной породой.

– Может, в бухту? – предложил отец. – В прошлом месяце я видел там косяки рыб-попугаев.

– А я могу собрать устриц.

Кокосовая бухта закрыта от городского течения. Здесь всегда кристально прозрачная вода. В коралловых рифах кормится много рыб. А на залитый солнцем песочек приплывают морские черепахи. Сухопутных хищников здесь нет. Кроме человека. На самом острове в форме полумесяца водятся разноцветные попугаи и насекомые. Идеальное место, чтобы насладиться единением с природой.

Около острова отец выключил мотор, размотал удочки. А я отправилась вплавь в саму бухту. Моей задачей было распугать рыб, чтобы они вылезли из своих укрытий, и прогнать их в сторону лодки. Потом опуститься на дно и собрать устриц. В три захода я сделала свою работу. В лодке я увидела неплохой улов. Значит, пора возвращаться домой. Но как представила перспективу драить стены…

– Пап, можно я тут побуду? Солнце так печёт.

– Что прикажешь сказать твоей матери? – лукаво посмотрел отец.

– Правду. Не хочу зажариться в лодке.

– Ты можешь плыть следом.

– Ну пап. Я уже достаточно насиделась дома. Мама поймёт.

– Она будет волноваться.

– Здесь нет хищников. Я иногда доплываю до этого острова. Ей не о чем беспокоиться, – убеждала я отца. – Тут даже акулы не водятся. Райское место.

– Рядом люди. В мутной воде ты можешь скрыться. А здесь? Дно как на ладони.

– Люди далеко. Да и конкурс этот наверняка закончился, и они уже по домам пьют чай в своих небоскрёбах. Или чистят стены, – вздохнула, вспомнив о своей нерадостной перспективе.

– Хотел бы я пить чай в небоскрёбе, а не чистить стены, – усмехнулся папа.

Понимаю, это всё из-за меня. Если бы не я, родители могли бы тоже жить на холме, как все нормальные люди, а не ютиться в чьём-то заброшенном доме. Но однажды они сделали свой выбор – сохранили мне жизнь.

– Ладно, придумаю что-нибудь, – сдался отец и завёл мотор. – Береги себя.

Отец уплыл, а я вернулась в бухту. Пообедала кокосовым молоком и бананами. Закусила устрицами. Нашла пару редких фиолетовых жемчужин. Подарю маме.

Нагулявшись вдоволь по суше, собралась плыть домой. Покидая бухту, решила обогнуть островок с южной стороны. Нырять мне уже надоело, поэтому плыла по-человечески, держа голову над водой. Поэтому и заметила мчавшийся прямо на меня катер. Пришлось погрузиться, чтобы не заметили. Вода здесь прозрачная, но на такой скорости… Главное, чтоб меня не задело. В воде я услышала глухой удар. А когда уже обогнула остров, решила вернуться к бухте и посмотреть, что же случилось.

Предчувствие не обмануло. Катер вдребезги. На дне – тело юноши.

Глава 3. Мальчишка

В грязной воде мне приходится часто выныривать, чтобы подышать. Вскоре понимаю, что меня обнаружили. Придётся искать спасения в открытом море. Главное, успеть уйти на глубину. Затеряться среди рифов, или хотя бы спрятаться под пристанью.

Сворачиваю налево. Катер, сидящий на хвосте, приближается. Ныряю поглубже. До самого асфальта. Пробираюсь по затопленной улице почти наощупь. Мне попадается дом с разбитым окном. Заплываю внутрь. Надеюсь, заброшенный. И никто не помешает подняться на поверхность, чтобы просто отдышаться. Видимость почти нулевая. Но мне удаётся найти лестницу. Плыву наверх, перебирая руками ступени. Наконец оказываюсь на втором этаже. Встаю в полный рост. Отлично, голова над поверхностью. Долго глубоко дышу. Вокруг плавает мусор. Что-то цепляется за мои волосы. Деревяшка. Багет от картины. Ложусь на воду, но понимаю, что это небезопасно. Вокруг обломки мебели. Придётся нырять.

Погружаюсь, подплываю к окошку. Высовываю из воды голову. Стекло разбито. На улице тихо. Неужели оторвалась?

Убегая от погони, я очень устала, поэтому решаю немного отдохнуть здесь, прежде чем возвращаться или плыть дальше.

Несмотря на то, что уровень воды доходит до середины второго этажа, в комнате достаточно светло. Я осматриваюсь. Отмечаю некогда богатый интерьер. Золочёные рамы ещё не все вымыло в океан. Как и резные обломки старинных стульев. На стенах дорогое покрытие. Морской воде не удалось его повредить. Нам бы домой такое. Не приходилось бы каждый раз счищать слизь, а потом бороться с плесенью в углах. Надо будет предложить родителям поискать дом поближе к холмам. А то чувствую, скоро во время сильных приливов наш будет полностью скрываться под водой. Но вряд ли папа захочет вновь связываться с перерегистрацией. Это заново получать индивидуальные браслеты. Долго. Придётся какое-то время сидеть вовсе без средств к существованию и питаться одной рыбой. Хотя мы и так давно не ели овощей. На местный рынок не возят. А в элитном супермаркете они стоят немало. Мама рассказывала. Я сама не была. Слишком заметная для окружающих.

Пробираюсь в соседнюю комнату. Окно здесь на удивление целое. Но ничего интересного нет. Пусто. Только с потолка свисает громоздкая люстра с множеством хрустальных капелек. Красиво. Да шторы, съехавшие на сорвавшийся край деревянной гардины. Дорогое удовольствие. Портьеры приятного золотисто-коричневого цвета с витиеватым узором. Подхожу ближе. Хочется прикоснуться. Нам бы такие. Не будь погони, я бы сняла, не задумываясь. Да, мы мародёрим по брошенным домам. Ведь в них всё равно никто никогда уже не вернётся. Город безвозвратно уходит под воду. Бедный мой, ставший родным Экваторианск.

За окном какое-то движение. Не успеваю среагировать. Стою как вкопанная и смотрю. Кофейные глаза молодого человека глядят на меня. Он в лодке. Сердце моё будто выпрыгивает. Задыхаюсь. Я в ловушке. В западне. Если не успокоюсь, не смогу дышать под водой.

Юношу тормошит мужчина. Что-то ему кричит. А он не отрывает взгляда.

Его лицо мне знакомо. Вот уж не думала, что совершив однажды благородный поступок, вырою себе яму.

Когда я вернулась к Кокосовой бухте четыре года назад, именно его я увидела на дне. Тогда мне было 14. Ему, видимо, немногим больше. Осмотревшись и не заметив поблизости никого, кто мог бы ему помочь, я нырнула. Парнишка оказался тяжёлым. Поднять на поверхность мне его не удалось. Тогда, взвалив на спину тело, я пошла по дну. Старалась ступать по песку, чтобы не ранить ноги.

Я вытащила его на берег и уложила на песок у отвесной скалы. Развернула за ноги так, чтоб голова была ниже. Изо рта парня потекла вода. Я надавила ему на грудную клетку. Мне было очень страшно. В любой момент меня могли обнаружить люди. Здесь мне не скрыться. Выход с острова только через бухту с кристально прозрачной водой. Прятаться в зарослях я долго не смогла бы. Мне нельзя без воды. Особенно пресной. Чтобы пить. Преодолеть скалы мне тоже было не по силам. Но бросить парня, не дав ему возможности жить, я не могла. Он такой молодой. И такой… красивый.

Наконец юный азиат начал кашлять. Но так сильно, что посинел ещё больше, чем был, когда я вытащила его на берег. Тогда я очень боялась, что ему в рот попадёт песок, или он ударится о камни. Пыталась помочь. А юноша меня будто не замечал. Но потом вдруг вытаращился как на привидение.

– Кто… ты?

Я не знала что ответить. Нельзя было говорить правду. Поэтому я стала пятиться к воде.

– Стой!

Он попытался ползти за мной.

– Кто ты? – повторил он, когда я была уже по колено в воде.

Берег в той части не такой пологий, как по центру острова. Так что я надеялась, он не успел рассмотреть мои ласты. Впрочем достаточно было фиолетовых глаз. Такого стыда я никогда прежде не испытывала. Мне как никогда хотелось стать нормальной. Как все. Как обычные девчонки моего возраста. И свободно с улыбкой называть своё имя, не боясь, что на следующий день к нам придут из службы контроля популяции. А ещё я бы хотела жить на холмах. Я сразу поняла, что мальчишка наверняка оттуда. По его браслету-идентификатору. Такие – тонкие чёрные – только у избранных. Это говорило о том, что он явно был не из простой семьи.

У папы был такой же, пока он не ушёл из лаборатории и мы не переехали, чтобы скрыться. Пришлось получать идентификаторы для среднего класса. Не страшно. Это лучше, чем не иметь никакого.

Я ушла в воду по пояс, когда парень вдруг упал лицом в песок и больше не шевелился. Как же я тогда перепугалась! Поплыла, побежала к нему.

Он дышал. Я перевернула его на спину, аккуратно убрала песчинки с его лица. Подумала ещё, вот бы мне такую нежную кожу. Невольно засмотрелась. Не сразу поняла, что он взялся за моё запястье. С браслетом. Поднёс к лицу и открыл глаза. Перевёл взгляд на меня.

– Кто ты? – повторил вопрос.

– Твой сон, – ответила я и, воспользовавшись его замешательством, высвободила руку.

Я бежала, не оглядываясь, насколько позволяли мне мои конечности.

Выплыв из бухты, я увидела приближавшиеся катера. Нырнув поглубже, я обогнула северную сторону острова почти у самой скалы и направилась к городу. Один из катеров долго плыл за мной. Мне удалось оторваться только в мутной воде. Страх, что меня поймают, не отпускал до самого дома. Я тогда ничего не сказала родителям. А через неделю к нам пришли.

Глава 4. Две встречи

Прихожу в себя. Ныряю. Нужно выбираться из этого дома, иначе он станет моей могилой. По стене нахожу выход из комнаты. Выныриваю, чтобы осмотреться. По торчащей колонне определяю местонахождение лестницы. Дохожу до неё и снова погружаюсь.

Бесконечно долго мечусь по первому этажу в поисках выхода. Хоть бы они не отправили за мной водолазов. Иначе я обречена.

Начинает кружиться голова. Я рискую задохнуться в грязной воде.

На удачу мне попадается отсутствующая дверь. Надеюсь, что наружу. Всплываю, чтобы вдохнуть воздуха, но упираюсь головой в потолок. Больно. Но нужно выбираться. Доплыть бы до противоположной стены и поискать окно. Перебираю руками по потолку и вдруг… он заканчивается. Выше пустота. Поднимаюсь. Оказывается, я упёрлась в балкон снаружи дома. Выныриваю, дышу. Вокруг тихо. Изредка слышен плеск.

Огибаю дом, осторожно выглянув из-за угла. Чисто.

– Вон она, Хао Ю! – слышу из-за спины голос мужчины и звук включения мотора.

Сворачиваю в противоположную от холмов сторону, к открытому морю. Плыть тяжело. Гораздо быстрее у меня получается под водой, но здесь слишком грязно, а я ещё не отдышалась. Моторка преследует меня, и у торчащего из воды пика затопленного храмового комплекса в меня чуть не попадает гарпун.

– Дай мне! – слышу голос того же мужчины.

Погружаюсь, даю лодке промчаться мимо и сворачиваю на север. От старого храма до моей пещеры час пути. Если бы не прилив, приносящий потоки свежей воды, мне бы пришлось высовываться над поверхностью в несколько раз чаще. Но я стараюсь держаться хотя бы четверть часа. За городом чище. Мне главное доплыть до водопада. А там, скрываясь в небольших гротах под зарослями, я легко доберусь до своей пещеры. Она находится в отвесной скале. Во время приливов вход в неё затапливает. Но мне всё равно. Люди туда не сунутся. Пещеру не видно с воды, если не знать, что она там есть.

Преследователи на этот раз ведут себя настойчиво. Не возвращаются в город. А движутся на отдалении в ту же сторону, что и я, на север. Надеюсь, они меня не видят издалека. Четыре года назад мне пришлось несладко. Тогда мы с отцом были дома одни. Мама работала. Она ходила два раза в неделю в район на холмах, убиралась в апартаментах богатой семьи. И в тот день задержалась.

Когда в дверь постучали, мы решили, что это она. Папа открыл не глядя.

– Что вам нужно? – он всегда говорил громко, чтобы предупредить об опасности.

Я поняла, что дело нечисто.

– У нас нет дома заражённых! – кричал он, пока я прятала стопы-ласты в кроссовки, больно подворачивая пальцы.

Штаны, футболка, линзы, крем, платок и в руки скребок.

– Пап, что случилось? – вышла к ним.

– Вы входите в список подозрительных семей как носители мутации, – отчеканил мужчина азиатской наружности в бело-зелёной форме.

– Я заокеанец! – не унимался отец. – И устойчив к вирусу. Никак вы не можете успокоиться. Уже двести лет прошло с поднятия материка.

– Вы поймите, я тоже учёный, и мне поступила заявка, – сказал гость. – Неделю назад мой сын видел у Кокосового острова заражённую особь.

– Вы не хотите проверить на инфекцию его?

– Он здоров. Мы провели анализы. Но вы же понимаете, нельзя допустить новой вспышки. Город топит, и мало ли что может подняться. Вы ведь работали с вирусом.

– Работал.

– Я видел отчёты. Вы заразились, но почему-то вирус вас не убил.

– У меня не было симптомов.

– Но анализ…

– Его могли перепутать лаборанты.

– Ваша супруга коренная азистралийка.

– Что удивительного? Вы тоже.

Незваный гость покрылся румянцем.

– Но у меня нет генетической мутации. А она носитель.

– Пять процентов населения земного шара имеют точно такую же мутацию. Это не страшно. Как учёный вам говорю, – уверенно заявил отец.

– Как учёный вы должны понимать, что дело серьёзное. Вирус может просыпаться. Ежегодно на Земле происходят рецидивы. Наша задача выявлять…

– У нас заражённых нет, – перебил отец.

– В любом случае вы должны сдать кровь на анализ.

Родители тогда долго ругались на меня. Но убегать было уже поздно. Нас взяли под наблюдение. Повезло, что моя кожа тогда более менее походила на человеческую. Да, наши анализы показали наличие мутации. В очередной раз. Через три дня к нам явился тот же мужчина. Нас с мамой не было дома. Незадолго до того мы вышли через террасу и отправились на рынок. А по возвращении выслушали тираду от отца. Якобы сын того мужчины видел русалку, только с ногами. А всем известно, что внешне так выглядит заражённый вирусом человек. Мальчишку обследовали вдоль и поперёк и ничего не нашли. Новых случаев заражения не было. Всё успокоилось. А потом о нас будто бы забыли. До сегодняшнего дня. Что уж поделать, если перед приливом я снова видела этого парнишку? И снова ничего не сказала родителям.

Дома было сухо. На закате я пошла к океану. Во время отлива до него всего пара кварталов. Дальше уклон. Всё было как обычно. Из воды торчали крыши домов, которые океан уже безвозвратно поглотил. Я разулась на ступенях и, герметично упаковав кроссовки в рюкзак, нырнула. Вода обволакивала тело. Я плыла в сторону набережной. Обогнула храмовый комплекс. Во время отливов видны пять зданий. Но два всё равно скрыты навсегда. От людей. Мне же они доступны. Я частенько заплывала внутрь. Что меня манило туда – не знаю. Но в тот день я не стала терять на него время. Хотела насладиться чистой водой, поэтому плыла к островам, свернув у храма на север. Напротив скалы за городом, что далеко врезается в океан с материка, во время отливов виден остров Инь-Ян. Он назван так из-за того, что когда-то был единым целым, а теперь, когда океан наступает на сушу всё сильнее, небольшое углубление в рельефе всегда скрыто под водой. С южной стороны остров пологий, с песчаными пляжами и мангровыми зарослями. А северная часть – сплошь скалы. На острове много орхидей и разноцветных птиц. Я стараюсь не соваться в это место. Там водятся змеи. А за туканами можно наблюдать с песчаной части.