скачать книгу бесплатно
– Так, нам надо собираться! Все, убываем по срочному делу! Это очень важно! – Альба обвёл своих людей взглядом.
– А, как же, наши поиски? – спросил Секунд.
– Откладываются, до лучших времён. Орден вызывает нас в другое место! Убываем уже сегодня! Пойдёмте!
Альба развернулся и пошёл куда-то в скалы… Следом за ним, направились и все остальные… Вскоре, о их движении говорил только звук удаляющихся шагов, где-то в глубине пещер, который вскоре, тоже совсем затих…
Кассий повернулся к Хариклу, молча осмысливая услышанное…
– А пещеры, действительно, не простые?! – изрёк Харикл, озираясь по сторонам.
Кассий, подняв на него свой взгляд и почувствовав покалывание у себя на груди, произнёс:
– Вот!..
Глава 8
…Наступившая ночь, накрыла селение не только тьмой, но и скрытной тишиной. Отряд Наместника Ливии Ганнона, после сытного ужина предался долгожданному, оздоровительному сну… Тишина прокралась на улицы селенья… Воздух, после жаркого дня, остыл и уплотнился, от чего стал хорошо прослушиваем, в нижних своих слоях, у поверхности земли…
…Послышались характерные шаги, которые все обитатели дома на окраине селения уже хорошо выучили, за короткое время пребывания в нем… Звуки шагов, перемешивались со звуками перетаскивания по земле конца посоха и это говорило всем, что появилась хозяйка дома… Она вернулась в своё царство и гости дома, хоть и были не робкого десятка, ощутили какую-то тревогу, хоть это её возвращение было уже не первым…
– Либу, где ты бродишь?! Клянусь тенью Плутона, мы потеряли терпение, ожидая тебя! – встретил в дверях, сгорбленную фигуру, завёрнутую в абу, Папила.
– Знаю! – раздался тихий голос, совсем не похожий на скрипучий, пугающий людей, ведьмин голос, о котором мы привыкли слышать с детства в различных сказках, – Я, знаю, что вы собрались покинуть меня сегодня на рассвете!
Папила замер от удивления.
– С чего ты взяла, что мы собираемся в дорогу утром? Я тебе этого не говорил?!
– Мне об этом рассказал ветер! – многозначительно сказала фигура и голос говорил о совершенном её спокойствии.
Она откинула с головы абу и глазам открылась пожилая женщина, совсем не темной кожи, что сразу бросалось в глаза, так как селение было ливийским…
Последние её слова напрягли Папилу.
– А кому ещё в этом селении, ветер рассказал о нашем скором отъезде? – спросил он, следуя за ней, – Ветер ведь вхож во многие места! Откуда узнала, Либу?! Не играй со мной! Что, нас заметили?
Женщина выкладывала из своей сумки пучки каких-то перевязанных тесьмой трав и стеблей. Она как будто и не слышала слов огромного человека за её спиной. И уж совсем было понятно, что они не испугали её… Закончив разгрузку своего мешка, она повернулась к Папиле.
– Ветер вхож во многие скрытые места. Он пробирается туда лёгким сквозняком и шевелением воздушных слоёв. Но, ты, можешь читать его язык? А, чужестранец? – Она стала обходить мощного Папилу, – Мне об этом рассказало то наблюдение, что за мной отправился один из ваших людей, когда я миновала своими тропами, выставленные гостями селения, дозоры! «Ага, – решила я, – они ищут незаметного выхода!» Он крался за мной очень осторожно, но ветер, ощупав его, передал мне о нем почти все! – Либу, вдруг, подняла на мощного Папилу свой взгляд, и он отшатнулся от неё, почувствовав головокружение… В её взгляде была чернота бездны, которая сковала его сердце холодом ужаса…
– Ладно, ладно… Ты ведь знаешь, я должен заботится о своих людях! Но, я не посылал за тобой никого! Мои люди даже не видели, как ты ушла! Я спрашиваю только поэтому?! Ты нашла то, что искала?
Либу не отвечала… Она склонилась над кем-то за висящим пологом из плотного полотнища…
– Ну, что ты молчишь, Либу? Меня будет спрашивать о ней один человек?! А я ему, все должен ответить обстоятельно и точно! Я не хочу ей зла! Не…
– Я знаю! – вдруг заговорила Либу, перебивая Папилу. – Не ты это сделал и не твои люди! Но люди, связанные с вами общим делом! Впрочем, они уже мертвы…
После этих слов, на лице Папилы выразилось не скрываемое восхищение…
– Это тебе тоже рассказал ветер? – выдохнул он.
– Да ветер перенёс пару теней, что прошептали ему это! И то, что ты заботился о ней дорогой, я тоже знаю! Если бы не ты, она бы давно умерла! Но вот ведь в чем сор! Ты, ведь убьёшь её, если тебе прикажут?! Ведь, так?
Папила молчал.
«Ведьма знает многое! Но все ли? – думал он, – Надо проверить?»
– Если ты знаешь все, что с ней произошло? Тогда скажи, где это было?! – спросил он.
– Ты хочешь, чтобы я знала все про всех?! Это не под силу даже ветру! А раз не знает ветер – не знаю и я! Но я могу заглянуть в твою душу и увидеть все! – При этих словах Папила сделал шаг назад, выдав нежелание этого и свою веру в то, что для Либу это легко выполнимо, но «ведьма» успокоила его, – Но мне этого не надо! Я и так вижу, что твоя душа не так темна, как у других! Но пятна на ней уже есть! И тебе, надо подумать, что с этим делать!..
– С чем, ведьма? Я на службе! Мне выбирать не приходиться! – не понял её слов Папила.
– Выбирают все! И выбор наш может стать для кого-то роковым или, наоборот, спасительным! Я заглянула в её сердце и увидела там такого же чужестранца, который с радостью отдал бы за неё свою жизнь! Над ним я тоже увидела тень Таната?! И тебе, наверное, известно о нем даже лучше, чем мне! – неожиданно выговорила Либу, – По моим видениям он принадлежит той стране, откуда и ты? Видишь, какой разный ваш выбор! Он ведь тоже служит!
Папила на мгновение задумался…
– Я не знаю, отдал бы он за неё жизнь?! Но, вопросы он мне задавать о ней будет! Это я знаю точно! Что мне ему ответить? Она выживет?
Либу подошла к перегородке.
– Не знаю! Тело находится за чертой жизни. Но почему-то не пускает в себя смерть?! Будто бы ждёт какого-то сигнала! Но какого? Танат, тоже, замер над ней!
При этих словах Папила огляделся… мысль, что в этом помещении присутствует потусторонний Бог, вызвала у него пробежавший холодок по спине…
В этот момент, Либу немного отклонилась и Папила увидел, что она накладывает на рану какую-то измельчённую массу, почти чёрного цвета.
– Даже мази у тебя черны, как первородный мрак! А сама ты не как все ливийцы?! Ты ведьма среди их народа! Все темны – ты светлокожа! Всюду у тебя различия! Как они тебя ещё терпят?
Либу подняла глаза на Папилу:
– Кто терпит, чужестранец? Окружающие меня люди?
Папила не стал ловить её взгляда, боясь, что сердце вновь задохнётся глотком ужаса…
– …Так кто ещё, кроме меня, будет лечить пропоротые потроха местных пастухов, что пасут огромных волов в период их брачных игр? Да они попадают в такие ситуации ежемесячно! То дикие звери подкараулят, то лихие люди, вроде вас, поранят! Или кто будет принимать роды у тяжёлых рожениц? Здесь, есть много колдунов, но помогают они мало! Скорее, они сведут человека в могилу, чем помогут! И обращаются к ним, именно за этим. Вот и вы пришли же ко мне?!
– Да, мы пришли, потому-что тебя нашёл человек, которому тебя посоветовали местные варвары! Это верно! Но ты не ответила, почему ты отличаешься от своего народа, если это не колдовство?
Либу, ещё раз, осмотрев рану на теле лежащего на постели человека, положила свою ладонь на её лоб.
– Чужестранец, ты не знаешь, что раньше мой народ был весь такой! Это было давно! Тысячелетие назад! Мой народ назывался гетулами! Мы входили в Великую империю, с центром на далёком Борее! Но двинувшиеся племена, из глубин Африки, коих создали капризные Боги, постепенно вытесняли мой народ с нажитых мест! Потом многие изменились внешне, под воздействием смешанных браков и кровосмешений! Так, что я живу на своей земле, а не они!
Либу разожгла очаг от подвешенной лампы и вновь повесила её на место. Свет от лампы упал ей на лицо и осветил совершенно спокойные черты знахарки. Волосы по бокам, были сплетены в косы, а позади, были собраны темной тесьмой…
– Где же твои родственники? Почему ты здесь одна? – спросил Папила, обдумав рассказ Либу.
– В нашем роду не одна я знахарка! Многие расселились по Ливии, чтобы приносить людям пользу! А я осталась на своей родине…
Папила вновь поразмышлял над сказанным… Потом, приняв, для себя, какое-то решение, произнёс:
– Ты права! Утром мы собираемся уйти. – Произнёс он, после молчания, – Но, девчонка останется! Тот, чужестранец, о котором ты говорила, хочет, чтобы она выжила! Потом, он за ней вернётся! Может быть, даже со мной! Но я должен знать, есть ли надежда?
– Если бы её привезли сразу после ранения, то я бы тебе дала точный ответ! Но, сейчас, я не знаю! Здесь, замешана какая-то сила и это не человеческий промысел.
Папила отшатнулся от Либу.
– Ты опять про своё колдовство?! – начал он, но Либу прервала его.
– Ты этого не можешь понять, чужестранец. Но, это так! Таната не пускает такая же могущественная сила, как он сам!
Папила замер.
– То есть, ты хочешь сказать, что Бога не пускает Бог?! Ты совсем чокнулась ведьма!
– Думай, что хочешь, чужестранец! – Либу потеряла к нему всякий интерес, и, задёрнув полотнище, направилась к каким-то полкам…
– Она будет у меня ещё долго! Это я могу сказать тебе точно! А будет ли жива, я не знаю!
Папила придвинулся к ней поближе.
– Тогда знай! Человек, о котором я говорил, не отдаст за неё жизнь! В этом ты ошибаешься! Но, он будет искать её! Он очень мстительный и злопамятный! Он может рассчитаться за твоё искусство, совсем не так, как ожидаешь ты! Поэтому, я тебя хочу предупредить!
Папила придвинулся к Либу ещё ближе и произнёс:
– Если ей станет лучше – вам (я имею ввиду вас обоих) лучше уйти в иное место!
После этих слов, Либу повернулась к Папиле. Взгляд её изменился – исчез тот бесконечный холод.
– Несмотря на свой воинственный вид, у тебя сердце доброго человека, чужестранец! Я это почувствовала сразу! Тот, другой в твоей команде, полон зла и коварства! Я тоже предупреждаю тебя об этом! Он хочет погубить вас! Берегись его! Он способен на предательство!
Либу отошла от Папилы.
Тот постоял какое-то время на месте, размышляя, стоит ли доверять словам колдуньи… Потом, пройдя через какой-то коридор в другое помещение, спросил:
– А где Рифкс?
– Так он ещё не возвращался! – ответил ему один из его людей.
– Странно! Я думал, что он давно спит! Так… Где же его носит? А его люди? Они в конюшне?
– Нет там никого! Мы думали, что это ты их куда-то отправил?!
Папила снова задумался.
– Саторин, начинайте собираться! Сервилий, готовь лошадей! Только тихо, Сервилий!
– А Рифкс и его люди? – спросил Папилу другой его человек.
– Гней, я думаю, что их не будет! – Папила сказал это твёрдым голосом, – Когда выйдем, будьте готовы ко всему! Но, мы используем одну идею! Думаю, она нам поможет!
Папила обернулся и прошёл обратно к Либу.
– Есть ещё один разговор, Либу.
– Да, я слушаю тебя, чужестранец?! – Либу повернулась и подняла на него свой взгляд…
Глава 9
…Утро ещё не наступило. Ночь правила тьмой и её часы, только склонились к последней её трети. Звезды, тускло проглядывали сквозь какую-то дымку, временами совсем гаснув под её действием… Дозоры отряда Ганнона боролись с самым трудным временем ночи, когда сон начинает мучить самых стойких и крепких…
– Стой, стой! Это, что ещё за ночной марш?! Откуда и куда двигаетесь? И что у вас под пологом? – останавливает какую-то повозку, сладко дремлющий до этого на посту дозорный, который использовал для этого своё копье, на которое опирался в дремоте.
Из темноты выходит очень крупный человек в одежде крестьянина и такой же чёрный, как и сама ночь. Он выглядит, чуть лучше, чем остальные, которые вовсе оборваны и грязны…
– Пропусти нас, стратег! Мы возчики дров! Развозим дрова, приготовленные для таверн вдоль тракта! Вот, посмотри! Батар, посвети стратегу! Вот видишь, только дрова! Ведь вашим командирам, утром надо будет готовить завтрак?! А дрова все сожгли вчера! Мы на ночь поспешили в холмы, где сушим лес, чтобы к утру доставить их и не задерживать вас с вашим завтраком! Потом, впрочем, нам надо будет отвезти остальные дрова, дальше по тракту, где вы, наверное, уже будете обедать?!
Чумазый, старший дровосек, показывает свой товар дозору.
– Да пропусти их, Абас! Им, действительно, ехать ещё дальше! Я вчера был в таверне и сам слышал, как об этом говорила хозяйка таверны! Дрова вчера сожгли все! Это точно! Накормить столько людей! Проезжайте! Только быстрее! – из темноты к повозке подошёл номарх дозора, – И в таверне не задерживайтесь! А то съедите все припасы и нам на этих дровах нечего будет готовить!..
Смеётся номарх, подгоняя проезжающий обоз в три телеги. Дозорные провожают повозки, наблюдая, как две из них въезжают в ворота таверны…
Через некоторое время, телеги выехали из ворот таверны и направились к выезду из селения, объезжая стоящие предупреждённые дозоры… Дозор провожает взглядом с десяток фигур, что подталкивают полную повозку с дровами в небольшой подъем и, продолжая сладко зевать, опираются на свои копья… Они продолжают нести свою трудную, но необходимую службу в это военное, неспокойное время…
…Солнце уже показалось из-за предгорий Нахли, когда за поворотом тракта скрылся последний ряд всадников, отряда Ганнона. Сам, Ганнон, находился в центре отряда, окружённый своими приближенными.
– …Почему, Наместник, такой не весёлый сегодня? Утро замечательное! В войне явный перелом в нашу сторону! Сейчас, надо собрать все усилия для розыска вашей прекрасной дочери Лейлы! А для этого надо быть бодрым и верить в успех и благополучный итог её поисков! – обратился к Ганнону, один из приближенных его свиты, по имени Гекон, – Или нездоровится?
– Плохо спалось… Меня почему-то мучили ночные кошмары… Всю ночь!
– Что же снилось? Лейла? Мятежники?
– Мятежники меня не пугают. Действительно, мне приснилась моя дочь! Причём, будто бы она находилась где-то рядом с нами? Она просила помощи… Я бросился за ней в какой-то туман, но так и не смог её найти! И так, несколько раз за ночь!..
Ганнон в бессилии покачал головой. Его глаза были наполнены печалью и горестью…
– Да, я тебя понимаю, мой дорогой Друг! То, что произошло с твоей дочерью – просто какое-то наваждение! Избежать плена в Утике и пропасть уже возле самого лагеря?! Зачем римлянам, нужна была раненая Лейла? Я понимаю тебя и скорблю вместе с тобой! Приедем в город и закроем все гавани, чтобы не одна лодка не выскользнула из портов Торговой республики!
– А, что толку?! Они её могут вывезти через туже Утику или Гиппон?! – горестно заметил на эти слова, Ганнон.
– Да. Дети для нас, есть самое дорогое в этой жизни! Дети и родители! – вздохнул Гекон.
– Все верно! Но, иногда интересы Родины, могут быть выше родственных связей! – покачал головой Ганнон, – Но дети, наносят нам ранения нестерпимой, не заглушаемой душевной боли и этим ускоряют наш уход в мир небытия…
Ганнон опустил голову.
