скачать книгу бесплатно
Я зашла в магазин. На звон колокольчика вышла тётка, одетая по последней местной моде, окинула меня презрительным взглядом; но, прежде чем мадам раскрыла рот, чтобы выставить меня из магазина, я сунула руку в карман, многозначительно позвенела серебром. Тётка просветлела лицом, позвала работниц, хлопнула в ладоши, подгоняя мастериц:
– Работаем, мамзели.
Мамзели. Прикольно.
Через час я вышла из магазина разодетой в пух и прах, но мой триумф был недолгим. Одна из дам, шедших навстречу, окинула меня таким презрительным взглядом, что я почувствовала себя земляным червяком. А что не так? Я остановилась у витрины, оглядела собственное отражение. А! шляпы не хватает. Надо прикупить. Я огляделась по сторонам, поняла, что шляпный салон я только прошла. Вернулась. Поднялась по ступенькам, потянула на себя тяжёлую дверь, зашла внутрь и не поняла, куда попала. В предыдущем магазине на витрине стояли манекены с платьями, и внутри салона были расставлены манекены, на столах лежали отрезы ткани, ленты, кружева и прочее. В этом магазине на витрине красовались шляпки всех мастей, а внутри – пустые диваны и столы. Наверху послышался какой-то шум, по лестнице, ведущей на второй этаж, сбежали полуголые девицы. А это что за кабаре?
Девицы сообразили, что я зашла в салон по ошибке, дружно засмеялись, и я не выдержала:
– Да, я ошиблась, но я уйду, а вы останетесь.
Ох, как они на меня глянули!
Я развернулась, вышла на крыльцо и еле сдержалась, чтобы не выругаться. Я провела в салоне не больше минуты, но за это время какой-то мажор успел припарковаться у крыльца так, что мне придётся протискиваться между каретой и стеной здания. Паразит, паркуюсь, как хочу. Синих ведёрок на вас нет. Настроение испортилось ещё больше. Я спустилась с крыльца, свернула налево, чтобы обойти экипаж сзади.
Бум! Хлопнула дверца за спиной. На лицо легла какая-то тряпка, пахнущая очень терпкими духами, я попыталась дёрнуться, но некто оказался сильнее – втянул меня карету. Захлопнулась дверца. Экипаж тронулся с места. Класс! Сходила за покупками.
От тряпки, закрывавшей лицо, несло сладким дурманом, нагонявшим ленивую дрёму, ту самую, когда всё слышишь и понимаешь, но шевелиться лень. Балдея в этой сладкой неге, я слушала разговор двух мужчин, которые разговаривали где-то у меня над головой, и понимала, что вляпалась. Похитители подъехали к салону, когда я была внутри, и, поскольку у них было задание – выкупить девицу помоложе, они меня и хапнули, решив не выкупать, а украсть, что обошлось им значительно дешевле, то есть даром. А вот почему они приняли меня за легкодоступную девицу, я узнала лишь много позже, но расскажу сейчас, а то потом забуду. Всё дело – в шляпе, вернее, в её отсутствии.
В сказочном мире тоже существовали девушки лёгкого поведения, работавшие сами по себе или в салонах. В давние времена один вельможа перепутал приличную даму и неприличную, и стал всеобщим посмешищем. Тогда вельможа пожаловался королю, и тот запретил неприличным дамам носить шляпки и обманывать честных жителей. На следующий же день после издания указа в королевстве не осталось ни салонов, ни доступных девиц, зато появилось множество шляпниц и шляпных лавок. Осознав свою промашку, король ничего переделывать не стал, а жаль. Это местные все шляпные места знают, а я – нет, вот и вляпалась по незнанию.
Но пока я об этом не знала, могла лишь догадываться, почему меня приняли за развесёлую девицу, впрочем, я, одурманенная какой-то пакостью, не особо и думала – мозг работать не хотел.
Карета катила по дороге, мерно покачиваясь на рессорах, как корабль на волнах. Убаюканная этим размеренным покачиванием, я уснула, как убитая.
Простой чёрный возок свернул с главного королевского тракта на лесной просёлок, ведущий к подножию холма, на котором стоял королевский дворец Нейлина. Сташек, сидевший рядом с кучером – неприметным мужчиной лет сорока, показал рукой в сторону огромного дуба.
Карета остановилась у дерева. Сташек вытащил из возка спящую девицу, взвалил на плечо, потащил к скале. Кучер шёл рядом, ворчал, отодвигая плети плюща, что тряпка упадёт.
– И что? – спросил Сташек, – всё равно не проснётся. Не бухти. Открывай.
Кучер нажал на один из камней, медленно поехала в сторону стена, открывая проход в подземелье.
Сташек тяжело вздохнул, подбросил на плече ношу и шагнул во тьму. Шёл он долго. Сначала тащился по тёмному коридору, шлёпая ногами по мокрой земле, потом поднимался по бесконечной лестнице, тяжело вздыхая на каждом шагу. Выйдя на ровную площадку, Сташек приободрился, прибавил шаг.
Дойдя до перекрёстка, Сташек повернул направо, пройдя ещё немного, остановился у стены и нажал на камень. Раздался тихий скрип; стена отъехала в сторону, открывая проход в длинную узкую комнату без окон, одну стену которой занимал огромный платяной шкаф, соединённый с буфетом, а у противоположной стены стоял диван, на котором сидел король Нейлина – Роберт.
Когда открылся потайной вход и в комнату, надсадно пыхтя, ввалился Сташек с девицей на плече, Роберт повернул голову, серые глаза глянули недобро, пронзительно.
– Вот, – пропыхтел Сташек, подбрасывая на плече ношу, – добыл.
– Клади на диван, – приказал Роберт, вставая и освобождая место для девицы. Подойдя к буфету, он открыл ящик, достал оттуда пол-литровую бутылку, протянул Сташеку со словами, – выйди и подожди там. Уйдёшь – шею сверну.
– Как можно? – испугался Сташек, попятился, задом выполз из комнаты. Выйдя в коридор, он сел у стены и сделал большой глоток из щедро выданной бутылки.
Пока Сташек утолял жажду, Роберт занялся своими делами. Сняв с ноги девушки кожаную туфлю, отошёл к шкафу, открыл дверцы и, поднеся туфлю к большому стеклянному шару, спросил:
– Кто?
Шар засветился ярко-голубым светом, тихий голос произнёс:
—Маргарита Кински.
– Кто? – воскликнул Роберт, выдохнул: – Маргарита Кински? Не может быть! И откуда она взялась?
– Пазолини, – коротко доложил шар.
– Ах, Пазолини! Ну, братец, значит, ты всё-таки врал. Ах, ты, скотина! Подженился, значит, по-тихому, – повернувшись, Роберт посмотрел на спящую девушку злобным взглядом, усмехнулся, – как тебя приговорили-то. Ну, ничего, я исправлю.
Довольно потерев ладони, он подошёл к дивану, сел на край и, выставив руки над головой девушки, начал произносить размеренным убаюкивающим голосом:
– Слушай меня, Маргарита Кински – дочь Хельмута. Тебе шестнадцать лет. Шестнадцать лет. Открой глаза и повтори.
Девушка открыла глаза, посмотрела прямо перед собой мутным взглядом.
– Повтори! – приказал Роберт.
– Мне шестнадцать лет, – покорно повторила девушка тихим безжизненным голосом.
– Молодец, – похвалил Роберт и продолжил: – Ты хочешь замуж.
Девушка молчала, и Роберт приказал:
– Повтори!
– Я хочу замуж, – послушно произнесла та.
– Очень!
– Я очень хочу замуж.
– За управляющего Ройтте.
– Я очень хочу замуж за управляющего Ройтте.
– Согласна даже на день, – произнёс король. Девушка молчала, и Роберт приказал: – Повтори!
– Согласна даже на день, – произнесла девушка и, закрыв глаза, обмякла, видимо, потеряв сознание.
Роберт выругался сквозь зубы, пробормотал себе под нос, что шляпницы в этом сезоне уж слишком нежные пошли, и начал создавать для девицы гардероб. Минут за десять Роберт набил одеждой и обувью огромный сундук, громко крикнул:
– Сташек!
В комнату вошёл Сташек. Покорно выслушав указание отвезти девицу в Кастелро и передать на руки королевскому распорядителю и получив конверт с письмом, Сташек забрал сундук, потащил в проход. Вернувшись через полчаса, забрал девушку, снова скрылся в подземном ходе.
Закрыв дверь за Сташеком, Роберт прошёл через шкаф в собственный кабинет. Закрыв на ключ дверь почти такого же шкафа, его величество взял в руки колокольчик и, тряхнув им над собственным ухом, удовлетворённо произнёс:
– Вот так! – а когда на пороге появился лакей, его величество коротко бросил: – Обед!
Кто-то тряхнул меня за плечо. Открыв глаза, я уставилась на какого-то непонятного мужика, а тот сказал противным скрипучим голосом:
– Выходите.
Приехали? Куда? Я вышла из экипажа, огляделась, но на улице было темно и всё, что я смогла рассмотреть – это каменные стены с дверями, но без окон. У экипажа стояли двое, разговаривали. Я присмотрелась, поняла, что одного мужика знаю – это был Сташек! Он передал собеседнику какой-то конверт, и тот, забирая письмо, посмотрел в мою сторону, переспросил:
– Маргарита Кински?
– Да, ваша милость, – Сташек кивнул, полез на козлы.
– Только её тут и не хватало, – пробурчал дядька, сказал «скрипучему»: – Отведи в гостиницу для приезжих.
«Скрипучий» поклонился, сказал мне:
– Идите за мной, сударыня.
Мы долго шли запутанными переходами, напоминавшими лабиринт, пока не добрались до какой-то комнаты, больше похожей на монастырскую келью, чем на гостиничный номер. Мебели в номере было кот наплакал: кровать, стол и стул, в углу, за ширмой прятались нужник и умывальник. Мой провожатый сказал, что завтра днём меня представят её величеству, и вышел, оставив в одиночестве. Заскрежетал, закрываясь, замок. Какая прелесть! Это не гостиница, и не монастырь, а тюрьма. Интересно, тут кормят или я на ужин опоздала?
Ужин минут через десять принесла горничная, этакая весёлая разбитная девица с круглыми кошачьими глазами цвета меди. Оглядев меня с ног до головы, девица сообщила, что её величество примет меня завтра после обеда. Я напомнила, что я – племянница Ядвиги. Девица неожиданно развязно ответила:
– О, давай, скажи ей об этом!
Что именно? Что я – племянница?
– Что её величество – тётка, – фыркнула девица, поставила поднос с едой на стол, вышла. Дверь снова закрыли на ключ.
М-да, перспективненько. Меня даже местная горничная за человека не держит, что же дальше-то будет? Я перевела взгляд на поднос, сняла салфетку и испытала новое разочарование: на ужин мне принесли стакан молока и овсяную кашу с большим куском хлеба. Не разгуляешься. Кашу я есть не стала; никогда не любила эту размазню. Поужинав хлебом с молоком, легла на кровать.
Спать не хотелось, всё-таки я основательно выспалась. Потому просто лежала, заложив руки за голову, изучала трещины на потолке и думала о завтрашнем приёме у родственницы. Додумавшись до того, что Ядвига Кински – моя тётка, я притормозила. Спокойствие как рукой сняло, я поняла: что-то не сходится. Мою тётку зовут Надежда, а не Ядвига, и я – не Маргарита, я – Изабелла Степановна Коробкина. И раньше я жила совсем в другом месте, в совсем другом мире. А так бывает?
Через полчаса я уже точно знала, что пришла из другого мира, и это мне не приснилось, и не почудилось. Неопровержимым доказательством служили мокасины фирмы «Пазолини», купленные на распродаже всего за 999 рублей. А ещё я прекрасно помнила, где родилась, где жила, как попала в этот мир первый раз, и получила чужое лицо. Тут я вскочила, посмотрела на себя в зеркало. Да, это не я. А кто? А! Маргарита Кински. Холера! Фея, чтоб ей провалиться. Зачем она наградила меня чужим лицом и именем? Решила выставить напоказ, чтобы отвести угрозу от настоящей Маргариты?.. Но что может грозить шестнадцатилетней девице? Ой, стоп! Шестнадцатилетней? А мне сколько лет? Мне девятнадцать?..
Определиться с собственным возрастом оказалось значительно труднее, чем с именем и фамилией. Я была точно уверена, что мне шестнадцать, но, сложив время, потраченное на обучение в школе и институте, получила совсем другую цифру – девятнадцать. И как это так получается, я так и не смогла выяснить и махнула рукой – не критично, к тому же меня отвлекли голоса, доносившиеся, как мне сначала показалось, из толщи метровой стены.
Встав, я начала обследовать комнату, и тут меня ждал сюрприз: глухая узкая ниша оказалась небольшим коридорчиком, ведущим к огромному окну, занавешенному шторами из тюля. М-да! Это кто так планировал? Подойдя к окну, я открыла створки, выглянула на улицу и вдохнула полной грудью свежий ночной воздух. Ну, и кто тут скандалит?
В этом мире, не знавшем телевизоров, машин и прочих радостей цивилизации, царила необычайная тишина, как в глухой деревне. Благодаря этому звуки разносились далеко, и мне не пришлось сильно напрягать слух, чтобы подслушать грандиозный скандал, бушевавший где-то поблизости. Как я поняла, скандалила какая-то девица, чей голос мне показался смутно знакомым. Она требовала развлечений:
– Я хочу! На празднества приедут все! Все! Почему я должна сидеть дома?
– Почему же дома? – увещевал мужчина, – завтра поучитесь, а потом – во дворец, и веселитесь, как вашей душе угодно.
– Не хочу учиться! – закапризничала девица.
– Надо! – рявкнул мужик, в ответ раздался рык раненой львицы, громко бухнула дверь, что-то зазвенело, видимо, красавица начала бить посуду.
В комнатах королевы Кастелро царила уютная полутьма. Её величество изволили сидеть в кресле и пить кофе. В дверь деликатно постучали, на пороге комнаты появился Дитрих Гейнц – придворный маг королевы Ядвиги.
Незнакомцы принимали мага за офицера высокого ранга, и имели на это все основания. Гейнц имел отменную выправку, в отличие от своих вечно горбящихся коллег, был подтянут, носил сапоги со шпорами, недурно фехтовал, прекрасно ездил верхом. Да и лицом Дитрих не напоминал изнеженных учёных. Серые глаза смотрели пронизывающе, орлиный нос напоминал клюв, готовый вцепиться в нежную мякоть. Дополняла весьма грозный вид вечная однодневная небритость.
Поклонившись её величеству, Гейнц прошёл к камину, облокотился на каминную полку и сказал:
– Я выяснил, кто это.
– Да? Ну, и что ты узнал? – поинтересовалась Ядвига, с прищуром глядя на Гейнца.
– Это Маргарита Кински, дочь Хельмута.
– Приятно сознавать, что королевский маг умеет читать.
Дитрих не обратил внимания на издевательский тон, заметил наставительно:
– Написать можно всё, что угодно, ваше величество.
– Приятно слышать, что ты хоть иногда вспоминаешь о том, что я – королева, – недобро отметила Ядвига. Маг хотел что-то возразить. Королева остановила его царственным жестом, продолжила: – Я хочу знать, зачем нам эта родственница?
– Вам, ваше величество, она не нужна, но и выгнать её нельзя.
– Мой маг настолько уверен в том, что я могу сделать, а что – нет?
– Увы, ваше величество, короли не всесильны. Вы можете выгнать вашу племянницу, но Кински будут недовольны.
– С каких пор нас волнует их мнение? – поинтересовалась Ядвига. Гейнц промолчал, королева перефразировала вопрос: – Почему ты решил, что нас должно волновать их мнение?
Гейнц, чья поза всё же была несколько развязной даже для его сана, перешёл от камина к креслу королевы. Слегка наклонив голову, он вкрадчиво произнёс:
– Рано или поздно, ваше величество, вам придётся выбирать преемника или преемницу, Кински могут начать вставлять палки в колёса.
– Дорогой мой, – Ядвига провела рукой по щеке Дитриха, – когда придёт пора оспаривать мои решения, мне будет уже глубоко всё равно, что тут творится, потому что я буду уже там! – Ядвига показала рукой на потолок: – Буду смеяться над тем бардаком, который вы устроите после моей смерти.
– Ваше величество! – воскликнул Гейнц.
– Ах, молчи. Я прекрасно знаю всё, что ты можешь мне сказать. Не трать моё время даром. Итак, Маргарита. Что ж, посмотрим, что это за птица. Идите, Дитрих.
Маг бросил короткий взгляд на королеву, но та уже не смотрела на мага. Гейнц поклонился, вышел из комнат королевы. Закрыв дверь, прошептал: «Змея», и пошёл по коридору.
Ядвига, посмотрев на закрывшуюся дверь, усмехнулась:
– Преемница? Ах, как интересно!
Я проснулась утром, оглядела мрачную келью. И так неважнецкое настроение упало до нуля. Пройдя за ширму, я быстро привела себя в порядок и, перейдя к окну, раздвинула шторы; в лицо ударил яркий солнечный свет. Блин! как же я хочу на свободу! Сев на широченный подоконник, я с тоской смотрела в окно. Какой хороший погожий день. Солнце светит, небо голубое-голубое, как будто его всю ночь красили и лаком покрывали, а я сижу тут, как в тюрьме.
Из кельи долетело встревоженное:
– Эй, ты где?
Шасть! У окна появилась вчерашняя горничная. Увидев меня, просветлела лицом:
– А! Ты здесь! Завтрак на столе. Её величество примет тебя после обеда, – доложила горничная и ушла, но я не сильно расстроилась.
