скачать книгу бесплатно
– Ладно, приезжайте! Жду.
Минут через сорок у подъезда остановился скромный серый средних лет «Фольксваген», следом синенький того же приблизительно возраста «Форд». Двое матерых средних лет мужиков сначала о чем-то переговорили, а потом не спеша направились к подъезду.
Звонок и сразу же скрежет отпираемого замка. Видно, жертва ограбления дежурила у двери.
– Привет, терпила! – пробасил первый гость. И хмыкнул.
– Не смешно, Олег.
– Ну, здравствуй, – тихо, еле слышно проговорил второй. – Веди давай, показывай. Ничего там не трогал?
– Обижаешь, Михалыч.
Звуки шагов, скрип двери. И громкий хохот.
– Ну, ни черта себе! – это Олег.
– Красиво, – оценил картину Михалыч.
Еще как красиво. И элегантно. Я, знаете ли, очень постарался, много сил и ума потратил, чтобы организовать весь этот пейзаж. Картина в масле: «Утро в сосновом бору».
Сразу после встречи с Костей я заглянул на вещевой рынок на другом конце Москвы. Разжился там в павильоне «Секонд-хенда» чудными джинсами десяти лет пробега, столько же лет назад утерявшим первоначальный цвет свитером на хорошего слона и раздолбанными кроссовками сорок четвертого размера. В магазине спецодежды уже в другом районе прикупил элегантную зеленую куртку.
В пятницу сначала проводил соседа, потом дождался темноты, вошел с мешком на горбу в родной подъезд и потопал пешком наверх. Никому абсолютно в глаза не бросаясь. И если потом начнут расспрашивать бдительных соседей, кто из посторонних проходил мимо в тот вечер, все как один ответят: никто. Потому что замурзанный работник коммунального хозяйства из Средней Азии в спецодежде (выцветшая форменная куртка, грязные джинсы, рваные кроссовки, непременная кепка с патриотической надписью RUSSIA над козырьком) давно уже для всех нас не посторонний. Наоборот, привычный и почти родной. Так и скажет самый глазастый из бдительных: «Таджик проходил из ЖЭКа. Вечно тут шляются». А на вопрос, почему именно таджик, удивится и сам же спросит: «А кто еще?»
Я и смотрелся со спины как тот самый таджик, и шел, как все они, мелкими шажками. И головы не поднимал, хотя нет в нашем подъезде видеоглазков. Зачем они, спрашивается, когда здесь проживает самый настоящий товарищ милицейский полковник из полиции?
Поднялся наверх, без проблем открыл дверь на чердак. Она у нас с врезным замком, соседи думают, что такой труднее вскрыть. Аккуратно запер за собой дверь, устроился в уголке и притих. Сигарет не курил, пива не пил, музыки не слушал. Просто сидел и ждал. Это, если хотите, тоже надо уметь. Меня научили, спасибо родной конторе. Бывшей родной.
Около двух часов поутру встал, стараясь не производить шума, легонько размялся. Стащил с себя коммунальные доспехи и остался в темной свободной куртке и того же цвета широких брюках. Достал кое-что из мешка, побросал туда ненужные шмотки. Улики на месте работы оставлять не стоит.
Закрепил на одной из балок трос, пятясь и заметая маленьким веником следы, поднялся на крышу. Аккуратно спустил оба конца троса вниз. Перед началом спуска надел поверх обуви медицинские бахилы.
Его трехкомнатная квартира находится двумя этажами выше и как раз над моей, двухкомнатной. Это не прихоть архитектора, просто соседушка в свое время приобрел в нашем доме не одну, а целых две квартиры. И просто сломал стену между ними.
И все-таки он точно разгильдяй. Мало того, что квартира не оборудована средствами охраны, так еще и окошко приоткрыто. Приходите, дескать, гости дорогие, не стесняйтесь. Я и просочился.
Жилище свое полковник обустроил в полном представлении о том, как должен жить настоящий полковник. Ковры на полу, штук шесть плазменных экранов. Оружие на стенах, огнестрельное, от винчестера начала прошлого века до скромной тульской «малопульки», и холодное: палаши, шашки, кортики, малайские крисы, мачете и даже парочка самурайских мечей на специальной полочке. Большой, чтобы шинковать супостатов, и маленький для вскрытия брюха самому себе, если что не так. А также головы: медведи, лисы, волки, кабаны. Ни одной человеческой, что радует.
Сексодром три на три метра в спальне, бар на полсотни стволов и массивный двухтумбовый письменный стол в кабинете. И сейф справа от него у стены. Выше моего роста, сильно смахивающий на шведский SDO 3700E повышенной надежности. Но, слава богу, не он, а так… «привет из Азии», недешевая игрушка для лохов с понтами. Времени, чтобы вскрыть его, понадобилось чуть больше, чем на возню с замком в двери на чердак.
Два загранпаспорта поверх папок с бумагами на верхней полке. Ниже стволы, «ТТ», «беретта» и травматик. И, собственно, то, за чем я сюда заглянул, на третьей полке сверху: разноцветные, перетянутые резинками пачки: евро, доллары и даже рубли.
Быстренько перегрузил денежку в рюкзачок и двинулся на выход. Спустился двумя этажами ниже к себе. Дернул за свободный конец троса, узел сам собой и развязался. Осталось только затащить все свое к себе. Да, едва не забыл, напоследок оборудовал жилье пострадавшего кое-чем из собственного арсенала. И самую малость нахулиганил, оставил на память о своем визите икебану в спортивно-охотничьем стиле. Ею-то они сейчас и любуются.
– Красиво, – оценил Михалыч.
Более чем: оскалившая клыки кабанья морда на той самой полке, где раньше деньги лежали. В форменной полицейской фуражке набекрень. Прощальный привет хозяину от гостя.
Глава 10
Во всех отношениях поучительная
– Полюбовались? – с обидой в голосе спросил потерпевший.
– Какая прелесть! – отозвался Олег. – Можно снимок на память?
Михалыч промолчал.
– Как хотите, но я вызываю группу, – заявил хозяин квартиры.
– Щас, – это опять Олег. – Только не из нашего околотка, а сразу с Петровки.
– Забудь, – молвил Михалыч. – Положи трубку на место и раскрой уши.
– Товарищ майор, – в голосе настоящего полковника зазвучали стальные нотки, – что вы себе позволяете?
– Цыц! – рявкнул Олег. – В кабинете у себя телефонами да факсами командуй. Это в отделе ты большой начальник, а в нашем коллективе – ноль без палочки. И приняли мы тебя в стройные ряды только из-за дяди в министерстве. Так что присядь, накати для успокоения нервов граммульку и внимательно слушай, что старшие скажут.
– Я…
– Присядь и слушай, – негромко повторил Михалыч. Тяжелый вздох и скрип принявшего тушу кресла.
– Так что делать?
– Хороший вопрос, – весело проговорил Олег. – Главное, исконно русский.
– Я серьезно.
– Я тоже, – без намека на шутливую игривость отозвался тот. – Отвечаю, ничего не надо делать. Утрись и живи дальше, только голову почаще включай. А что касается тех, кто тебя обнес…
– Того, – поправил Михалыч. – В квартире работал один человек. С одной стороны, умелец, каких поискать, с другой – лох полнейший. – У меня от удивления взлетели до макушки брови.
– Не понял, – пролепетал обалдело настоящий полковник, телефонов начальник и факсов командир. Он же потерпевший. – Ведь никаких же следов!
– А что ты хотел? – опять расхохотался Олег. – Полную квартиру отпечатков, бутылку из-под портвейна, гору окурков и билет на электричку до Задрючинска? А может, забытый злодеем паспорт на ковре? С пропиской.
– Во-первых, отсутствие следов – уже само по себе является следом, – пояснил для дурачков, то есть для соседа и, получается, меня, Михалыч. – Следки остались, правда, постороннему взгляду невидимые. И все равно я бы этого шустрилу за неделю отыскал, отвечаю.
Я вздрогнул и облился жарким потом. И еще вдруг ощутимо кольнуло в груди под рубахой. Как пелось в одном блатном произведении моей юности. Раньше такие по подворотням гундосили, сейчас в Кремлевском дворце исполняют. В сопровождении хора и оркестра МВД. Потряс головой, закурил и приготовился слушать дальше.
– Ну, так отыщи! – взвыл терпила. – Он у меня!.. – и дружный хохот на два голоса был ему ответом.
– Михалыч, а он точно ни хрена не догоняет, – заметил Олег и уже обращаясь к впавшему в истерику соседу: – Я говорил, что у меня папаня на флоте служил, нет?
– Нет.
– Значит, сейчас говорю. Слушай сюда флотскую байку с большим смыслом.
– Зачем?
– Ты слушай, может, поймешь чего. – Шаги, звуки льющейся жидкости. Видно, рассказчик решил принять чуток для вдохновения. – Итак, был в одной дивизии подводных лодок на Сахалине начальник политотдела в звании капитана первого ранга, то есть полковник. Весь из себя успешный, у начальства в любимчиках, первый кандидат на повышение. До «мухи», в общем, рукой подать.
– До чего?
– До звезды адмиральской, так на флоте говорят, – пояснил для сухопутных. – Итак, приходит этот дядя как-то утречком на службу, отпирает дверь персонального кабинета, а там говно. Кто-то ему ночью на стол нагадил![6 - Эта красивая история действительно имела место много лет назад на Тихоокеанском флоте. Автору о ней поведал папа, самый настоящий подводник, командир Пятой боевой части в прошлом. Еще на «Сталинцах» начинал. Продолжил на более серьезных аппаратах. Под берега Америки несколько раз хаживал. Серьезный, короче, мужчина.] – хохотнул. – Вот ты, Паша, что бы сделал на его месте?
– Как это что? Нашел бы ту суку и заставил сожрать все, что наложил!
– Вот и тот шум поднял на весь мир, даже официальное расследование затеял, Шерлок Холмс хренов. Виновного, естественно, не нашли и… И на этом его карьера встала на мертвый якорь. Повышение накрылось большим медным тазом, а через годик этого комиссара вообще перевели на плавбазу. Оттуда на пенсию и выкатили. По возрасту.
– Это еще почему?
– Да потому что оказался он таким же безмозглым кретином, как и ты. – К моему величайшему удивлению, сосед даже не попытался взвиться орлом и начать кукарекать. Проглотил все как миленький. – Ты прикинь, кем стал для всех после того случая тот политрабочий? Правильно, тем самым капитаном первого ранга, которому нагадили в кабинете. То есть клоуном. – Я вздрогнул и вытер пот со лба. – А клоуны на флоте ни к чему, там и без них весело. Да и нам без надобности.
– Значит, – скорбным голосом молвил несчастный, – просто так все простить? Этот урка, значит…
– А кто тебе сказал, что это был урка? – вкрадчиво спросил Михалыч. – Может, кто-то из команды Рывкина постарался. Они давно на нашу тему облизываются.
– Теперь понял, брателло, что лишний шум нам ни к чему? – участливо сказал Олег. – Если хоть что-нибудь просочится, у всех нас большие проблемы нарисуются. Ты понял, спрашиваю?
– Да, – прозвучало пискливо и жалко.
– А вот теперь слушай еще внимательнее. – Голос Михалыча по-прежнему звучал негромко, но… Не знаю уж, как кому, но лично мне сделалось страшновато. – Ты что думаешь, мы с Олегом и еще кое-кто из наших тебя беднее? Ответь, пожалуйста.
– Нет.
– Правильно, в нищете среди нас никто не замечен. А живем много тебя скромнее, на «Хаммерах» не разъезжаем, больших денег дома не держим. Кстати, сколько там у тебя было?
– Тысяч семьдесят евро. – Ах ты врунишка! – Ну, и в рублях…
– Значит, так, переезжаешь в квартирку поскромнее и от центра подальше. Обставляешь ее мебелью по зарплате и пересаживаешься на тачку подешевле, настоятельно рекомендую поддержать отечественного производителя.
– На «Приору», что ли? – прорвалось сквозь рыдание. – Как у хача с рынка?
– Можешь на «Калину», – подсказал Олег, – желтую, как у президента. Да, и перестань таскать пушку под кителем. Уже бомжи в обезьяннике смеются.
– Сроку на все месяц, – веско молвил Михалыч. – Не уложишься или еще раз косяк упорешь, уволим на пенсию из нашего профсоюза, никакой дядя не поможет.
– А знаешь, как от нас увольняют? – голосом Арины-сказительницы сообщил Олег. – Красиво и торжественно, с цветами и музыкой. А потом еще застолье устраивают, только виновник торжества на нем не присутствует. Потому что лежит в деревянном ящике и земля вокруг пухом.
– Мужики…
– Тебе сказали, ты услышал, – сообщил, видимо, уже у порога Михалыч. – Шутки закончились, постарайся поумнеть. Иначе…
– И моли бога, чтобы тот, кто тебя обнес, тоже резко поумнел и в ближайшие годы не попался. Иначе пенсии тебе не избежать, – попрощался с хозяином Олег.
Дверь захлопнулась, сосед гнусно выматерился, а потом завыл в голос. И остался горевать один, совсем один, не считая крошечных «жучков» в раскрытых пастях убиенных зверей. А я допил пиво и принялся, как те же флотские говорят, морщить репу. Оказывается, грабить и воровать на контору и для себя лично – две очень большие разницы. Там меня мало того что страховали и обеспечивали. После каждой операции я мигом покидал не только место (язык не поворачивается сказать «преступления») работы, но и страну, а сейчас предстоит вкалывать исключительно на родных просторах и в одиночку. Стоп, а кто сказал, что продолжение последует? Ну, не знаю. С одной стороны, неудобно вроде бывшему офицеру ГРУ промышлять таким, а с другой… Тех, кто наворовал деньжищ, в России пруд пруди, и никого из них мне ни чуточки не жаль. К тому же меня этому старательно учили и вроде как неплохо выучили. В конце концов, не пропадать же диплому, как заявил недавно на всю страну назначенный заместителем министра бывший выпускник сельского ПТУ.
* * *
В субботу утром я подъехал к Косте.
– Привет, это я.
– Здорово, – неживым голосом отозвался он. – Ты где?
– У тебя во дворе.
– Поднимайся.
– Лучше ты спускайся.
– Что это? – удивился Константин, когда я извлек из бардачка черный пластиковый пакет и бросил ему на колени.
– Посмотри.
– Толян, – он поднял голову и глянул ошалело. – Да тут… – все не мог поверить увиденному.
– Сто восемьдесят тысяч евро и сколько-то там в рублях.
– Это больше, чем надо.
– В самый раз, Тошке на реабилитацию и на прочие расходы.
Он замолчал и уставился в окошко. Плечи у Кости вдруг задрожали. Оказывается, не только богатые плачут, но и очень даже серьезные и сильные мужчины. Если жизнь прижмет, а она, сука такая, знает, когда и как.
– Я всегда буду это помнить, – повернулся, вытер ладонью лицо, – пока живу. И…
– А вот это лишнее. Забудь, и прямо сейчас. А если кто спросит… Ну, придумай что-нибудь.
– Ох, Толян… – По-моему, он что-то понял. Хотя лучше, чтобы нет.
Часть вторая
– Скажите, а как вы стали клоуном?
– В детстве, как все, мечтал быть космонавтом, но в четвертом классе меня укусил клоун.
Цирковой анекдот
– Как вам коньяк?
– Ммм… Нет слов! – гость закрыл глаза и покачал головой в приливе пищевого восторга. – А можно еще капельку?
Публика в тот самый ресторан на Семеновской начинает собираться часам к восьми вечера. Поэтому без нескольких минут в полдень полукруглый зал был совершенно безлюден, если не считать нескольких симпатичных девушек в форменных платьицах и фартучках, лощеного администратора да устроившихся за столиком у окошка двоих мужчин. Один из них, худощавый с проседью брюнет в строгом темно-сером костюме, по-хозяйски поманил пальчиком официантку, и та подлетела стрелой. Осветила зал улыбкой, почтительно выслушала заказ и бодренько умчалась. Вскоре вернулась и принесла два кофе и мелко нарезанный, посыпанный сахарной пудрой лимон. Брюнет достал из портфеля серебряную фляжку в кожаном футлярчике и разлил темно-коричневый напиток по пузатым рюмкам. А вскоре повторил упражнение. По заявкам.
Самое интересное, что никто из прислуги даже не попытался затеять гнилой базар на тему, что здесь, между прочим, приличный ресторан, а не вокзальный буфет, куда каждый может заявиться со своим бухлом. И что курить здесь не следует, потому как вредно. Персонал прекрасно знал одного из этой парочки, того самого брюнета, а также его шефа, которому это заведение, собственно, и принадлежало.
