скачать книгу бесплатно
– Как это кто? – удивился он. – Родная контора, тезка. – Надо же, он тоже Толя. – У нас ведь как? – новоявленный тезка сделал брови домиком. – Никто не забыт, и никому ничего не забыли, усек?
– А то.
– Молодец! Так что Родина тобой вправе гордиться. И все мы – тоже.
Вот пусть и гордятся, коли право имеют. Как говорится, не препятствую.
– Присядем? – Он по-хозяйски устроился за капитанским столом, я скромно присел рядом. И приготовился.
– Погодка-то какая, – глянув в окошко, поделился радостью со мной Анатолий. – Бабье лето, интересно, надолго ли? – и жадно на меня, как на единственного в мире носителя секретов природы, уставился. Я пожал плечами. – ?Как жизнь молодая?
– Живу, – по-спартански лаконично отозвался я.
– Честно, надеюсь? А то некоторые, – и подмигнул игриво, как пукнул, – шалят. Научили их, понимаешь, всякому и разному на свою голову… – Вдруг нахмурился и сменил тему: – Какие планы на будущее?
– А почему вас это интересует?
– Служба такая, тезка. За нашими бывшими присматривать, – развернул красную книжицу и сунул мне под нос. Тут же захлопнул и вернул на место, в нагрудный карман пиджака. – Чтобы не шалили.
– Здорово, – обрадовался я. – Значит, по всем вопросам сразу к вам?
– Не совсем так, – Анатолий покачал головой и глянул сурово. – Если создашь вопросы, то мы к тебе, причем сразу. Уразумел?
– Ага.
– Тогда иди и не греши.
Я встал и двинулся на выход, а, может быть, тезка остался сидеть, государственными думами объятый. Почему, спрашивается, может быть? Да потому, что уж больно умело он мне ксиву[5 - Ксива (жарг.), она же вездеход – спецудостоверение, выдаваемое некоторым оперативным сотрудникам разведки. Крайне полезный в хозяйстве документ. В нем черным по-русски сурово пропечатано, что предъявитель его – очень хороший человек. Исполняет особые задания какого-нибудь высокого воинского начальника, от командующего округом до министра обороны. Поэтому имеет полное право расхаживать в штатском, иметь при себе огнестрельное оружие. И многое другое. Все же остальные и прочие в отношении его никаких прав не имеют. Зато обязаны всячески содействовать «предъявителю сего» и во всем идти навстречу.Предмет невыразимой гордости юных разведчиков. И страстного желания хоть кому-то ее предъявить. Чтоб уважали. Взрослые опера пользуются данной ксивой редко, исключительно в случаях крайней необходимости. А то и вообще годами к ней не притрагиваются, потому что настоящий профессионал и так способен решить любой вопрос. На то он и опер, а не дешевое чепушило с важной бумагой на кармане.] предъявил, закрыв пальцем имя, фамилию и отчество, зато оставив все остальное бла-бла-бла касательно прав ее владельца и обязанностей всех остальных граждан по отношению к нему. Вот и гадай, как его на самом деле зовут: Толя, Вася или вовсе даже Мухаммед. А может, Сруль.
Я вышел из казенного дома и побрел, куда глаза глядели, а ноги несли. В ближайшую пивную. Откушал там кружку так себе светлого пенного, заел эту разбавленную свежей водопроводной водой прелесть соленой баранкой, сделал один звонок и неторопливо зашагал дальше, глазея по сторонам и пиная ногами желтые листья, визитные карточки наступившей осени. По дороге несколько раз, просто так, на всякий случай, проверился.
Посидел на лавочке в парке, перекурил, полистал газетку, потом встал и решительно отправился домой собирать вещи. Один мой знакомый, как только возникали какие-нибудь проблемы, немедленно подрывался и уматывал на юга. А когда через месяц-полтора возвращался, выяснялось, что все они или почти все как-то сами по себе рассасывались. Вот и мне пора куда-нибудь к теплому морю, пока деньги есть. Может, якобы тезка тоже рассосется. Ума не приложу, на кой черт он на меня вышел. И очень мне все это не нравится. Точно, самое время укатить из Москвы и попытаться смыть проблему соленой морской водой и растопить под жарким солнышком.
Я пересек двор и вошел в подъезд. Только поднялся на пару пролетов, как заголосил телефон во внутреннем кармане ветровки. Если бы не тот звонок, кто знает, может, вся моя дальнейшая жизнь сложилась бы совершенно по-другому. А может, и нет. Как известно, не мы выбираем дороги, а совсем даже наоборот.
– Да. – Я остановился.
– Привет, Толян.
– Здорово, Кисинтин! – искренне обрадовался я. – Молодец, что звякнул.
– Ты можешь подойти туда, где мы в прошлый раз?.. – какой странный, однако, у него голос.
– Запросто, через час нарисуюсь, посидим, как белые люди.
– Жду.
Я развернулся и поскакал, как добрый кенгуру, через три ступеньки вниз. На входе в подъезд едва не врезался в соседа сверху.
– Куда прешь, микроб?! – прорычал тот – Разуй глаза! – дальше уже знаете, что произошло.
У самой земли я бодро засучил ножками, пытаясь как можно быстрее отдалиться на безопасное расстояние, и почти успел, но только почти. Огреб-таки пинок под задницу, не столько болезненный, сколько обидный. И зашагал дальше, второй раз за один и тот же день награды удостоенный.
Глава 7
Болевые приемы судьбы
Скажи кто раньше, что моего давнего приятеля Константина кто-то или что-то сможет нагнуть, сломать или просто вывести из равновесия, даже в морду плюнуть поленился бы. Не тот, скажу вам, человек.
Много лет назад, еще в самом начале боевого, можно сказать, пути, меня вдруг сдернули с одной операции и высвистали почти за две тысячи километров на совсем другое мероприятие по «внезапно открывшимся обстоятельствам». В город над мутной вонючей речкой под названием Дунай. Его еще голубым называют – не понятно за что.
Работать, то есть извлекать что-то из громоздкого сейфа с замками американской фирмы S & G повышенной надежности, пришлось в дикой спешке, чтобы конкуренты не пронюхали. И малыми силами, то есть страховали меня снаружи или просто стояли на атасе всего два оперативника. Строго из соображений конспирации. Или еще чего.
Не помогло. У конкурентов, как видно, тоже открылись похожие обстоятельства. Четверо здоровенных блондинов появились некстати и внезапно, как будто из воздуха, материализовались. И тут же начали действовать. Одного из меня страхующих уложили на месте, второй трусливо покинул поле битвы. Ускакал со скоростью африканской лани, опережая звук, в смысле визг. Собственный. Сигнал тревоги, правда, подать успел, но лично мне от этого легче не стало.
Побрали меня, несчастного, прямо возле вскрытого сейфа, серьезно облегчив тем самым себе работу. Вырубили, потому что начал было дергаться, и поволокли к выходу. Почему не грохнули на месте и не оставили возле распотрошенного хранилища? Понятия не имею. Кто это был? А хрен его знает. Знамен и формы со знаками различия у той четверки не наблюдалось, и за все время нашего недолгого знакомства ни один из тех слонов не издал ни звука. Может, это вообще не люди были, а боевые киборги, опытные образцы импортных макронанотехнологий.
Второй наш оперативник (а это был именно Костя) меж тем убежал совсем недалеко. Заложил этакую заячью петельку и вернулся в исходную точку. Очень даже вовремя, конкуренты как раз походной колонной покидали место собственного триумфа. Блондин номер один при пушке и с сумкой в авангарде, далее номер второй, тоже при оружии и со мной, перекинутым через широченное плечо, как какой-то плащ. Или просто тряпка. Как, спросите, узнал? Отвечаю, успел самую малость очухаться и все, что происходило, наблюдал лично. В том и преимущество малого роста и веса, что от серьезного удара мы отлетаем в сторонку и вырубаемся, а более крупные особи от него же просто рассыпаются на месте. И приходят в себя очень не скоро. Если вообще приходят.
А замыкали колонну номера третий и четвертый, причем один из них волок на себе другого. Это я постарался, каюсь. Молод был, вспыльчив, излишне резок, неумен.
Константин свалился на них внезапно, как ураган «Катрина» на Новый Орлеан или дефолт сразу на всю Россию. Блондин номер один, надо признать, оказался достаточно резким парнем и открыл ответный огонь почти сразу. Номер второй быстренько сбросил меня на булыжники и тоже присоединился к общей дискуссии. Остальные двое замешкались, друг дружку обнимая, поэтому отчалили на тот свет, не успев даже по разу выстрелить.
Все равно никто из них не уцелел. Был Костя точнее их всех, быстрее, а пули, такое впечатление, его не брали. Просто отскакивали. В общем, он уложил их всех и красиво уехал, не забыв прихватить меня, тело нашего оперативника и сумку с тем, из-за чего, собственно, и произошла та бойня.
Как выяснилось немногим позже, не все пули от него отскакивали. И все равно вырубиться себе он позволил, только вернувшись на базу. Заглушил мотор, поставил машину на ручник и вдруг потух, как свечка на ветру. Такой вот он парень, Костя-Кисинтин. Спокойный, улыбчивый, абсолютно без дешевых понтов и прочей показухи. Надежный, как крепостная стена. Всегда любил с ним работать. Или просто так изредка пересечься вне трудов праведных, пивка попить, за жизнь потрепаться. Чаще встречаться работа не позволяла.
Только сейчас пиво в горло не лезло. И ему тоже. Или не ему? Потому что сидящий напротив хоть и похож был внешне на старого приятеля, но никак, никаким боком быть им не мог. Не бывает, просто не может случиться такого, чтобы Костя, чтобы Костю… Как будто в камнедробилке мужик побывал. Черт, и у самого от всего этого мысли дыбом и в башке туман. Полный Эрдоган головного мозга, короче.
– Ну, – хрипло проговорил я и немного отхлебнул, чтобы горло прочистить. – Говори уже.
– Толь, – Костя взял стоящий перед ним до краев полный бокал и сделал пару глотков. И видно было, что ему глубоко плевать, что там внутри, свежее пиво или скипидар с истекшим сроком годности. – У тебя друзья богатые есть?
– Бабки понадобились?
– Да.
– Сколько?
– До хрена, – прозвучало в ответ. – И срочно.
– Что случилось?
– С Тошкой проблема… – это Костин сын, девятилетний крепыш. На хоккей в ЦСКА через весь город ездит три раза в неделю, в школе умеренно хулиганит. Ест все, что дают. И всегда просит добавки.
– Что с ним?
– Лейк… – запнулся Костя. – В общем, лейкоз. Нужна операция.
– За границей, – догадался я. Если в чем другом Россия уже лет двадцать как впереди планеты всей, то в области медицины мы пока отстаем, причем навсегда.
– В Германии, – уточнил он, – срочно. Иначе – кранты. – Отставил кружку в сторону и неумело закурил мою сигарету. Раньше, насколько помнится, с никотином он дружбы не водил и даже знаком не был.
– А сколько всего надо?
– Сто пятьдесят тысяч… Евро. Двадцатку уже достал, тачку продал, долгов набрал, больше – никак. Банк в кредите отказал, хату ни заложить, ни продать не могу.
Точно, никак не может. Квартира у Кости служебная.
– Друзья, говоришь, – задумчиво молвил я.
А что тут, собственно, думать? Нет у меня богатых корешей, никогда не было и вряд ли будут. В наше время дружить модно исключительно в своем кругу. Чтобы не опошлять это чистое, светлое и высокое чувство такой низкой пошлостью, как сто рублей до получки. Или миллиард евро на раскрутку.
– Ладно, – он с самого начала все знал, уверен. Просто в таком положении ничего не остается, как надеяться. – Пойду я. Там Маринка дома с ума сходит. Спасибо, что выслушал. И заплати за пиво, а то…
– Минуточку. – В голову ко мне в этот момент заглянула совершенно, казалось бы, идиотская мысль. Или не такая уж идиотская. Разберемся. – На какое число назначена операция?
– На следующую пятницу. – Костя сел на место и опять потянулся к сигаретам. – Девять дней у нас осталось.
– У НАС осталось, – уточнил я. – Значит, так, ничего гарантировать не могу, но в эту субботу с утречка держись поближе к телефону. Позвоню.
– Не понял. – Рука с зажигалкой замерла на полпути. – Так у тебя все-таки есть богатый друг?
– Нашелся, – сознался я, – только что о нем вспомнил, – положил на стол между бокалами и тарелками банкноту. – Пошли, что ли?
– Куда это ты так заторопился?
– На шопинг.
Глава 8
Тебя, придурок, я простил, но мстить мне это не мешает
Есть, есть у меня кандидатура богатенького Буратино, вполне способного стать спонсором. Вот только другом назвать его не могу, скорее наоборот. Впрочем, это не важно, в деньгах он мне не откажет, главное, чтобы нашлась нужная сумма.
Тот самый сосед, что поселился полгода назад в нашем доме двумя этажами выше меня и с ходу принялся всех вдохновенно кошмарить. Здоровенный красномордый жлоб с повадками шерифа с очень Дикого Запада. В сшитом на заказ полицейском мундире с полковничьими погонами. В остроносых лакированных полусапожках на высоком каблуке. Из расстегнутого кителя выглядывает налитое пивное пузо, а чуть выше и слева – ствол в ярко-желтой замшевой оперативной кобуре. Короче, дурак и… Сказал бы «клоун», но слишком уважаю бывшую профессию. Поэтому просто дурак и… и дурак.
Форму – этот символ власти и могущества – сосед обожает и, такое впечатление, даже в ней спит. Лишь изредка по вечерам выходит в свет в прикиде чикагского гангстера начала прошлого века, усаживается в черный, напоминающий катафалк «Хаммер» и с шиком укатывает в сторону ночи. А по пятницам переодевается в суровый камуфляж, загружает в «Хаммер» аналогичной раскраски ружья, удочки и ящики со спиртным. И убывает теперь уже на заслуженный отдых за город.
Меня он начал задирать по поводу и без сразу же по приезде и успешно продолжает по сей день. И виной этому я сам, вернее, мои габариты. Дело в том, что роста во мне аж два метра без каких-то тридцати пяти сантиметров и весу добрый центнер. Без тридцати восьми килограммов. Вот и не опасается нарваться на ответку. К слову сказать, совершенно напрасно.
Рост, как у сидящей таксы, и комариный вес совсем не мешают мне грамотно настучать по сусалам очень и очень многим. И не только потому, что меня этому обучили в разведке. Я ведь родом из цирка, то есть с самого раннего детства паренек крепкий и ловкий, да и кулаки в ход пускать привык. Жизнь научила.
За годы учебы я поменял не один десяток школ, и каждый раз, в каждом классе обязательно находился местный герой, второгодник или просто самый злой и наглый, желающий меня, кроху, обидеть. Вот и приходилось наглядно демонстрировать, с каким грохотом может упасть большой шкаф, если его как следует подтолкнуть.
Счастливым исключением для меня были лишь Оренбург и Красноярск, где по приезде в седьмой класс меня встретили с робостью и уважением. Прибывшие туда двумя неделями раньше братья-близнецы Витя и Митя разболтали всем, какой я страшный человек и непобедимый боец. Владеющий, ко всему прочему, мастерством удара отсроченной смерти. Это когда человеку отвешивают несильную плюху или просто пинка, а он через строго определенное время начинает клеить ласты. Большое им за это спасибо.
Сами Витя и Митя из номера «Силовые жонглеры Кольчугины» подобными проблемами не страдали чуть ли не с пеленок. Во-вторых, их всегда было двое. А во?первых, уже классу к седьмому каждый из этой парочки достиг таких размеров, что от них в ужасе смертельном убегали самые здоровые и хулиганистые десятиклассники. И за версту обходили все остальные любители почесать кулаки.
А хороший был номер, ничего не скажу. Под заунывную восточную музыку на манеж выходило трое налысо бритых персонажей в монашеском одеянии. Один, высоченный и широкоплечий, бывший тренер по карате, невысокий складный второй, солист балетной труппы национального театра в прошлом. Оба, западный украинец и бурят, лишились прежних мест работы по причине страстной любви к национальному русскому напитку. Потом зашились. Третьим в этой компании был ваш покорный слуга в балахоне до пят и с шестом в полтора собственных роста длиной.
И только успевали монахи присесть и начать скромную трапезу, как откуда ни возьмись появлялись страшные и свирепые разбойники с мечами да копьями. И тут же по святой уголовной привычке начинали всячески обижать служителей культа. Те это дело до поры с истинно буддистским смирением терпели, но потом оно заканчивалось, и монахи начинали метелить злодеев. И как! Здоровенные мускулистые особи (Витька и Митька в том числе) летали по арене как птички, гнулись от зверской силы ударов, как хрупкие березки на ветру, и валились наземь, как кегли.
Потом униженные и избитые разбойники уползали умирать за кулисы, а разошедшаяся троица продолжала радовать мастерством публику. Лично я крутил сальто, садился на шпагат, задирал ноги выше головы и даже делал стойку на шесте. Халтура, скажете. Ни черта подобного. Очень похожий номер есть и в том же «Дю Солей», только артисты там – все китайцы. И никакие не монахи, а просто очень приличного уровня гимнасты и акробаты.
К величайшему моему сожалению, длилось то счастье недолго. Двое из нашей троицы, не выдержав бремени славы, расшились и, как истинно творческие люди, ушли в пленительный запой. Номер из программы убрали, так что в Омске опять пришлось махать конечностями и популярно объяснять кому надо, что маленький отнюдь не означает безобидный.
К чему это я? Да к тому, что крутой соседушка один в один напоминает кого-то из тех самых хулиганов и второгодников. Если честно, уже подумывал над тем, как его наказать. Разные были мысли: встретить как-нибудь вечерком да сломать пару костей или внедорожник угнать и утопить в Москве-реке. А может, угнать и отправить принимать водные процедуры обе тачки. Видит бог, я долго терпел и прикидывался робким и трусливым. Пора этого хама как следует ударить, причем по самому чувствительному месту. По кошельку. Почему-то кажется, что там есть чем поживиться.
Я загляну к нему в гости в ночь с пятницы на субботу, когда он уедет за город. А если не уедет, все равно загляну, только тогда к списку совершенных мной правонарушений добавится еще одно: нанесение побоев разнообразной степени тяжести.
Глава 9
Картина в масле
– Что это? – скрип, сопение, пыхтение, стон. – Ах, ты?!. – треск и переходящий в комариный писк вопль. Видимо, приложился в сердцах по мебели, а получилось себе же в убыток. – Ну, б…!!! Суки!!! Убью на …!!!
Этот красавец подъехал, как всегда, круто припарковался (двумя колесами на пешеходной дорожке), вылез из тачки размером со средний танк и тяжелой походкой как следует отдохнувшего человека двинулся к подъезду. Я зачем-то посмотрел на часы (без семнадцати четыре), откупорил бутылку пива, раскрыл пакетик с орешками, надел наушники. И поудобнее устроился в кресле. Впереди меня ждала увлекательная радиопьеса, высокая, можно сказать, трагедия в самом что ни на есть искреннем исполнении. В таких обстоятельствах, куда угодил главный герой, никак не сфальшивить.
Вот он открывает дверь, пыхтит, раздеваясь, в прихожей. Шаркая тапочками, проходит в гостиную. Куда дальше? Если захочет выпить, направится в кабинет, если спать, то представление откладывается. Не беда, подожду, дольше ждал. И смиренно терпел все его закидоны.
В кабинет! Сейчас начнется. Нет, не заметил, подошел, видимо, к бару, а он у него просто на зависть. Слышится бульканье, товарищ полковник щедро себе наливает. Сейчас он повернется и…
– Что это?
Я мерзко хихикнул, отсалютовал сам себе бутылкой и сделал несколько глотков. Потому что заслужил. Жаль только, что могу все это лишь слышать, а не видеть. То-то веселья было бы.
О, схватился за телефон, сейчас будет вызывать опергруппу.
– Алло. Олег, это я.
– ……
– Хату у меня обнесли, вот чего звоню!
– ……………
– Только что вернулся.
– ……
– Как это: что делать? Наших буду вызывать! Пусть работают.
– ………
– Почему нельзя? А что тогда?
– ……
