Кладезь компиляций. Писательский самоучитель. Том 2

44.5. Юридическая безграмотность авторов…

Уважаемый писатель показал мне уже подписанный им договор, по которому права он уступил: исключительные; на все формы и способы использования; на весь срок действия авторского права; на территории всего земного шара; на переработку и так далее. То есть лишил себя и наследников – всего и навсегда – кроме прав на имя, авторство и защиту репутации (то есть неимущественных). И всего – за 500 долларов. Конечно, у издателя, подсунувшего это старику, своеобразное представление о порядочности. «Совесть – не категория бизнеса, а издательское дело – бизнес». Издатель всегда будет стараться обобрать автора. Но и обманутый писатель с иным своим имуществом – квартирой, машиной, дачей, так бы не поступил. Подвела юридическая безграмотность авторов. Есть права исключительные и неисключительные, имущественные и неимущественные, они имеют срок действия; бывают служебные произведения, бывают производные; есть произведения, которые не являются объектами авторского права и так далее и тому подобное. Чтобы изучить 50 статей Закона об авторском праве (32 страницы текста), не требуется много лет. Писателю достаточно знания и 30 статей, но это должно входить в основы профессии. Иван Панкеев. // Более двух лет роман пролежал в издательстве. Юридически они никакой ответственности не несут: в договоре не было пункта о сроках издания романа. К сожалению, многие российские авторы попадались в аналогичные ловушки. Ольга Славникова. // Возможность заработать была, но я сделал ошибку: заключил с издателем договор на три года не под процент от тиража, как поступают обычно, а на определённую сумму. Книги выходят солидными тиражами, но я практически с того ничего не имею, не могу повлиять и на завышенную цену книги. Не вправе предложить романы и повести в другие издательства – авторские права на определённое время переданы моему издателю. Сергей Алексеев. // Когда я несколько раз пострадал также, то стал вносить в договор не только пункт о сроках издания романа, но и многие иные: о том, что договор должен быть подписан издателем в течение месяца со дня его подписания автором; что произведение должно быть издано в течение такого-то времени со дня подписания договора; что автор имеет право не согласиться с внешним оформлением книги; что за автором, несмотря на уступленные им исключительные права, остаётся право самостоятельно публиковать 10% объёма произведения в средствах массовой информации и сборниках; и так далее в этом роде. Многие ли берут предложенный издательством договор на недельку домой для изучения? Увы! Почти все авторы подписывают его прямо в издательстве, а когда книга выйдет – хватятся: то гонорар мал, то авторские экземпляры не выдали, то оформление страшненькое, то в свет выпустили через два года после подписания договора, то сам договор подписывали полгода. Отсрочка – самая неприятная форма отказа. Иван Панкеев. // Подписываешь ли ты с издателем акт сдачи-приёмки рукописи? Между прочим, с этого момента и начинаются авторские права. Акт подписан – у издательства возникают обязанности: соблюдать обязательства по гонорару, сроки выхода книги, не говоря уже об исключительной принадлежности рукописи реальному автору. Пункт вроде формальный, но в судебном арсенале любого издателя он хранится как запасной вариант на всякий случай. Вот не подписал такой акт и не автор ты своей собственной книги. Из периодики.

44.6. Наработал для издателя…

Книгопродавец старой школы папаша Догро, человек той эпохи, когда издатели мечтали о том, чтобы держать взаперти, где-нибудь в мансарде, умирающих от голода Вольтера и Монтескьё, умело снижает цену рукописи исторического романа Люсьена. Начальный гонорар в 1000 франков уменьшается после взгляда на место обитания писателя. Вид дешёвой гостиницы указывает на достаточность суммы в 800 франков, комнатка на пятом этаже и безнадёжно убогий интерьер жилища соответственно вычитают ещё по 200 франков. В результате за роман предлагается всего 400 франков, явно недостаточных для жизни литератора. Оноре Бальзак. Утраченные иллюзии. // Отношения писателя и издателя – всегда ловушка. Дженет Морган. // С миру по нитке, писателю – рубаха, издателю – «джип». Владимир Романовский. // Огромная прибыль, которую «Оливер» доставил и продолжает доставлять издателям; жалкая, нищенская сумма, которую я за него получил; мысль об этом и сознание, что мне предстоит такой же тяжёлый рабский труд на тех же условиях подёнщика; сознание, что мои книги обогащают всех, кто с ними связан, кроме меня самого, и что в самом зените своей славы и в расцвете сил я вынужден барахтаться всё в тех же цепях и тратить свою энергию понапрасну для того, чтобы другие могли набить себе карманы, в то время как своей семье я с трудом обеспечиваю образ жизни, мало-мальски приличествующий её положению в обществе, – всё это удручает меня и лишает бодрости. Чарльз Диккенс. // Даже для начала семидесятых это был очень маленький аванс, но я этого не знал и не имел агента, который знал бы это за меня. Пока до меня дошло, что мне таки нужен агент, я уже наработал дохода больше миллиона долларов, по большей части для издателя. Стандартный контракт «Даблдей» тех времён был хотя и лучше долгового рабства, но не намного. Стивен Кинг. // Мы – бились насмерть, мы изнемогали под каменным истуканом Советов, с Запада нам нёсся слитный шум одобрения мне, – и оттуда же тянулись ухватчивые руки, как бы от книг моих и имени поживиться, а там пропади и книги эти, и весь наш бой. Александр Солженицын. // «Хищники и лопухи» – так аттестует он в «Зёрнышке» издательский мир Запада, который из Москвы виделся в розовом свете.

44.7. Соглашение со Стелловским…

Книгопродавец: «Но вас я знаю, господа: вам ваше дорого творенье, пока на пламени труда кипит, бурлит воображенье; оно застынет, и тогда постыло вам и сочиненье, позвольте просто вам сказать: не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать». Поэт: «Вы совершенно правы. Вот вам моя рукопись. Условимся». Александр Пушкин. // В конце лета Достоевский получает предупреждение: или уплата долгов, или заключение в долговую тюрьму. Самые неотложные долги достигают трёх тысяч рублей. И тут является к нему издатель Стелловский и предлагает за три тысячи рублей купить право на издание всех его сочинений в трёх томах. Сверх того требует от Достоевского обязательства к 1 ноября 1866 года представить ему новый роман. Стелловский не сомневается, что писатель не управится к сроку, и тогда он получит право публиковать все романы своего должника, не выплачивая ему никакого вознаграждения. Стелловский хорошо известен в литературных кругах как пират издательского дела. Он эксплуатировал Писемского, Крестовского, Глинку. Визит этого хитрого, мелочного, наживавшегося на несчастье других издателя равносилен приговору. Однако Достоевский доведён до полного разорения, он подписал соглашение со Стелловским. Фактически же получил малую часть обещанной суммы, ибо тот скупил за бесценок часть векселей, подписанных Достоевским, и то, что давал рукой издателя, отбирал рукой кредитора. Анри Труайя. // Я хочу сделать небывалую и эксцентрическую вещь: написать в четыре месяца тридцать печатных листов, в двух разных романах, из которых один буду писать утром, а другой вечером и кончить к сроку. Я убеждён, что ни единый из литераторов наших, бывших и живущих, не писал под такими условиями, под которыми я постоянно пишу. Тургенев умер бы от одной мысли. Но если б кто знал, до какой степени тяжело портить мысль, которая в тебе рождалась, приводила в энтузиазм, про которую ты сам знаешь, что она хороша – и быть принужденным портить её сознательно. Но в контракте нашем была статья, по которой я ему обещаю для его издания приготовить роман, не менее двенадцати печатных листов. Если не доставлю к первому ноября 1866 года (последний срок), то волен он, Стелловский, в продолжение девяти лет издавать даром, и как вздумается всё, что я напишу. Фёдор Достоевский. // Распродан я построчно и полистно, получив за всё моё нутро полный расчёт, и теперь обращаюсь в вешалку для собственного своего платья. Глеб Успенский. // А система всегдашнего долга, которую так распространяет Краевский, есть система моего рабства и зависимости литературной. Фёдор Достоевский. // Он почти безвозмездно писал роман «Игрок» и получал очень низкую плату от Каткова за свой шедевр «Преступление и наказание» (150 рублей с листа).

44.8. Издатель по фамилии Маркс…

Отечественная и зарубежная литература знает немало подобных примеров. Скажем, пользуясь его нищетой, купить за бесценок у начинающего писателя пожизненно все его ещё не написанные произведения. Потом наживать миллионы, если писатель читаемый и книги его нарасхват. Так «купили» популярную романистку Лидию Чарскую. Издатель по фамилии Маркс за весьма скромную сумму купил всю! будущую прозу А. П. Чехова, право первого её издания. Несмотря на протесты общественности, Чехов вынужден был подчиняться этому кабальному договору до конца своих дней. // Все мои будущие произведения принадлежат Марксу! Антон Чехов. // В первые годы после его заключения договор был известен небольшому кругу лиц. Впервые общественному обсуждению он подвергся в 1904 году, когда в связи с подготовкой к 25-летнему юбилею литературной деятельности Чехова группа деятелей искусств по инициативе М. Горького и Л. Андреева подготовила письмо к А. Ф. Марксу, в котором убеждала его расторгнуть договор с Чеховым, как несправедливый и невыгодный для писателя. Николай Телешов. // Нам известен Ваш договор с А. П. Чеховым, по которому все его произведения поступают в полную Вашу собственность за 75 000 рублей, причём и будущие его произведения не свободны: по мере появления своего они поступают в Вашу собственность за небольшую плату, не превышающую обычного его гонорара в журналах, – с тою только огромной разницей, что в журналах они печатаются раз, а к Вам поступают навсегда. Мы знаем, что за год, протекший с момента договора, Вы в несколько раз успели покрыть сумму, уплаченную Вами А. П. Чехову за его произведения: помимо отдельных изданий, рассказы Чехова, как приложение к журналу «Нива», должны были разойтись в сотнях тысяч экземпляров и с избытком вознаградить Вас за все понесённые Вами издержки. Далее, принимая в расчёт, что в течение многих десятков лет Вам предстоит пользоваться доходами с сочинений Чехова, мы приходим к несомненному и печальному выводу, что А. П. Чехов получил крайне ничтожную часть действительно заработанного им. По одному из пунктов договора Чехов платит неустойку в 5000 рублей за каждый печатный лист, отданный им другому издательству. Таким образом, он лишён возможности давать свои произведения даже дешёвым народным издательствам. Из коллективного письма. // Мне сказывали, что книжка ваша идёт блистательно! Книгопродавцы говорят, что не успевают наготовиться экземпляров, и что в последнее время ни одна книжка не шла так. Алексей Плещеев – в письме к Чехову. // Случаи расторжения договоров при аналогичных обстоятельствах уже бывали. Заключив договор с Золя, когда тот не вполне ещё определился как крупный писатель, могущий рассчитывать на огромную аудиторию, издатель Фескель сам расторг этот договор и заключил новый, когда Золя занял во французской литературе подобающее ему место. И мы просим Вас, в этот юбилейный год, исправить невольную, как мы уверены, несправедливость, до сих пор тяготевшую над А. П. Чеховым. Допуская, что в момент заключения договора вы оба могли не предвидеть всех последствий сделки, мы обращаемся к Вашему чувству справедливости и верим, что формальные основания не могут в данном случае иметь решающего значения. Из коллективного письма. // Ознакомившись с письмом, Чехов стал категорически возражать против его передачи. «Я своей рукой подписывал договор с Марксом, и отрекаться мне от него неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всём: я наделал глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду осторожнее». Николай Телешов. // Контракт, подписанный 26 января 1899 года, был и впрямь довольно невыгоден для писателя. В нём значилось, что в обмен на эту сумму в 75 тысяч рублей, из которых сразу, как подпишут соглашение, будет выплачено двадцать тысяч, а остальное – в четыре приёма, растянутые на два года, Чехов уступает издателю все свои существующие и будущие произведения, кроме театральных пьес. Однако на будущие произведения за автором сохранялось право первой публикации, после чего они поступали в собственность Маркса, который выплачивал дополнительное вознаграждение, исчисляемое за количество печатных листов (16 страниц каждый). Анри Труайя. // Продажа, учинённая мною, может показаться невыгодной в будущем, но она тем хороша, что развязала мне руки, и я до конца дней моих не буду иметь дела с издателями, типографиями и книжным магазином. Меня не будут обкрадывать и делать мне одолжений. Доход не велик, но постоянен. Я могу работать спокойно, к тому же Маркс издаёт образцово. Антон Чехов. // На самом деле он согласился на этот эксклюзивный контракт, зная, что земной срок ему отпущен короткий, и хотел быть свободен от нужды. «Только необходимость получить наличными сразу крупную сумму подтолкнула меня к тому, чтобы связать себя по рукам и ногам окончательно». Речи о том, чтобы расторгнуть договор, и быть не могло: пришлось бы возвращать 75 тысяч. Но можно было попросить Маркса пересмотреть условия соглашения, учитывая блестящий коммерческий успех от продажи книг. Не получай Чехов крупных отчислений от спектаклей, был бы в нужде. Права на пьесы ему удалось отстоять, они перейдут к наследникам. Не первый год друзья пытались убедить его, что условия кабального договора нужно пересмотреть. Наконец, после долгих размышлений, Чехов решил съездить в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с Марксом и поговорить. Поехал и – наткнулся на стену. Издатель и слышать не хотел о пересмотре условий договора. Анри Труайя.

44.9. Авторское право…

Первой, кто озаботился правами творцов, была английская королева Анна, выпустившая в начале XVIII столетия «Закон об авторском праве». В России государство взяло под защиту владельцев интеллектуальной собственности значительно позже: в принятом в 1828 году Цензурном уставе появилась специальная глава «О сочинителях и издателях книг». Приложением к нему было «Положение о правах сочинителей». Международная конвенция об авторском праве была заключена лишь в 1892 году. Сегодня за соблюдением интересов авторов следит РАО – Российское авторское общество. Срок действия авторского права в России продлевался дважды: в 1993 – с 25 лет до 50, а в 2004 году – до 70 лет. Принята следующая формула: авторские права на произведения сохраняются до конца жизни их автора плюс 70 лет после смерти. Подарок наследникам. Самого автора в живых нет, а произведениями распоряжаются и получают прибыль потомки или издательства, которым права были проданы. Почему наследники (иногда даже непрямые) должны получать дивиденды за использование произведений умершего художника? Вопрос частый, вот только произведений, что переживут своего творца, много не бывает. // Я задался вопросом, почему из всех видов наследства литературные права ограничены, тебе ставят памятник и в то же время грабят. Последняя из прямых потомков Мольера умерла в нищете – среди статуй предка и под звуки посвящённых ему речей. После смерти автора права на его произведения переходят к его семье на срок всего в пятьдесят лет. Почему то же самое не относится к Ротшильдам, Дрейфусам, Шнейдерам, которые царствуют уже полтора века? Где сейчас наследники Мопассана? На что они живут? Пятьдесят лет прошло. Несомненно, они не являются членами правления тридцати компаний сразу, как хозяева металлургических заводов или банкиры. Они впали в безвестность и, возможно, стыдятся своей фамилии. Какое же приводится оправдание этому закону, который касается писателей, но не сомнительных дельцов и фабрикантов, бог знает что производящих? Произведения писателя де принадлежат национальной культуре. Значит, по истечении пятидесяти лет можно законно прикарманить его наследство, непрерывность которого для людей других профессий соблюдается, и оставить его потомков ни с чем? Говорят, что книгу можно продавать дешевле и сделать её доступней для народа. Однако на этом выигрывают только издатели. Книги покойного писателя начинают идти лавиной, едва истекает срок авторского права. Жорж Сименон. // По закону, действующему в большинстве стран Европы, срок действия авторского права рассчитывается по формуле «вся жизнь плюс 70 лет после смерти». Это значит, что с января 2012 года «на свободу» вышли произведения писателей, умерших в 1941 году, – Вирджинии Вульф, Марины Цветаевой, Аркадия Гайдара, Рабиндраната Тагора, а также Джеймса Джойса. Таковы международные нормы. Разумна ли эта тенденция – от 15 лет после смерти автора в советское время, по истечении которых права наследников прекращались, до 70 в наши дни? Насколько это реально с практической точки зрения? Роман «Мастер и Маргарита» – достояние всего человечества или Сергея Шиловского, отпрыска приёмного сына писателя?.. В 2009 году в Интернете был запущен проект Всемирной цифровой библиотеки. Процесс оцифровки книг классиков мировой литературы тормозит 4-я статья Гражданского кодекса РФ, в которой сказано, что библиотеки имеют право оцифровывать без разрешения правообладателей только произведения авторов, умерших 70 лет назад. По этой причине невозможно оцифровать, например, Шекспира в переводе Пастернака. Из периодики. // В июле 1891 года Лев Толстой решил опубликовать в газетах письмо с отказом от собственнических прав на свои литературные произведения. Викентий Вересаев. (Думается, что сделал это великий писатель для более широкого распространения его литературного наследия в мире; что, собственно, и произошло).

44.10. Ищи своего издателя…

Великая литература имеет к рынку такое же отношение, что и порядочная женщина к публичному дому. А если прав старик Фрейд, то порядочная женщина имеет к публичному дому даже большее отношение, чем великая литература к рынку. Тимур Зульфикаров. // «К сожалению, Ваше произведение не вписывается в редакционный портфель нашего издательства». Не считай это отказом. Просто адрес оказался неверен. Постарайся отыскать правильный. Барбара Кингсолвер. // Талантливая серьёзная книга рано или поздно найдёт издателя. Сергей Довлатов. // Отказ для меня звучит, словно иерихонская труба над ухом, побуждая не отступать, а проснуться и взяться за дело. Сильвестр Сталлоне. // Чуть-чуть поверни голову. Все свои рядом. Ищи своего художника, своего издателя и редактора. Ищи в своём времени. И тебя обязательно найдут в будущем. Александр Яковлев. // Мои планы зависят не так от меня, сколько от издателей. Приходится работать ради денег и редко удаётся делать то, что по душе. Мне необходимо найти издателя, который купил бы мои будущие книги на шесть лет вперёд за 30 тысяч франков. Пять тысяч франков в год для меня вполне достаточно. Надоело мне сочинять статьи для подлых, гнусных газет. Я окружён людьми, которые навязывают мне своё мнение. Если бы нашёлся такой издатель, тогда бы я создавал крупные вещи и написал «Историю одной семьи», роман в десяти томах. Но пока это только проект, над которым я сейчас работаю. Эмиль Золя. // Писателю крайне важно найти именно своего издателя, единомышленника. После успеха первого романа «Пять недель на воздушном шаре» известный в те годы издатель Пьер Этцель сразу оценил талант начинающего писателя и предложил ему долгосрочный контракт. Не обретший пока литературное имя Жюль Верн обязался писать ежегодно по два тома романов «нового типа», за что издатель должен был выплачивать ему двадцать тысяч франков в год. Теперь, не беспокоясь о заработной плате, Жюль Верн мог без помех осуществлять многочисленные замыслы. Договор, заключённый на двадцатилетний срок, пунктуально выполнялся обеими сторонами и дважды перезаключался на новый срок в двадцать лет. // Издатель не подгоняет. Он понимает мои возможности, знает мой характер, ему нужен живой автор. Я пожелал бы всякому пишущему таких взаимоотношений. Сергей Алексеев. // Этцель был умный, дальновидный, образованный издатель, сам писавший повести для юношества под псевдонимом Сталь. Он умел закупить на корню всё, что напишет в будущем человек, в котором он почуял незаурядный талант. Скупой на посредственность он был щедр к подлинному дарованию. Книги, вышедшие под его маркой, отличались добротностью переплёта и бумаги. Он знал, как превратить полюбившегося ему автора в постоянного работника, в свою «золотую рыбку». Этцель первым издал полное собрание сочинений Гюго и многих других передовых писателей Франции. Книги он выпускал быстро и платил без задержек. Кто знает, состоялся бы Жюль Верн как великий фантаст, не угоди смолоду в цепкие руки издателя? Он не был деловым человеком, подсчитано, что издатель заработал в восемь раз больше его. Но писатель был благодарен ему: «Ваш Верн, которого вы изобрели». // Всякая птица была когда-то яйцом, каждый издающийся писатель был когда-то неиздающимся. Непреложно одно: писатель – тот, кого издают. Титул настоящего писателя тебе вручает издатель. Джеймс Фрэй. // Писатель становится великим, когда на нём начинают зарабатывать. Владимир Голобородько. // Пиратские издания меня очень радуют. Мой агент и издатели говорят, что это мне в ущерб. Но мой ущерб мал, потому как издатель расчёт со мной осуществляет, как ему вздумается. Между тем издатель-пират заполняет лакуну, и я заполучаю больше читателей. Он досягает туда, где моей законно изданной книги нет. Пиратские издания являются самым неопровержимым показателем успеха. Габриель Маркес.

44.11. Мы договорились…

Книжки мои выходили в очень приличных издательствах, а от уровня издательства зависит уровень прессы, и многое другое. Сергей Довлатов. // Рецензии на ту или иную книгу являются в Англии одновременно их рекламой. Поэтому потенциальным рецензентам присылают книги за две-три недели до их поступления в книготорговую сеть. Рецензии пишутся далеко не на все новые книги, и публикация рецензий, даже критических, – уже признак успеха. Жорес Медведев. // Сегодня ваша книга вышла в свет. В скором времени ждём многочисленных откликов в газетах, потому что мы договорились со многими редакторами литературных отделов и всем разослали по экземпляру, в который они непременно заглянут. Вы только дебютируете и нужно в полной мере воспользоваться всем, что умеет делать хорошо продуманная реклама. О книге должны заговорить ещё до того, как она появится. Подготовка к осеннему книжному сезону начинается за несколько месяцев. Книготорговцы уже сделали заказы и вложили свои деньги. Всё предварительно не объявленное будут покупать крайне неохотно и мало. Максуэлл Перкинс – Скотту Фицджеральду. // Издатели скажут вам, что в среднем жизнь романа исчисляется в девяносто дней. Трудно примириться с мыслью, что книга, в которую ты вложил себя и год напряжённой работы, будет прочтена за четыре часа, а через три месяца забыта. Сомерсет Моэм.

44.12. Разные типы договоров…

Любое использование произведения возможно лишь на основании договора с автором и с выплатой авторского вознаграждения, будь то редакция толстого журнала, издательство, киностудия, рекламное агентство и прочее. Без заключения договора публикация незаконна, и автор вправе подать в суд. Сотрудничество считается вступившим в силу только после подписания договора о передаче авторских прав издательству на определённый срок. Инна Криксунова. // Приходите, автора, подписать договора. Корней Чуковский. // Есть разные типы договоров. Договор заказа, когда автор приносит нечто вроде синопсиса или заявки, где написано, о чём будет задуманная книга. Если издательству идея нравится, заключают договор: они выплачивают аванс, ты им к сроку представляешь текст. Однако имущественные права остаются за издательством, ты всего лишь исполнитель. Практически это договор подряда. Несравненно больше прав даёт авторский договор. Принесённую тобой рукопись читают и говорят: берём или отклоняем, неси в другое издательство. Договор о намерениях. Ты обязуешься всё написанное сперва отдавать в своё издательство. Если оно рукопись отвергает, тогда предлагай кому угодно. В любом договоре чётко оговаривается срок, на который ты передаёшь издательству имущественные права. // По заключённому мной контракту я передал Харперу исключительное право на издание моих книг; а они сейчас в цене. Фактически это целое состояние. Харпер гарантирует мне в течение пяти лет 25 000 долларов ежегодно. Сам же, если поведёт дело толково, будет получать много лет вдвое больше. Марк Твен. // Привычка получать деньги авансом, за ненаписанные произведения, поставила Вальтера Скотта в конце жизни в очень тяжёлое положение – долги обанкротившегося издательства он выплачивал до самой смерти. Из периодики.