Левиты и коэны

Миха даже не надеялся получить ответ от Марка. Он задавал чисто риторические вопросы, на которые ответ даёт сам спросивший.

– Аарон был, по-видимому, верховным жрецом у евреев, – Миха монотонно информировал Марка, – Библия объясняет необходимость в Аароне тем, что Моисей был косноязычен, но в это трудно поверить. Из книги “Исход” совершенно ясно, что главную роль в организации исхода играл именно Аарон. В пустыне же главную роль стал играть Моисей, лучше знавший условия пустыни. Oн творил “чудеса” и этим покорял легковерных евреев. Kроме того, он держал их в повиновении с помощью левитов, которые без каких-то сомнений, когда Моисей решил покарать поклонников “золотого тельца”, замочили около трех тысяч евреев. Как говорится во второй книге Пятикнижия: “И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек”. Египтянину Моисею евреев было совсем не жалко. Аарона же Моисей сделал первым Первосвященником Еврейского народа и основателем единственного законного рода священнослужителей, то есть Коэнов. Вот откуда твои корни, Марк. Но я тебе всё это рассказал не для того, чтобы ты пересмотрел своё отношение к левитам и коэнам… Это всё теории… Сам понимаешь, свидетелей нет, и я ещё раз повторюсь, все выводы тебе придется делать самостоятельно.

Изложенная Михой теория показалась Марку убедительной, за исключением, пожалуй, одного момента. Прилагательное “легковерный” не увязывалось в его сознании с богоизбранным еврейским народом. Марк решил обдумать этот момент на досуге.

Тем временем, Миха замолчал, внимательно посмотрел на Марка и улыбнулся, – Но и это ещё не всё. Есть ещё одна теория, очень странная, но я обязан рассказать и о ней, – Миха продолжал получать удовольствие от погружения Марка в древнюю историю евреев, – Эту теорию выдвинули представители оккультных сил… Чтобы тебе было более понятно, это для тех, кто до сих пор играет в масонские игры. В Масонской иерархии существует высший уровень: 22 иерофанта – предсказателей судьбы. По старинным преданиям они вышли из Египта, разбились на две команды по 11 человек и разошлись по всему свету. Разошлись, то они разошлись, но играют в одну игру… Кстати, говорят, что аналогом этой игры стал футбол – две команды по 11 человек пинают ногами Земной шар… Так вот – жрецы Египта многие тысячи лет назад поставили перед собой цель – достичь мирового господства. Эта идея, конечно, не нова и живет столько, сколько живут люди. Tы это сам понимаешь… но не будем отвлекаться… Итак, жрецы Египта вначале пытались реализовать эту идею путем военной силы. Рядом с Египтом находился желанный кусок – Ханаан. Он в то время был одним из ключевых центров мировой торговли и мирового взаимодействия народов, очень и очень лакомый кусочек. Египет воевал за Ханаан 300 лет, но военным путем ничего не добился. После очередного раскола в верхушке египетского жречества выделилась группа оккультных жрецов, которые для достижения столь желанной цели мирового господства, пошли другим путем… Они поняли, что гораздо эффективнее не обычное – материальное, а информационное оружие. Проще не убивать людей, а их обманывать. Основой информационного оружия стали придуманные жрецами новые мировые религии. Первой из таких “лжерелигий” которую они придумали, был иудаизм. За базу взяли язычество, но трансформировали его так, чтобы новая религия отвечала поставленным целям. Для внедрения этого информационного оружия и для реализации замыслов по исполнению своей глобальной программы им потребовалось человеческое войско нового, особого типа. Эти солдаты должны были работать в режиме “холодной” и “неявной” войны. Этих неявных солдат никто не должен был бы воспринимать как солдат. Кроме того, эти скрытые солдаты не должны были осознавать свою управляемость. Другими словами, жрецам были нужны биороботы. В то время в египетском рабстве находились древние евреи. Жрецы решили использовать этот человеческий материал для своего замысла. Был выделен представитель жречества… можно сказать так – потенциальный лидер Моисей, a сами жрецы скрылись в родовом колене Левия. Далее в Синайской пустыне в течение 40 лет производился “эксперимент по выведению биороботов”… Вот так-то, дорогой мой Марк. Это ещё одна из теорий. Теорий много, но я изложил тебе основные. Ты просил полную картинку – я тебе её нарисовал. Ищи новый след. Он может быть арабским…

Миха оценил изумление в глазах Марка, промокнул губы салфеткой и вновь посмотрел на своего удивлённого сотрапезника, – Ланч закончился. Мне пора возвращаться в Храм Науки.

– Конечно, конечно, – закивал головой Марк, – Сейчас поедем, я только расплачусь.

Он нашёл взглядом официанта и поднял руку. Молодой парень в чёрной униформе официанта внимательно осматривал зал. Увидев знак, сделанный Марком, он согласно склонил голову и направился к кассе. Пока официант выписывал счет за обед, Марк достал из кармана конверт, – Это тебе, Миха. Огромное спасибо за консультацию.

Миха ухмыльнулся, взял конверт и, не глядя внутрь, положил его в карман:

– Всегда к твоим услугам, Марик. Рад был помочь.

В это время официант принес счет. Марк мельком посмотрел на счет и выложил из бумажника на стол несколько купюр.

Получив и пересчитав сдачу он поднялся со стула.

Вслед за ним со своего места поднялся и Миха. Друзья неторопливо пошли к выходу.

36. Москва – Лубянка (бывшая площадь Дзержинского)

Леонид Каганов-младший, сидел на стуле, привинченном к полу посреди комнаты и с любопытством оглядывался по сторонам. Cидеть было очень неудобно, левая рука продюсера была прочно пристегнута к стулу наручником.

В комнате никого не было, если не считать портрета “железного Феликса”, сурово глядевшего со стены напротив. Под портретом стоял ветхий письменный стол с традиционной лампой, прикрытой зеленым стеклянным абажуром. Два окна на правой стене наглухо закрывали зеленые бархатные портьеры. На потолке потрескивал люминесцентный светильник. Пахло пылью и мышами.

После получаса ожидания дверь приоткрылась, и в комнате появился среднего роста сутулый мужчина в сером костюме с портфелем в руках. На портфеле виднелась табличка “Совершенно секретно”.

Не глядя на продюсера, он с озабоченным видом прошествовал к столу, аккуратно положил портфель перед собой и уселся в кресло. Открыв портфель и покопавшись в нём, мужчина достал очки и водрузил их себе на нос. Затем он задумчиво пощёлкал выключателем настольной лампы, ещё подумал – и совсем её выключил. И только после перечисленных действий он, наконец, обратил внимание на сидевшего перед ним продюсера.

– Фамилия – имя – отчество, – проскрипел он голосом неопределенного тембра и пододвинул к себе лежащую на столе папку-скоросшиватель.

– Меня зовут Леонид Леонидович Каганов, я подданный Великобритании, буду говорить только в присутствии английского консула, – выпалил продюсер заготовленную за время ожидания фразу, – И снимите, пожалуйста, наручники – я никуда не убегу, – добавил он уже менее решительно.

– Какие наручники? – колючие глазки сидящего за столом внимательно осмотрели пленника. – Ах, наручники! Снимем, конечно!

– Охрана! – заорал он вдруг. Никто, однако, не появился.

– Не идут, – озадаченно пробурчал тип в сером, – придется вам пока потерпеть. Живете в Лондоне? С Березовским знакомы?

– Нет, не знаком, – быстро ответил Леонид, опешив от такого натиска.

– А зачем в Москву приехали? Где остановились? Документы с собой? – допрос был продолжен.

– Я кинопродюсер, приехал по бизнесу, остановился в “Балчуге”, – начал было Каганов – младший, но в это время зазвонил телефон.

Гэбэшник поднял трубку, прислушался, вскочил с кресла и тут же вытянулся по стойке смирно.

– Есть! Так точно! Будет исполнено! – отчеканил он, выслушав невидимого собеседника, и почтительно опустил трубку на рычаг.

– Что жe вы, Леонид Леонидович, сразу не сказали! – гэбэшник неожиданно ласковым взглядом посмотрел на продюсера.

Глаза его лучились от счастья и доброты, а физиономия источала неподдельную радость.

С такими переменами в настроении продюсер встречался только в голливудском кино.

– Что же вы не сообщили, что приходитесь родственником самому Лазарю Моисеевичу? Это недоразумение! Как это вас на нашу конспиративную дачу занесло? – и офицер в штатском укоризненно покачал головой.

– Мы старые кадры помним и почитаем! – заявил он, показав взглядом на портрет, – дедушку вашего двоюродного помним… крутой был мужик! Метро построил!

Как будто что-то вспомнив, он шлепнул себя рукой по лбу, затем пошарил в ящике стола, достал оттуда ключ и, подбежав к Леониду, отомкнул оковы.

– Чайку не желаете? – с официантскими интонациями вопросил он продюсера.

– Все знают ваш чаек, a особенно его любят в Лондоне! Лучше немного коньячку – сами понимаете, – осмелел Каганов – младший, почуяв смену обстановки и тут же обнаглев.

– Можно и коньячку, – согласился гэбэшник, – c таким человеком грех не выпить! Мы и папашу вашего помним!

Из тумбы стола появилась бутылка “Хеннеси” и две пузатые рюмки.

– Говорят, уходя на покой, ваш батюшка вам бизнес передал? – продолжал серокостюмный, – И вы его достойно преумножаете! Наслышаны! И про завещание кое-что знаем…

Такая осведомленность продюсеру не понравилась, и он попытался перевести разговор на другую тему.

– Как-то тут всё запущено. Очень уж пыльно. Персонала не хватает? – Лёнчик задал вопрос, осмотревшись по сторонам.

– Не беспокойтесь! – кисло улыбнулся гэбэшник, – Персонал на местах: кто в “Газпроме”, кто в “Сибнефти”… А тут мы так, по традиции. Музей, можно сказать. Перед пенсией дорабатываем, – в его голосе мелькнула нотка зависти к сослуживцам, оказавшимся на доходных местах.

– Ну, за тех, кто в море, – поднял он свою рюмку и, не чокаясь, выпил.

– Должен вам, Леонид Леонидович, посоветовать – возвращайтесь вы обратно в свой Лондон и забудьте про эти глупости! Незачем вам, солидному человеку, забивать себе голову всякими сомнительными историями! Сомнительные истории – это наш профиль! А вы езжайте к себе, занимайтесь вашим бизнесом, ну и помните, что у вас тут друзья! Если что – всегда обращайтесь! Будем рады! И недорого берем! Вот моя карточка – тут телефончик, а сейчас пожалуйста, вы свободны, – гэбэшник поднялся с кресла и указал Леониду Каганову на дверь.

Леонид Леонидович и оглянуться не успел, как оказался у входа в свой отель. То ли на такси доехал, то ли машина черная его довезла – не помнил, хоть убей. Но совет запомнил накрепко, а потому утренним самолетом спешно отбыл в Лондон, финансирование фильма братьев Коганов прекратил и больше никакими поисками не занимался.

37. Москва – квартира Бориса (7:30 вечерa)

– Надо что-то решать. Kакого хрена мы тут сидим, груши околачиваем? – Борис суетливо выговаривал Семёну, одновременно успевая сервировать на кухне стол для ужина.

Семён, вроде, соглашался:

– Да, надо что-то делать, – но было видно, что мысли его где-то далеко.

– Что ты головой киваешь, как китайский болванчик? – и не дожидаясь ответа Борис продолжал задавать очередные вопросы, – Капусту подсолнечным маслом заправлять? В грибки лучку добавить? Ты пельмени как употребляешь: со сметаной или с уксусом?

Борис своего добился. Взгляд брата принял осмысленный вид. Он очнулся от своих мыслей. Внимательно посмотрел на Бориса, оценил накрытый стол:

– Боренька, дорогой. К чёрту все дела… Поужинаем нормально, как в старые добрые времена. Что ты там про пельмени говорил? Давай, как говорится, накладывай – и с маслом, и с уксусом, и со сметаной… и перцу ещё подсыпь. А я водку разолью.

И пока Борис доставал из кастрюли пельмени и раскладывал их по тарелкам, Семён разлил по рюмкам холодную “Столичную”.

– Ну, будем, – Семён высоко поднял рюмку, – Чтобы у нас всё было, и нам за это ничего не было.

Борис кивнул, соглашаясь. Братья чокнулись, лихо выпили и налегли на закуску.

Семён удивительно быстро прикончил пельмени, тщательно вытер тарелку корочкой чёрного хлеба, и похвалил брата:

– Молодец, ты Борька, хорошо готовишь. Давно я так вкусно не ел!

– А то, – заулыбался Борис, – Пельмени сам делал. Фарш – это мой фирменный секрет… там три вида мяса.

– Мастер, блин, – засмеялся Семён, – а в детстве был совсем неумейка. Помнишь, как я всё за тебя делал?

– Что ты делал? – завозмущался Борис, – в основном только подкалывал, и не только меня… всех подряд. Помнишь, как одну старушку чуть до инфаркта не довёл?

Семён расплылся в улыбке как Чеширский кот:

– По-моему, очень классно получилось.

– Да, неплохо… правда бабку чуть инфаркт не свалил, – уточнил Борис, вспоминая “смертельный” прикол брата.

На четвёртом курсе свои законные зимние каникулы студенческая группа Бориса решила провести вместе. Решили ещё в сентябре. Очаровательный профорг группы Ирочка Новикова во время подсуетилась и сумела организовать недорогие путёвки. Сессия была успешно сдана, и студенты укатили в зимний дом отдыха “Бологое”, а Борис захватил ещё и братца Семёна, мотивируя свою заботу семейной ответственностью за старшего брата-раздолбая.

Группа дружно веселилась, но вскоре закончились деньги, и, чтобы компенсировать нехватку наличности, решили сдать пустые бутылки, которых накопилось довольно приличное количество. Лучший мужской состав “выездной бригады”, набив три чемодана пустой тарой – “хрусталём”, стройной колонной двинулся в ближайшую деревню в приёмный пункт стеклопосуды. Группа жаждущих товарищей смотрелась очень живописно…

Два больших чемодана с бутылками были обменены на денежные знаки, а вот половину третьего чемодана толстая и хитрющая приёмщица забраковала, мотивируя свою алчность “нетоварным” видом посуды. Все оставшиеся бутылки она хотела принять за половину цены. Потакать алчной бабе студенты принципиально отказались и дружно двинулись в обратную дорогу, громко ругая нехорошими словами человеческую жадность в лице работника торговли.

Братьям Левиным выпал “жалкий жребий” – мыть грязные бутылки, а остальные отправились в магазин за вином. Ведь, как известно – резко бросать пить нельзя, Минздрав не рекомендует, тем более, что немного денег на сдаче стеклотары дружный коллектив студентов всё же заработал.

И вот стоят Борис и Семён в специальной умывальной комнате в соседнем со столовой помещением и лихо моют бутылки в горячей воде. Бутылки постепенно приобретают товарный вид, а братья радуются. Винная посуда так не выглядела, даже когда стояла на полках в магазине. Но вдруг, в великом очистительном процессе винно-водочные этикетки под воздействием воды стали отклеиваться от бутылок. Что вполне естественно… Эстет и аккуратист Семён, чтобы не забить раковины мокрой бумагой, стал аккуратно складывать этикетки в стопку. И вот в этот момент в умывальную комнату входит бабушка…

– А что это вы ребятки делаете? – удивлённо спрашивает бабуля, с интересом разглядывая чистую винно-водочную тару и довольно уже высокий столбик этикеток.

– Да вот, хотели посуду сдать, а у нас не принимают. Говорят, бутылки грязные, – Семён охотно пустился в объяснения.

Бабушка понятно хмыкнула, но задавать вопросы не перестала.

– А этикетки зачем отклеиваете? – спросила она уже с более серьёзным лицом, явно не понимая действий братьев Левиных.

– Так ведь этикетки можно тоже сдать, – вежливо ответил Семён с совершенно непроницаемой рожей, – Если аккуратно снять их с бутылок и высушить, то берут по пять копеек за штуку.

В умывальной комнате разорвалась “информационная бомба”. Бабушка схватилась рукой за сердце и тяжело осела на ближайший стул. Её лицо стало серого цвета, землистые щёки задрожали.

– Сёма, ты что, обалдел? Вот придурок! Она сейчас концы отбросит, – засуетился Борис, бросаясь к бабушке с бутылкой, в которую он успел налить холодной воды.

– Да, я же не знал, что она такая нервная, – Семён стал оправдываться, с опаской поглядывая на любознательную старушку.

Но буквально через несколько минут бабушка пришла в себя и тихо заговорила с тоской в голосе, – Вот я дура старая, вот дура… всю жизнь пью… Бутылки сдаю, а этикетки нет, … а ведь могла озолотиться, если бы знала.

Борис захохотал, старушка явно шла на поправку. Угроза сердечного приступа миновала.

– Бабуля, не волнуйся, – Семён опять начал прикалываться, видя, что старушка пришла в себя, – Этот закон вышел только в прошлом году… ты не много потеряла.

Бабушка не ответила. Она горестно махнула рукой, поднялась со стула, грустно оглядела стопку чужих этикеток и, покачиваясь, вышла из комнаты…

Мелодичный звонок прервал сладостные воспоминания…

Борис, не вставая с табурета, дотянулся до черной трубки радиотелефона.

– Алёу! – протянул он по-хозяйски, расслабленный порцией пельменей и несколькими рюмками водочки, – Вас внимательно слушают.

– Это вас беспокоит Моисей Львович Цандер, – услышал он в трубке незнакомый голос, – Я мог бы помочь вам в ваших поисках – на определенных условиях, конечно.

Борис прикрыл рукой трубку и прошептал брату, – Тут звонит какой-то Моисей Львович, говорит, что может нам помочь и предлагает встретиться. Что будем делать?

38. Израиль – резиденция “Охранителей”

Зал заседаний располагался в цокольном этаже здания, поэтому окна в нем отсутствовали. Несколько старинных светильников создавали приятный для глаз мягкий свет, который поглощали стены, драпированные болотного цвета тканью.

В центре зала, занимая добрую его треть, был установлен огромный прямоугольный стол темного дерева, украшенный инкрустацией в виде золотой звезды Давида и окружённый рядом массивных кресел – общим числом двенадцать.

Во главе стола под тусклым золоченым балдахином стояло украшенное резьбой тринадцатое кресло. В кресле торжественно восседал рабе Левитас в длинном черном одеянии. Его фигурка казалась маленькой на фоне величественной мебели.

Остальные двенадцать кресел также были заняты, но полумрак скрывал лица присутствующих.

В зале стояла тишина, нарушаемая только неразборчивым бормотанием, в котором можно было угадать древние слова Торы.

Ни один звук не был способен проникнуть в помещение извне, а мощные потолочные перекрытия защищали также от палестинских “касамов”.

Выждав положенное по окончании молитвы время, уважаемый рабе Левитас обратился к присутствующим членам собрания:

– Глубокоуважаемые левиты-охранители! Я взял на себя смелость собрать вас здесь по весьма важному поводу, связанному с деятельностью известных вам сил, чья деятельность в настоящее время способна причинить ущерб тайнам еврейского народа, охраняемых нашей организацией на протяжении веков!

Голос председательствующего слегка дребезжал, но за этим голосом любой случайный наблюдатель, окажись он в зале, мог бы почувствовать величие самой вечности.

– Я уже имел честь докладывать настоящему собранию, – продолжал старец, – что в руки представителей коэнов, обосновавшихся в Соединенных Штатах, а именно – в Голливуде, волею случая попали древние манускрипты, описывающие историю еврейского народа. Указанные манускрипты считались пропавшими ещё во время Великой Чумы. Наши представители пытались остановить публикацию документов и в этом преуспели – оригиналы удалось изъять и перенести в новое убежище. Однако ситуация осложнилась тем, что бывший владелец манускриптов написал сценарий кинофильма и, незадолго до смерти, успел показать его режиссерам братьям Коганам, которые известны своими эпатажными фильмами…

Рабе остановился, как будто силы оставили его. Он поднес ко рту старинный серебряный кубок и сделал несколько слабых глотков. Затем, осушив губы белой салфеткой, которую достал из-за обшлага хламиды, рабе Левитас продолжил:

– Пришлось командировать одного из сочувствующих нам израильских бизнесменов в Канны для наблюдения за братьями, приехавшими на кинофестиваль. Там худшие предположения о сценарии подтвердились. Дальнейшие расследования, проведенные названным бизнесменом, вывели нас на чешский след. Попутно удалось установить, что финансирование проекта осуществляет осевший в Лондоне, родственник сталинского наркома, Кагановича. Английскому филиалу Общества Охранителей удалось установить, что этот родственник спешно вылетел в Москву на поиски некоего артефакта, вывезенного из Праги после Второй Мировой войны. В том же направлении отправился и наш бизнесмен в сопровождении брата-близнеца. Как вы понимаете, задача была – остановить эти поиски, в чём мы и преуспели, воспользовавшись связями с тамошними спецслужбами. Должен с удовлетворением доложить, что лондонский финансист в результате наших успешных действий отказался от опасного проекта и вернулся восвояси. К сожалению, этого оказалось недостаточно. Братья Коганы, потеряв финансирование, не отказались от съемок, а продолжают производство на собственные деньги, параллельно пытаясь пополнить финансовые ресурсы среди местной еврейской общественности. Бизнесмен, находящийся в Москве, по нашим сведениям, также решил продолжить поиски артефакта… В связи со всем выше изложенным, я прошу у достопочтенного собрания санкции на экстраординарные меры для скорейшего завершения данной операции. Благодарю за внимание.

Рабе Левитас коротко поклонился присутствующим. В зале воцарилась тишина.

39. Москва – переулок Сивцев Вражек

(офис Моисея Львовича Цандера)

– Ну, и шо вы таки имеете нам предложить, уважаемый? – Семён косил под торговца с Одесского привоза, а сам внимательно разглядывал своего собеседника, сидевшего напротив.

Вальяжный, седовласый красавец, Моисей Львович Цандер, с невозмутимым видом покуривал гаванскую сигару.

Моисей Львович Цандер, имевший “в миру” кличку Цапа, что, в общем, совершенно правильно отражало его сущность, входил в малочисленную когорту самых известных антикварных маклеров города Москвы. Природная смышлёность, изворотливость, проницательность, знание людей и жизни делали Цапу настоящим “профи”. Ещё до начала Перестройки, в эпоху застоя, Моисей Львович успешно применял капиталистические принципы рынка, преуспевал, и даже умудрился не засветился в милицейских протоколах. Напротив, он как курочка по зернышку, собрал отличную коллекцию русских художников-классиков первой половины 19 века. Подлинные картины Кипренского, Брюллова, Сурикова, Крамского, Поленова, Саврасова украшали стены роскошной квартиры Моисея Львовича и сигнализировали, вот он – “знаток человеческих душ” и толковый инвестор… Знает… знает мужик куда вкладывать почти честно заработанные рубли и доллары, имеет нюх на бабки. Моисей Львович Цандер заранее проинтуичил “русский бум” – невиданный взлет интереса к русскому искусству на мировом антикварном рынке. Его коллекция заняла бы достойное место в любом музее мира… Вот и сейчас, когда поспешно упорхнувший в Туманный Альбион Каганов-младший оставил Цапу на бобах, Моисей Львович мгновенно нашёл бизнес-альтернативу. Братья Левины искали то же самое, что и лондонский продюсер, a “природа не терпит пустоты” – Моисей Львович хорошо разбирался в немецкой классической философии.

Цапа неторопливо стряхнул сигарный пепел в старинную пепельницу, – Я и мои люди, проделали определённую, очень даже не простую работу, и я с уверенностью могу сказать, у меня есть то, что вы ищите.

Семён Левин, заинтересованно покачал головой:

– И шо же это такое, шо мы так ищем? Хотелось бы поподробнее, уважаемый.

– Можно и поподробнее, – уверенность Моисея Львовича как говорится, била через край, – 151-й Псалом… Hе так ли?

– Я вас внимательно слушаю… Oчень внимательно, – Семён от волнения забыл про одесский акцент, – Продолжайте, пожалуйста.

– А я уже закончил. Если вас всё ещё интересует данный предмет, – Моисей Львович сделал паузу, – с удовольствием вам помогу.

– Откуда у вас эта информация? – Семён поднялся со стула, но спохватился и снова сел. Он даже попытался сделать вид, что 151-й Псалом его конечно интересует, но только как исторический документ, и не более того. Хотя нервно дергающееся веко левого глаза говорило об обратном. Таинственный утерянный Псалом очень и очень интересовал Семёна Левина.

– Волею судеб в мои руки попал архив Кагановича… Да, да… того самого, Лазаря Моисеевича, – Цапа заметил мелькнувшее удивление в глазах Семёна, – Мы уже на 90 процентов его расшифровали, и этой информацией я готов с вами поделиться.

– И что, там конкретно сказано, где находится 151-й Псалом? – Семён недоверчиво глядел на Цапу.

– В архиве, и это совершенно естественно, конечно нет точного почтового адреса, но по имеющимся данным это место можно определить. Я вам сказал, что мы расшифровали архив только на 90 процентов. Осталась самая малось. Если нужно срочно, то за дополнительные деньги вы можете привлечь более классного специалиста, чем мой “архивариус-любитель”. Повторюсь – данной информации достаточно, чтобы организовать поиски. Но решать, конечно вам, – Моисей Львович затушил сигару, и внимательно посмотрел на Семёна.