Дестабилизатор

скачать книгу бесплатно


– Что проходите?

– Вэйрана Золотоголового… судебную реформу.

– А, понятно. У нас она на пару классов позже была.

– Везет… – девочка скорчила недовольную рожицу и присела на корточки, поправить носок. – Вот что значит «всеведущий»? Ведущий что вообще? У них же там не было передач по визору и…

– Ведущий, а не ведущий. От слова «ведать», «знать» то есть.

– А… – Ти, не поднимаясь, задумчиво почесала кончик носа. – Ну и все равно, что это значит?

– Значит, что судьи, которых назначил Вэйран, считались всезнающими.

– Разве кто-то может знать вообще все-превсе?

– Я ж говорю, считались. И считаются. Самый главный специалист в своем деле, например, верховный судья, якобы знает обо всем, что происходит в стране, знает все законы и способен распутать самое сложное дело. Конечно, для этого сперва нужно долго учиться, а потом набираться опыта.

Судя по раздавшемуся в ответ скептическому фырканью, Ти он не убедил. Однако на ноги она встала и как-то воровато огляделась по сторонам.

– На самом деле, – заговорщицким тоном продолжал Эл, делая вид, что ничего не замечает, – всеведущими и всезнающими первых судей называли нарочно, чтобы люди не сомневались в их праве принимать решения. Кое-кто из невежд считал, что власть Вэйрана и его судей божественна…

– Нет никаких богов!

– Конечно, нет. – Эл протянул руку, чтобы потрепать Ти по макушке, но девочка, словно почувствовав его движение, отпрянула в сторону.

– Волосы не трожь, растреплешь!

– Ну и заплету потом, я, между прочим, очень ловко плету косички. А богов, конечно, нет. Но раньше люди считали по-другому. Существуют, знаешь ли, разные теории. Например, богами могли быть инопланетяне, которые казались нашим древним предкам всемогущими.

– И инопланетян тоже нет, иначе мы бы с ними давно встретились в космосе!

– Верно. Хотя путешествовать в космосе для этого, может, и не обязательно. Может, есть какие-то ходы между планетами, что-то вроде…

– Межпространственных порталов? Дядя Эл, не держи меня за младенца, кто этого не знает-то?

– Не держу ни в коем разе! – клятвенно заверил Эл. – Но как бы там ни было, правители быстро сообразили, что за просто так никто им подчиняться не станет. А если и станет, всегда найдется тот, кто усомнится в их праве распоряжаться всем и всеми. Если считать теорию с инопланетянами или, если хочешь, иномирянами, верной и допустить, что они могли скрещиваться… то есть, были похожи на нас и могли заводить семьи с землянами, то право их потомков было не таким уж и надуманным. Между прочим, у многих народов существовали мифы о том, как женщины рожали детей от богов. Но это очень старые мифы, сейчас о них почти не помнят. Кстати говоря, ты знаешь про Анваба Великого, мага, помогавшего Вэйрану Золотоголовому?

– Ну кто ж про них не знает…

– Так вот, люди как раз считали Анваба плодом такого союза, потому что он был всемогущ: мог одним словом останавливать армии, сдвигать с мест горы, осушать моря и делать кучу самый разных удивительных вещей.

– Дядя Эл, ну хватит уже!

– Ну, я просто хочу сказать, что раз такой человек служит кому-то, значит, этот кто-то стоит ее выше его в иерархии, понимаешь? Значит, этот кто-то – сам бог. Понимаешь?

– Тебе бы самому сказки сочинять!

– Почему мне все время это говорят, а? Но ты права, в той курсовой мне точно не стоило писать хотя бы об инопланетянах, может, тогда бы ее восприняли всерьез. Или хоть не до такой степени в штыки. Кстати, ты не опоздаешь в школу, если мы и дальше будем так стоять?

– Как будто это я стою на месте и несу всякую ерунду! Ладно, идем, – Личико Ти погасло. Она сделала несколько неуверенных шагов и ее рука дернулась, словно девочке хотелось прикрыть значок.

– Даже если кто-то посмотрит и увидит его, забудет про тебя через несколько минут. – Эл неторопливо пошел рядом. – А еще большинство подумает, что-то вроде: «Бедная девчушка, какой же урод ее папаша!»

Ти с упреком взглянула не него.

– Но он не урод. Мама говорит, он симпатичный. Поэтому она и запала на него.

– Можно быть симпатичным внешне, но внутри – уродом, – очень серьезно ответил Эл.

– А… ну да, наверное.

Они пошли по улице, завернули за угол и начали подниматься в гору. Мимо них то и дело пробегали другие школьники. Некоторые, как и Ти, со значками на лацканах. Больше всего было желтых, но попадались и оранжевые. А вот красных не встретилось. Впрочем, в школе Эла красный тоже носил он один.

«Почему это моя мама – убийца? – возмущался он, когда ему впервые прикололи на лацкан значок. – Она ведь убила себя, а не кого-то другого!»

«Но ведь убила? – грустно возразил его куратор – невысокий, лысый, с заметным брюшком. – Самоубийство – тяжкое преступление перед обществом, Элиас. Никто не вправе лишать государство доходов, которые может принести человек, проработавший всю жизнь. – Он постучал желтоватым ногтем по значку. – Убийство и хищение у государства, видишь? Вот, что сделала твоя мать: обворовала государство, лишила источника дохода, который приносила бы еще лет пятьдесят, а то и больше!»

Эл тогда насупился и не стал спорить, но возненавидел дисциплинарника до конца школы, хотя, став старше, и понял, кого нужно винить на самом деле – систему, каравшую не только преступников, но и их детей, и внуков.

«Так было всегда, с тех времен, когда были написаны первые законы: „И падет кара на головы ваши, и головы ваших детей, и внуков“. Постепенно люди забыли смысл этих слов и совершали преступления и не боялись правосудия, в надежде, что правда об их преступлениях не будет раскрыта, а если и будет, то пострадает лишь преступивший закон. Но тридцать лет назад, когда были стерты границы государств и Пангея объединилась под сенью единого для всех Закона, было принято решение вернуться к древним традициям. И пусть законы Пангеи менее суровы и смертная казнь не предусмотрена даже за самые тяжкие преступления, но каждый, решившийся преступить закон, отныне до конца своей жизни будет знать, что наказание будет нести не только он, но и его дети, и внуки!»

С этих слов, звучащих из ретранслятора, начиналось каждое утро школьного «Судного дня», когда после занятий все ученики собирались в общем зале, а кающиеся поднимались на сцену и по очереди выходили вперед, чтобы покаяться – назвать преступление родителей, за которые несут ответственность.

В первый раз многие плакали и не могли произнести слова покаяния, но им не позволяли встать в общий ряд, пока они не сделают это. Одиннадцатилетний Эл считал себя слишком взрослым для слез. Судный день пришелся на пятый день после похорон матери, он, еще не успевший смириться и свыкнуться с обрушившейся на него потерей, был настолько ошарашен несправедливостью происходящего, что практически выплюнул ненавистные фразы в зал, в устремленные на него сотни глаз. Никого не волновало, что его мать страдала от тяжелой депрессии и бессонницы, что она вовсе, возможно, вовсе и не хотела умирать. Она всегда любила сидеть на подоконнике у открытого окна. Она приняла несколько лишних таблеток, скорее всего, просто по ошибке, забыв, что уже пила их. И, может быть, у нее закружилась голова, а может, она потеряла сознание и упала. Всего второй этаж, кто мог подумать… И ведь даже записки не оставила! Она не могла поступить так с сыном, которого любила больше всех на свете! Так говорила бабушка и Эл верил ей. Все получилось по глупой, нелепой случайности. Мама случайно упала из окна, ударившись головой о бордюр, окружавший цветник. Но закону не было до этого дела. Мама ходила на терапию, но инвалидность ей не присвоили, поэтому считалось, что она отвечала за свои действия, и ее семья должна была понести наказание за совершенное ею преступление.

После первого раза произносить ненавистные слова стало проще. Каждый раз, всматриваясь в лица тех, кто сидел в зале, Эл видел лишь равнодушие, скуку, сочувствие, иногда насмешку. У детей помладше статус ребенка преступников вызывал ужас, у старшеклассников, к удивлению Эла, прежде не сталкивавшегося с этой стороной школьной иерархии, уважение.

Вскоре после первой церемонии в школьном дворе его остановила группа подростков лет пятнадцати-шестнадцати.

– Кого мамаша-то грохнула? – спросил один из них, лениво жуя жвачку. От старшеклассников пахло сигаретами, их форменные пиджаки были расстегнуты, шнуровки рубашек распущены, на лицах блуждали ухмылки.

«Бить будут», – решил Эл, изготовившись дать отпор. Он знал, что ему не победить, но сдаваться без боя или бежать не собирался.

– Себя, – буркнул он и старшеклассник, задавший вопрос, разочарованно скривил губы.

– Пф-ф-ф, а мы-то думали… но все равно круто! – он покровительственно похлопал Эла по плечу.

– Чего крутого? – не понял тот. – Ты бы хотел, чтобы твои родители кого-то убили?

Мальчишки расхохотались.

– Дурак ты, – ответил другой, конопатый, с гладко зализанными жидкими рыжими волосами. – Не говори, что мамаша себя грохнула, говори, что кого-то другого. Увидишь, как тебя зауважают.

– Сами вы дураки, – обиделся Эл, развернулся и ушел с закаменевшими плечами, ожидая удара или камня в спину. Но бить его никто не стал. Одноклассники одно время держались с ним настороженно, но постепенно оттаяли. Почти. Со временем Эл обнаружил, что относятся к нему все-таки по-другому. Но даже те, кто стал относиться хуже, задирать его не решались, а вот детей, чьи родители совершили преступления попроще, задирали, еще как! И этого Эл стерпеть не мог.

«Послушай, Лейан, – плотно закрыв дверь кабинета, сказал директор, после третьей или четвертой драки. – Уймись или оглянуться не успеешь, как окажешься в дисциплинарной школе. Я буду с тобой откровенен, но если ты расскажешь кому-то об этом разговоре, скажу, что ты все выдумал. Ясно тебе? – Эл угрюмо кивнул. – Так вот, по закону дети преступников не должны подвергаться никакой дискриминации, но на деле все обстоит не столь благополучно. Если родители других детей будут жаловаться на тебя, нам придется принять меры. Зачем тебе усугублять преступление матери собственными правонарушениями?»

«Ну так и принимайте свои меры, раз должны! – с вызовом ответил Эл. – Только уж тогда и к тем, кто обижает детей преступников тоже. Так ведь будет справедливо и по закону, верно?»

Директор тогда только головой покачал и выставил его вон из кабинета с наказом подумать над своим поведением. Но Эл думать не собирался. Его оценки за дисциплину оставались низкими до конца школы и деду частенько приходили вызовы от директора, после которых Элу неизменно доставалось. Но никто никуда его не переводил и в старших классах вокруг него сбилась ватага таких же отчаянных мальчишек, никому не позволявших обижать кающихся…

Эл встряхнул головой, прогоняя непрошенные воспоминания, вихрем прнесшиеся в памяти, и обеспокоенно взглянул на Ти. Девочка, поначалу вздрагивавшая и втягивавшая голову в плечи каждый раз, когда кто-то проходил мимо или оглядывался на нее, кажется, постепенно успокоилась и даже расправила плечи.

– Мама сказала, ты тоже в школе ходил на покаяние? Как там?

– Ну, ты ведь наверняка уже бывала на церемонии? Смотрела из зала, я имею ввиду.

– Угу.

– И что? – Эл взглянул на кудрявую светловолосую макушку, едва достигавшую его бицепса. – Издевалась над кем-то из кающихся? Дразнила их?

– Нет, ну ты чего? – обиделась девочка, пнув носком ботинка камешек, попавшийся ей под ноги. – Мне скучно было.

– Ну вот и всем остальным скучно. Помни об этом, когда будешь стоять перед ними.

– А ты тоже? Ну, каялся…

– Да. Но я был постарше, чем ты. И дрался со всяким, кто пытался что-то плохое сказать о моей маме. Правда, таких было немного… – он усмехнулся.

– Драться нехорошо, – фыркнула Ти. Чем ближе подходили они к школе, стоящей в конце улицы, тем больше детей появлялось с соседних улочек, вливаясь в общий поток.

– Нехорошо, – согласился Эл. – Но иногда полезно.

Несколько мальчишек с оранжевыми значками, остановились поодаль, глядя на них и подталкивая друг друга локтями. Кажется, парочку из них он уже видел прежде.

– Одноклассники? – спросил Эл.

Ти взглянула в сторону мальчишек.

– Из параллельного.

– Твои приятели?

– Нет, – она подняла голову и снова посмотрела на него так, будто он не пойми зачем спрашивал очевидные вещи. – Они из детского дома. Значки же оранжевые, не видишь, что ли?

– Ну, оранжевые не только у тех, чьих родителей лишили родительских прав. Это любые правонарушения средней степени тяжести. Просто они смотрят на тебя, я и подумал…

– Они смотрят на тебя. Будто сам не знаешь, что ты для них герой! Когда-то они набивались ко мне в друзья, мы же соседи. «Королевский щитоносец, защитник короля и государства!», – передразнила кого-то она и прибавила шагу, а Эл почувствовал себя так, словно вдруг получил по носу. Ему и в голову не приходило, что мальчишки приходят в их подъезд не к кому-то из приятелей, а из-за него. Хотя приятеля это все равно не исключало. Просачиваются же они как-то в подъездную дверь и на чердак.

«Как будто подобрать код к замку, такая уж проблема», – промелькнула в голове мысль, как будто произнесенная насмешливым мальчишеским голосом.

«Тоже верно», – мысленно согласился Эл, догнал Ти, снова пошел рядом.

– Я оказался на том пустыре случайно и никого не спас. И щитоносец – просто глупое старое слово. Да к тому же принадлежит титул вовсе не мне, а деду. Так что никакой я не герой, это все глупости.

– Угу… Мама говорит, ты не любишь вспоминать ту историю и запретила мне о ней заговаривать, но ты ж сам начал, так что я скажу, – выпалила вдруг Ти, не сбавляя шаг и упрямо глядя перед собой. – Вы со своим другом, может, и не спасли никого из тех детей, но… того, кто их убивал…

Элу стало совсем не по себе.

– Ничего такого не было! – как можно тверже произнес он. – Если твои друзья думают, что мы убили этого человека, так это неправда. Мы пытались… впрочем, не важно. Короче, скажи им всем, чтобы не выдумывали.

– Сам и скажи. – Они уже дошли до ворот школы и Ти махнула ему рукой: – Спасибо, что проводил, дальше я сама.

– Удачи, – отозвался Эл. Вряд ли он чем-то ей помог, хотя, кто знает?

Мальчишек уже не было. Ладно, он, на самом деле, вовсе не собирался с ними говорить. Только фанатов ему не хватало, вот еще глупости! Эл встряхнул головой. Все, хватит об этом, есть дела поважнее. Например, нужно решить, чем себя занять. До звонка в «Нейрофарм» оставался еще целый час. Есть не хотелось, а вот выпить еще кофе – очень даже.

Однако возле подъезда его ждал еще один сюрприз – длинный серебристый лимузин, возле которого маячил высокий и широкоплечий хмурый тип в темном костюме. При виде Эла он наклонился, распахнул дверь. Эл аж сигарету изо рта выронил, когда из недр серебристого чудовища появился некто, разодетый в развевающиеся многослойные цветастые шелка – Ланс бы на месте помер от зависти при виде этакого великолепия. Незнакомец поднял голову. Тонкое горбоносое лицо, лучистые карие глаза, улыбчивые губы, зачесанные назад пышные темные волосы… Не узнать этого человека, виденного столько раз по визору, Эл просто не мог, да и сходство с сестрой-близнецом – мэром города, сразу бросалась в глаза.

– Вы ко мне? – подойдя ближе, глупо спросил Эл, хотя все было очевидно и так.

– Удивил? – усмехнулся господин Флоран. Он оказался высоченным и Элу приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Госпожа мэр была все-таки пониже.

– Еще как! – Эл не стал отрицать очевидное. – Э-э-э, может, зайдете?.. – он гостеприимно указал на дверь подъезда. Было странно, что до сих пор вокруг не собралась толпа зевак. Улица словно вымерла… и это с утра-то, когда все выходят на работу!

– В другой раз, – мягко отказался от приглашения Флоран. – Я заехал сказать спасибо за спасение нашего кузена и отдать вам это. – Он повел рукой и тип в темном костюме, достав из недр лимузина весьма знакомый с виду кофр для одежды, вручил его Элу.

– Чтобы возместить потерю, – пояснил Флоран. – Я видел в новостях, во что превратился прошлый. Впрочем, – он окинул Эла взглядом, – вы предпочитаете другой стиль, как я вижу. Но все же прошу, примите.

– Да, право слово, не стоило… – попытался отказаться Эл, невольно переняв стиль речи именитого гостя, но подручный Флорана был непреклонен и втиснул кофр ему в руки.

– Это всего лишь безделица. А теперь позвольте откланяться! – Флоран скользнул к лимузину, и скрылся в его недрах. Для мужчины столь высокого роста, двигался он очень легко и быстро.

– Ну что ж с вами делать… – пробормотал Эл, глядя, как тип в темном костюме занимает водительское место, и лимузин отъезжает от тротуара. Словно по мановению волшебной палочки из дверей домов и магазинов вдруг начали выходить люди, но никто почему-то не обращал внимания на медленно двигающуюся по улице серебристую машину, словно ту окутывало поле, рассеивающем внимание. А впрочем, возможно, и окутывало. Кто знает, что еще есть за разработки у «Нейрофарма»? Пожалуй, стоит спросить об этом Райана.

Глава 6

1099 год, месяц Эдрин, неделя IV, день II, 09:30–11:00

Поднявшись к себе, Эл, не заглядывая в кофр, кинул его на кровать в своей комнате, сварил еще кофе, устроился с кружкой на подоконнике и снова закурил. Старый город стоял на возвышенности, спускающейся к заливу, и из кухонного окна открывался вид на красные и коричневые крыши, тянущиеся до самого порта. За ними высился лес кранов, а дальше до самого горизонта серебрилась под солнцем водная гладь, по которой медленно ползли грузовые и легко скользили пассажирские суда. Вид этот Элу не приедался никогда, однако сейчас, вместо того, чтобы бездумно скользить взглядом по знакомому пейзажу, он погрузился в размышления о том, стоит ли ему беспокоиться из-за сумасшедшей бабы из полиции или можно спокойно забить на нее и все ее подозрения. Доказательств их причастности ко вчерашнему происшествию никаких нет и не будет. Да и по тому старому делу тоже, иначе еще два года назад их прижали. Казалось бы, беспокоиться не о чем, можно забыть обо всем прямо сейчас, посмеявшись над своим вчерашним беспокойством, но все же что-то не позволяло ему это сделать, заставляя снова и снова прокручивать в голове одни и те же мысли.

Эл глотнул кофе, затянулся и выдохнул дым в сторону форточки. Он не любил врать, в том числе самому себе, а значит, хватит ходить вокруг да около, пора взглянуть правде в глаза. Раз он не помнит, что случилось тогда на пустыре, нельзя исключать, что случилась там, как верно заметил вчера Ланс, какая-то жопа. И если вдруг запахнет продуктами переработки пищи – ну мало ли, всплывут вдруг новые улики, выйдет из комы таинственный субъект с пустыря или еще что, – нетрудно догадаться, что в первую очередь адвокаты «Пангеи» выгораживать будут Младшего. И значит, Элу нужно подстраховаться. Вот только как? К материалам следствия его, понятное дело, никто не допустит. Остаются способности, пользоваться которыми он может незаметно и абсолютно безнаказанно… да.

Вспомнив вчерашний разговор с главой «Нейрофарматех», Эл передернул плечами. По счастью, таких типов, как этот Райан, немного. Вернее даже сказать, Райан первый, кто сумел не просто обнаружить, а еще и оттолкнуть его мысленный щуп – или как там правильно назвать то, чем он присасывается к ментальному полю собеседников. А так, чувствовать-то его некоторые чувствуют, но не все понимают, что именно… Вот Бедридант вчера дернулась и злобно зыркнула, но и все. Не очень хочется, но, пожалуй, нужно с ней как-нибудь встретиться и попытаться прощупать ее снова.

Пикнул наручный комм. Эл вывел на экран сообщение, пробежал его глазами и хмыкнул. В МИС появилась новость о том, что «Новый путь» взял на себя ответственность за вчерашний пожар в «Нейрофарме». Очень кстати! Возможно, это отвлечет неугомонную следовательшу от них с Вледигом.

Сделав последнюю затяжку, он утопил окурок в остатках кофе. Свинство, конечно, Ланс бы ему непременно выговорил. Но Ланс патологический чистюля, и, вообще, его тут сейчас нет. Эл бросил взгляд на часы. Без одной минуты десять, пора звонить.

Райан ответил после первого же гудка.

– Господин Лейан! Как поживаете?

– Доброе утро, господин Райан! – бодро отозвался Эл. – У меня все прекрасно, благодарю. Надеюсь, у вас тоже?

– Превосходно. Только у меня давно день, – в голосе Райана отчетливо прозвучали ироничные нотки, и Эл почувствовал себя дураком – зря выжидал почти час.

– Ваше предложение об экскурсии в лаборатории еще в силе? – поинтересовался он.