Смешные люди. Повесть и рассказы

– Зеер гут, – отреагировал Михаил и, сморщив лоб, продолжил: – Просто зеер гут! По-другому не скажешь! У жены сейчас неполадки в организме, – объяснил он и, ханжески вздохнув, закончил: – В общем, можно сказать, свободный сокол.

– У нее цилиндр не держит или, может, полуось полетела? – не выдержал Никита Романович такого циничного отношения к женщине.

– Нет, уважаемый кузен! Опять вышла с вашей стороны ошибочка! В деревне она лечится молоком… от ожирения. Да и вообще, признаться, поднадоела-с мне кошмарно-с! Еще есть вопросы?

– Вот ведь, баламут! – вовремя вступил в разговор Григорий Иванович. – Кузен! Надо же такое удумать! – И с удовольствием повторил, хмыкнув: – Кузен! Ты лучше, Миш, сиди и закусывай. Закусывай, тебе говорят! А то сейчас снова сцепитесь. Райка, она баба такая, спуску не даст! Вы к ней лучше и не цепляйтесь.

Раиса быстренько привела себя в порядок на кухне. Последний раз взглянула в зеркальце. Осталась собой довольна и с легкой улыбкой вошла в комнату.

– Ишь, бесстыдница! – встретил ее Григорий Иванович. – Глазищами так и играет. Грудь вперед! Мол, разойдись! Я иду!

– Вы, дедуня, мне не указ! Я своё положенное отработала. Имею право на законный отдых, – парировала Раиса. – И не компрометируйте меня перед людьми! А то бог весть, что ещё подумают!

Она скромно присела на диван и стала листать принесённый журнал.

~ А Колька где? – не унимался! Григорий Иванович. – Опять на улице болтается? Небось, за уроки и не садился?

– И опять вы, дедуня, мимо. Николай накормлен, напоен и сейчас делает уроки. А потом зайдет к вам на чашку чая, – отбивала все наскоки деда Раиса.

– Пожалуйста! На всё у неё готов ответ! Никак не пойму, за что её можно зацепить, – удручённо констатировал Григорий Иванович.

– Позвольте, Раиса, задать вам вопрос. Что это за журнал вы сейчас читаете? – неожиданно выпалил Никита Романович, чуть не плюнув с досады на собственную неуклюжую витиеватость.

– Уважаемый кузен! Это журнал мод. Под названием «Бурда»! – не дав ответить Раисе, объяснил Михаил.– Выходит в Федеративной Республике Германии. Сокращенно ФРГ.

«Бурда? – изумился Никита Романович. – Издевается снова? Нет! Он меня точно доведет сегодня!»

– Да, Никита! Миша прав, – мягко промолвила Раиса, уловив его замешательство. – Такое смешное название. Я сама первый раз хохотала до слез!

«Нет, вы только подумайте! Никита! – забурчал про себя Григорий Иванович. – Нашла себе товарища!»

– Сегодня обсуждали на работе новый индийский фильм. «Танцор диско». Все очень хвалили! – продолжила Раиса.

«А что, если возьму и приглашу ее в кино? Явно намекает… Некрасиво, конечно. Жена в доме отдыха, а я тут как тут… Хотя ничего такого в этом, в общем-то, и нет», – раздумывал-сомневался Никита Романович.

Михаил же повернул свой стул к Раисе и уже обращался только к ней:

– Признаться, я не поклонник индийского кино. Предпочитаю больше индийскую философию. Просматриваю иногда французские комедии, итальянские. Ну и, конечно, лучшие отечественные образцы. А в принципе, неважно ведь что, важно с кем!

«Ну и наглец! Приглашу-ка его в коридор… Покурить. Иначе лопнет терпение, точно лопнет!» – начал заводиться Никита Романович.

– Вы где работаете? – перевела разговор Раиса.

«Где же я работаю? Наверно, лучше всего шофером», – остановился Михаил на таком варианте.

– На «Зилке» баранку кручу. Развожу продукты по магазинам. Между прочим, шофер первого класса! – с достоинством пояснил он.

– Значит, в одной системе, – подтвердила Раиса его догадку.

«Эх! Была не была! Приглашу ее в кино, и точка!» – решился наконец Никита Романович. Но зазвонил телефон.

– Алё! Алё! Слушаю! Слушаю! – заголосил в трубку Григорий Иванович.

– Ну всё! Заалёкал, – покритиковала слегка мужа Мария Дмитриевна.

– Чтой-то бубнят. Не пойму никак, – растерянно повернулся к публике Григорий Иванович. – Вроде как тебя, Романыч!

После недолгих: «Да-да, хорошо», Никита Романович церемонно извинился перед присутствующими и пояснил:

– Вызывают. Срочно. Надо ехать.

Улыбнулся виновато Раисе:

– Мы с вами непременно еще увидимся. Непременно!

Михаил беззвучно захихикал. Да и Григорий Иванович удивился последней фразе: «Надо же, и Романыч клюнул! И чем это она их так берет?»

Проводив Никиту Романовича, он заявил:

– Государственный человек! Даже отдохнуть и то не дают… Вот и я таким же был в молодости!

Раиса заинтересовалась Никитой чрезвычайно. Таинственный уход и вообще в ее вкусе. Надо повыведывать о нем у Михаила. Аккуратно. Но тот отвечал туманно, уклончиво и переводил разговор на себя. Делать становилось нечего, и Раиса засобиралась домой. Михаил вызвался ее проводить.

После того, как все ушли, Григорий Иванович вслух заявил:

– Не пойму я! Умная наша Райка или все же нет? Наверно, все же нет! А жаль! – И включил телевизор.

Никита Романович едет за границу

У подъезда уже ждала серая заводская «Волга».

– Что за спешка такая? – спросил Никита Романович скорее себя, чем шофера. Тот неопределённо пожал плечами и резко взял с места.

Никита Романович быстро шел по пустынным коридорам заводоуправления. В приемной, несмотря на поздний час, ожидали несколько человек.

– Проходите, Никита Романович! Сергей Иванович уже спрашивал про вас, – произнесла секретарша.

Никита Романович толкнул дверь кабинета.

– Ну, здравствуй! Здравствуй, Никита Романович! – поднялся навстречу Полищук. Коротко, мужественно пожал руку. А то будут трясти или того хуже, просто помажут потной ладонью. – Извини! Можно сказать, с постели поднял.

– Да нет! Не с постели! С приятелями отдыхали, – возразил Никита Романович.

– Понятно, понятно! Это я так, образно. Тут вот какое дело. Мы с товарищами подумали и решили включить тебя в состав зарубежной делегации. Ты как на это смотришь? Будешь полномочным представителем нашего завода. Об ответственности говорить тебе не буду. Сам понимаешь! Мужик ты грамотный. Справишься! Ознакомишься с иностранными достижениями в нашей области. Приедешь, лекцию нашим прочитаешь. Так что давай! С богом! Да, еще Петрухин поедет. Ему не впервой. Да и веселей вдвоем. Ну все! Задерживать не буду. Времени у тебя в обрез. Собирайся, оформляй документы. Отъезд через три дня. Если что, прямо ко мне! Все!

Снова крепкое рукопожатие, и Никита Романович очутился на улице. Немного обескураженный. «В чём ехать? Придётся, пожалуй, в черном костюме. А жаль. Ещё не дай бог, истреплется в дороге, – подумал озабоченно. – Ну их к чёрту с этой поездкой! Суета одна. И в цеху дел невпроворот». Решил, что надо предупредить супругу. Придётся завтра ехать.

До Звенигорода, где отдыхала Полина Григорьевна, добрался быстро. А там по дурости пошёл не в ту сторону. Снег почернел, но таять не хотел. В ботинки набилось порядочно. «Как бы не заболеть! Вот будет фокус!» – мелькнули опасения. Наконец Никита Романович набрёл на какой-то деревянный забор. Пошел вдоль него и увидел калиточку, а над ней надпись углем: «Пансионат Академии На…» Последние буквы потекли. «Н-да, солидная вывеска! Ничего не скажешь! – изумился Никита Романович. – Не зря Полинке дали сюда. Дыра дырой! Наш профилакторий по сравнению с этим заведением просто дворец!» Протиснулся в калитку и отметил, что следов маловато. Странно. Внутри, правда, было поприличнее. Все убрано, ухожено. Слонялись по аллеям люди. «Может, для маскировки?» – мелькнула дурацкая мысль.

На одной из аллей увидел супругу в ярком спортивном костюме общества «Динамо». Шла под руку с мужчиной средних лет. Тот нес две пары лыж. «Уже весна на носу. А им все нипочем! – неприятно поразился Никита Романович. – Ещё насчет Раечки сомневался! Осёл эдакий!»

Полина Григорьевна, увидев Никиту Романовича, страшно удивилась. Но смущения не выказала, а только сильно закричала издалека:

– Кит! Что случилось?

– Ничего! Успокойся! – ответил он как можно доброжелательнее, но не удержался от подковырки: – Ты что, член общества «Динамо» теперь?

Полина Григорьевна не обратила внимания на эту бестактность и поинтересовалась:

– Почему ты с заднего хода? И весь так извозился? – И, подставив щеку для поцелуя, продолжила: – Познакомься, Кит! Это Евгений Юльевич, доцент! Он такой любезный. Сопровождает меня на лыжных прогулках. А это Кит! Мой муж.

– Очень приятно! – сразу же откликнулся Турникевич. – Таким я вас себе и представлял.

«Интересно! Каким это таким?» – нахмурился Никита Романович и едко произнес в ответ:

– Я смотрю, тут много профессоров из магазинов!

– Ну, Кит! Как тебе не стыдно! Честное слово! – укоризненно защебетала Полина Григорьевна. – Евгений Юльевич, бог знает, что подумает!

– Нет, я не из магазина, – засмеялся довольно Турникевич. – Хотя подмечено верно… Я попрошу меня извинить, обещал партию в бильярд одному членкору… из универсама. Надеюсь, еще увидимся, – и затрусил грациозно по аллее.

– Ты совершенно невыносим, Кит! Что за глупая ревность? Я же вижу! И ты совершенно напрасно нападаешь на Евгения Юльевича. Это милейший, образованнейший человек! Знает три языка. И где он только не был! – защебетала Полина Григорьевна.

Никита Романович отметил, что Поля стала как-то совершенно иначе выражаться.

– Я уезжаю послезавтра… в Швецию, – по-прежнему сухо объяснил он цель своего визита.

– В Швецию?! – чуть не рухнула от изумления Полина Григорьевна. – Это как же так? В Швецию? Ты шутишь, Кит?

– А вот так! – уже с долей торжества ответил Никита Романович. И в двух словах объяснил суть дела.

– Могут ещё отказать, – боясь сглазить, произнесла Полина Григорьевна. – А меня почему не записал?

– Ты понимаешь, что говоришь? Это же служебная поездка!

– Ну и что?

– Ничего!

– Как же быть? А вдруг всё-таки откажут? Ну или заменят кем-нибудь. Так бывает…

– Нет, верняк! – Никиту Романовича стал утомлять этот бестолковый разговор.

– Ведь тебя же надо собрать, – вслух засомневалась Полина Григорьевна. – А мне еще неделю здесь надо… Ладно! Я тебе все напишу. Не вздумай надеть свой черный костюм! Наденешь серый в полоску. Он еще ничего. – И уже твердо закончила: – А мне привезешь тонкое кожаное пальто, с ламой. Это там копейки. Я тебе покажу! Тут у одной есть!

– Вряд ли хватит денег. Да и вообще! Будет у меня время по магазинам бегать, – возразил Никита Романович. Он хотел привезти кое-что из инструмента для домашних поделок.

– Найдешь, найдешь время! Выбрать для единственной жены пальто! – неумолимо отрезала Полина Григорьевна.

Обсудили, кто присмотрит за Валеркой. Возраст-то опасный. Может и накуролесить. Только дай волю!

– Попрошу Ферапонта! Он не откажет, – решил Никита Романович.

– Уж твой Ферапонт присмотрит! – съязвила Полина Григорьевна.

– А что? И присмотрит! – обиделся за друга Никита Романович.

Постепенно разговор вошел в нормальное русло. Становилось холодновато, и они направились в помещение.

Совершенно неправдоподобная мебельная история

Отъезд решено было отметить в ресторане. Тот находился неподалеку. Современное низкорослое зданьице. В ряду таких же. Под общим названием «Торговый центр». Ведь не каждый же день человека в загран посылают! Такое событие! Посильнее дня рождения будет!

Ферапонт по этому случаю приоделся. И выглядел даже торжественней, чем сам Никита Романович. От обоих крепко пахло лосьоном. «Как на свадьбу!» – удовлетворённо подумал Ферапонт.

– Слушай! А давай в центр рванем? – предложил он. – Посолидней будет!

– Пока туда доберемся, как раз закроют! – здраво рассудил Никита Романович.

– А ты, Ника, так и поезжай! Только к черному бы надо черный галстук… Ух, и закрутишь ты там с бабами! – любовался другом Ферапонт.

– Да ладно тебе, – оборвал его Никита Романович.

– А что? И закрутишь! – не унимался Ферапонт. – Уж я бы там дал шороху! Точно тебе говорю!

Никита Романович вспомнил про жену. Там на аллее. С доцентом. «Какая-то странная она была… Не такая, как всегда… Суетливая», – наконец определил он. И что-то неприятно кольнуло внутри. Пересилил себя и отмахнулся от глупых подозрений: «А то все проводы насмарку. Если себя распустишь… Приеду, обязательно с Раисой встречусь!» Это его сильно ободрило.

– Бабы, Поня, не вопрос! – лихо сказал он, удивив этим Ферапонта, который отчего-то почувствовал легкое беспокойство.

– Давай! Пошли! А то прокопаемся, могут и закрыть! – заторопился Никита Романович.

Пошли дворами. К вечеру приятно подморозило. Запорхал мелкий снежок.

– Прямо снова зима! – приподнято произнес Ферапонт.

Вытоптанная дорожка вела вдоль деревянного забора. Из-за него донесся шум. «Странно… И что это в такое время народ скопился? Чего им там, интересно, понадобилось?» – подумал Никита Романович.

– Что бы им там делать? – высказал недоумение Ферапонт. – Ну да бог с ними! Нам не по пути. Нам в ресторан! – добавил, видя, что Никиту Романовича снедает любопытство и задержки не избежать.

– На минуту заскочим? А? – И, не дожидаясь ответа, Никита Романович протиснулся в большую дыру в заборе.

Ферапонт, досадливо махнув рукой, полез следом.

В большом дворе находилось много народа. Мужчины, женщины, некоторые с детьми.

– Чего ждем, товарищи? – негромко, но отчетливо спросил Никита Романович.

– Мебель ждем, Никита Романович, – ответила одна бойкая бабенка. – Целый год отмечаемся. Каждую минуту могут выбросить! Вот и дежурим каждую ночь. Боимся пропустить!

– Да вот незадача, Никита Романович! – вступил в разговор какой-то дохлый мужичонка. – Сани вмерзли!

– Какие сани? – С подозрением посмотрел на него Никита Романович: «Уж не спятил ли?»

– Ну, на которых мебель вывозят! Примерзли! Боимся, вдруг начнут давать, а саночки и того. Ну и сорвется! Волнуемся, страшно сказать как!

– Где они? – ответствовал Никита Романович. – Поможем, Ферапонт? А?

– Отчего ж людям не помочь? – без особого энтузиазма поддержал Ферапонт. С рестораном дело явно накрывалось.

Они подошли к большим основательно-таки примерзшим саням в углу двора. Впряглись в широкую лямку. Их окружили люди. Напряглись изо всех сил!

– Никита Романович! Фери! Давай! – подбадривали вокруг.

Что-то хрустнуло, кто-то крякнул. Испуганно закричали женщины. Никита Романович с Ферапонтом оторвали сани и сделали в пылу еще пару кругов по двору.

Постояли, покурили, остыли малость.

– Слушай, Понь! Людям помочь надо! Пойдем с директором потолкуем. Может, не ушел еще?

«Вообще-то вряд ли хоть одна душа в магазине… Но уж для очистки совести!» – подумал Никита Романович.

– А ежели чего! Пусти ему, подлецу, кровя, Никита Романович! – завопил мужичонка в каракулевой шапке. – А уж мы за тебя постоим!

Люди одобрительно загудели.

– Не подначивай! – остановил его Ферапонт. – Еще только в милицию попасть из-за вас не хватало!

Никита Романович и Ферапонт скрылись в боковом проходе двора и поднялись по заледенелым ступенькам к здоровенной обитой железом двери. «Да там ни одной живой души нет. Почти уж ночь на дворе…» – подумал Никита Романович и застучал сильно в дверь. Та сразу же открылась, будто только того и ждали.

– Я бы хотел видеть директора! – обратился Никита Романович к продавцу, отворившему дверь.

– Пожалуйста, проходите! Я вас проведу, – вежливо ответил продавец.

Никита Романович, проходя по магазину, все больше и больше изумлялся. Продавцы на местах, везде свет, все в фирменных халатах. Будто и не ночь вовсе.

Директор восседал за огромным столом, обойти который, казалось, нет никакой возможности.

– Вы чего хотите, товарищи? – спокойно спросил их директор.

– Видите, какое дело, – начал Никита Романович. – Люди ждут мебель. Целый год отмечались! Вот и сейчас собрались во дворе. Многие с детьми! Холодно. Не надо бы доводить людей до крайности!

– Мы сейчас мебель дать не можем, – объяснил директор. – Сейчас не конец квартала, ни тем более года. Дефицит даем, как правило, в это время. Для плана. Вы должны это понимать, товарищи!

«Ваньку валяет!» – начал закипать Никита Романович и какой-то туман стал возникать у него перед глазами.

– Ты что ж! Год, квартал! Издеваться, па-адлец, вздумал! Да-а?! – заорал он и бросил с размаху на пол шапку. Стал срывать с себя пальто и топтать шапку ногами. – Не-ет! Надо, надо пустить тебе кровя! Не хотел! Видит бог, не хотел! – обернулся, ища глазами Ферапонта.

Тот испуганно выглянул из-за спины Никиты Романовича и выпалил, тараща глаза:

– Ты что? А? Не признал? Это ж сам Никита Романович!

Директор по-прежнему невозмутимо поднялся из-за стола и ласково, но с упреком произнес:

– Почему же сразу не сказали, что вы Никита Романович? – и повелительно крикнул вглубь коридора: – Стакан воды! Быстро! Никите Романычу плохо!

– Никите Романычу не плохо, – ворчливо ответил Никита Романович, успокаиваясь.

– Можете пройти на склад и убедиться! Положение крайне плачевное. Крайне! Думаете, я не хочу порадовать людей? Очень даже хочу! Очень! – слегка обиделся директор.

Прошли на склад.

– Вот видите, – продолжал директор. – Немного импорта, но весь с браком! Ну и наш отечественный. Тоже с браком.

Никита Романович, внутренне недоумевая, смотрел на импорт: «И за эдакой хреновиной целый год стоять? Обили вытертым каким-то плюшем, да вдобавок еще и громоздкое! А наш и вовсе будто уже неоднократно б/у, сильно поношенный».

– Думаю так, – предложил после небольшой паузы Никита Романович. – Надо дать импорт вперемежку с нашим. Будут брать!

– Хорошо, Никита Романович! Под вашу ответственность! – согласился директор.

Никита Романович и Ферапонт вышли во двор. Снежок прекратился. Высоко в темном поднебесье мерцали звезды. Начали давать мебель. Две крепких бабенки в дубленках схватили по огромному креслу, а ихний мужичок, покрякав звонко, взвалил на себя диван с отломанными ножками. На санях вывезли еще несколько диванов. В основном суетились женщины. Они ощупывали плюш, дергали за края подушки, проверяя их на прочность.

Вдруг один мужик, как бы опомнившись, закричал на весь двор:

– Эй вы, неблагодарные! А про Никиту Романовича и забыли сразу! Без него б нам шиш с маслом! Это чепуха, что без ножек или спинка сломана. Это можно и самому наладить! А пусть-ка и он себе диван возьмет! – И мужик с восторженной благодарностью уставился на Никиту Романовича.

– Правильно удумал! Бери, какой приглянется! – доносились возгласы.

«На кой черт мне диван?» – испугался Никита Романович.

– Что делать, Ферапонт? А?

– Придется брать. Решили отблагодарить! Отказать нельзя. Обидятся! – рассудил Ферапонт.

– Я на складе цену прочитал. Сто двадцать такая дура стоит! У меня только шестьдесят с собой.

– И у меня пятнадцать.

– Нда, история… А собирались в ресторан. Погудеть, – с горечью заметил Никита Романович.

– Попраздновали, называется! И черт нас дернул на этот поганый двор заходить!

– Ладно, пойду с директором договорюсь. Остальное потом занесу.

Во дворе шла оживленная торговля.

Через некоторое время Никита Романович и Ферапонт понуро тащили диван с одной отломанной ножкой, сопровождаемые небольшой кучкой почитателей, заметно редевшей по дороге.

– Жена подумает, что я того, – задумчиво произнес Никита Романович, – А может, еще рванем в ресторан? А? Ферапош?

– Если только с этой бандурой? – саркастически усмехнулся Ферапонт. – Да нет уж! Не успеть. Да и настроение не то. Теперь уж приезд твой отмечать будем.

Уже у самого дома они встретили Биолога. Тот, покачиваясь, тащил на спине огромное бревно, с трудом перебирая кривыми ногами и приговаривая: «Уж теперь-то не побегают!»

– Ты чего? – поинтересовался Ферапонт.

– Чтоб не бродили, – натужно объяснил Биолог, сбрасывая бревно на землю и устанавливая его поперек дорожки.

– На помойке нашли? – брезгливо кивнул он в сторону дивана. – Так и знал, что этим кончите! Лучше бы делом занялись! Перегородили бы дорогу у своего подъезда. Чтоб не шлялся народ туда-сюда! И дело с концом!

Биолог проживал на первом этаже и издавна боролся с проходящим мимо его окон людом. Сражался он беспощадно. Зимой обливал тропинку водой. Люди падали, крепко ругались и все равно шли. Шли кратчайшим путем от автобусной остановки. Биолог бросал куски колючей проволоки. Люди ещё крепче ругались и снова шли. Теперь он решил устроить завал из бревен.

Никита Романович и раньше встречал Биолога. Тот с красной рожей постоянно озеленял территорию вокруг дома. «Вот хоть и пьет, но приносит пользу», – не без одобрения всякий раз думал Никита Романович. Знакомы они не были, хоть и жили в одном доме. Но как-то недавно Биолог остановил Никиту Романовича, возвращавшегося домой после трудового дня.

– Слушай! У тебя тараканы есть? – не здороваясь, обратился он с напором.

– Есть, – не сразу настороженно ответил Никита Романович. Ему не понравилось, что тот сразу стал тыкать.

– Вот то-то и оно, – назидательно, будто уличая Никиту Романовича в крайне постыдном деле, констатировал краснорожий. – Я завел пауков, понимаешь? Они переловили всех тараканов! Не буду тебе объяснять, как! Догадаешься сам! Натянули паутину – и дело в шляпе! Но теперь нет житья от пауков! – И он выжидающе уставился на Никиту Романовича.

Тот почувствовал себя неловко и уже собирался что-то сказать в ответ, как Биолог неожиданно продолжил:

– Ни хрена ты не понял! Хочу привезти из леса рыжих муравьев. Уж они-то наверняка осилят пауков! Но ведь потом и от них житья не будет! Ты как думаешь?

– Никак! – отрезал Никита Романович и повернул в свой подъезд,

– А-а, – с сожалением бросил краснорожий, как бы подтверждая для себя бестолковость Никиты Романовича, о которой он и раньше подозревал.

Сильно озадачил тогда он Никиту Романовича: «Рожа красная… Щеки толстые… Вмятина на лбу… Тараканы… Пауки… Коротышка ненормальный! А туда же… Биолог хренов!», – наконец разобрался он в своих ощущениях…

Никита Романович с Ферапонтом молча протащили свою ношу мимо Биолога.

– Откуда у него такая вмятина? – поинтересовался Никита Романович.

– Вмятина? Да хулиганы его как-то. Шумели под окнами. Он их гнать. Они его матом. Он прямо в исподнем на улицу. Под мухой вдобавок. А они решетку сняли перед подъездом. Ну, он туда и рухнул. Выскочил, а они ему еще палкой по башке! Сделали вмятину. Отлежался. Долго потом бегал, разыскивал. «Убью, – говорит, – гадов!» Но не нашёл никого.

– Да, история ничего себе, – задумчиво произнес Никита Романович, представляя, как бы он сам носился за хулиганами в такой ситуации.

Дошли до своего подъезда. Поставили диван.

– Ну чего? Закурим? – предложил Ферапонт.

Дружно задымили. «Луна, фонарики горят… Прелесть», – расслабился Никита Романович.

– Вот брошу выпивать и тоже за границу махну, – неожиданно проговорил Ферапонт.

Жена его, давно уже наблюдавшая в форточку всю эту идиллию, не выдержала. Открыла окно и, высунувшись наполовину, резонно возразила:

– Сиди уж здесь! Ну кому ты там, спрашивается, нужен? Еще осрамишься где-нибудь ненароком.

– Да ладно тебе! Тут как тут, – раздраженно отозвался Ферапонт и, уже обращаясь к Никите Романовичу, добавил: – Пойду. А то видишь? – кивнул в сторону окна. – Кукушка! В общем, успехов тебе! Не задерживайся там особенно. Ну, пока!

– Будь здоров! – хлопнул его по плечу Никита Романович, a сам подумал: «Заел Ферапонта быт, заел… Да… Печально, но факт!»

На следующий день Никита Романович позвонил Филимону из аэропорта.

– Филь! О Швеции что знаешь?

– Сильные лыжники и конькобежцы. Неплохая хоккейная дружина. Что же ещё? Да, очень сильный порнограф! Кажется, хорошая сталь.

– Порнограф?

– Что удивляешься? Порнография мощнейшая! Не сомневайся!

– Чего привезти-то тебе?

– Если сможешь протащить, то журнальчик. На твой вкус.

– Не обещаю. Но постараюсь.

Не ожидал подобного легкомыслия Никита Романович. А с другой стороны что? Холостяк. Дело молодое. Хотя, конечно, баловство изрядное.

В самолёте Никита Романович огляделся. Мужики все были в джинсах, кожаных пиджаках и галстуках.

– Ты что вырядился, как на похороны? Первый раз в загран? – поинтересовался Петрухин.

Никиту Романовича аж в жар бросило: «Надо же, какую промашку дал! Говорила ведь Полина! Предупреждала! Эти-то тёртые калачи…» Но вида не подал. А сразу пресёк насмешки:

– Посерьёзней, товарищ Петрухин! Посерьёзней!

А то стоит один раз спустить, сразу на шею сядут. Знает он этих балаболов!

В Стокгольме реклама, суета и дождь. В общем, своя жизнь. А у них встречи со стальными воротилами. На одном приёме какой-то магнат в частной беседе заметил: