скачать книгу бесплатно
– Сейчас узнаем. – Одними губами ответил Меркалёв.
И действительно, через несколько минут раздался стук, со стороны корабля «Omega».
– Войдите! – Громко ответил Шикалин.
– О, господи! – Прошептали вместе Меркалёв и Шикалин, когда в переходной отсек станции, вошли, а потом зависли в невесомости два человека – тот самый Пол Дьюмен, которого они видели на экране, и совсем молодой человек, со странной, для космонавта, причёской – его длинные светлые волосы были затянуты в хвост на затылке. На груди молодого человека, был личный знак, где Шикалин прочитал – «Капитан Нил Ларс, Объединённый космофлот Земли, четвёртая эскадрилья, корабль „Линейный“, 3538 год».
– Сашка, этот парень вылитый наш Моргунов из ЦУПа, только блондин и помоложе. – Прошептал Шикалин.
– Скажешь тоже – Моргунов. Он скорее на меня похож. – Огрызнулся Меркалёв.
– Да я просто так сказал про Моргунова. Чего-то я нервничаю. – И Шакалин, крепко держась за поручень, шагнул навстречу гостям.
Пока на станции находились капитаны Дьюмен и Ларс, Меркалёву казалось, что ему снится сон. Он даже раза два пытался себя ущипнуть через комбинезон, но не получалось. Обалдело пожав руку Ларсу, он представился, а Ларс удивился и сказал, что его отца тоже зовут Александр. Дьюмен начал было извиняться за то, что они свалились к ним, как снег на голову, но Шикалин его успокоил.
– Мы приняли вашу передачу, где вы сообщаете всем, кто вас слышит, о том, что «Омега» совершил переход во времени. Но сначала подумали, что над нами кто-то подшутил с Земли. Но какие могли быть шутки, если ваш сигнал подключил наш отключенный приёмник, и показал на чёрно-белом дисплее цветную картинку.
Дьюмен очень удивился, и сказал, что не знает, как такое могло получиться. Сигнал SOS был зашифрован, а передатчики «Омеги» функционируют в совершенно другом диапазоне, и посылают радиоволны в особом цифровом режиме, которого ещё не было в конце двадцатого века.
– Орбитальный комплекс «Мир», был темой моей курсовой работы в Академии космоса, и я прекрасно знаю всю аппаратуру, которая находится на станции. Ваше радио примитивно и не может… – Вдруг капитан Дьюмен осёкся, как будто что-то вспомнил и спросил: – А какого качества была эта передача?
– Я даже разглядел эмблему на вашей форме, и прочитал всё, что на ней написано. – Ответил Шикалин.
Ларс и Дьюмен переглянусь.
– Я ещё расскажу вам, почему мы так удивились, когда вы сказали, что приняли наш сигнал SOS. Но сначала позвольте объяснить вам, зачем мы вломились к вам без приглашения.
Ларс, ты обещал, что уберёшь на станции невесомость. Меня уже начинает мутить. – Дьюмен крепко держался за поручень, и пытался опустить ноги на пол, но у него ничего не получалось.
– Простите, забыл. – Улыбнулся второй капитан.
Ларс достал из нагрудного кармана маленький коробок и со словами: «Внимание, держитесь!» – просто положил его на пол.
– Ого! – Сказали хором Шикалин и Меркалёв, когда вместо подвешенного состояния в невесомости, они плавно опустились на пол.
– Так-то лучше. Эти штучки из его времени. У нас гравитация на кораблях достигается другими средствами. – Сказал Дьюмен, и прошёл вслед за Шикалиным к рабочему столу станции. – Мы просим вас, внимательно нас выслушать, нам очень нужна ваша помощь, иначе бы мы никогда не решились вас беспокоить. А теперь вот это, чтобы вы нас правильно понимали. – И Дьюмен положил перед собой металлическую пластинку. – Это переводчик. Мой зам по науке, по фамилии Левин, сказал, что он генерирует хороший перевод на русский. А Ларс будет показывать на своей пластине картинки, иллюстрирующие мой рассказ.
Меркалёв слушал Дьюмена затаив дыхание, и не отрывал глаз от плазменного экрана. Шикалин же иногда что-то уточнял, или задавал вопросы. Особенно его заинтересовал предметный порошок. И он всё время повторял – «Ну надо же!»
Наконец Дьюмен перешёл к рассказу о том, что они нашли на Нептуне.
– Это, скорее всего, автономная энергетически независимая система, которая должна срабатывать при опредёлённых условиях, и инструкция к ней, написанная ахатами в виде своеобразных хроник. Если верить этим хроникам ахатов, то каждые пять тысяч лет Земля сближается со своим тёмным двойником Дварком на самое близкое, из возможных, расстояние. Земная наука определяет такое сближение, как первая точка Лангранжа* в полости Роша* двойных звёзд. И сейчас это самое сближение началось. Ахаты пишут, что необходима «растяжка» орбит планет Солнечной системы, которая выполняется неким устройством, расположенном на Нептуне. И эта растяжка происходит постепенно, в течение нескольких десятков земных лет.
На самом деле, Дварк не так уж далеко от Солнца по космическим меркам. Он находится в пределах облака Оорта, иначе наша звёздная система не была бы двойной. Но сближение двух, таких разных по своим характеристикам звёзд, даже на сотую долю парсека, уже катастрофично для жизни на Земле. В первой точке Лагранжа полости Роша обеих звезд-компаньонов в двойной системе соприкасаются друг с другом. Силы притяжения звезд по этой причине в данной точке превращаются в ноль. За счет этого через первую точку Лагранжа вещество одной звезды может перетекать в другую и наоборот. Что сулит сие явление природы, не знают даже во времени Нила. И самое главное невозможно рассчитать, где она, эта самая первая точка Лангранжа в системе Солнце-Дварк. Но в любом случае перетекание звёздного вещества, неважно от Солнца к Дварку или наоборот, грозит гибелью всему живому на Земле.
Корабли миссии «Апостериори» дважды дружно пролетели мимо Дварка. И только один из них – «Омикрон», предположительно, прошёл через его корону, и команда «Омикрона» Дварк не увидела. Да и не могла увидеть, ведь Дварк, опять же предположительно, состоит из тёмной материи, как и его родные планеты.
Во времени Ларса, Дварк уже «наступает на пятки» своему брату Солнцу. Он уже вторгся в границы пояса Койпера, поэтому нарушился ход линейного времени Солнечной системы. Ведь паттерны времени у Солнца и Дварка не совпадают. И образовалась, так называемая, «пелена утрат», субстанция, состоящая из смеси материи системы Солнца, и материи системы Дварка. Именно из-за неё мой корабль «Омега», и корабль Ларса «Линейный» совершили переход во времени.
Мы нашли на Нептуне внешние сооружения того, что ахаты называют барет. Это слово сохранилось в языках человечества, произносится – бареттер, и используется для обозначения электронных приборов – стабилизаторов тока. Видимо планета Нептун и есть этот самый барет, и создана она искусственно. Возможно, даже не ахатами, а задолго до их появления в нашей Солнечной системе. Потому что ахаты пишут, что они запустили этот барет, и ни разу не упоминают о том, как они его строили, и мы уверены, что при них он сработал в первый раз. Потому что ахаты, прибыв в Солнечную систему, нашли её в плачевном состоянии, и ещё застали Гастерию, когда она уже покидала пояс Койпера.
Мы столкнулись с трудностями перевода, и не понимаем, где ахаты пишут о нашей Солнечной системе, а где о других звёздных системах, где построены такие же бареты. Но совершенно ясно одно, что ещё в бытность ахатов в Солнечной системе, механизм запуска барета на Нептуне был выведен из строя. И ахаты не знали кем и почему.
Мы нашли своеобразный пантеон, где покоятся последние ахаты, которые когда-то жили на Земле. Они не были предками человечества – они оставили в хрониках расшифровку своей ДНК, которая не совпадает с ДНК человека, и выглядели вот так. – На экране появилось изображение темнокожих светловолосых людей, которые застыли в кристаллах, напоминающих кварц. – Во времени Ларса, на территории Италии, нашли один из таких кристаллов, в котором покоится молодая женщина. А те сто восемь ахатов, чьи тела находятся на Нептуне, были последними смотрителями барета, и пытались исправить механизм его запуска. В хрониках они описали, что и как они пытались сделать, но раз за разом, едва начав свою работу, барет отключался.
Система барета это, прежде всего, двенадцать стометровых, четырёхгранных пирамид из нептунианского тамка. Это порода аналог земного гранита, и по данным Ларса, больше нигде в Солнечной системе не встречается. Пирамиды отшлифованы по неизвестной технологии, и отражают любые излучения. Первую пирамиду Ларс нашёл случайно, когда обходил пешком одно из нептунианских озёр. Вторую сфотографировал на примитивную фотокамеру робот, облетавший планету. Местонахождение остальных пирамид, мы определили по карте оставленной ахатами. Пирамиды расположены на Нептуне так, как должны быть расположены планеты Солнечной системы во время сближения Солнца и Дварка. Точность расчетов древних строителей барета поражает. Мы проверили, как расположены на картах планеты для этого времени, и поразились, откуда строители барета об этом знали. Ведь в каждой пирамиде находятся карты расположения планет Солнечной системы во время сближения Солнца с Дварком на миллион лет вперёд. Всего двести тысяч карт выполненных на внутренних стенах пирамид. По первой карте мы поняли, когда был построен барет на Нептуне – почти тридцать пять тысяч лет тому назад. А ахаты пытались запустить его на десять тысяч лет позже.
Подземные сооружения барета на Нептуне колоссальны. Это огромные залы с конструкциями, напоминающими часовые механизмы прошлого. По свидетельству ахатов, они приводятся в движение по сигналу, поступающему от того, что мы называем портальной разметкой колодца на Тритоне. Вы видели, как открывается этот колодец в атмосфере Нептуна. Сигнал приходит на вершины пирамид, и попадает на тонкие линзы из неизвестного на Земле материала, которые генерируют звуки.
– Звуки? – Спросил Шикалин.
– Именно звуки. Это некая мелодия, которую с трудом улавливает человеческое ухо. Мы записали мелодии каждой из пирамид, и при сведении этих мелодий воедино, получилось вот такое музыкальное произведение.
Когда запись мелодии закончилась, Меркалёв сказал:
– Но это же…
– Не торопитесь с выводами, Александр. – Оборвал его Дьюмен. – Мы тоже решили, что это своеобразное исполнение «Полёта валькирий» немецкого композитора Вагнера. Но ахаты написали, что каждый раз, когда барет начинает работать, люди слышат только ту музыку, к которой готовы. Например, Ларс услышал музыку композитора, который жил в двадцать седьмом веке, и его произведения очень популярны во времени Ларса.
И, как ни странно, это вовсе не музыка. Это определённый набор звуков, который запускает работу барета. И то, что излучает барет в космос, это тоже звуки! – Дьюмен достал фляжку и отхлебнул из неё. – Извините, в горле пересохло. И я сейчас расскажу вам о том, что до сих пор не укладывается в моей голове.
Так называемую растяжку планетарных орбит производит звуковая волна.
– Но ведь в вакууме звука не бывает. – Сказал Шикалин.
– Мы его просто не слышим. Вакуум является прекрасным проводником звуковых волн. И во времени Ларса физики пришли к выводу, что самым сильным из возможных излучений во вселенной, являются именно звуковые волны. Они обладают ударной силой в миллионы раз большей, чем все ранее известные человеку излучения. Только нужно уметь, генерировать волны такой мощности. Ахаты пишут, что барет на Нептуне генерирует звуковые волны, которые плавно расходятся по солнечной системе, и они не всегда одинаковой силы. То есть эта установка запрограммирована так, что каждый импульс звуковой волны барета имеет свою силу, и дальность распространения. По их наблюдениям, первой подвергается «растяжке» орбита Меркурия, следом Венеры, потом Марса и так далее, пока не доходит до Нептуна. Последней растягивается орбита Земли. И как только эта «растяжка» завершается, в Солнечную систему врывается планета под названием Гастерия. Долетает до Солнца, пересекая орбиты всех планет на безопасном от них расстоянии, проходит на максимально близком расстоянии от светила, и отправляется в обратный путь.
Что представляет собой эта «звуковая растяжка», как природное явление, ахаты объясняют просто – звуковая волна постепенно сдвигает планету на расчётную точку, откуда она продолжает двигаться, как ни в чём не бывало, по своей орбите. Но этот «сдвиг» позволяет планете не столкнуться с Гастерией, которая в течение десяти лет, дважды пересечёт её орбиту.
Ахаты долго искали причину неисправности барета. Но при всёй своей продвинутости, они так и не поняли, что же останавливает работу барета, всего через земные сутки после начала работы. Мы повсюду находим оставленные ахатами записи – дневники и расчеты; приборы, непостижимые, даже для времени Ларса; и, видимо книги ахатовой науки, но мы не в силах их прочитать.
– А хроники, про которые вы говорили? Как вы их читаете? – Спросил Меркалёв.
– При написании хроник, ахаты пользовались письменностью, очень похожей на аккадскую клинопись. И нам удалось перевести большую часть записей ахатов. А вот книги ахатов, нас удивили, прежде всего потому, что та самая книга с древовидными буквами, которую мы нашли у Салли Линден, кажется словарём к языку, которым написаны книги ахатов. Только в книге Салли используется алфавит другого языка. На «Омеге» нет лингвистов, поэтому это только предположение, которое, однако, очень похоже на правду.
Мы потратили на поиск причины поломки барета четыре месяца, и, кажется, нашли её. Нам очень помог опыт ахатов, которые искали эту поломку, и остановись, совсем чуть-чуть не дойдя до неё. Не дойдя – в буквальном смысле слова. Ахаты исследовали десять из двенадцати нептунианских пирамид, и подземные сооружения под ними. Они искали сложное повреждение, а оно оказалось простым, практически детским. То, что останавливало работу барета, находится в одиннадцатой пирамиде. Причём на её вершине. Кто-то намерено повредил приёмник для импульса с Тритона, поэтому барет и прекращал свою работу, потому что является замкнутой цепью, очень напоминающую электрическую по своему строению. Но проводит эта цепь вовсе не электрический ток, а звуковые импульсы. И если цепь нарушена, то весь механизм останавливается.
Сейчас техники «Омеги» пытаются восстановить неисправный приёмник на одиннадцатой пирамиде. Это довольно простая антенна, но сделанная из непростого материала. Как выяснилось, тамк, из которого построены пирамиды, является звукопроводящим. Приёмники импульсов с Тритона тоже из тамка, но, так сказать, модифицированного. Вершины всех пирамид, примерно на три метра вниз, пронизаны металлическими включениями. По предварительным данным это кристаллы обычного алюминия. Именно за счёт этих кристаллов принимается электромагнитная волна, которая запускает процесс подключения барета. Неизвестные злоумышленники нарушили целостность пирамиды, срезав всего лишь два или три сантиметра её остроконечной вершины.
Мы были свидетелями, как на Нептун несколько раз приходили импульсы с Тритона, и на какое-то мгновение все пирамиды соединялись электрической дугой. Потом появлялись звуки, напоминающие музыку, и под поверхностью начинали медленно поворачиваться огромные шестерёнки. Ровно сутки шёл процесс начала работы барета, и вдруг резко прекращался.
Если нам удастся запустить барет, то, скорее всего, исчезнет «пелена утрат», и мы сможем вернуться в своё время. – Дьюмен замолчал и задумался.
– И чего вы хотите от нас? – Спросил Шикалин.
– Капитан Дьюмен рассказал, что около Нептуна присутствуют некие силы, так называемые колёсники, о которых нам практически ничего не известно. Как неизвестно, какие цели они преследуют. – Это заговорил Ларс. – Вы знаете, что один из колёсников убил Салли Линден, предполагаемую путешественницу во времени, которая была членом экипажа «Омеги».
Когда корабли «Омега» и «Линейный» прошли через колодец в атмосфере Нептуна, в него устремились колёсники, которые находились рядом. Но я уже был над Тритоном, и быстро закрыл колодец, и они сгорели, едва коснувшись верхних слоёв атмосферы планеты. Потом остальные, словно спохватившись, полетели следом за «Омегой». Мой «Линейный» их нисколько не интересует. Это было незабываемое зрелище, как за «Омегой» летит шлейф из колесообразных механизмов, который растянулся от орбиты Нептуна до орбиты Урана. Когда «Омега», подлетая к орбите Марса, начал тормозить, колёсники внезапно отстали и, перестроившись, повернули назад. Но несколько машин всё-таки продолжили преследование «Омеги», и при подлёте к Земле, вышли на орбиту возле Луны, став её искусственными спутниками. Сейчас проверяются данные о том, что один из колёсников совершил посадку на поверхность Луны.
Почему я это вам рассказал. Ваша станция будет находиться на орбите до марта две тысячи первого года. Мы бы хотели установить на обшивке базового блока маячок, который будет вести наблюдение за тем, что происходит на Луне, и в окололунном пространстве. В моём времени эти приборы называют ласково – червячки. – Ларс достал из кармана маленькую прозрачную полоску. – Вот это и есть червяк. Я могу вам объяснить, как он устроен и принцип его работы, но, к сожалению, в вашем времени, ещё не открыты некоторые материалы, и их технические возможности. Поэтому поверьте мне на слово, это устройство не принесёт станции никакого вреда, и не будет паразитировать на её энергетике.
Мы могли бы скрыто установить червяка на обшивке станции, но от этого в одном важном деле, не будет никакого толку, и вот почему. У нас очень мало времени до того, как начнёт работать барет. А как только он начнёт работать, оба наших корабля должны находиться на Нептуне, чтобы не пропустить момент, когда исчезнет «пелена утрат», и попытаться сделать переход во времени. Желательно в своё. Пока мы будем в Солнечной системе, мы будем сами вести наблюдение за колёсниками с орбиты Нептуна с помощью таких червяков. Так же мы запустили червяков – по маршруту Нептун – Земля, и будем видеть передвижения колёсников. Но в ахатских хрониках написано, что барет в начале своей работы, заглушает любые электромагнитные волны, присутствующие в Солнечной системе, от орбиты Марса до орбиты Нептуна. Значит, сутки или более мы не сможем принимать передачи червяка со станции. Вы находитесь на орбите Земли и сможете эти передачи принимать и записывать, вот на это устройство. – Ларс протянул Шикалину блестящую пластину. – И позже переслать запись нам.
Но, главное, зачем нужен червяк на обшивке «Мира», это чтобы установленный на нём хронометр, показывал мне и экипажу «Омеги», в каком времени мы находимся, если мы всё-таки сумеем сделать переход.
Станция будет затоплена в Тихом океане, и полностью разрушится через семьсот лет. Но мой червяк никуда не денется, он так и будет отвечать со дна океана на наши запросы, сообщая текущую дату на Земле.
Я оставлю вам приёмник – такого же червяка. Его достаточно приложить к любому экрану, чтобы видеть то, что «видит» червяк «сидящий» на обшивке станции.
– Капитан, два колёсника прилунились с разницей в полчаса, два остаются на орбите. – Раздался звонкий мужской голос, и Меркалёв и Шикалин закрутили головами.
– Принято, Панарин. Продолжайте наблюдение. – Ответил Дьюмен и, обратившись к Меркалёву и Шикалину сказал: – Это мой старпом. Он тоже родом из России.
– Ваш старпом подросток? – Удивился Меркалёв.
– Почему вы так решили? – В свою очередь удивился Дьюмен.
– Голос детский…
– А, это. У Панарина и одного из пилотов очень похожи голоса, даже акцент одинаковый. Вот Панарин и «подправил» свой передатчик, чтобы их не путали в эфире. – Улыбнулся Дьюмен. – Мы уже привыкли.
Дьюмен и Ларс договорились с Меркалёвым и Шикалиным, что прежде чем дать ответ капитанам «Омеги» и «Линейного», те будут думать ровно сутки. Экскурсию на корабли «Омега» и «Линейный», для экипажа станции, было решено провести ночью, когда у космонавтов по графику был сон, и ЦУП их вряд ли побеспокоит.
Когда Дьюмен и Ларс удалились, каждый на свой корабль, забрав с собой источник искусственной гравитации, Меркалёв и Шикалин долго, молча, смотрели друг на друга.
– Через пять минут ЦУП выйдет на связь. – Наконец сказал Шикалин. – Будем докладывать о гостях?
Но докладывать ничего не пришлось. Сеанс связи прошёл по плану, и экипаж «Мира» даже слова не успел вставить, после того, как отдав необходимые распоряжения, центр отключился.
– Что это было? – Спросил Меркалёв Шикалина.
– Ты что забыл, завтра восьмое марта. Наверное, собираются женщин поздравлять.
Спустя сутки, наблюдая в иллюминатор, как стартуют «Омега» и «Линейный» Меркалёв сказал:
– Никогда бы не подумал, что всего через триста лет кардинально поменяется политическая карта мира, а от прежних стран останутся только национальные образования, и только кое-где сохранятся языки, да имена и фамилии от прежних народов.
– Главное, что людям удалось избежать глобальной войны. – Отозвался Шикалин.
– Да… – Прошептал Меркалёв. – Ну что, где наш червяк? Давай посмотрим, что там на Луне?
– У нас всего семнадцать дней, до возвращения на Землю. Как думаешь, успеют Дьюмен и Ларс запустить этот барет, до нашей посадки? – Спросил Шикалин.
– Должны. У них просто нет другого выхода.
Техники аккуратно восстановили вершину одиннадцатой пирамиды. Две недели в лаборатории выращивали кристаллы алюминия, которые потом внедряли в тамк по технологии Ларса. Но самым сложным, оказалось, отшлифовать этот камушек, хотя бы частично так, как были отшлифованы пирамиды. Когда на Нептун вернулись «Омега» и «Линейный», всё было готово для испытаний барета.
– Ну что, запустил своих «шпионов»? – Спросил Дьюмен Ларса.
– Запустил. Скоро должны поступить первые данные.
Пока «Омега» добирался до Нептуна, «Линейный» успел облететь предполагаемые орбиты трёх тёмных планет, которые находились между Нептуном и поясом Койпера, и оставить там своих «наблюдателей».
– А от червяка на «Мире», какие новости? – Спросил Дьюмен.
– Двое колёсников остаются на орбите Луны, а те, что прилунились, стоят на поверхности. Сейчас обработаем изображение, и увидим, чем они там занимаются.
– Вот это да! Что это такое? – Спросил Дьюмен, глядя на картинку.
– Кажется у них база на Луне. – Ответил Ларс.
Недалеко от кратера Росс У в море Нектара была ровная площадка, на которой находились тысячи механизмов, напоминающие рабочих дроидов из предметного порошка. Рядом с площадкой находился открытый проход в недра Луны. Никакого движения не наблюдалось.
Ларс совместил фотографии дроидов, которые получил из предметного порошка, и тех, что находились на стоянке в море Нектара.
– Они идентичны! – Воскликнул Левин, глядя на фото.
– А вы только посмотрите, что творится на экваторе Луны, в море Изобилия на оборотной стороне! – Воскликнул Ларс. – Меня очень трудно удивить, и в моём времени мы находим на Луне только руины каких-то доисторических построек. А это целый космодром!
На экране красовались восемь кораблей, напоминавших «Линейный» в «камуфляже», и несколько небольших дискообразных машин.
– А мы так и не сумели построить на Луне, как планировали, причал для кораблей миссии «Апостериори». Оказалось, проще построить его на орбите. Лунные породы, не годятся как строительный материал. Да и метеоритная защита влетела бы в копеечку. – Сказал Левин.
– Интересно, когда они убрались с Луны? – Спросил Дьюмен. – В нашем времени там уже никого не было. И руины, если и были, то их тщательно замаскировали. Свои сооружения под поверхностью, мы строили сами, а было бы удобно воспользоваться тем, что оставили эти, – Дьюмен помедлил, – гуманоиды.
– Мне интересно, почему они снова не погнались за «Омегой», и строй колёсников над Нептуном даже не шелохнулся, при вашем приближении. – Сказал Ларс, просматривая запись со своего червяка на орбите Нептуна.
– Кто бы знал… – Вздохнул Дьюмен.
Через сутки, сообщив Шикалину и Меркалёву, что начинают испытания барета, Дьюмен и Ларс разошлись по своим кораблям, на всякий случай попрощавшись. Через час Ларс активировал портальную размётку на Тритоне, и спустя несколько минут, на обзорных экранах кораблей появился огненный жгут, который коснувшись вершины первой пирамиды, «расплёлся», и трансформировался в электрический разряд, который растёкся и соединил огненным кольцом все двенадцать пирамид.
– Смотри, Ларс, как и обещал, транслирует для нас испытания барета. – Сказал Меркалёв, выпустив плазменный экран из пластины Ларса. – Если они не сумеют вовремя остановить процесс, то могут уже теперь совершить переход во времени.
– Это не Ларс транслирует, это его червяк, который висит в атмосфере Нептуна и ведёт панорамную съёмку. – Проворчал Шикалин. – Если они не свяжутся с нами через сутки, значит, совершили переход. Ты лучше посмотри, что показывают червяки, которых он оставил за Нептуном. Он же просил последить и за ними. А я пока увеличу изображение с Луны.
– Если нас разоблачат в ЦУПе…
– Не разоблачат. Мы работаем по плану. А наша камера не «видит» ни червяков, ни плазменный экран пластины. Мы же проверили.
Вдруг Шикалин резко рухнул на пол. Меркалёв сидел, но тоже почувствовал, что на станции появилась гравитация. Космонавты от удивления не смогли обменяться даже парой слов, потому что перед ними возник прозрачный человек двухметрового роста.
– Вы экипаж этого корабля? – Спросил человек, а Меркалёв подумал, что голос неестественный, словно говорит автомат.
– А ты кто такой? – Наконец выдавил из себя сидящий на полу Шикалин.
– Я Урис, из команды Ларса. Мы из очень далёкого для вас будущего.
– Но ведь Ларс… – Шикалин не договорил, потому что Меркалёв молниеносным выпадом со всей силы врезал ему в челюсть, забыв про гравитацию. Шикалин отключился, а Меркалёв отстегнулся, встал, сложил руки на груди и, наклонив голову, спросил:
