Возвращение. Лимб

Несмотря на синее небо, яркое солнце и сверкающие серебром самолёты, аэропорт с самого начала показался мне каким-то неправильным. В первый момент я даже не сообразил в чём дело, но потом меня осенило – он же абсолютно пуст! Нигде не было видно ни одного человечка – ни пассажиров, ни персонала. Полицейские, и те отсутствовали.

И всё-таки более остального меня встревожила пропажа Сухова. Конечно, Игорь Евгеньевич предупреждал насчёт нашего разделения, но я надеялся, что если это и произойдёт, то гораздо позднее… Однако какой же шельмец этот Сухов! Нет, он не предполагал – он обо всём знал заранее, поэтому и наставлял меня так усердно…

Я постарался привести скачущие галопом мысли хоть в какой-то порядок. Если не принимать во внимание её некоторую курьёзность, ситуация вполне могла считаться штатной. Для загробного мира, естественно. Исчезновение Игоря Евгеньевича нельзя было рассматривать как поражение – Сухов клятвенно заверил меня, что сможет вернуться… что ж, будем надеяться, мой старший товарищ сдержит своё обещание. Ну а пока нужно решить, как действовать дальше. Сидеть на жопе и дожидаться возвращения Сухова – это, разумеется, не самый лучший вариант. Я должен что-то делать. Чтобы пройти Заставу, добраться до Земель Забвения и отыскать Башню, мне нужно двигаться. Вот только куда, в каком направлении? Я огляделся по сторонам…

При ближайшем рассмотрении становились заметны и другие признаки неправильности моего нынешнего окружения. Аэровокзал, несмотря на всю свою внешнюю крутизну, выглядел каким-то заброшенным. Причём заброшенным не очень давно, но вполне себе основательно. Всё вокруг было подёрнуто патиной запустения. С потолка свисала мохнатая паутина, по полу тянулись грязные разводы, а в огромных окнах местами не хватало стёкол. Плюс ко всему, на буфетных столиках я заметил грязную посуду с заплесневелыми остатками еды. Вполне возможно, что и эти великолепные самолёты на лётном поле больше непригодны для полётов. Их просто забыли здесь, как и всё остальное…

В голове яркой вспышкой сверкнула догадка – а вдруг во всём этом нет никакой неправильности? Может, так и должно быть? Мир-то этот – потусторонний. Что если это и не аэропорт вовсе, а его призрак?! Ну да, призрак аэропорта. Ведь если существую я – призрак Толика Шорина, то почему бы не существовать и призраку аэропорта? Я мысленно усмехнулся. Шикарная тема, други мои! Призрак «Шереметьева»… бац! Что это ещё за название? Нечто из прошлой жизни? Неужели я начинаю вспоминать? Да нет, вряд ли… скорее всего, это что-то рефлекторное, как тогда, в больнице – с запахом спирта.

Внезапно мне захотелось куда-нибудь присесть. Нет, я по-прежнему не чувствовал усталости и не нуждался в отдыхе, но непреодолимое желание взгромоздить своё седалище на что-нибудь мягкое и удобное у меня почему-то возникло.

Ноги сами принесли меня в зону отдыха, где в живописном беспорядке были расставлены огромные кожаные кресла. Я с удовольствием плюхнулся в одно из них. Распрямив колени, я опустил веки и постарался расслабиться…

Долго ли я так просидел – с закрытыми глазами и блаженной улыбкой сельского дурачка на устах, осталось для меня полнейшей тайной. Но когда я вновь взглянул на мир, солнечная безмятежность, ранее царившая снаружи, исчезла без следа. Пространство заполнили мрак и беснующиеся разряды молний. Однако грома, шума урагана либо каких-то других звуков разгулявшейся стихии я не услышал. И это при том, что добрая половина стёкол в окнах была разбита!

Последующие события развивались с невероятной быстротой. Меня качнуло. В один миг я перестал ощущать под собой мягкость удобного сиденья. Аэропорт исчез, испарился, а сам я очутился в кабине легкомоторного самолёта. Мою грудь стягивали ремни, руки судорожно вцепились в подкову штурвала. Я изо всех сил тянул эту подкову на себя, пытаясь заставить свой маленький самолётик выровняться, выйти из пике… но у меня ничего не получалось. И всё же мне не было страшно… Я с какой-то непонятной обидой, может быть, даже злостью взирал на стремительно приближающуюся землю. На эту бескрайнюю равнину, покрытую травяным ковром с редкими вкраплениями низкорослого кустарника… и одиноким пирамидальным тополем гигантских размеров…

Тополь неумолимо надвигался на меня, через мгновенье он полностью закрыл собой небо… я уже ничего не видел… Я зажмурился в ожидании удара… но удара не последовало. Меня потянуло куда-то вниз, и я почувствовал, что мне не хватает воздуха…

Я погружался в крону дерева – листва со всех сторон облепила моё тело… а через мгновенье эта чистая, свежая зелень превратилась в смрад болотной жижи. Я оказался в трясине.

И тут в моём мозгу яркими звёздами вспыхнули слова Сухова: «Ты можешь подстраивать окружение под себя, даже не осознавая этого…» А если осознавая? Я напряг тело, напряг волю… мне показалось, что моя голова вот-вот взорвётся… я не знал, что именно должен делать, но старался изо всех сил…

И странное наваждение отступило. Я кубарем скатился с мягкого кожаного кресла. Я снова находился в аэропорту.

Так… и что же это было? Очередная «дорожная метка»? Может быть… Стоп! Сухов! Игорь Евгеньевич уже рассказывал мне об этом болоте – в нашу первую с ним встречу…

Мысли каруселью завертелись в моей голове. Мне нужно срочно отыскать Сухова! Плевать, что он там обещал, я должен найти его первым!

***

Несколько часов кряду, так, по крайней мере, мне показалось, я рыскал по аэропорту. Я посетил каждый из тринадцати залов ожидания, я заходил в магазины, побывал в кафетерии… Я проверил все туалеты, все служебные помещения и подсобки, осмотрел все медпункты… Я никого нигде не нашёл, Сухов как сквозь землю провалился.

А может он просто не смог пройти за Врата? В таком случае мой старший товарищ сейчас скитается где-то в Лимбе… и будет там скитаться веки вечные.

Возможен, правда, и другой вариант – Игорь Евгеньевич всё-таки проник на Заставу, но здесь его «повязали» и депортировали в Ад, как грешную душу, осмелившуюся на бунт. В таком случае и мне недолго осталось – Сухов предупреждал, в одиночку пройти Заставу невозможно.

От подобных мыслей немудрено было и свихнуться. Ну, откуда, скажите на милость, Игорь Евгеньевич мог знать, что одинокая душа не способна преодолеть этот сраный КПП? Откуда он вообще мог что-либо знать о Заставе? Он бывал здесь раньше? Впрочем… а почему бы и нет? Может, он бывал, но мне об этом «забыл» рассказать… Однако если пребывание на Заставе столь опасно для души-одиночки, почему со мной до сих пор не случилось ничего дурного? Ну, не считая этой странной галлюцинации?

И тут в моей голове мелькнула ужасная мысль – а что если Игорь Евгеньевич взял меня с собой в качестве обыкновенного болванчика? Может, в его понимании это и означает совместный поход? Только представьте, пока местные боссы отвлекаются на мою облапошенную персону, он незаметно покидает Заставу. И вот Сухов уже в Землях Забвения, полным ходом шпарит к Башне, а я здесь исследую туалеты…

Мне очень не хотелось верить во что-то подобное… Ладно, пока я не получу весомых доказательств обратному, буду считать Игоря Евгеньевича не способным на такую подлость. Но почему я не могу его найти? Может, я что-то упускаю из виду?

Я решил продолжить осмотр, и обойти аэровокзал ещё раз. Мне опять вспомнились крайние наставления Игоря Евгеньевича. Если здешние сущности способны принимать любую форму, они, вне всякого сомнения, умеют и концы в воду прятать. Вот мне и нужно отыскать эти концы. Только так я смогу вернуть Сухова… или уж хотя бы выбраться отсюда и продолжить путь.

Последняя мысль заставила меня поморщиться. Уходить одному и бросать здесь товарища, если он, конечно, всё ещё здесь – не слишком красивый поступок с моей стороны. Однако Игорь Евгеньевич сам советовал действовать по обстоятельствам. Обстоятельства же таковы, что мне придётся покинуть это негостеприимное место, когда представится такая возможность. А Сухов… Не стоит раньше времени посыпать голову пеплом. Игорь Евгеньевич обещал найти меня – значит, это ему по силам.

Я приступил к повторному осмотру аэровокзала. В одном из служебных кабинетов, в который я точно уже заходил, обнаружилась замаскированная или, если хотите, спрятанная дверь – к дверному проёму был вплотную придвинут канцелярский шкаф. В этот раз меня что-то дернуло, и я решил его отодвинуть. Как и в случае со створками Врат, мне пришлось изрядно поднапрячься, шкаф только выглядел хлипким.

Я боялся, что за дверью окажется какая-нибудь техническая каморка, заваленная старыми документами или устаревшей офисной техникой, но там меня поджидало нечто совсем другое.

***

В нос шибануло подвальной сыростью, за шиворот упала капля воды…

Туннель уходил куда-то вдаль. Он был узким, с низким потолком и к тому же плохо освещался. Я нерешительно потоптался на месте. Каменный свод сочился влагой, источниками света служили тусклые, редко подвешенные электрические светильники – такие обычно устанавливают в технических помещениях.

Туннель не понравился мне до чрезвычайности. Можно было бы сказать, что он напугал меня, но после смерти я, похоже, разучился испытывать страх по-настоящему. Случай с пикирующим самолётом подтверждал это в полной мере. Я мог ощутить душевный дискомфорт в минуту опасности, но не более того. Однако мысль вернуться в зал ожидания и продолжить поиски в других местах меня всё же посетила.

Я развернулся на сто восемьдесят градусов…

Вот, чёрт! Дверь, через которую я проник в туннель, исчезла. Всё, что мне удалось разглядеть в полутьме подземелья, это завал из влажной земли вперемешку с битым кирпичом. По-видимому, пути назад больше не существовало.

Я попытался переварить сей факт. Судя по всему, сработало главное правило загробного мира – здесь ничто не повторяется дважды. Я покинул аэровокзал и теперь не могу вернуться обратно. Ну и хрен с ним, с этим аэропортом. Если Игорь Евгеньевич не ошибался, и здешние боссы действительно проявляют ко мне интерес, то я оказался именно там, где нужно.

Для любого человека самым естественным в подобной ситуации стало бы решение двинуть вперёд. Именно так я и поступил.

Я отшагал не менее километра, прежде чем услышал этот звук. Звук был странным, ни на что не похожим, и я никак не мог понять, кто или что его издаёт. Но потом меня осенило – кто-то бежит по туннелю! И, скорее всего, бежит мне навстречу. Но кто здесь может бегать? Человек или животное? За всё время своего пребывания в потустороннем мире я не видел ни одной зверушки. Значит, всё-таки человек… Но кто он? Сухов? Мне было трудно представить Игоря Евгеньевича бегущим. Сухов и ходил-то не торопясь, вразвалочку, как, наверное, и положено ходить человеку, заглянувшему в лицо вечности. И с чего бы Игорю Евгеньевичу менять стиль передвижения? Разве что за ним кто-то гонится? Ё-моё, а вдруг ему необходима помощь?!

Я рванул вперёд, но метров через десять резко остановился. С чего я взял, что ко мне приближается именно Сухов? Может, это кто-то другой? И мне неизвестны намерения этого другого. Нет, поспешать нужно медленно…

Я решил дождаться бегуна и посмотреть, кто он такой. Если это существо или сущность не несёт угрозы, мы с ним просто мирно разойдёмся… хотя, сказать по правде, я плохо представлял, как можно разойтись с кем-то в этом сраном туннеле. Ну, да и ладно… Я начал напряжённо вглядываться в полумрак…

Через пару минут я увидел бегуна. Им, действительно, оказался не Сухов. Человек, а приближавшееся ко мне существо, вне всякого сомнения, принадлежало к людскому племени, бежал… на четвереньках. Причём подобный способ передвижения, и я это сразу понял, не являлся для него чем-то непривычным или неудобным.

Человек бежал иноходью. Я не знаю, насколько допустимо использование этого термина в данном случае, но ничего другого мне в голову не приходило. Бегун высоко подпрыгивал, резко выбрасывал вперёд руки, в прыжке подтягивал к ним ноги и приземлялся сразу на все конечности. Затем снова подпрыгивал.

Такая потрясающая техника бега просто не могла не восхитить меня. Однако я кое-что заметил, и это «кое-что» заставило меня насторожиться. За спиной у «иноходца» болтался некий продолговатый предмет, подскакивающий на его костлявой хребтине при каждом прыжке. Предмет металлически поблёскивал в тусклом свете туннельных светильников, и я как-то сразу догадался, что это оружие. Может, короткий меч, может, огромный нож, это уж как вам будет угодно. Факт заключался в том, что приближавшийся ко мне персонаж был вооружён. И поскольку на его пути не было никого, кроме меня, вооружён он мог быть тоже только против меня.

После того, как мне, хоть и с большим трудом, но-таки удалось осознать факт собственной кончины, я предпочитал думать, что всё самое плохое со мной уже случилось. Ну, в самом деле, что может быть хуже смерти? А ведь умереть дважды невозможно. Во всяком случае, я так всегда считал. Однако вид приближавшегося ко мне существа, вооружённого заточенной железкой, заставил меня усомниться в верности своих прежних убеждений. Если в этом мире нельзя умереть, значит и убить здесь тоже нельзя… тогда на кой ляд этот чух таскает с собой свой металлолом? Я попятился. Похоже, мне придётся защищаться…

Расстояние между мной и человеком с мечом стремительно сокращалось. Мечник перешёл со своей нелепой иноходи на нормальный бег и теперь приближался ко мне, оставаясь в вертикальном положении. Я наконец-то смог как следует рассмотреть его. «Чух» выглядел неимоверно худым, но при том весьма жилистым. Узловатые пучки мышц перевивали всё его тело. Облачение мечника состояло из кожаной набедренной повязки и странной, тоже кожаной шапочки, закрывавшей всю голову целиком. Смотреть, дышать и, возможно, говорить позволяли специальные прорези для глаз, рта и носа. Грудь мечника пересекал ремень перевязи, на которой и болтался его чудной меч.

Когда расстояние между нами сократилось метров до десяти, мечник выхватил из-за спины свой тесак и прибавил прыти. Действуя на полном автомате, я принял оборонительную стойку.

Человек с мечом молниеносно атаковал меня. Он подпрыгнул и нанёс рубящий удар, стремясь с ходу раскроить мне череп, но я сумел увернуться… То, что произошло вслед за этим, иначе, как чудом и назвать нельзя. Во мне пробудился какой-то берсерк. Выполнив обманное движение, я оказался позади своего врага. Повинуясь внезапно проснувшимся во мне боевым инстинктам, я что было силы ударил мечника ногой в спину, прямо между лопаток. Головорез коротко хрюкнул и, отлетев на пару метров, рухнул лицом вниз. Мой бесчувственный противник распластался на земле, и я не стал дожидаться, когда он придёт в себя. Я прыгнул, стремясь приземлиться обеими ногами на спину мечника, однако тот всё же очухался и в последний момент успел откатиться в сторону. Он прямо-таки выскользнул из-под моих голых пяток – больничные шлёпанцы я скинул с ног ещё раньше…

Через какое-то мгновенье мечник уже стоял на одном колене. Подхватив с земли меч, который он выронил при падении, бандит попытался полоснуть им меня по ногам, но я предугадал этот манёвр и резво подпрыгнул вверх. Остро отточенная сталь лишь со свистом рассекла воздух.

Этот успех воодушевил меня, и я вновь бросился на противника. Я сумел обхватить его и повалить наземь. Прижав бандита к земле всем своим весом, я поймал руку, державшую меч, и начал выкручивать её. Вывернув кисть мечника до предела, я заставил его разжать пальцы и выронить оружие.

Затем я начал душить врага, давя ему на горло локтем. Через пару минут мечник перестал трепыхаться подо мной. Тело его обмякло. Поняв, что победил, я в полном изнеможении сполз с бездыханного трупа.

Для меня это был новый, совершенно уникальный опыт. Оказывается, в этом мире всё-таки умирают… и потом, я никак не мог отдышаться, а ведь в Лимбе я ни разу не испытывал ничего подобного. Я перевернулся на живот, намереваясь встать сначала на четвереньки, а уж потом попробовать подняться на ноги… в этот момент я и услышал аплодисменты.

Я резко вскочил, минуя всё запланированные промежуточные этапы. Повернувшись я… увидел Сухова. Игорь Евгеньевич стоял неподалёку и громко хлопал в ладоши.

Мой компаньон изменился до неузнаваемости. Я хорошо помнил, что из больницы Сухов ушёл в трениках с оттянутыми коленками, вылинявшей футболке и больничных шлёпанцах, а сейчас Игорь Евгеньевич был облачён в чёрную водолазку, чёрные тактические брюки и ботинки военного образца с высокими берцами. Этот Сухов уже не походил на пациента психиатрического отделения захудалой провинциальной больницы. Скорее уж на полковника спецназа – только лихо заломленного на правое ухо крапового берета не хватало.

– Шикарно выглядите, Игорь Евгеньевич, – усмехнувшись, проговорил я.

– А ты на себя посмотри, – подмигнул мне Сухов.

Тут только я заметил, что и сам теперь выгляжу по-другому. Полосатую пижаму, в которой я начинал свой путь к Заставе, сменил прикид, весьма похожий на наряд самого Сухова. Единственное отличие состояло в том, что вместо водолазки на мне была чёрная безрукавка.

– Что произошло? Что это всё значит? – у меня на языке в один момент завертелась сотня вопросов.

– Ничего особенного, кроме того, что ты прошёл испытание, – пожал плечами Сухов. – Первый экзамен сдан, Анатолий. Теперь у тебя есть оружие, – Игорь Евгеньевич кивком указал на валявшийся рядом с моими ногами бандитский тесак. – Возьми его… и не забудь прихватить сбрую.

Сухов кивнул на неподвижное тело мечника. Я послушно расстегнул ремешок перевязи и снял её с мертвеца. Ножен не было, меч просто вставлялся в особую петлю, прикреплённую сзади.

– Кто он такой? – спросил я, застёгивая перевязь у себя на груди.

– Этого мы с тобой никогда не узнаем, – равнодушно ответил Сухов. – Да и зачем оно нам? Могу лишь предположить, что этот хмырь когда-то был демоном, скорее всего, третьесортным… а может, это просто заблудшая душа, которой предложили «выгодный» контракт. Простачков хватает и на Том Свете.

– Заблудшая душа? Такая же, как и я? – я с невольным сочувствием посмотрел на труп.

– Скорее уж, такая, как я, – покачал головой Игорь Евгеньевич. – Но это неважно. Теперь, когда он выполнил своё предназначение, ему обеспечен вечный покой.

– А какое у него было предназначение? – я всё ещё испытывал возбуждение, поэтому не мог полностью контролировать свой язык. Вопросы так и сыпались из меня.

– Главным его предназначением была схватка с тобой, неужели непонятно? – улыбнулся Сухов. – Помнишь, о чём я тебе говорил? Только преодолев Заставу с боем, твоя душа сможет закалиться.

– Даже так? Этот чух был нужен только для того, чтобы я укрепил свою душу? И кто же его послал? Местные боссы? – я никак не хотел униматься. Но Сухова, похоже, это не особо расстраивало.

– Конечно, – терпеливо ответил он. – Я же говорю, ты их крепко заинтриговал. Подозреваю даже, что теперь они болеют за тебя и хотят, чтобы ты добрался до цели.

Игорь Евгеньевич придирчиво осмотрел меня со всех сторон.

– А сам-то ты готов идти дльше? – спросил он.

– Куда? – я не сразу понял, о чём говорит Сухов.

– Как это, куда? – рассмеялся Игорь Евгеньевич. – Вперёд, к Башне!

А ведь и в самом деле, что это со мной? Нет, так нельзя… нужно собраться. Я встряхнул головой. Мне необходимо сбросить с себя этот чёртов мандраж.

Я сделал глубокий вдох, на несколько секунд задержал дыхание, а потом выдохнул. Я повторил это нехитрое упражнение несколько раз, даже не подумав о том, откуда мне известно о нём.

– Я-то готов, – кивнул я. Теперь я и вправду чувствовал себя гораздо увереннее.

– Вот это правильно, – рассмеялся Сухов. – Вот это по-нашему. Лишние сомнения – лишние хлопоты… Ну что, обнимемся? Пожелаем друг другу удачи и скажем «до встречи, товарищ»?

Я непонимающе уставился на Сухова.

– Я думал, что дальше мы пойдём вместе… раз уж мы снова встретились.

Игорь Евгеньевич покачал головой.

– Извини, что не рассказал тебе об этом сразу, но поверь, на то были веские причины… Анатолий, Заставу ты должен преодолеть без меня. Мы сможем объединиться с тобой только в Землях Забвения.

– Как? – удивился я. – А разве Застава ещё не пройдена? Я думал, что этот туннель и есть проход на ту сторону.

– Нет, это не так. Ты пока ещё не победил. Ты всего лишь захватил нижний двор, – Сухов как-то странно вздохнул. – Но впереди тебя ждут новые испытания. И новые битвы. Но ты справишься, я в этом нисколько не сомневаюсь.

Я посмотрел на Игоря Евгеньевича и понял, что он не шутит. Продолжать путь мне предстояло в одиночестве…

Глава 5

В сжатом пространстве туннеля каждый звук сопровождался гулким эхом. Я отмерял шаги с точностью и настойчивостью метронома, и в таком же идеальном порядке пребывали мои мысли.

Сейчас, когда возбуждение, вызванное схваткой с мечником, окончательно сошло на нет, я мог спокойно поразмышлять над некоторыми весьма интересными вещами.

Вот взять хотя бы это – как я очутился в туннеле? В смысле, как я технически в него проник? Нет, я, конечно же, не забыл, как нашёл в офисе замаскированную дверь и как открыл её… ну, а дальше-то что было? А дальше – как отрезало. Воспоминания о проходе сквозь дверной проём отсутствовали в моей голове, как факт. Получается, что распахнув найденную дверь, я сразу же переместился в подземелье?

Вряд ли это можно назвать простой случайностью. Судя по всему, такое поведение здешних дверей является ещё одним правилом загробного мира. Следовательно, двери на Том Свете, и не двери вовсе, а порталы… не все, конечно, но некоторые – точно, порталы. Ну, а у порталов должны быть свои привычки. С их помощью, наверное, можно попасть куда угодно. Та дверь, к примеру, привела меня на «нижний двор»… На нижний двор? Именно, на нижний двор – так сказал Сухов…

Кстати, о Сухове. Странно, что Игорь Евгеньевич так быстро и так сильно изменился.

Когда мы с ним встретились впервые, Сухов выглядел довольно-таки жалко, не то, что сейчас… может, он тоже сдал какой-нибудь экзамен?

Однако изменившаяся внешность моего компаньона беспокоила меня гораздо меньше, чем его изменившееся поведение. Я хорошо помнил, что в больнице именно Сухов уговаривал меня отправиться с ним к Башне. Однако в туннеле Игорь Евгеньевич вёл себя так, словно это не он, а я замутил эту скользкую тему. Будто это мне пришла в голову безумная идея бросить вызов загробному порядку и попытаться вернуться в мир живых. А он лишь подхватил её.

Впрочем, я старался не слишком-то париться насчёт всего этого. В данный момент у меня имелась конкретная цель, и я уверенно приближался к ней. Что же касается Сухова… Даже если Игорь Евгеньевич, что-то от скрывает от меня… наверное, в этом есть какой-то резон. Познания Игоря Евгеньевича о загробном мире очень велики, не чета моим, и сейчас мне лучше полностью довериться ему. В конце концов, именно Сухов привёл меня на Заставу и многое мне объяснил. Без его наставлений, я вряд ли бы победил мечника…

Победа над мечником… Да, эта схватка сильно изменила меня. И дело вовсе не в новой крутой внешности. Огромный булыжник, обосновавшийся в моём желудке после того, как я уверовал в свою смерть, теперь превратился в крохотную невесомую песчинку. Я больше не был напуганной душой, я снова обрёл надежду.

Закинув руку за спину, я вытащил из заплечных ножен меч. Теперь он выглядел совершенно по-другому. Бандит напал на меня с грубо выкованной железкой, кое-как заправленной на куске зернистого гранита… У меня же эта железка превратилась в настоящее чудо – длинную, остро заточенную полоску булатной стали, отполированную до зеркального блеска и протравленную для выявления узора. Клинок своей формой напоминал пламя свечи, горящей в чистом кислороде, и это добавляло оружию мистицизма. А вот вид рукояти, увенчанной литой женской головкой с открытым в ужасном оскале ртом, ставил под сомнение психическое здоровье оружейника, создавшего данный шедевр.

***

Из-за отвратительного освещения я не сразу увидел, что туннель заканчивается тупиком. Что там? Опять завал? Надо подойти поближе, иначе не рассмотреть…

Проход перегораживала старая кирпичная кладка, весьма прочная на вид. Но в этой стеночке тоже имелся дверной проём. Ну вот! Совсем же другое дело!

Скособоченная филёнчатая дверь была закрыта на ржавый висячий замок. Интересно, понадобится ли мне ключ? После всего, с чем я уже имел счастье столкнуться на Том Свете, подобное любопытство можно было считать оправданным.

Я подошёл к двери вплотную, неся в себе твёрдое намерение, взломать её, если не получится как-нибудь открыть. Однако вандализмом мне заниматься не пришлось. Лишь только я ухватился за «не лает, не кусает», сработал «портальный эффект». Туннель исчез, просто растворился, а я оказался… блин, вот это я попал!

Филёнчатая дверь перенесла меня в какой-то ангар, и в нём сейчас было полно народу. Воины, много воинов, и каждый выглядел в точности, как поверженный мною мечник. Ну что, дрыщ несчастный, ты всё ещё будешь утверждать, что после смерти разучился испытывать страх?