Власть Шести

– Хватит! – выкрикнул он, сжимая кулаки и отступая к своей спальне. – Я не хочу ничего знать!

Но Джулия подскочила к сыну, больно сдавила плечо и торопливо заговорила:

– Нам не скрыться от него, Нэйт. Это невозможно! Мы с тобой увязли так, что выбраться не получится, как ни пытайся. Он найдет, везде найдет. И отказаться от его условий не выйдет. Я сказала все это, чтобы ты был готов, когда придет время. Эшбёрн страшный человек. И я уже давно живу в самом настоящем кошмаре. А ты… Ты должен понять – он вложит в тебя много сил. Сделает невероятно выносливым и ловким. Даст тебе достойное образование. И ты примешь все это. Ты будешь делать все, чтобы стать лучше. Но вот дальше… – Джулия покусала нижнюю губу и отпустила плечо сына. – А дальше ты можешь обернуть эти способности себе во благо. Воспользуйся всем, что Кристиан тебе даст – его властью, его деньгами и связями. Воспользуйся и вытяни нас из этого ужасного сна.

Они стояли в полутемной гостиной и неотрывно смотрели друг на друга. Джулия протянула руку и сдавила окоченевшие пальцы Нэйта.

– Я много думала и сейчас абсолютно уверена – только тебе это под силу. Только ты справишься с ним. Обещай же мне.

Горло першило от дыма и сухости, а глаза пекло. На сердце было тяжело с самого начала разговора, но теперь, после жаркой речи матери, внутри крепло какое-то пока смутное ощущение собственной значимости. Он медленно произнес:

– Обещаю, мам.

Глава 5

В феврале Нэйту исполнилось шестнадцать, а в конце весны Кристиан объявился в их с Джулией доме и не то что бы предложил, а, скорее, озвучил предложение, от которого Нэйту нельзя было отказываться:

– На все лето уезжаешь в военный лагерь. Пройдешь подготовку.

Мать бросила на сына мимолетный, но многозначительный взгляд и потянулась к синей пачке «Данхилла». Нэйт не забыл их разговор одной холодной зимней ночью и медленно кивнул, глядя строго в матово-черные глаза Эшбёрна.

– Хорошо. У меня будет только одна просьба, – внезапно добавил он.

Кристиан удивленно изогнул идеально прямую, словно нарисованную бровь и уточнил:

– И какая же?

– Может ли и мой друг поехать в этот лагерь?

Мужчина перевел цепкий взгляд на Джулию. Она в этот момент возилась с зажигалкой – подожгла фитиль свечи с ароматом яблочного пирога, как гласила этикетка, а затем поднесла огонек к тонкой сигарете.

– Что за друг? Из школы?

– Нет. Мы вместе занимаемся тхэквондо, – пояснил Нэйт. – У него тоже зеленый пояс. Военный лагерь пойдет ему на пользу. Вот только… Он из простой семьи. Не думаю, что родители смогут оплатить его пребывание там.

Эшбёрн усмехнулся и потер идеально гладкий подбородок без намека на какую-либо растительность. Нэйт молча разглядывал отца: песочный джемпер в темно-синюю полоску, черные брюки с ровными стрелками, ботинки из мягкой телячьей кожи, часы «Роджер Смит» с корпусом из платины, которые он носил исключительно на правом запястье. От отца пахло как от новенького автомобиля класса люкс, с нотками дыма и острого перца в парфюме.

– Отправь мне сообщение с данными, – наконец ответил Кристиан, пожав плечами. – Его тоже примут. Пусть подойдет сюда третьего июня к восьми утра. Мой водитель отвезет вас. С собой брать ничего не нужно. Там все выдадут.

***

Нэйт довольно быстро пожалел, что втянул во все это Леджера. Во-первых, всю дорогу до проклятого лагеря, расположенного в ста пятидесяти километрах от Эдинбурга, друг, то и дело косясь на водителя, шипел:

– На хрена ты меня в это втравил, Виски? Три месяца торчать в лесу, стать грушей для битья каких-то военных придурков! Мне что, делать больше нечего?!

Леджер, одетый в простые спортивные штаны, черную футболку и дешевые кроссовки из масс-маркета, нервно дергал ногой, развалившись на заднем сидении «Эстон Мартина».

– А ты хотел бухать до посинения все лето? Ледж, твоя новая компания тянула тебя в яму. Чуть ли не у каждого из них есть по приводу в полицию. Ты хочешь закончить так же? Тренер и так тобой недоволен, ты гребаную вертушку делаешь через раз! А дальше что? Ногу для удара задрать не сможешь?

– Завали, Нэйт, – буркнул Леджер, прикрыл глаза и откинул светловолосую голову на кожаный подголовник.

Но в глубине души он знал, что друг прав. Последнее время что-то шло не так. Компания, в которую его втянула Эшли, и правда сильно повлияла на него. Он то и дело обнаруживал себя в пьяном угаре, скованный по рукам и ногам тяжелым сладковатым дымом, придавленный телом Эшли.

Он уже не чувствовал ту эйфорию, то удовольствие и кайф, как было с ней в первые несколько раз. Его разум погрузился в вязкий туман, из которого он уже почти не видел выхода. Но Нэйт протянул руку, и Леджер, собрав в кучу остатки здравого смысла, принял ее. Позволил вести его из этого мрака к свету. Перспектива провести все лето с грубыми и безжалостными командирами, которые наверняка готовились вытрясти из молодняка души, не очень-то прельщала, но он решил, что так, наверное, лучше, чем продолжать деградировать вместе с Эшли и ее дружками. Перед отъездом он порвал с девушкой, решив оставить ее в прошлом.

Нэйта это нытье порядком задолбало, но хуже стало в самом лагере. Там Леджер перешел на сплошной мат, поскольку стоило им переступить красную линию, обозначающую вход в палаточный городок, как с них вместе с привычной гражданской одеждой сняли и спесь наряду с прежней уверенностью в себе.

Подъемы в пять утра, быстро натянуть солдатскую форму на покрытое гусиной кожей от прохлады тело и бежать кросс пять километров в быстром темпе. Скудный завтрак и снова военная муштра. Отжимания на поляне под проливным дождем, затем резкий свисток, означающий смену деятельность, и вот их отряд из десяти человек уже бежит на другой конец поляны, чтобы подтянутся не менее пятнадцати раз. Многие подыхали уже на восьмой. Затем они собирали и разбирали оружие, изучали разные его виды, учились метать ножи и стрелять по мишеням. После этого обед из картошки и рыбы, крепкий чай. То и дело между парнями вспыхивали драки из-за какой-нибудь ерунды, сцеплялись двое, а затем и остальные бросались с кулаками на тех, кто рядом, просто потому, что нервы не выдерживали. Нэйт в какой-то момент сообразил, что сюда родители ссылали своих нерадивых отпрысков. Кто-то плотно сидел на запрещенных веществах, кто-то был слишком агрессивным или наоборот слишком хилым. Отчего-то не получалось заводить здесь дружбу. Многие парни смотрели друг на друга волком, другие даже не собирались поднимать глаз, словно погрузившись в себя, иные казались настолько забитыми, что шарахались от любого вопроса. Нэйт мысленно радовался, что Ледж поехал с ним. Только друг неизменно начинал утро с проклятий и злобного взгляда, адресованного другу.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Нэйт, который в какой-то момент даже начал получать извращенное удовольствие от этих лишений. Он видел, как изменилось его тело спустя месяц, и эти изменения вызывали явное удовлетворение. – Сегодня спарринги, выпустишь пар.

– Надеюсь, меня поставят против тебя, – процедил Леджер. Он не признавался, но тоже втянулся в процесс и даже моментами упивался своим превосходством над некоторыми остальными парнями. Бёрнс и Джеймисон стали одними из сильнейших ребят в отряде.

Нэйт был более собранным, расчетливым и сообразительным. Леджер же слишком часто демонстрировал взрывной характер и язвительность, из-за которой он то и дело попадал в переделки и выходил из них с разбитым лицом. Нэйт, впрочем, тоже, потому что никогда не бросал друга.

Но в тот раз Леджера поставили против здорового парня из четвертого отряда, которого все звали Быком. Поэт одарил Нэйта испепеляющим взглядом, но тот лишь усмехнулся и крикнул:

– Не побеждать сегодня не было в планах, Ледж!

– Ты на меня хоть поставил? – уточнил друг, стягивая футболку цвета хаки через голову. Он немного попрыгал, пружиня, сплюнул в траву и принялся размахивать руками, разогревая суставы.

– Естественно. Не подведи.

– Я заряжен на победу, – прищурившись, усмехнулся Леджер, но Бык, похоже, не разделял его оптимизма.

Здоровяк какое-то время занимался боксом, был на пару лет старше, и это помогло ему противостоять опытному в спаррингах Леджеру. Однако, когда друг пропустил пару тяжелых ударов, все пошло наперекосяк. Нэйт видел, как помутнели глаза Поэта, а движения лишились былой грации и четкости. Парень поплыл, а это значило, что стоять ему осталось недолго.

– Черт, Ледж, будет больно, – поморщившись, пробормотал Нэйт себе под нос, и спустя десяток секунд Бёрнс рухнул в траву, обессиленно раскинув ладони со сбитыми костяшками. – Фак, не повезло.

Он помнил, как самому было хреново после боя, устроенного ему отцом. Прошлый позор и жуткую, разрывающую голову боль, из памяти вытравить не получилось. Но это лишь придало Нэйту злобы и ярости. Будто сейчас он выходил драться против того самого парня, что отправил его на больничную койку. Или же против собственного отца.

Последовав примеру Леджера, которого уже уносили в палатку к докторам, Нэйт рывком стянул с себя футболку и принял боевую стойку. Против него поставили лысого парня с бешеным взглядом бледно-голубых, как будто застиранных глаз. О его неадекватности уже давно расползлись слухи, и Нэйт понимал, что победу придется вырывать с мясом. Он вдруг усмехнулся с каким-то необъяснимым удовлетворением и первым бросился в атаку.

***

– Ну и чего лыбишься? – сухими треснутыми губами произнес Леджер, глядя на фиолетово-синий кровоподтек на скуле Нэйта. – Выглядишь как псих, честное слово.

– Ну, так я же выиграл, – ответил Нэйт и опустился на стул рядом с больничной койкой друга, широко расставив ноги.

– О, поверь, эту новость уже все обсудили, – фыркнул Леджер и поморщился от боли в груди. – Парни за ширмой болтали, что тебя от лысого еле оттащили. Правда?

Нэйт опустил взгляд на запыленные носы армейских ботинок. Он отстраненно подумал, что ощущает себя иначе. За два месяца в военном лагере он, казалось, повзрослел на пару лет.

– Правда, – наконец признался Нэйт и медленно провел ладонями по коротко стриженным темным волосам. – Не знаю… Ярость захлестнула. Сложно объяснить. Я как будто убить его хотел. Схватил в удушающий и… Просто не мог разжать руки.

Он поднял голову и покосился на друга. Леджер задумчиво глядел вверх. Вздохнув, он протянул:

– Я, наверное, постоянно с этим живу. С желанием причинять боль.

Нэйт удивленно уставился на Поэта.

– Просто не рассказывал, – пожал плечами Леджер, почувствовав его пристальный взгляд. – Честно сказать, хреново жить, ненавидя собственных предков. Отец по девять месяцев в году в море и там образцовый капитан, чтоб его. А как возвращается на сушу, пьет до красных чертей. Еще и умудряется учить меня жизни, прикинь? Мне нахер его нравоучения не сдались. А мать только и делает, что болтает о чудесном мальчике Эдварде.

Лицо Леджера скривилось. Он мысленно представлял маму, воркующую над чужим ребенком, в то время как он сам был предоставлен сам себе. Заболел? Лечись, как можешь, только к матери близко не походи, чтобы она Эдварда не заразила. Хочешь есть? Приготовь. Руки вроде бы на месте. Плохо учишься? Твои проблемы. После школы пойдешь работать в порт. Провоняешь рыбой, водорослями и солью, начнешь бухать и болтаться в море, как отец. Леджера все эти мысли приводили в ужас. Но он пока не знал, как выбраться из этого дерьма.

– У меня ситуация не лучше, – пробормотал Нэйт.

– Знаю. Твой предок совсем больной. Я это понял, еще когда ты в госпиталь попал после спарринга в клубе.

Нэйт горько усмехнулся. Леджер не знал и крошечной части того, что на самом деле происходило с семьей Эшбёрн. Он никому не рассказывал, было стыдно и страшно. Леджер ни разу не был у него дома, но относился к этому с пониманием. Они вдвоем то болтались на улицах, то в грязных забегаловках, то тусовались в старых домах каких-то приятелей и знакомых. Но Бёрнс, конечно, знал, что Нэйт из богатой семьи. Его одежда и гаджеты кричали об этом. При этом Нэйт никогда не кичился состоянием, что очень нравилось Леджеру. Он нашел в этом пареньке родственную душу. И это было взаимно. Они жили в разных условиях, с разным достатком, но понимали друг друга, как никто. Оба не знали, что такое забота и любовь родителей, что такое искренняя привязанность, тепло и помощь близких.

– Эй, – позвал вдруг Леджер и растянул губы в дебильной усмешке. – У нас с тобой броманс5, Виски. Самый настоящий, мать его, броманс.

Нэйт разразился смехом, не обращая внимания на занывшие скулу и плечо.

– Просто чтоб ты знал, – ткнув в направлении друга пальцем, добавил Поэт, – ты у меня первый.

– Иди ты на хрен, Ледж, – заржал Нэйт, и на душе вдруг стало легко. Он понял – вместе они со всем справятся.

***

Мать встретила так, будто Нэйт уезжал на три дня, а не на три месяца. Никаких объятий – впрочем, их не было с тех пор, как ему исполнилось пять, – никаких улыбок и слов о том, как она скучала. Но Нэйт уже этого не ждал. В свое время Джулия дала ему хороший совет по поводу того, как быть с отцом, и он был ей за это благодарен. Но в остальном их отношения оставались довольно прохладными. Просто Джулия не умела показывать любовь. Да и к кому? Родителей давно не стало, мужа она опасалась, а сын вызывал у нее противоречивые чувства. А вдруг он такой же, как Кристиан? Однако до сих пор он таковым не казался, но Джулия все равно была несколько напряжена в его присутствии, словно стоило ей хоть немного расслабиться, как Нэйт мог внезапно обзавестись из ниоткуда еще пятеркой своих копий с лицами бездушных манекенов. Глупый, иррациональный страх, но он отчего-то постоянно сопровождал ее.

– Есть новости о Томасе, – сообщила Джулия, когда Нэйт принял душ и вернулся в столовую, желая только одного – немедленно сожрать все то, что найдет в холодильнике.

Еда в лагере была скудной и однообразной, а растущему организму хотелось как можно больше калорий. Живот каждый день сводило от голода.

– Он пришел в себя?

– Пришел, еще в июне. Только теперь прикован к инвалидному креслу и говорит с трудом. – Джулия покрутила в пальцах фарфоровую чашку и, понизив голос, добавила: – Отец недоволен.

– В смысле? – удивился Нэйт, наливая в самую глубокую тарелку приготовленную домработницей наваристую и ароматную шотландскую похлебку. У парня уже начала бесконтрольно вырабатываться слюна от вида этого сытного блюда. – Он что, недоволен тем, что Томас получил страшные травмы?

– Вот именно. Считает его слабым и ни на что не годным. Он все чаще говорит о тебе, Нэйт. Похоже, у него на тебя большие планы.

– А что по поводу той девочки? Как ее назвали?

– Аманда, – пробормотала мать. – Она…

Джулия замолчала и уставилась в стену, выложенную плиткой горчичного цвета с вкраплениями бирюзы.

– Она не слышит, Нэйт.

Мать с сыном переглянулись, и Нэйт безвольно опустил руки, до боли сжимая челюсти.

– Выходит, мне еще повезло, что я отделался гетерохромией, – криво усмехнулся он, но на самом деле внутри все съежилось от страха.

А что, если у него не только глаза разные? Что, если с ним еще что-то не так?

Глава 6

Первое, что бросилось в глаза, стоило Нэйту войти через кованую калитку на территорию частной школы, – это тонкие ноги девчонки с распущенными волосами цвета так любимого им гречишного меда. Короткая черная плиссированная юбка, вязаный кардиган сливочного цвета и замшевые дерби. Она стояла к нему спиной, что-то удерживая перед собой в руках.

– Эм-Джей! – крикнул рыжеватый парень в очках и бросился к ней со ступенек школьного крыльца с желтыми крапинками опавших осенних листьев.

Нэйт сделал пару шагов вперед, повернул голову влево и наконец увидел ее лицо. По инерции прошел еще немного прямо, продолжая пялиться. Светлая кожа, а на носу россыпь крошечных не то веснушек, не то родинок. Глаза выразительные, оттенком похожие на скорлупки фундука. А губы будто измазаны вишневым соком. Вот только никакого блеска или помады на них не было. Нэйт остановился около старого дуба и рассеянно сдавил в пальцах полупустую пачку «Данхилла». Стащил у матери вчера вечером.

– Спасибо, что выручила! Я этот доклад две недели готовил. – Он нетерпеливо выхватил из ее рук красную папку. – Ты самая лучшая кузина во всей Шотландии!

– Оливер, ну почему ты такой рассеянный? – закатила глаза девчонка, которую рыжий назвал Эм-Джей. – Я из-за тебя на первый урок опоздаю!

– Мэри-Джейн, – пискнул парнишка, втягивая голову в плечи. – Твой автобус уходит.

Девчонка вскрикнула и бросилась прочь с территории школы. Нэйт вдруг осознал, что ей лет четырнадцать, не больше, но уже такая симпатичная. И имя как у подружки Человека-паука. Он улыбнулся уголками губ, покачал головой и, переступая через ступеньку, поднялся на крыльцо, вскоре скрывшись за тяжелой деревянной дверью.

Начало осени принесло с собой несколько изменений в жизни Нэйта. Во-первых, прежний тренер, к которому они с Леджером так привыкли, что даже считали ближе собственных родителей, внезапно оставил тренерскую должность и, по слухам, уехал в Лондон. В общем-то, такое вполне могло произойти, но Нэйт сильно сомневался, что тренер не сообщил бы ребятам, с которыми бок о бок провел восемь лет, о том, что покидает их. Все это было странно, но еще более подозрительным стало, когда вместо привычной мягкой формы борьбы они внезапно перешли на агрессивную технику тхэквондо, где позволялось драться изо всех сил. После военного лагеря, где царствовала жестокость, Леджер и Нэйт вновь погрузились в напряженную атмосферу спаррингов.

Второе новшество касалось Кристиана. Отец стал больше времени проводить с сыном. Чаще приезжал в Эдинбург, даже посещал тренировки и соревнования, чего прежде не бывало вообще никогда. Нэйт понимал – петля на его шее начала потихоньку затягиваться. Мать была права – он нужен Эшбёрну, и теперь тот взялся за сына всерьез.

– Ты возмужал за лето, – отметил Кристиан, как-то раз встретив его после занятий в частной школе.

– В лагере это было неизбежно, – равнодушно отозвался Нэйт.

– Как тебе там? Понравилось?

Эшбёрн одарил Нэйта проницательным взглядом. От него не укрылись рельефные мышцы сына и отточенная за три месяца военная выправка. Нэйт хмыкнул и сжал в кармане пачку сигарет. Курить хотелось нестерпимо. Он много тренировался и считался перспективным спортсменом, но ему казалось, что эта вредная привычка помогает на время расслабится. Словно сотканными из дыма руками снимает с плеч невидимый груз, возложенный отцом.

– Понравилось, – наконец ответил Нэйт, избегая колючего взгляда.

– Я рад это слышать. Складывается впечатление, что мы с тобой все же начинаем настраиваться на одну волну.

Хорошо, что отец не умел читать мысли, потому что в этот момент Нэйт крыл Эшбёрна отборным матом, приправляя крепкие ругательства язвительными комментариями. Однако старался сохранить непроницаемое выражение лица, помня о словах матери.

– Как Томас? – спросил Нэйт, когда в салоне автомобиля на время воцарилось молчание.

– Любопытно, – протянул отец, и Нэйт удивленно обернулся к нему. Кристиан развел руками и чуть приподнял правый уголок губ. – Он не ходит, как ты знаешь, говорит с трудом. Но все же ему это удается, и в такие моменты твой брат озвучивает занятные вещи.

По спине Виски поползла холодная змейка дурного предчувствия. Нэйт не был дураком и однажды наконец сложил два и два. Попросту запретил себе прятать голову в песок. Странные видения о жизни неизвестных ему людей, шесть близнецов Эшбёрн, его родители, которые за все пятнадцать лет не видели внука, да и сами внуки, родившиеся с уродствами. Нэйт окончательно признал, что с ними со всеми что-то не так. И склонялся к некоему психическому отклонению. Был ли он сам здоров? Нэйт уже не мог ответить внятно. Если живешь в среде чокнутых, сохранять здравый рассудок очень тяжело. Может быть, поэтому его так тянуло к Леджеру. Рядом с ним все казалось понятным, естественным и дружелюбным.

А между тем Кристиан, поправляя идеально подстриженные волосы, продолжил:

– Нам кажется, что у него открылся прежде запечатанный дар. Томас теперь может предсказывать будущее. Знаешь, а ведь с тобой стряслось нечто подобное, верно? – Эшбёрн обернулся к сыну и растянул губы в приторной улыбке. Нэйт готов был поклясться, что во всем облике отца проскользнуло нечто акулье. – После того боя в клубе ты начал вспоминать прошлые жизни. Это серьезный скачок вперед, Нэйт.

– Если это и был скачок, то поближе к могиле. Тот боец мне здорово вмазал по морде, – пытаясь затолкать панику поглубже, протянул он. – И не один раз. Я мог и вовсе идиотом остаться.

– Но не остался. Ты держался вполне достойно для подростка. И быстро восстановился.

Кристиан побарабанил пальцами по колену, скользя взглядом по лицу сына. Словно на что-то решившись, он произнес:

– Что ты знаешь о реинкарнации?

Парень округлил глаза, некоторое время пялясь на наручные часы отца, а затем, преодолевая сухость в горле, выдавил:

– Это что-то про загробную жизнь? Мумии там… Почему ты спрашиваешь?

– Должно быть, ты смотришь много голливудских фильмов, – хмыкнул Кристиан. – Мне давно стоило поговорить с тобой на эту тему. Еще когда ты рассказал мне о своих видениях.

– Они почти пропали, – быстро вставил Нэйт и тут же поморщился от слова «почти».

– Главное, что ты вообще их видел, – покачал головой отец. – Этого уже достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для того, чтобы ты вспомнил. Чтобы в твоей голове зародились мысли о сложном строении этого мира. Теперь ты поверишь мне. А главное – поймешь.

Автомобиль между тем тормозил около дома Джулии и Нэйта. Мальчишка подхватил рюкзак и уже собрался открыть дверцу, как отец вдруг положил ладонь на его колено, удерживая от скорого побега. Отчего-то казалось, что на ноги Виски возложили бетонную плиту. Он не сдвинулся с места, лишь слегка повернув голову в сторону Кристиана.

– Почитай о реинкарнации на досуге. А после побеседуем.

Стоило ладони соскользнуть с колена, как Нэйт обрел способность шевелиться. Он резво выскочил из авто, хлопнул дверцей и побежал по булыжной мостовой в сторону дома. Незаметно усилившийся ветер пробирался под пиджак и рубашку, с деревьев срывались первые подсохшие листья и летели прямо в лицо. Но Нэйту хотелось как можно скорее оказаться дома. Прежде он думал, что не любил его, но теперь стремился немедленно попасть в привычную обстановку, в свою спальню со стенами, обклеенными постерами с героями из любимой компьютерной игры, почувствовать аппетитный аромат приготовленного старенькой няней обеда. Хотя после разговора с отцом чувство голода отшибло начисто.

– Мам, – влетев в гостиную, позвал Нэйт.

Джулия листала журнал, забравшись в кресло с ногами. Между указательным и средним пальцами зажата сигарета. У Нэйта мгновенно скрутило все мышцы от желания подымить.

– Можно я тоже покурю? – выпалил он, тотчас пожалев. Сейчас Джулия начнет орать и отчитывать, и день станет еще хуже, чем после встречи с отцом.

– Ты куришь, что ли? – Джулия подняла взгляд на сына, и тот обреченно кивнул. – И давно?

– Чуть меньше года…

– Хм. Только при мне это будет в первый и последний раз.

Они оба затянулись, однако Нэйту мгновенно стало не по себе. Под взглядом матери он чувствовал себя несмышленым ребенком, по глупости схватившимся за сигарету.

– Что-то стряслось? – словно спохватившись, спросила Джулия, рассеянно перелистнув страницу.

Сделав глубокую затяжку, Нэйт выдохнул дым в сторону и быстро признался:

– Отец что-то болтал про реинкарнацию. Ты в курсе что это за хрень?

Джулия некоторое время пялилась стеклянным взглядом в узор пейсли на стене. Наконец, словно очнувшись после короткого сна, она негромко произнесла:

– Не думай, что он посвящает меня в свои планы. Но я кое-что слышала из обрывков его разговоров с братьями.

– И что скажешь?

Последнее время он чувствовал себя отчего-то старше своих лет. Или же Джулия перестала вести себя с ним как мать. Однако теперь, сидя рядом в гостиной и разговаривая о человеке, который сильно повлиял на судьбы их обоих, Нэйт ощущал себя едва ли не ровесником матери.

– Сперва я не знала, что и думать, – протянула Джулия. – Только и понимала, что Кристиан считает себя в разы лучше и значимее любого человека на планете. Эдакий нарцисс. Но чем дальше, тем яснее я осознавала, что все гораздо глубже и гораздо сложнее. Особенным он считал себя с рождения. Такое количество близнецов рождается крайне редко – один случай на четыре миллиона. Сам по себе этот факт уже заставляет чувствовать себя необычным. И если речь об искусственном оплодотворении, то вроде бы и удивляться не стоит. Но Эшбёрны были зачаты естественным путем. Я видела твою бабку один раз в жизни и до сих пор благодарю Бога, что наши пути с ней больше не пересекались. От ее взгляда мороз по коже. – Джулия нахмурилась и передернула плечами. – А отец Кристиана сущий демон.