Калейдоскоп

– А что мы, собственно, знаем о передвижениях банкира в день убийства?

– Кто у нас допрашивал секретаршу? Никколо?

Никколо Барбиери чуть не подпрыгнул, но тут же откопал нужную бумагу и затараторил:

– График Леопольдо Пелагатти:

В 9.10 – появился на рабочем месте, просмотрел почту. Как бумажную, так и электронную.

В 9.30 – переговоры с представителями UBI Banca по поводу передачи с баланса на баланс здания филиала в Швейцарии.

В 11.00 – кофе-брейк.

В 11.30 – встреча с зампредом Banca Mediolanum по вопросу увеличения страховых выплат для работников.

В 13.00 – совещание глав департамента.

С 14.30 до 15.45 – обед в ресторане RIONE XIV bistrot на Borgo Pio, 21.

В 15.45 вызвал к себе с отчетом начальника кредитного отдела и устроил ему разнос за снижение показателей по сравнению с прошлым кварталом.

В 16.30 – продиктовал секретарше два письма.

В 17.10 – беседовал с позвонившим кредитным офицером из испанского представительства банка Интеза в Мадриде.

В 17.30 – завизировал принесенные секретаршей документы.

В 18.20 – ушел из банка и на личном автомобиле Saab 9–5 поехал ужинать в «La Pergola»35…

– Понятное дело, нам только стряпня Хайнца Бека подходит, да пищеварение должно осуществляться исключительно с видом на собор святого Петра! – ядовито прокомментировал Унгаретти. – А вот интересно, куда ж он заказанную плебейскую пиццу выбрасывал? Или все-таки давиться приходилось для конспирации?

– Леонардо, завидуй молча! Никколо, продолжай.

– А это все. В ресторане он появился в 18.50, а покинул его в 20.40. Больше его никто не видел. Ну, или не признался, что видел.

– А время смертоносного укола Феррари определил как 20–24. Значит у нас практически «выпадают» три часа. Или меньше? Что по камерам слежения? Филиппо, твоя очередь!

– И мне особо порадовать нечем. Судя по всему, банкир решил прогуляться. Автомобиль тихо-мирно доехал до улицы Рапаньяно, в 21.25 свернул на бульвар Кармело Бене, а там неисправны камеры. Машину, кстати, так и не нашли.

– 21.25… Все равно промежуток два с половиной часа.

– Ты лучше о месте подумай: окраина… и рядом парк дель Сабине, где наркоманы тусуются… Чего его туда понесло?

– Так его же практически рядом и нашли, на улице Серрапетрона! Может у него там была встреча назначена?

– В глухомани без камер с наркошами в довесок? Сомнительно… Витале, что по мобильному телефону?

– Глухо. Никаких «левых» звонков. А после 20.00 вообще никто не звонил. Геоположение мобильного соответствует отчетам дорожных камер: доехал до бульвара Кармело Бене и отключился в 21.30.

– Случайная встреча? Вряд ли…

– Почему вряд ли?

– На случайную встречу в кармане не носят «заряженных» шприцев, ржавых прутьев, велосипедных цепей и велозамков. А также камеры не прихватывают. И не обряжаются заранее в комбинезоны из спанбонда.

– А если это как раз тамошние наркоши? У них и шприцы, и прутья, и велосипедные цепи под рукой…

– Ага, и денег они у него не взяли по причине большой любви к убитому! И часы дорогущие не сняли – поленились, поди! А отпечатки испарились потому что в парке влажность высокая!

– Эээ… ну да.

– Витале, ты мобильный проверял, бывало такое, чтоб раньше он туда ездил?

– А вот и да! Примерно раз в две недели он проезжал по этому маршруту. Но никогда и нигде не останавливался, и после бульвара Кармело сразу поворачивал и ехал домой на виа Вирджилио.

– Так кто мог знать, что его именно в это время понесет в такое странное место? Жена?

– Не исключено. Но маловероятно.

– Любовница?

– Не обнаружена.

– Знакомые?

– Вряд ли.

– Тогда кто?

– Как вариант, мог протрепаться психоаналитику. Этому… как его… Косимо Торрегросса.

– Мог… Побеседую-ка я с ним по душам…

Косимо Торрегросса, выдернутый мною чуть не из постели, подтвердил, что знал о привычке Пелагатти периодически ездить по Риму для успокоения нервов после ужина. И даже припомнил, что как-то рассказал об этом коллегам, в неформальном «клубе баек» в приватной беседе на конференции с пару месяцев назад как о забавной привычке пациента, не называя, разумеется, имен, как можно! Врачебная тайна! Только вот получив список собеседников «клуба баек», я аж оторопел, увидев очень знакомую фамилию. А дело-то принимает ох какой интересный оборот!

Утренние новости заставили меня чуть не поперхнуться. Во-первых, русские наконец-то соизволили прислать сухую справку по синьору Пелагатти. Ну-с, и что там новенького?

Кошкодавов Леопольд Маркович, 1945 года рождения, Москва. Закончил, женился, вдовец, работа в Минфине СССР, в 1992 – один из учредителей КМБ Банка, член правления московского филиала. И чего я тут не знаю? 1998 год – брак с Бьянкой Марино, запрос о предоставлении итальянского гражданства. С мая 2015 года после преобразования банка в открытое акционерное общество – член наблюдательного Совета банка в Италии, участник комиссий при итальянском правительстве, посвященных финансовым вопросам. Прислали пустую отписку, да они меня за дурака держат.

Зато во-вторых стало появление интересной информации от Понзио Рокколини: недвижимость и счета Пелагатти в России и Швейцарии. Да, я вам скажу, лихо наворовал этот банкир. Нет, о домике на Комо и особняке в Риме мы и так знали, но список активов еще в двух странах переводил нашего банкира прямиком в разряд миллионеров. Но интереснее всего оказалась бумага под грифом «Совершенно секретно», видимо выцарапанная Понзио из источников во внешней разведке.

А убиенный-то не просто в российском Министерстве финансов трудился. Он на протяжении четырнадцати лет возглавлял некий отдел аномалий под патронажем… зачеркнуто. Курировал работу нескольких лабораторий в Институте… зачеркнуто. Данный институт по непроверенным данным занимался исследованиями паранормальных проявлений человеческого мозга, используя заключенных в качестве подопытных.

Я что-то такое и подозревал, насчет опытов и принадлежности к спецслужбам. Что еще? Прозвище Кардинал. Ну, и что имеется в виду? Птичка? Рыбка? Сорт винограда? Духовное лицо? Нет? Ах вот как! В процессе экспериментов над подопытными ввел правило не просто брить им голову пред вживлением электродов, а сразу снимать скальп для удобства, превращая их головы в подобие дзуккетто36. Какой приятный и практичный человек.

Очень уважал обращение монсеньор и Ваше Высокопреосвященство37. Экий, однако, шалун. Если ты еще при Союзе настолько интересно «баловался» по работе, то при таком «милом» раскладе могли и свои завалить. Хотя… вряд ли. Зачем было столько лет ждать? И делать это настолько грубо и демонстративно? Русские спецслужбы, в основном, как показывает практика, предпочитают яд. Вот, Литвиненко и Скрипаля, не выпендриваясь, тихо траванули38, причем, подробности до сих пор замалчиваются.

И, наконец, в-третьих, эдакой «вишенкой на торте» оказалась подборка статистики по пропажам и находкам ювелирных изделий некой очень известной фирмы.

И я, похоже, точно знаю, кто мог бы пролить свет на подробности этого дела.

Жемчужный поворот

Жемчуг – это единственный в мире драгоценный камень, который добывается не из земли. Жемчуг – символ чистой и вечной любви. Есть примета, что он помогает добиться расположения окружающих, поэтому деловые люди носят жемчужные украшения с собой на важные встречи и переговоры. Носить жемчуг астрологи советуют только сильным духом людям. Камень всегда защитит такого человека. Слабых людей он сделает рассеянными. Из-за камня они также станут злыми и завистливыми. Астрологи едины в одном мнении – дарить жемчуг должен только близкий человек и только в паре.

Ох, чуяло мое сердце, что все так просто не кончится, хотя я и постарался перенаправить вектор интереса ищеек, пытаясь хоть немного смягчить последствия, да видно – не судьба. На сей раз полиция явилась ко мне домой с фальшивой улыбкой и фальшивым заявлением о «просто беседе». Ну, давай, капитан, начинай свою «просто беседу», видимо пришел тот самый момент истины. А начал он с пошлой попытки меня «взять на пушку».

– Я все знаю!

– Рад за Вас.

– Я могу предъявить Вам обвинение по трем уголовным статьям. Вы ничего не хотите мне чистосердечно сообщить для смягчения своей участи?

– Я, скорее, хочу спросить, не пробовали ли Вы играть в покер?

– Нет… а при чем тут покер?

– И не пробуйте. Блеф – это не Ваше.

Учись, мальчик, я тебе не сопливый угонщик велосипедов, меня только железобетонной доказательной базой можно к стенке припереть. И то, я еще побарахтаюсь. А раз ты типа беседовать пришел и нахрапом взять пытаешься, то с этой самой базой у тебя явный облом-с. А малыш-то молодец. Не сдался, зубки стиснул, желваки покатал и перешел к плану Б.

– Вы – Алессандро Гаэтано Инганнаморте39. Появились на свет в 1962 году, единственный сын у родителей, родственники скончались, есть двоюродная племянница. Женат не был. Практикующий психолог, действительный член всех мало-мальски значимых врачебных комитетов и обществ мозгоправов. Известен также в кругу ценителей драгоценностей своими эскизами, сделанными для ювелирного дома BVLGARI. Доход позволяет содержать пентхауз, роскошный автомобиль, курортную виллу и не ограничивать себя в тратах по жизни. Ни разу не привлекался к уголовной, да что там, даже к административной ответственности, в глазах закона чист как слеза. Я все правильно изложил?

– Вполне.

Хм, это он меня официальной информацией обо мне хотел удивить?

– А вот мне кажется это перечисление не совсем полным. У меня такое интересное ощущение, что в перечне заслуг данного законопослушного синьора не указаны наиболее занимательные занятия, которыми он промышляет.

Промышляет, какие слова-то знает. Понахватался в своей полиции. Ну, давай, попытайся обозначить эти самые занятия, а заодно и попробовать доказать. Порази меня на старости лет. Глядишь, я и сам тебе чего подскажу для оживления беседы.

– Мой отдел внимательно изучил некоторые жалобы на судьбу пропавших украшений, сделанных BVLGARI по Вашим эскизам и под Вашим руководством. Особенно это касается изделий из серии Bulgari Serpenti Collection. Оказывается, эти замечательные вещи регулярно пропадали. Но что гораздо более интересно, более 90% пропавших колье и браслетов, над которыми Вы упорно трудились, после исчезновения благополучно обнаруживались у Вас в мастерской и возвращались владельцам за мизерное вознаграждение.

– А я подстраховался и объявление дал в Интернете. Кто найдет мое изделие – может сдать обратно в мою мастерскую за вознаграждение в 50 евро. Поймите, официально продать уникальное номерное изделие невозможно, носить краденую вещь – опасно. Возвращать владельцу – как минимум, нарваться на обвинение в краже и заработать срок. О деньгах, как Вы понимаете, можно сразу забыть. Вариантов два: переплавить или сдать изготовителю. Так что, в основном, несут обратно мне. А нашел или украл, я у них не спрашиваю, а молча выдаю полтинник и сообщаю настоящему покупателю украшения о возврате вещи. Все довольны.

– А мне вот почему-то кажется, что речь идет о банальном воровстве.

– Вам это только кажется. Кстати, если Вы намекаете на мое участие, учтите, меня и близко не было там, где незадачливые дамы умудрялись потерять свои цацки.

– Вас-то не было. Но кто-то явно был. И этот кто-то прекрасно знал, кто и что купил.

И вот что тут не знать? Ты бы хоть подумал о том, что не надо особых мозгов, чтоб углядеть ожерелье, выставленное (за такие-то бабки!) хозяйкой напоказ, для чего дамы обнажаются порой чуть не до пупа.

– Не исключено, что этот кто-то в Ваш талмуд по продажам заглянул, не иначе.

– О, так Вы намекаете на то, что я не иначе как делюсь с кем-то инсайдерской информацией? Вы сумеете доказать, что я рассекречиваю финансовые документы?

Не сумеешь. Потому что я этого не делаю, и ты об этом догадываешься. Ишь, как перекосило, а не домыслы надо использовать, а железные факты, с которыми у тебя, мальчик мой, явная напряжёнка.

– Пойдем дальше. Так вышло, что Вы были в курсе из беседы с Косимо Торрегросса, где именно можно встретить банкира Леопольдо Пелагатти в глухом месте для приватной беседы. У меня есть основания полагать, что именно Вы сообщили убийце вероятные время и место.

– А вероятность, что я мог, как и синьор Торрегросса, случайно проговориться, Вы, разумеется, не рассматривали? Или то, что эту байку слышало человек десять?

– Рассматривал. Но это не наш с Вами случай. Я считаю Вашу «проговорку» намеренной. А это уже тянет на соучастие, и, как итог, на уголовную статью.

– Считайте, – великодушно согласился я. Жалко мне, что ли? Кто я в сущности такой, чтоб запрещать представителю нашей доблестной полиции считать что бы то ни было? А хоть бы и обо мне.

– Самое интересное я приберег напоследок!

Ой, я прямо в ужасе. Ты б не театральные эффекты использовал, а доказательства в копилочку складывал, чтоб наверняка прижучить, совсем меня за дурака слабонервного держит. Нет, я разочарован, уровень подготовки нынешних полицейских явно невысокий. И что ж ты можешь сообщить мне страшнее соучастия в убийстве?

– Вам не доводилось слышать об энергетических вампирах?

– Неоднократно! Одна моя пациентка, не будем называть имен, раз в неделю обязательно повествует мне об их нашествии на планету. Крайне, знаете ли, познавательно. Она через свою невестку, их завербованного агента, читает их мысли о захвате Земли и даже знает, кто ими руководит!

– И кто?

– Лично Борис Джонсон40!

– Прекратите паясничать!

Да я бы, может и прекратил, но уж больно забавно тебя безнаказанно злить. Так, что у тебя там есть мне предъявить? Соберись, капитан, не будь тряпкой, атакуй! Капитан напрягся, выдохнул воздух, взял себя в руки и монотонно заговорил:

– Недавно мой отдел расследовал одно крайне необычное дело. И в процессе расследования пришлось поднимать информацию о способностях некоторых людей к «выеданию» чужой энергии. Если речь идет о непроизвольном поглощении, то на это можно закрыть глаза. Но некоторые, похоже, научились свою способность к поглощению энергии переводить на коммерческо-уголовные рельсы. Иными словами, брать заказы на убийство путем энергетического опустошения жертв. Нами установлено, что уже несколько человек рассталось с жизнью, за что было более чем щедро заплачено. Кстати, в процессе расследования нас кто-то невероятно обрадовал информацией, позволившей протянуть ниточку от организатора к непосредственным исполнителям, тем самым э-киллерам, представляете?

– Видите, как Вам повезло, не перевелись еще честные граждане, горящие желанием помочь полиции!

– Да-да. Странно, правда, что этот честный гражданин предпочел остаться анонимным и нам неизвестным, что приводит нас к вопросу – а почему, собственно?

– А он мог, например, испугаться преследования и мести преступников, и не пожелать «светиться» и официально давать показания.

– Мог, конечно, и испугаться. Но опять же почему? А возможно потому, что у полиции сразу возникнет справедливый вопрос: а сам-то он откуда о преступниках так хорошо осведомлен? Возможно, это их сообщник, который замаран не меньше, но пожелавший выйти из игры? Или конкурент, решивший руками полиции «убрать» всяких мешающих самому заработать? А? Особенно если учесть, что он «сдал» нам не сами фамилии преступных элементов, а тщательно скрываемый способ связи между сообщниками. А узнать такое можно только «варясь» внутри банды. Так что очень мы заинтересовались его личностью. Ведь если его установить, есть шанс разжиться компроматом не просто на эту ОПГ, но и еще на кого-то, промышляющего столь экстравагантным способом изничтожения себе подобных. А зацепочек у нас прямо совсем не было. Сим-карта, с которой отправлено сообщение – не зарегистрирована. Место отправления сообщения – торговый центр Галерея Альберто Сорди на Piazza Colonna, а там такой человеческий муравейник, что можно потерять полк солдат и не заметить. И как нам было его искать? Пришлось идти путем старого доброго «сита». Мы трое суток отсматривали все съемки с камер самого центра и окружающих улиц и все-таки нашли несколько знакомых лиц. В частности, Ваше, синьор Алессандро. Вы находились в Галерее Сорди именно в момент отправки сообщения. Ваш официальный мобильный телефон и кредитная карта «засветились» там именно в это время. Вот и прикидываю я: не Вы ли наш добровольный помощник? А если учесть Ваши глубокие познания в способе их связи – не Вы ли один из этой банды? И не пора ли присваивать Вам статус как минимум свидетеля, а как максимум – обвиняемого?

– Ай-яй-яй, молодой человек, какая неуклюжая провокация. Сам факт моего пребывания в торговом центре с целью покупки подарка знакомому никоим образом не может быть истолкован как поход туда с целью Вам помочь. А вот Ваше желание спровоцировать меня на некое необдуманное заявление, которое Вы сумеете записать на свой диктофон и впоследствии использовать против меня, достойно осуждения.

– Я ведь могу поступить проще. Двое потенциальных э-киллеров пока на свободе, но под присмотром. Если они случайно выяснят, кто их анонимно заложил, у них может возникнуть мысль поквитаться, и тогда за Вашу жизнь я ломаного цента не дам. Зато у нас появиться прекрасная возможность прихватить хоть кого-то из них на «горячем», и убить таким образом, двух зайцев сразу.

– Ну, да, и именно этот кусок разговора Вы с карты памяти впоследствии сотрете… Угрозы, значит… шантаж, практически… Не к лицу работнику правоохранительных органов, не находите?

– Не нахожу. Знаете, однажды в библиотеке в приюте попался мне томик кровожадной старушенции Агаты Кристи. Ну, писульки-то у нее не то, чтоб сильно интересные, но вот ее главный детектив как-то сказал хорошую фразу «Я не одобряю убийств». Я с ним… с ней… в-общем, согласен. Мне вы, энергетические вампиры уже поперек горла встали! И если сейчас у меня появилась возможность этих неуловимых убийц прищучить путем не вполне красивого давления на Вас, то я этой возможностью намерен воспользоваться.

Ну, сильно надавить на меня – это вряд ли. С другой стороны, лучшей возможности выложить ему правду у нас может не быть.

– Риккардо, а Вы не боитесь, что я как тот самый… как Вы там сказали, э-киллер, Вас банально «выпью» во время нашей беседы?

– Я оставил сообщение, куда пошел. Я знаю, что нельзя позволить до себя дотронуться, и не позволю. И я вооружен.

– Что ж, тогда Вам придется вспомнить название одной книги той самой старушенции, поскольку очень оно подходит к сегодняшней ситуации.

– Это какое же?

– «Карты на стол»!

– Выкладывайте!

– Рикардо, скажите, а в Вашей классификации тех, кто способен взаимодействовать с человеческой энергетикой, кроме вампиров совсем никого нет?

– Н-нет… а кто должен быть?

– Доноры. Причем рубеж между ними довольно размыт. Видите ли, очень многие умеют энергию одновременно как аккумулировать, так и отдавать. Это как две стороны одной медали. И если у кого-то сильнее развито умение вытягивать чужую энергию силком, то эта особь может быть причислена к разряду «вампир». А те, что просто подбирают бесхозную энергию, да еще способны поделится ею с окружающими, автоматически попадают в разряд «донор». Сама способность к переливу энергии одна, воплощение – разное.

– И к чему этот ликбез?

– К тому, что есть на свете э-вампиры, которые до такой степени либо оголодали, либо развили способности по максимуму, что на выходе их «кормежки» и появляются «высушенные» жертвы. И к тому, что конкретно меня можете так демонстративно не опасаться, и беретту в кармане не сжимать, я из породы доноров. По моим наблюдениям, это фамильное.

– Так я Вам и поверил!

– И не думал на это надеяться. Возможно Вас в этом убедит известный Вам факт, касающийся исчезавших драгоценностей… Что ж, это действительно моя разработка. Не так сложно было создать «оживающие» драгоценности, способные напитаться утекающей от носителей энергией и стремящихся передать ее создателю, то есть мне. Потому коллекция и была выполнена в форме змей. Им проще всего проскользнуть в любую щель и вернуться ко мне в мастерскую. Я забирал энергозапас, чистил очередное колье или браслет, уточнял по номеру изделия покупателя и возвращал владельцам.

– А 50 евро за что?

– Во-первых, это стандартная цена за чистку золотого изделия. Ну, и возможность списать немножко денег в свободный нал, который тоже, знаете, бывает нужен. А теперь подумайте, стал бы я так рисковать и довольствоваться подобранными крохами, имей я возможность тянуть энергию напрямую?

– Хм… ну, допустим. Тем не менее, Вы не отрицаете, что замешаны в регулярном хищении жизненной энергии у окружающих без их ведома и согласия, не исключено, что вплоть до летальных исходов?

Ах, ты, провокатор доморощенный! Все-таки хочешь получить оговорочку под запись. Ну, лови.

– Как и ты, сыночек. Как и ты.

– Какой я Вам, к черту, сыночек?!

– Родной, Рикки. Родной и единственный.

– И я должен Вам поверить?

– Мне-то может и нет, а вот тесту ДНК – возможно. Полюбуйся.

Почитай, почитай. Заключение одной из самых именитых лабораторий – отцовство подтверждено на 99,9999%.

– А откуда же Вы взяли мой генетический материал?

– Было откуда. Кстати, предупреждая твои слова о подделке заключения, держи мой материал, закажешь тест у себя в лаборатории.

И демонстративно выдрал несколько волосков, которые и положил на стол перед ним. Молодец, сгреб, в пакетик попрятал. Пусть проверяет: доказать родство отца и сына достаточно просто, потому что мужская У-хромосома передается в неизменном виде.

– Уверен, что хочешь продолжить беседу под запись? И тебя не скомпроментирует подобное родство?

– Не вижу оснований для появления компромата, если у меня отец э-донор, а подобное наследование, как я понял, фамильное.

– Так то – отец. А вот мать…

– А у меня матушка-то имеется?

– А как же. Как у всех. И вот ты, как она – э-вампир. А как насчет подобного родства?

Дошло наконец, скривился. Вытащил мобильник, выключил запись. Подумал. Думай, думай, мой-то диктофон стационарный, и отключать я его не намерен.

– А с чего мне Вам верить по поводу матушки?

Я молча достал из секретера давно приготовленный локон и также молча положил на стол.

– Закажешь два теста, зато будешь точно уверен.

– И… как ее зовут?

– Лиля. Лилиана Фрязина.

– Русская?!

– Нет, китаянка! Понятно, что русская, но с итальянскими корнями.

– А корни откуда?

– Ты вообще про историю фамилий на Руси хоть что-то слышал? Прозвище Фрязин, а потом и фамилию Фрязины41 на Руси носили выходцы из Италии. Где-то в глубине веков у нее по отцовской линии в роду были итальянцы. В семье итальянский язык традиционно знали не хуже русского. Лиля закончила экономический в 1989 с красным дипломом и в награду родители оплатили ей поездку на неделю в Рим. На родину, так сказать, предков. Вот там мы и познакомились, когда она зашла в кофейню около моего дома.

Лилия… Она так смешно говорила по-итальянски, вроде все правильно, и вдруг – бац! Неверное ударение, и слово превращается неизвестно во что. Зато историю достопримечательностей Рима, как оказалось, она знает лучше меня, коренного римлянина. Мы несколько раз спорили насчет года постройки или архитектора, потом проверяли – она ни разу не ошиблась. Целыми днями мы ходили по городу, и я открывал его для себя заново, через призму ее восприятия. Вечный город и молодая девочка с распахнутыми глазами – Мадонна отсыпала мне в то лето пять дней счастья. Ничего этого я мальчику рассказывать не буду, ему неинтересны такие подробности. Но именно тогда в июле все и началось, из-за чего сейчас мы сидим в моем кабинете, и речь вот-вот зайдет о матерой уголовщине.

– А потом?

– Потом ее путевка закончилась, и она вернулась в Москву. Я к ней сам несколько раз прилетал, а она никак не могла ко мне вырваться, тогда еще существовала страна под названием Советский Союз, и получить визу к «проклятым капиталистам» было почти невозможно. Я удивляюсь, как в первый-то раз ее родители сумели «продавить» такую поездку. Мне тоже у них в стране делать было нечего, а решать что-то было надо, мы хотели быть вместе. Тогда Лиля придумала план: она завела «липовую» карту об опухоли мозга, а я прислал ей приглашение на бесплатную операцию и последующее лечение от той клиники, где работал, мотивировав это нестандартным случаем. Бодались с их ОВИРом42 больше года, но в январе 1991 ее самолет приземлился в аэропорту Фьюмичино.

– Так она вышла за тебя замуж?

– Нет.

– Почему?

– Сначала потому, что для этого требовался целый воз формальностей, да и родственники по некоторым причинам были не в восторге, и мы решили провернуть вариант «пропажи без вести», и достать ей документы умершей женщины, чтоб обвенчаться по всем правилам, как с гражданкой Италии.