Не жизнь, а сказка. Книга 1

– Пригодится. Ваське подарю.

– Какому Ваське? – спросил Прошин.

– Не какому, а какой. Васька – это невеста моя, Василиса Премудрая.

Пока Ваня любовался на неожиданный трофей, Шимми и Конан решали, как незаметно скрыться из кощеева замка. По-любому выходило – никак. Капитан милиции участия в обсуждении не принимал. Честно говоря, он сам себе удивлялся. Ещё полчаса назад Прошин находился в полной уверенности, что попал на обычный карнавал, устроенный кем-то из местных олигархов. Но теперь, под давлением фактов, он был вынужден признать, что присутствующие здесь существа, не ряженые люди или манекены, а вполне реальные. Один Шимми чего стоит. И минотавры дрались по-настоящему – до сих пор бока болят. А уж от мертвяка как воняло.

– Подождите! Выходит, Кощей тоже всамделишный?

Конан и Шимми с жалостью посмотрели на Прошина.

– Только дошло что ли?

А Иван-дурак добавил:

– Вот что моё звание с людьми делает.

После такого откровения, капитан Прошин впал в ступор. Причем, его занимал не столько вопрос, как отсюда выбраться, сколько, как он сюда попал. Размышления прервал звук мелодичного "дзинь", а следом упоминание загадочной русской матери. Капитан милиции встрепенулся и увидел, как Иван со слезами на глазах рассматривает осколки кощеевского алмаза. У Конана и Шимми отвисли челюсти, а Прошина разобрал смех.

– Правду про нас говорят, что не потеряют, то сломают. Вань, ты как умудрился?

– Дык! – высказал свою коронную фразу Иван, – В руках крутил, потом углядел внутри полосочку какую-то, хотел рассмотреть, а он, гад, взял и рассыпался. Чего я теперь Ваське подарю?

– Какую ещё полосочку? – интуиция, ни разу не подводившая Прошина, подсказывала: что-то здесь нечисто.

– Да, там внутри. Было. В камне.

– А сейчас она где?

– Пёс её знает, – пожал саженными плечами Иван. – Тут где-то.

Части пестрой мозаики, завертелись в голове капитана, постепенно складываясь в известную с детства картинку. В самом деле, по-другому и быть не может.

– Кощей, говорите, настоящий? – криво усмехнулся Прошин. – Ну-ка, ребята, давайте поищем на полу полосочку, что нам Ваня добыл.

– Рехнулся? – спросил Шимми у Конана. Тот утвердительно кивнул головой.

– Эх, вы! К первоисточникам надо чаще обращаться. Сказки, то бишь, читать. Ну-ка, Ваня, скажи, где смерть кощеева находится?

– За тридевять земель в тридесятом море стоит остров…

– Подробности опусти. Самый последний пункт расскажи.

– Чё опустить?

– Ладно, я сам. Короче говоря, смерть Кощея находится в яйце…

– Эх, Иван, не туда ты бил, – сокрушённо сказал Конан. – Не в челюсть надо было.

– … в котором спрятана игла, – возвысил голос Прошин, привлекая внимание. – Вот в этой игле и заключена смерть Кощея. Теперь поняли?

– Предлагаешь на остров отправиться? – деловито спросил Конан.

Только Шимми, кажется, уловил мысль капитана милиции. Его комичное личико вдруг озарилось пониманием.

– Ты хочешь сказать, что это яйцо я и украл?

– Ну, да! А полосочка, которую видел Ваня, не что иное, как игла с кощеевой смертью.

– Что ж ты молчал? – хором возмутились Иван-дурак и Конан и упали на пол, хлопая ладонями по камням.

– Но, как же так? – недоумённо спросил обезьян. – Носить на себе свою погибель? Не понимаю.

– Как раз всё логично. Кощей ведь не думал, что сюда заявишься ты и утащишь у него алмаз прямо с башки. С другой стороны, никому и в голову не придёт, что Алмаз Судьбы – это и есть то пресловутое яйцо.

Тем временем ползающие по полу гиганты обнаружили тоненькую иголку в щели между камнями.

– Вот она! – ликующе прокричал Иван и, мстительно ухмыльнувшись, сказал: – Всё, Кощеюшка, конец тебе.

С этими словами богатырь напрягся, чтобы надломить иголку.

– Он всегда мать упоминает? – спросил обезьян у Прошина.

– Да, – ошарашено ответил капитан, – и я тоже в таких случаях.

– У вас одна мать? – продолжал генеалогические исследования Шимми, но Прошин только отмахнулся.

Иван, могущий одним движением разогнуть подкову, не сумел сломать иглу, только пальцы порезал об острые края.

– Мальчишка. Дай мне, – с усмешкой сказал Конан. – Смотри и учись.

Однако вскоре и он озадаченно посасывал ранку на пальце. Игла по-прежнему была целёхонька. Прошин осторожно взял тоненькую железку и попытался согнуть – никакого эффекта. Спустя пять минут экспериментальным путем было установлено, что если положить иглу поперёк щели меж двух камней, после чего ударить по ней тяжелым комодом, то комод развалится на составные части.

Иван-дурак взглянул на мебельные осколки и сказал:

– Я в коридоре нехилую секиру видел. Ща принесу…

Никто не успел остановить его (впрочем, даже Конану вряд ли бы это удалось). Через пару минут Ваня вернулся, вооружённый здоровенным топором, отобранным у статуи рыцаря.

– Клади мелкую тварь, – злорадно поглаживая рукоять, сказал богатырь.

Прошин аккуратно положил иглу поперёк щели. Все отодвинулись к стенам, чтобы не мешать богатырскому удару. Ваня замахнулся и с хаканьем опустил секиру на зловредную иглу.

Грохот был, наверное, слышен даже в глубине замковых подвалов. От удара железа о камень вылетел такой сноп искр, что любители устраивать короткое замыкание в трансформаторных подстанциях умерли бы от зависти. Лезвие топора наполовину ушло в камень, а игла… осталась целой.

Ваня попытался выдернуть застрявшее оружие, но топор засел крепко. Взревев от ярости, богатырь изо всех сил дёрнул рукоять, оружие освободилось из каменного плена, и Иван улетел к стене. Ладно бы просто улетел, но по пути он снёс крепление для масляной лампы. Нет, пожара не случилось. Железяка на самом деле служила рычагом, при повороте которого в полу открывался тайный ход.

Никто не успел понять, что происходит, как все четверо ухнули в темень.

*****

Тем временем в огромном зале досмотр подходил к концу. Минотавру, видевшего лицо багдадского вора, показывали очередного гостя, и быкоголовый исправно раз за разом отрицательно мычал. Сам Кощей с волшебным рентген-моноклем в глазу также осматривал присутствующих на предмет магических личин. Отсвет красного глаза Бессмертного, преломленный моноклем, напоминал луч лазерного прицела, отчего хозяин замка выглядел, как заправский снайпер.

Вора так и не нашли. Осталась последняя порция гостей, не охваченных осмотром. Дотошные минотавры тупо отобрали тех, кто в масках. Кощей, с недовольным видом оглядел их. Человек в костюме операционного хирурга, здоровый негр с деревянно-травяным нагромождением на голове, подводный пловец в полном обмундировании, спортивный фехтовальщик, сварщик, хоккейный вратарь… Так, с ними всё понятно – каждый в своей маске! Но зачем сюда приволокли даму в роскошном домашнем халате?

– Её зачем? – Кощей издалека ткнул пальцем в даму.

– Сама призналась Ваше Бессмертство, что на ней косметическая маска, – с готовностью доложил старший охранник.

Кощей только теперь сообразил, что означают разнообразные ягодки, огурцы и зелень, густо наложенные на лицо особы.

– Её на стол надо в виде главного блюда, – проворчал он. Ретивые минотавры ринулись к даме. – Стоять, болваны! Я же пошутил.

Кощей перешёл к следующему гостю. Им оказался высокий, стройный человек в черном. Бессмертному было достаточно одного взгляда, чтобы понять – этот не украдёт. Зорро – он и в Кощеевке Зорро. Стоящий рядом человек в железной маске изысканно ругался по-французски.

– Говорит, Людовик четырнадцатый, – услужливо пояснил минотавр.

Кощей побрёл дальше. Мужчина в длинном пальто, широкополой шляпе, с лицом, замотанным шарфом и огромных черных очках-черепахах.

– Скидавай маску! – рявкнул минотавр.

Человек пожал плечами, быстро разделся и… исчез. Кощей вздохнул. Конечно, человек-невидимка лучший кандидат на роль вора, но ведь стражник запомнил лицо… а лица у невидимки не видно.

– Ладно, одевайся, – буркнул Бессмертный в никуда. – А это кто?

– Говорит, грабитель.

Кощей поглядел на человека в темном облегающем костюме и с женским чулком на голове.

– Скорее, фетишист.

Следующим оказался улыбающийся худенький мальчишка. Вот тут Кощей встрепенулся. Рентген-монокль показал, что на самом деле существо выглядит совершенно по-другому. Не теряя времени, Бессмертный произнёс заклинание снятия личины и… ничего не произошло. Худенький мальчишка по-прежнему идиотски лыбился. Кощей разозлился и вновь произнёс заклинание. Результат прежний. Только после пятого раза личина мальчишки спала, и на его месте показался здоровенный тролль. Он достал откуда-то замызганную бумажку и по слогам радостно прочитал:

– Мэджик резистанс сто двадцать.

– Тьфу! – в сердцах плюнул Кощей. – И нечего на пиджин-лингво ругаться.

Минотавр-свидетель оживился и промычал:

– А он похож! Только тот был маленький. И не зелёный.

Кощей задумчиво посмотрел на радостного тролля. Вроде бы всё подходит: и мордой похож, и маленьким быть может. Бессмертный поглядел на огромную ладонь тролля. В такую лапу кощеева корона целиком поместится и ещё место останется. Нет, не могло это существо украсть алмаз, ловкости бы не хватило.

Кощей проигнорировал Джима Керри, похотливо скалившегося в зеленой маске, и остановился перед последней гостьей. Дама во всем белом: ослепительно белое роскошное платье с глубоким декольте, длинные, выше локтей кружевные перчатки, белая шляпка с легкомысленными цветочками и белая маска на лице.

Кощей остановился. Странно, почему-то ему казалось, что он знает эту женщину. Бессмертный закрыл один глаз и пригляделся к ней через рентген-монокль. Никого! Открыл глаз – вот она, стоит перед ним, игриво помахивая веером. Закрыл глаз – опять пусто. Кощей не мог припомнить никого, кто умел бы проделывать подобные штуки, во всяком случае, он таких на карнавал не приглашал.

– Как звать? – напустил на себя суровый вид хозяин замка.

– Запамятовал? Да, Коша, давненько мы с тобой не встречались.

Кощей вдруг почувствовал слабость в ногах. Кошей его когда-то звала только… Смерть.

– Ты?

– Я.

– Я тебя не звал.

– Само собой, – усмехнулась дама. – Я всегда незваной прихожу. Но в этот раз ты сам себя превзошёл. Зачем каждому гостю неприкосновенность обещал?

– Уже не каждому, – быстро проговорил Кощей. – Есть здесь пара твоих клиентов, сейчас оформим. Вот только вора найду.

– Нет, Коша, раз уж ты меня обидел и не позвал на праздник, то никаких клиентов, – твердо сказала дама в белом.

– Подожди, подожди! Хочешь сказать, что я смутьянам даже голову отрубить не смогу? – всполошился Кощей.

– Каким смутьянам? – с невинным видом спросила дама.

Кощей оглянулся – у подножия трона лежали лишь обрывки цепей, пленники исчезли. Бессмертный только начал набирать воздуха для разъяренного крика, когда раздался страшный грохот, в стене открылся тайный ход, и с воплями и ругательствами в главный зал вывалились три человека и одна обезьяна.

Минотавр-свидетель встрепенулся и шепеляво заорал:

– Вон тот, маленький! Это вор!

Кощей, придя в себя от изумления, слащаво сказал даме в белом:

– Вот этим смутьянам головы и отрубим. Сами пришли.

Но Смерть легким движением руки остановила кощееву стражу и подошла к барахтавшимся на полу.

– Рано им. Варвар ещё королём не стал, и Иван правителем будет. Шимми-ловкач тоже не одного богача ещё огорчит. Да и капитану расти и расти по служебной лестнице.

– Откуда вы меня знаете? – Прошин первый из четвёрки сумел подняться на ноги. Он посмотрел в черные глаза дамы, блестевшие из-под маски, и содрогнулся. – Мне ваш взгляд как будто знаком.

– Ещё бы, – усмехнулась дама в белом, – ты не раз мне смотрел в лицо. Только в других обличиях.

– Ну, хватит любезничать! – сверкая красными глазами, Кощей подошёл к Смерти и сказал: – Если ты их сейчас забрать не желаешь, то я, пожалуй, посажу смутьянов в темницу. Глядишь, через год-другой они тебя сами молить станут прийти за ними.

Иван Прошин во все глаза смотрел на величественную даму.

– Так вы сама Смерть? – с трепетом в голосе спросил он.

– Она самая.

– Чего ж ты этого скелета не приберёшь? – вдруг осмелел капитан. – Сколько времени по белу свету шляется, народ мутит.

– Не могу…

– Он на Руси, как заноза в заднице! – подал голос Иван-дурак.

– Кстати, о занозе… – Конан крутанулся вокруг себя, явно пытаясь что-то достать. Прошин глянул варвару за спину и рассмеялся.

– Ваня, не только на Руси, но и в Киммерии.

С этими словами капитан милиции аккуратно, но быстро выдернул из кожаных штанов Конана ту самую иглу, которую они безуспешно пытались сломать. Кощей при виде крошечной блестящей железяки оцепенел.

– Мадам, не желаете ли завладеть этим? – Прошин протянул даме в белом трофей. – Я думаю, ваш старый знакомец…

Кощей прыгнул на капитана с проворством, которого никто не ожидал. Кроме Ивана-дурака. Богатырь одной рукой успел сдвинуть Прошина в сторону, а другой встретил летящего Кощея. Бессмертный совершил немыслимый кульбит и затих на полу. Смерть усмехнулась, взяла из рук Прошина иглу и с интересом посмотрела на неё.

– Занятно. Ну, Коша, пойдём. Теперь-то ты не откажешься, а?

Кощей, лёжа на полу, злобно глянул на милиционера.

– Всё, капитан, конец тебе! Освобожусь и прибью!

– Ну, ты нахал! – удивилась Смерть. – Я в руках твою себя держу, а ты ещё планы на будущее строишь.

С этими словами дама в белом схватила Кощея за шкирку, и они исчезли.

Ошарашенные произошедшим, гости с уважением и страхом смотрели на людей, уничтоживших бессмертную личность. Слуги Кощея растерянно переглядывались. Минотавры мялись с ноги на ногу, не понимая, что им теперь делать.

Конан, ничуть не опечаленный скоропостижной кончиной бессмертного хозяина, увидев пухлого евнуха, с которым недавно ругался, заорал:

– Эй, друг, неси нам вина! Продолжаем гуляния!

Плотина молчания прорвалась после этих слов. Присутствующие загалдели, кое-где даже послышались приветственные крики в адрес варвара. Карнавал продолжался…

*****

Утром на мощёном дворе кощеева замка товарищи прощались. Прошина ожидала баклажановая "шестерка" с носатым водителем. Возле Конана стоял черный, как смоль, жеребец с красными глазами. Иван-дурак поглядывал на самоходную печь, дымившую не хуже паровоза. Шимми, вздыхая, смотрел на торговый караван.

– Ребята, я одного так и не пойму, – решил озвучить мучавший его вопрос Прошин. – Ну, ладно, я сюда попал по ошибке – Кощей другому пригласительный прислал. А вы-то как здесь оказались? Вы ж не упыри какие, чтоб в чести у злыдня ходить.

– Я, понятное дело, с профессиональным интересом приехал, – ответил Шимми. – Только вот уезжаю ни с чем.

– А мне сказали, что снять заклятье с Васьки может только Кощей. Если ему три раза в репу постучать. А я только дважды успел. Теперь он помер, может, и Васька расколдовалась.

– Эй, дарагой! – послышался возглас носатого водителя. – Паехали, а?

Прошин отмахнулся. Самоходная печь выпустила клуб черного дыма – Иван-дурак грозно нахмурил брови. Черный жеребец заржал и топнул копытом. Конан дернул узду и сказал:

– А я уж и не помню, как сюда попал. Агний, чтоб ему пусто было, наворожил мне путь туда, где богатства великие и вино хорошее. Богатств особых я не заметил, а насчет вина он не обманул. Кстати. Эй, пухлый друг!

Евнух заметался по двору, но, поняв, что от бдительного варвара не скрыться, покорно подошёл.

– Значит так: неси нам четыре большие фляги эльфийского вина. Мы с собой возьмём, чтоб в дороге не помереть от жажды.

Евнух умчался выполнять приказ – попробуй ослушаться одного из победителей могучего Кощея.

– Эй, дарагой! Ну, поехали, а? Время – дэньги.

Печь выпустила облако черного дыма, а жеребец Конана злобно заржал и навалил горку конских яблок.

– В миграционную службу сдам! – пригрозил Прошин водителю, и тот сразу же уткнулся в радиоприемник, готовый ждать столько, сколько нужно.

– Травой топить буду! – рявкнул Иван. Печь издала тонкий звук, дым стал из черного серым.

Конан не стал тратить слов – он просто врезал кулаком жеребцу в лоб. Горка конских яблок увеличилась.

– А ты на чём уедешь? – спросил Прошин у Шимми.

– Вон в том экипаже, – показал обезьян на одну из телег в караване.

– Но там же клетка?

– Вот в ней и поеду, – усмехнулся Шимми. – Нельзя мне известность приобретать, сами понимаете. А про животное разве кто подумает, что оно и есть тот самый багдадский вор? Ну, что, прощаемся, да идите меня сдавать.

Три человека и обезьян обнялись, после чего на Шимми надели поводок и повели к начальнику торгового каравана. Шимпанзе заперли в клетке. На прощанье Иван-дурак сказал караванщику:

– Сено чистое ему постели и меняй чаще.

– Будешь плохо обращаться с ним – на том свете найду, – Прошин сделал грозное лицо.

– Флягу у него заберёшь, я и на этом свете тебя найду, – сказал Конан, засовывая флягу в клетку Шимми.

Караванщик клятвенно уверил благородных господ, что непременно выполнит все их указы.

По возвращении во двор их ожидал сюрприз в виде остатков роты минотавров. Быкоголовые выстроились, и старший объявил:

– Господа, мы хотели бы отправиться с вами. Будьте нашими командирами.

Прошин представил себе минотавров в городе – ему поплохело уже от одной такой мысли.

– Не, ребята, мне с вами не по пути.

– И со мной тоже не надо, – покачал головой Иван. – У нас же буренки доиться перестанут от одного вашего вида.

– Значит, едете со мной, – пожал плечами Конан. – Только потом не жалуйтесь.

Варвар вскочил на черного жеребца, русский богатырь взгромоздился на самоходную печь, а капитан милиции сел в "шестерку". Помахав на прощание руками, они разъехались в разные стороны. Прошин трясся в шедевре отечественного автопрома и думал: если бы не порванный в хлам костюм и не фляга с чудесным вином, то можно было бы решить, что ему всё приснилось. И не заметил, как уснул по-настоящему.

*****

Худой, как скелет, Кощей нервно метался по темной, тесной комнатке, освещая путь себе красными глазами. Смерть его определила в высокую башню, откуда хода нет. Туда есть, а оттуда – нет. Пока ещё Кощей не разобрался с механизмом действия этого заклинания. Вот как разберётся, так и сбежит отсюда. Наивная Смерть заперла вечноживущего пленника, а сама удалилась в лабораторию, чтобы там при помощи гидравлических прессов и разнообразных заклинаний сломать иглу. И невдомёк ей, что игла-то не настоящая. Ну, сломает она её, а Кощей-то окажется жив.

Бессмертный злорадно хихикнул, представив выражение лица Смеральды, когда она поймёт ошибку. Единственно, о чём сейчас переживал пленник – как бы заколдованная дамочка в его отсутствие не удрала из замка. Зря он, пожалуй, согласился уйти со Смертью. Нет, не зря! Если бы не позволил себя увести, она бы настоящую иглу могла обнаружить.

Кощей прекратил хождения и позволил себе помечтать, как он будет жестоко мстить трём богатырям и обезьяну.

*****

Прошин позвонил Нечаеву и попросил недельный отпуск. Не потому, что отдохнуть собрался, а чтоб синяки и ссадины подлечить. Серенький костюм Иван тщательно осмотрел и пришел к выводу, что им в нынешнем состоянии побрезгуют даже бомжи: рукава оторваны, на спине пиджак разошёлся, на брюках дырок больше, чем материи. Поскольку костюм был единственный, он заслуживал хотя бы торжественных похорон. Иван завернул его в старую газету и понёс на мусорку. Похороны обошлись без слёз.

На обратном пути Иван услышал из кустов робкое, но громкое покашливание. Рефлексы, обостренные недавним приключением, не подвели – Прошин за секунду оказался метра на четыре в стороне. Наверное, мировой рекорд побил по прыжкам с места в сторону, жаль, представителей книги Гиннеса не было рядом.

Зато рядом оказалась большая, метр в высоту, бесформенная туша гигантской лягушки. Она выползла из кустов и человечьим голосом промолвила:

– Здравствуй, добрый молодец! Вот я тебя и нашла. Коли пальцем в меня ткнул – жениться должен.

Иван Прошин успел отметить на голове жабы золотую корону, пробитую стрелой, и впервые в жизни потерял сознание.

Возвращение лешего

В древней избушке, стоящей посреди дремучего леса, проходило собрание.

Председательствовал филин, как существо ночное. Всем известно, что самые умные по ночам не спят, мысли мудрые думают и на бумагу записывают. Филин, правда, в бумагомарании никогда уличён не был, однако на должность председателя его каждый раз выбирали единогласно. Окинув проникновенным взглядом желтых глазищ черную кошку, здоровущего медведя и тощего волка, филин откашлялся и сказал:

– Прежде чем открыть собрание, я должен сообщить вам: наш уважаемый астролог Глобан, – кивок в сторону бородатого человека с несколько безумным взглядом, – запретил сегодня использование животных форм.

– Как это? – незамедлительно оскалились участники собрания, но филин категорично взмахнул крылом.

– Сказано было: никаких кошечек, рыбок, собачек и хомячков. Так что, прошу перевоплотиться и надеть маски. Это – требование звёзд.

– Знаю я эти требования, – проворчала кошка. – Я перевоплощусь, а Глобан опять ко мне приставать начнёт. Какие хоть звёзды были?

– Зелёные, – шмыгнул носом астролог.

Участники собрания издали дружный вздох. Когда говорят розовые или там фиолетовые звёзды – можно и поспорить, а против зелёных не попрёшь. Спустя пять минут в избушке не осталось ни одного представителя фауны. Кошка превратилась в изящную брюнетку, кутавшуюся в длинную полупрозрачную ткань, впрочем, практически ничего не скрывавшую. Медведь стал богатырского сложения мужчиной лет сорока, облачённым в широкие штаны и длинную рубаху, а волк – пожилым, лысоватым очкариком – типичным бюрократом средней руки, одетым в засаленный костюм-тройку. Сам филин обернулся дряхлым дедом, кутавшимся в еденное молью пальто. Старик поглядел на свои босые ноги, поправил на носу очки-"бинокли" с толстенными линзами и с укором обратился к Глобану:

– Уж мне-то можно было бы остаться птицей. Нелегко ж в таком возрасте по лесу пешком шастать.

– Сначала сказали, чтоб даже курицы в супе не было, – безапелляционно заявил астролог и добавил: – Потом, правда, разрешили. Эх, я бы от курятинки не отказался.

– Ну, коли так… – вздохнул дед. – Продолжим. Как вам всем известно, сегодня на закате распустится аленький цветочек. Наша задача – найти человека, который успеет сорвать цветок до полуночи.

Брюнетка, Топтыгин и Серый тоскливо переглянулись. Каждый год одно и то же – уже двадцать лет они пытались найти подходящего человека, чтобы тот сорвал аленький цветочек, тем самым, вернув лешего в родной лес. Лешак неожиданно пропал три десятилетия тому назад во время сильной грозы. Следы его посредством яблочка на тарелочке Баба-Яга обнаружила вне чащоб только лет через десять. Леший каким-то образом выбрался в цивилизацию, да там и остался. Нацепил на себя человечью маску, взял имя Алексей и заделался председателем колхоза. А про прежнюю жизнь ничего не помнил. Амнезия, с умным видом поставил диагноз астролог Глобан, двести лет назад сбежавший в леса от гнева обманутых клиентов, да так здесь и прижившийся.

Баба-Яга, узнав о том, что лешак о своих подопечных зверюшках напрочь забыл, понеслась ему на выручку. Не долетела. Рядом с большой глушью, где стояла избушка на курьих ногах, в глуши поменьше располагался военный аэродром. Секретный, понятно. Вот в аккурат над ним и сбили ступу со старушкой – что и говорить, наша ПВО – самая лучшая в мире. Но Яга – бабка боевая, ещё в восемьсот двенадцатом бомбившая французов, а в Великую Отечественную служившая у брянских партизан военно-воздушной силой, сумела дотянуть свой летательный аппарат до чиста поля. И тоже пропала – ни отряд спецназовцев с собаками, ни радары, ни даже яблоко с тарелкой не смогли её отыскать.

С тех пор вот уже двадцать лет оборотни… э-э, пардон, учёное общество в масках, обитающее возле курьей избы, пыталось самостоятельно вернуть домой и лешего, и старушку-лётчицу. Надо ли говорить, что попытки их успехом не увенчались? Думаю, не надо, но на всякий случай повторю: до сей поры лешего вернуть не смогли. Зато когда наступила сия пора – появился шанс на успешное завершение дела. Астролог, пообщавшись с зелёными звездами (прошу не путать с зелёным змием – Горыныч тут совсем ни при чём), обнаружил ошибку, не позволявшую зверям привести человека к аленькому цветку. А именно: они пытались проделать это, находясь в животном облике. Согласитесь, в самом деле, трудно поддаться убеждениям огромного медведя, пусть и говорящего. Особенно говорящего. Или волка.

Обычно люди, едва завидев в кустах медвежью морду, показывали рекордные результаты в беге на длинные дистанции, при этом, что показательно, двигаясь с непрерывной спринтерской скоростью. Поэтому в большинстве попыток Топтыгин даже не успевал объяснить задачи, стоящие перед потенциальным спасителем леса. Иногда, правда, успевал. Люди, всё-таки, существа странные – в этих случаях человеки делали большие круглые глаза, видимо, подражая филину, начинали глупо хихикать, усевшись прямо на землю, и уже ни на какие внешние раздражители не реагировали. Волку везло не больше, черную кошку же и увидеть-то в темноте весьма проблематично.