Дикарь с окраины вселенной

– Конечно, сейчас принесу. Вам какого?

– Любого, лишь бы сладкое было.

Пару минут спустя на столе стояли несколько банок варенья.

– А ну, брысь! – Елена шлёпнула по рукам младшим детишкам, пытавшимся запустить ложки в лакомство. – Это гостям.

– Пусть едят, – попробовал вступиться за детей Стрельцов.

– Ага, их не остановить, так они все банки опустошат, а зимой что делать будем? Хватит, я сказала! А вы, Даниил, угощайтесь. Вот земляничное, вот малиновое, а здесь брусничное.

Дан почувствовал себя неловко – из-за него детям досталось. Он положил себе на тарелку кусок прожаренной свинины, щедро полил сверху брусничным вареньем и принялся жевать мясо, при этом одной частью своей личности наслаждаясь вкусом, а другой – содрогаясь от отвращения к жареной органике. Лесник и участковый оторопело смотрели на сие действо. Младшие отпрыски Стрельцовых тут же схватили по куску мяса и потянулись к варенью, явно обезьянничая Дану, а хозяйка дома, удивлённая странными вкусами гостя, даже не заметила этого.

– Ну и как? – хмыкнул Михалыч.

– Вкусно, – с набитым ртом ответил Дан и кивнул жене участкового. – Елена, вы прекрасно готовите.

– А-а, варенье зачем? – спросила она. – Кто же так делает?

– Между прочим, я слышал, что скандинавы любят есть мясо с вареньем, – заметил Стрельцов. – Выходит, Дан, ты к нам из Европы прибыл? И по виду на скандинава похож.

Дан перестал жевать, подумал и отрицательно покачал головой.

– Нет, я не оттуда. Во всяком случае, я так думаю.

Участковый с лёгким прищуром посмотрел на парня.

– По-прежнему ничего не вспомнил? Или кое-что всё-таки прорезалось?

– Прорезалось, – проворчал Михалыч. – Поэтому завтра и хочу показать его Вере Павловне. А у тебя есть какие-нибудь новости?

Участковый только мотнул головой.

– В посёлке его никто не знает. И по картотеке не проходит. Так что пусто.

Дан вздохнул. Он очень хотел узнать о себе что-то новое, что помогло бы ему вспомнить собственное прошлое, и одновременно опасался этого знания. Вдруг, как когда-то предположил Стрельцов, он был мошенником и сбежал в тайгу от гнева обманутых. А уже в заповеднике с ним что-то случилось. Вообще-то, Дан в подобное не верил, но и доказать обратное не мог – в этом память отказывалась служить ему.

После ужина Стрельцов и Галан ещё долго о чём-то разговаривали. Дан их не слушал – где-то глубоко зашевелился маликс. Нужно было срочно нагрузить тело физическими упражнениями, поэтому он вышел во двор и начал делать разминку. Младший сын Стрельцовых – мальчик лет девяти, зачарованно наблюдал, как гость делал наклоны и растяжки, а потом принялся бить руками и ногами по деревянному забору. Серые от старости доски потрескивали после каждого удара, отчего Дану казалось, что забор вот-вот рухнет. Оказалось, не казалось: после очередной серии ударов послышался громкий треск, и целый пролёт забора свалился на траву.

Дан смущённо принялся поднимать попорченную частную собственность участкового.

– Дядя, вы даже руку не поранили. Вот здорово! А вы кирпич разбить можете?

Мальчишка восхищённо глядел на свежесломанный забор.

– Я всё могу, – усмехнулся Дан. – Вот что: тащи побыстрее молоток и гвозди. А то твой папка увидит, и мне достанется.

– Не, не достанется, – покачал головой пацан. – Вы же сильный. Хотя, у него настоящий пистолет есть.

– Вот и неси молоток, пока твой отец пистолет не достал.

Мальчишка убежал в сарай и вскоре вернулся с молотком и десятком гвоздей. Дан по-быстрому прибил упавший пролёт к опорным столбикам. Пацан, тем временем, приволок откуда-то кирпич – сырой и с комками земли. Дан пожал плечами – почему бы и не попробовать?

– Знаешь, – сказал Дан мальчишке, – главное тут – поверить, что ты сможешь сломать камень. И что твоя рука пройдёт сквозь кирпич, как… как…

Он запнулся, подбирая подходящее сравнение. Так и не найдя слов, он нанёс резкий удар. Кирпич с глухим стуком разлетелся на две половинки. Дан тихо зашипел сквозь сжатые зубы – боковая часть ладони сильно болела и даже онемела.

– Больно?

– Нет, это я так лишнюю энергию выпускаю, – соврал он

– Дядя, – прерывающимся от волнения голосом спросил мальчишка, – а вы меня научите так бить?

– Этому нужно долго учиться, – начал Дан и замолк.

Он вдруг понял, что и сам долго осваивал искусство рукопашного боя. Сколько времени он потратил на это, Дан, разумеется, не помнил, но был уверен, что он не новичок в боевом искусстве.

– Я согласен, – услышал он тонкий голос мальчишки.

– Тогда запомни: сила мышц важна, но главное – это внутренняя энергия. Каждый человек имеет такую энергию, только не все умеют её применять. И накапливать тоже.

Дан удивлялся сам себе – он так уверенно рассказывал, будто знал, о чём говорил. Но как объяснить мальчишке принципы ментальной энергетики, учитывая, что Дан и сам половины терминов не помнит?

– Поэтому давай начнём с духовных упражнений, – он уселся на траву, скрестив ноги. Сын участкового поспешно плюхнулся рядом. – Садись. Положи ладони на колени, закрой глаза и представь, что вокруг тебя никого нет. Только ты, огромное синее небо и Солнце. Тёплые жёлтые лучи греют тебя и дарят энергию. Представь себя сосудом, который наполняют лучи Солнца. Собирай лучики, копи их и не отпускай.

Дан искоса поглядел на пацана – тот даже посапывал от усилий. Дан закрыл глаза и попытался отрешиться от внешних раздражителей. На нешумной заимке Галана это получалось гораздо быстрее, однако и здесь, в посёлке, Дан сумел сконцентрироваться. Постепенно он перестал замечать истошные петушиные вопли, мычание коровы в сарае, пение птиц в небе и крики мальчишек из соседнего дома. Он остался один на один с самим собой.

Но стоило Дану впасть в это состояние, как маликс немедленно напомнил о себе. Инопланетянин проявился, словно облачко светлого пара, и с явно ощутимым любопытством замер. Дан тоже застыл, ожидая, что последует. Если маликс сейчас начнёт драку, то получит по полной программе. А если нет… то как тогда узнать, чего ему нужно?

Ответа на этот вопрос Дан так и не получил. Он почувствовал сильный толчок в плечо и услышал бас лесника.

– Эй, парень, ты чего расселся на мокрой траве? Опять плохо стало?

Дан открыл глаза – над ним склонился Михалыч. Рядом с озадаченным видом стоял Стрельцов.

– Нет, всё хорошо, – проворчал раздосадованный Дан. – Мы тут с сынишкой участкового ментальной энергетикой занимались.

– Че-ем? – на лице Стрельцова отчётливо обозначилось подозрение. – Да, я тебя…

– Эй, эй! – Дан не удержался от улыбки. – Это совсем не то, о чём ты подумал. Я пытался научить его, как собирать энергию. Это помогает организму сохранить баланс после тренировок.

– Он тебя не трогал? – спросил участковый сына.

– Нет, – помотал головой пацан и добавил: – Зато он забор сломал голыми руками.

Лесник только хмыкнул, Стрельцов недовольно пожевал губами и сказал:

– Ладно, всем спать. Михалыч, завтра, как выспитесь, в десять жду тебя и твоего… гостя, в отделении. Будем оформлять документы.

*****

Наутро они отправились в отделение полиции. Стрельцов велел Дану заполнить анкету. Дан только удивлённо пожал плечами.

– А что мне писать? Я же даже фамилии своей не помню.

– Пиши: Даниил… ну, Галан, что ли. Даниил Фёдорович Галан. Если, конечно, вы оба не возражаете.

Михалыч и Дан не возражали. Стрельцов ткнул пальцем в анкету.

– Заполняй. Если когда-нибудь найдём твои настоящие данные, тогда и исправим, а пока…

Дан послушно заполнил те места, куда ему показывал участковый. Затем Стрельцов написал что-то на бланке, шлёпнул на него печать и размашисто расписался.

– Вот, держи. Справка от нашего отделения о том, что ты – это ты. Можешь с ней даже до Каменногорска съездить, но дальше не советую, потому что это "липа" чистой воды. По уму тебе надо бы официальное временное удостоверение личности оформлять, но в миграционной службе обязательно запросят твои прежние данные. А их нет. Так что, пока живи с этой бумажкой, а там видно будет.

Из отделения полиции они направились в поселковую больницу. Вера Павловна – улыбчивая женщина лет шестидесяти, выслушала Дана, осмотрела его, постучала небольшим молоточком по коленям, заставила сделать несколько упражнений и произнести пару скороговорок.

– Физически – здоров, как бык, – врач развела руками и сказала леснику: – А вернуть память ему я не в силах, уж извини, Фёдор Михайлович.

– А как насчёт его… гм… собеседника в голове? – поинтересовался Галан.

– С этим вам надо в первую Каменногорскую ехать. Там психиатрическое отделение есть. Но, знаешь что? Не советую. Его там заколют до состояния овоща.

Дан испуганно посмотрел на женщину – овощем ему становиться не хотелось. Галан протянул ему деньги и кивнул на дверь.

– Иди, купи в магазине чего-нибудь. А мне с Верой Павловной поговорить нужно.

Дан поспешил покинуть медучреждение. Через дорогу он увидел одноэтажное здание с надписью наверху "Все продукты для вас" и направился туда. В магазине он с любопытством уставился на ряды бутылок, банок с соленьями и разноцветных пакетов с макаронами и печеньем. Некоторые из этих товаров показались Дану знакомыми, видимо, в своей прошлой жизни он уже сталкивался с ними. Но, конечно, кроме смутных ощущений "дежа вю", в памяти ничего не всплыло.

– Что вы желаете?

Молоденькая продавщица в кокетливо сдвинутой на бок белой шапочке улыбнулась. Дан вдруг смутился – он не помнил, как нужно вести себя с девушками. Тем более, симпатичными. А то, что всплывало в памяти о девушке с короткими тёмными волосами, явно было за гранью приличий и для нынешней ситуации не подходило.

– Я пока просто посмотрю, – пробормотал он.

– Конечно, смотрите, выбирайте. А я вас не знаю. Вы из города? К кому приехали? Надолго к нам?

Девушке явно было скучно.

– Я на заимке у Фёдора Михайловича Галана пока живу, – сказал Дан. – А насколько долго это затянется – не знаю.

В глазах продавщицы отчётливо загорелись огоньки любопытства.

– А я про вас слышала. Вы, наверное, тот самый парень, который память потерял, да? Стрельцов про вас рассказывал. Галан вас в заповеднике нашёл.

Дан кивнул, не видя смысла отпираться.

– А вы совсем-совсем ничего не помните? Ой, как интересно!

Он уже начал подумывать, не покинуть ли ему магазин без покупок, когда хлопнула входная дверь и послышался громкий голос:

– Вика, красотуля, дай-ка мне пару бутылок.

С лица продавщицы улыбка исчезла так быстро, словно её стёрли.

– Никакой водки, пока долг не отдашь! – отрезала она.

– Ой, ну что ты такая, – здоровенный мужик подошёл к прилавку, небрежно оттеснив Дана в сторону. – Отдам я тебе эти триста рублей, как только зарплату получу.

– Герман, тебя же на прошлой неделе с работы выгнали. Не дам ничего! И вообще, не мешай, я с покупателем разговариваю.

Мужчина повернулся и критически осмотрел Дана с ног до головы.

– Я тебя не знаю. Городской, что ли?

От незнакомца исходил густой запах перегара и давно немытого тела. Дан непроизвольно поморщился и отступил на шаг.

– Он – тот самый парень, которого Галан в тайге нашёл, – сказала девушка и повернулась к Дану: – Так что вы будете покупать?

Дан ответить не успел. Здоровенная рука ухватила его за отворот куртки, и спустя мгновение он уже полувисел, прижавшись нос к носу с незнакомцем.

– У Галана, говоришь? – прорычал тот, дыша перегаром ему в лицо. – То-то я смотрю, курточка знакомая. Её старый хрыч снял с Федьки Усилова, когда нас в заповеднике поймал. Слышь, снимай!

– Герман, перестань! Отпусти человека! – взвизгнула продавщица. – Уходи отсюда, или я Стрельцова позову!

– Я уйду, – ощерился высоченный Герман, – только раньше я Федькину куртку у этого козла заберу. Снимай, говорю!

Дан вскипел. Какое право имеет этот наглец оскорблять его, тем более, в присутствии девушки! Несмотря на то, что противник был на голову выше Дана, скрутить его особого труда не составит. Дан прижал к себе кисть, держащую его за отворот куртки, повернулся в сторону, перекинул свою руку поверх руки Германа и резко надавил противнику на локоть. Послышался вопль, и здоровенный мужик в мгновение ока оказался сидящим на полу, изумлённо глядя на свою руку. Дан спокойно глядел на поверженного противника.

– Ты-ы! – Герман поднялся. – По-хорошему не понимаешь? А ну, пойдём на улицу – там поговорим.

– Ну, пойдём, – усмехнулся Дан.

Но не успел он сделать пары шагов по направлению к выходу, как в мозгу слепящим облаком взорвалось появление маликса. Чужак выбрал самый неподходящий момент, какой только можно было представить. Маликс атаковал Дана стремительно, моментально оттеснив его от управления двигательными центрами, и парень понял, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Он застыл посреди деревенского магазина, покачиваясь, будто от невидимого ветра.

Здоровяк Герман очевидно решил, что "городской" струсил, и издевательски рассмеялся.

– Чего пришипился? Понял, чем пахнет? Пошли, говорю!

Все органы чувств остались в распоряжении Дана, а потому он не только слышал восклицание полупьяного мужика, но и почувствовал оплеуху, которую тот ему закатил. В левом ухе Дана зазвенело от боли, и он отчаянно попытался вырвать контроль над своим телом из цепких лап маликса. Чужак внутри него так же отчаянно сопротивлялся. То ли удар Германа нарушил что-то в голове Дана, то ли борьба, которую вели меж собой сознания человека и маликса, перешла нерушимую ранее границу, но только Дан вдруг отчётливо ощутил чужую мысль "нельзя сопротивляться". Точнее, это была не мысль, а, скорее, чувство непреодолимой уверенности в своей правоте.

Это было настолько неожиданно, что Дан вместо того, чтобы атаковать маликса, задал несвоевременно-дурацкий вопрос "почему". Объяснение пришло незамедлительно:

– Нельзя сопротивляться физическому воздействию, если оно несёт в себе угрозу жизни – нужно подчиниться и переждать опасность. Это закон.

– Слышь, сопляк, снимай куртку! – неистовствовал между тем Герман. – Федька за неё полтыщи отдал.

От следующего удара Дан упал – теперь Герман бил уже не ладонью, а кулаком. Во рту сразу стало солоно от крови.

– Если не сопротивляться – меня убьют! Нас убьют, ты, чёртов маликс! Скройся и дай мне возможность прибить этого гада!

– Нельзя! Это закон.

Дан понял, что маликс по-хорошему не уйдёт.

– Значит, уйдёшь по-плохому. Получай!

Он ударил по яркому маликсу. Чужак подался под напором сознания человека, но не исчез, по прежнему контролируя двигательные центры организма.

– Я тебе сказал "снимай". Не хочешь? Получай!

От нового удара из глаз Дана посыпались искры. Чтобы отбиться от здоровенного Германа Дан сначала должен был избавиться от маликса, потому что он не мог сражаться одновременно с двумя противниками.

Он перестал обращать внимание на боль в разбитой губе и сосредоточился на чужаке. Дан давил на него, изо всех сил желая завладеть своим собственным телом, и вскоре маликс начал отступать. Он усилил натиск, и чужак исчез. Дан несколько секунд привыкал к тому, что вновь обрёл возможность двигаться, затем перекатился вбок и поднялся на ноги.

Молоденькая продавщица к этому времени уже выбежала на улицу, откуда слышались её крики "Милицию позовите, в магазине драка". Герман, содрав пятнистую куртку с "городского", довольно ухмылялся.

– А я думал, ты помер от страха. Ну что, щенок, снимай теперь сапоги.

– Сейчас я тебе сниму, – пообещал Дан, сплёвывая кровь.

Он уже сделал шаг по направлению к небритому здоровяку, когда ослепительная вспышка парализовала его. Никогда ещё головная боль, что приходила после ментальных схваток с маликсом, не была такой сильной. Виски сжало невидимыми клещами, а в затылок словно вонзили раскалённый прут. Дан застонал и рухнул на пол. Что происходило потом, он уже не осознавал – кажется, Герман ударил его ещё несколько раз.

Когда Дан, несмотря на ужасную головную боль, начал более-менее воспринимать окружающее, около него уже стояли какие-то люди.

– … а он говорит, мол, снимай. И ка-ак даст! А я ему кричу, что милицию позову… – взахлёб тараторила продавщица.

– Милиции давно уж нет, теперь полицию звать надо, – проскрипел чей-то голос.

– Да, какая разница! Стрельцов скоро придёт.

– Эй, парень, вставай. Ну и досталось тебе. Ирод этот Герман, управы на него нет.

Дан мутящимся от боли взором посмотрел на пожилую женщину, помогавшую ему подняться.

– Спасибо, я сам, – прохрипел он и, пошатываясь, встал.

Вскоре в магазин прибежал участковый и, вытерев потный лоб тыльной стороной ладони, принялся расспрашивать, что случилось. Вика, торопясь и сбиваясь, рассказала про драку, пожилая женщина и невзрачный дедок подтвердили, что Герман Луков убежал из магазина с пятнистой курткой в руках.

– С Луковым всё ясно – кутузка по нему плачет, – буркнул Стрельцов, разглядывая окровавленную физиономию Дана. – Я одного не пойму: если ты заборы руками ломаешь, то почему Германа испугался?