Другая реальность

– И как же вы выбрались тогда из ледового плена? Спасателей вызывали? Или ждали до весны, пока катер вытаит?

– Как же ты молод еще.. Какие спасатели, парень? Кто поедет тебя спасать в такую глушь? Если только Супермен или Человек-паук.. Спасатели только кошек могут спасать чтобы сюжет для местных новостей снять. Да замерзший замок на бабушкиной машине отогреть у подъезда. У меня тут рядом с заповедником однажды в вездеходе люди замерзали. Не знали, что рядом есть наша станция. Дозвонились по спутниковому телефону до Министерства чрезвычайных ситуаций, и то им ни кто не помог. Тогда кто-то из них догадался и позвонил в ближайшую деревню и мужики на старых «Буранах» приехали, всех вывезли еще и вездеход отремонтировали. Спасатели! – с нескрываемой иронией произнес Егор Егорыч, – они сами себя-то спасти не смогут, если что случается. Они делают свою работу, но в пределах населенного пункта, за который отвечают, а дальше обычно не суются.

– Дальше было так, – после небольшой паузы продолжил он свой рассказ, – Выглянуло солнышко, снег стал таять, вода в реке стала прибывать, льдина зашевелилась. Мой след за кормой на воде расчистился, я сдал назад без риска сломать что-либо из механизмов катера, развернулся и объехал эту березку. Не так быстро конечно, но проломал лед и обошел её. А когда я её объехал, день уже ушел на вторую половину, стало вообще жарко по меркам октября аж +5 градусов. И лед стал мягким, катер мой шел по нему без всяких усилий. Так я и добрался до станции.

– А вот если бы не удалось выбраться, чтобы вы делали? Ждали весны? Или всё ж таки звали бы о помощи?

– Знаешь, почему я предпочитаю тихоходный стальной катер?

– Знаю. Потому что движение по маленьким речкам в нашем регионе на быстроходных судах запрещены.

– Это ты на стенде в устье нашей реки прочитал?

– Нет, я же тогда в этом, как его там называют то правильно? В кубрике сидел. Я в интернете прочитал.

– Про запрет ты верно сказал, но я ведь на нём не только по этой речке езжу я и по большой реке и по озерам на нем хожу. Я люблю катер, потому что катер это плавучий дом. Тут есть всё необходимое для автономного существования. Поэтому я подождал бы, пока лед окрепнет, пару ночей, так чтобы по нему можно было бы ходить пешком, и пошел бы на станцию пешком. Если утром бы вышел, то к вечеру бы точно дошел.

– Да-а-а. Весело вам тут жить, всё с приключениями.

– Да уж. Нескучно.

– А как вы попали на работу в заповедник? Вы учились на егеря? Или выросли в лесу?

– Ты что хоть, парень?! Мы ж с твоим отцом росли в городе. Когда мы приезжали к своему деду, твоему прадеду в деревню, он нас называл «дети асфальта». Всё время над нами пошучивал и подтрунивал, потому что мы были далеки от всех этих деревенских дел. Смеялся, когда мы не могли тёлку от бычка отличить. Дед у нас был шустрый, больше всего он любил чего-нибудь строить. Особенно он любил строить навесы, у него в каждом углу его большого приусадебного участка обязательно стоял какой-нибудь навес. Поэтому мы с твоим отцом, наверное, и пошли в строительный институт. Однажды в наш к нему очередной приезд на летние каникулы отправил он нас ямки копать под строительство очередного такого навеса. Пришел на место воткнул колышки и сказал, что копать нужно 70 сантиметров в глубину, а мы выкопали 25 и всё. Дальше лопата не идет. Пришли к нему, говорим «Дед, только 25 см, дальше камни. Лопатой не взять». Он: «Какие камни?! Откуда?! Что в каждой ямке по камню что ли?» Мы: «Да, в каждой ямке примерно на одной глубине лежит камень, может быть это один такой большой камень». Он пришел на место ткнул лопатой в ямку да как заржёт: «Эх вы! Дети асфальта! Это ж мерзлота! Лето только началось, дождей не было, а тут еще и место тенистое, вот грунт и не протаял». Мы стоим на своем «Какая мерзлота, дед? Видишь, аж лопата звенит! Камень тут или бетон». Он еще посмеялся и ушел, потом пришел с ведром воды и залил в первую ямку: «Налейте в каждую яму по ведру воды и завтра произойдет ЧУДО! Ваш камень растворится». Мы с недоверием выполнили то, что он сказал, а утром вода в ямке пропала и мы углубили ее еще на 20 см, потом опять залили по ведру воды и опять закопались и так пока не дошли до нужных глубин.

– Не зря, видать, он вас учил строительству. Вы станции проектируете, отец тоже, что то важное придумал. Я помню одно время его репортеры донимали с просьбой дать интервью по поводу его разработок.

– Ну, ты, парень, даешь! Ты, видать, действительно редко живешь в реальном мире? Твой отец можно сказать революцию совершил в энергетике нашего края! – Егор Егорыч поднял пред своим лицом правую руку с выставленным вверх указательным пальцем, – он придумал и разработал проект плавучих теплоэнергоцентров на сжиженном природном газе и теперь в наших местах почти в каждой маленькой деревне стоит такой центр. Он дает тепло и свет населенным пунктам. В нашей деревушке жизнь по другому пошла, как только появился этот плавучий ТЭЦ, даже цех по производству консервов открыли, потому что электричество стало доступнее. Так что дед не зря нас гонял с лопатами и ножовками по своему двору. Вырастил из нас настоящих строителей. Хотя и посмеивался над нами все время. Однажды, помню, он смеялся над нами, когда мы привезли с собой свои гироскутеры. «Где вы собираетесь на них кататься? По песку? По лугам? Здесь не каждый велосипедист может ездить, а вы на этих своих колесиках с моторчиком собрались кататься. Нет тут асфальта, чтобы можно было на роликах и самокатах гонять. Вот не лень же было вам тащить их на себе через полстраны», смеялся дед над нами. После школы твой отец поступил в строительный институт и меня туда же определил. Мы учились и ездили со стройотрядами по всей стране и однажды приехали в эти места в одну из деревень, которая находится недалеко от этого заповедника. Построили объект и уехали. А когда закончили учебу, то приехали по приглашению одной фирмы на работу в город, в котором ты теперь живешь. Когда нас туда вызвали, то мы очень обрадовались, потому что уже бывали в этих краях. Там мы с твоим отцом начинали свой трудовой путь. Однажды я решил съездить в ту деревню, в которой мы когда-то работали студентами в стройотряде. Приехал и меня там старые друзья встретили с огромной радостью. Пригласили приехать в отпуск на рыбалку, на охоту. Я согласился и приехал на всю весну и на лето остался и очень мне там понравилось. Именно тогда открывали этот заповедник и набирали егерей. Я предложил свою кандидатуру. Начальство одобрило. И так я попал на работу в заповедник. Сначала работали с напарниками, но они быстро менялись. Не выдерживали условий, поэтому я настоял на том, чтобы работать одному без напарников. Начальство с неохотой, но согласилось.

– Тяжело ведь без поддержки жить-то. Без человеческого общения.

– Привыкаешь. Рассчитываешь только на себя. А общения мне хватает. По инструкции мы каждый день утром в 8 часов и вечером в 8 должны выходить на связь с дежурным. Редкое дежурство обходится без визитов каких-либо ученых, исследователей. Это сейчас в межсезонье они редкие гости, погода наладится, поедут к нам группами и поодиночке со всех краев и городов.

– А дежурства у вас длинные?

– Зимой и летом обычно 15 дней, весна-осень до 30 дней, но чаще те же 15. Всё от погоды зависит. Сколько дней длится дежурство, столько потом я нахожусь дома с семьей. Бывает, если очень сильная нужда, то прямо посреди вахты домой съезжу. На пару часов. Тут ведь не очень далеко, если через лес по прямой. Так что не скучно мне тут, парень. Ладно, хватит болтать, поздно уже надо спать ложиться, завтра в 7 утра у меня подъем.

– Зачем так рано? Можно и подольше поспать.

– Нельзя. Я ведь на службе.

– Да кто вас тут контролирует? Вышли на связь в 8 утра и дальше можно спать.

– Ты что, шутишь? В 7.30 звери уже придут на поляну возле дома, если я к ним не выйду, то будет бунт!

– Зачем они придут?

– Как зачем? Я ж с города приехал. Им надо новостя городские рассказать, подарки раздать и просто повидаться, соскучились поди за несколько дней.

– Вот опять вы со своими остротами. Я уж поверил, что звери приходят в 7.30 утра.

– Вот завтра встанешь в полвосьмого и сам посмотришь. Иди, ложись в дальней комнате, я тебе там уже кровать приготовил. А я еще тут со стола уберу.

Так закончился их первый день. За окном стояла теплая октябрьская ночь, и завтра должна была быть отличная погода.

Игра в спасателей.

Проснулся Евгений намного позже чем в 8.30 утра. Егерь уже ушел со станции куда-то по своим делам, поэтому от полного отсутствия каких-либо целей племянник пошел бродить по дому, осматривая его и знакомясь с огромным количеством интересных приборов и предметов. Да и само здание надо было изучить получше, осмотреть все помещения и комнаты, кто знает, сколько родители пробудут в отпуске, может на два месяца там останутся. Первым делом Евгений вышел на крыльцо. Оно было высокое и просторное с небольшим козырьком над дверями. Высота его была больше человеческого роста, поэтому с него было хорошо видно не только обширный двор перед станцией, но и какую-то часть прилегающего леса. Племянник вспомнил вчерашнюю шутку про утренние собрания зверей и представил, как весь двор наполнен зайцами, лисами, белками ежами и енотами. Невольно улыбнулся, окинул пустой двор взглядом и, открыв двери, вошел внутрь. Вход с этого крыльца запускал входящего сразу же на второй этаж здания. Вернее было сказать на «главный этаж» или можно было его назвать еще «основной этаж», потому как первый был скорее этажом техническим. Большой почти квадратный холл с несколькими креслами вдоль стен через большой проем без дверей выходил сразу же в столовую. В холл выходили двери одной жилой комнаты, в которой сегодня ночевал Евгений, а так же маленький тренажерный зал в котором стоял только один комплексный тренажер, лежала пара гантель, и в углу была вмонтирована перекладина для любителей повисеть на руках. Быстро осмотрев тренажерку, Евгений вышел обратно и отправился в столовую. Точнее это были столовая и кухня в одном помещении разделяла их между собой только граница из темной плитки на полу и на стенах. Та часть, где стояли все кухонные столы с разными ящичками, дверцами, столешницами и варочные поверхности (а их Евгений насчитал аж три штуки), холодильник, микроволновки (зачем-то тоже две) и разные другие агрегаты и приборы, была полностью выложена светлой кафельной плиткой не только по полу, но и почти до середины стены. Другая ее часть имела дощатый пол и посредине его стоял большой прямоугольный стол с окружавшими его по периметру стульями, считать количество которых Евгений не стал, но было видно, что их больше 10. Стены кухонной части тоже были завешаны ящичками и шкафчиками и лишь в одно месте они прерывали свой ряд, потому что там было окно. При входе в эту кухню-столовую, сразу же по правую руку был такой же дверной проем, с двумя створками дверей который вёл в служебное помещение, заставленное по периметру разными рабочими столами с компьютерами, принтерами, сканерами на стенах висели мониторы и карты. Карт было несколько, они были разного масштаба и разного цвета, а на одной из стен находился белый экран занимавший половину пространства стены, предназначенный, скорее всего для проекции каких-то видеоматериалов с проектора, но самого проектора Евгений при быстром осмотре не обнаружил. В дальнем углу располагался пункт связи с внешним миром. Это было заметно даже неопытным глазом. На приборах, располагавшихся на столе, мигали разные индикаторы и в одном из этих приборов без труда узнавался микрофон. Монитор, висевший на стене перед столом, находился в «режиме ожидания». И самое главное – это был единственный стол без пыли. На всех остальных она лежала тонким прозрачным, но всё ж таки заметным слоем. Евгений походил по комнате осмотрел ее поглядел на карты и ничего не трогая вернулся в холл из которого шли лестницы на первый этаж и на чердак который правильнее всего нужно было называть мансардой. Вход в еще одну жилую комнату для персонала был из столовой с другой стороны напротив служебного помещения, но спальни Евгения не интересовали, поэтому он не пошел ее осматривать, а поднялся по лестнице на чердак. Он был огромный. На всю площадь здания. Ни одной стеночки не было внутри чердака. Южный фронтон имел несколько окон и перед этими окнами стояли большие стационарные бинокли и один маленький телескоп. Вот за этими оптическими приборами он и провел остатки дня почти до самого вечера. И только когда услышал какой-то шум во дворе задумался над тем, что уже разглядел почти каждое дерево и каждый кустик на ближайшие пару километров перед станцией. Он спустился с мансарды и направился на кухню с мыслями о том, что надо уже чего-нибудь съесть и в этот момент услышал из служебного помещения, что кто-то вызывает на связь его дядю по имени и отчеству. Евгений пулей вылетел на крыльцо и, окинув двор взглядом, увидел егеря, который убирал в дальний сарай какие-то инструменты. По его внешнему виду было понятно, что он только что пришел из леса.

– Дядя Егор! – закричал племянник очень громко и встревожено, – дядя Егор! Вас вызывают по громкой связи.

– Иду, иду – ответил Егор Егорыч, – кто там меня вспомнил на ночь глядя? Опять поди-ка спасатели.

Он оказался прав, на экране видеосвязи был виден региональный спасательный центр и уже давно знакомое ему лицо оперативного дежурного.

– Здравствуйте, Егор Егорович! У вас практикант появился или просто гость?

– Племянник, приехал в гости природу посмотреть.

– Это хорошо, надо знакомить детей с окружающим миром. Я к вам опять за помощью.

– Я понял, слушаю внимательно, чем могу – помогу.

– По правому руслу вашей речки сплавляются туристы. Они не рассчитали топливо, и оно у них скоро кончится. А уже вечереет. И ночью обещают заморозки. Катер их ждёт в устье речки, но они рискуют не попасть туда до темноты, и может быть даже до утра. Выслать за ними быстроходный катер мы не можем. Закон запрещает ходить по вашей речке на быстроходных катерах. Гнать за ними вертолет тоже проблематично, потому что у них лодка и она полна груза. Они не хотят бросать ни лодку, ни скарб. То есть мы их вывезем, конечно, если будет угроза жизни, но потом придется снаряжать экспедицию для вывоза лодки и груза. Вы не могли бы им помочь? Доставить им топливо или вывезти их на буксире к устью реки?

– То есть подняться ко мне на станцию против течения они уже не смогут?

– Нет. Уйдет много времени. Лодка груженая и тихоходная. Даже при осеннем течении им будет тяжело к вам подняться. Да и топлива все равно не хватит.

– Хорошо. Я сейчас подумаю, обязательно что-нибудь придумаю и выйду с вами на связь. До связи.

Повернувшись к карте, он провел пальцем от их станции до слияния правого и левого русла речки, по которой они сюда приплыли. Маленько подумав, он сказал:

– Вот, парень, для тебя появилась работа. Ты же можешь управлять коптером?

– Да. Я управлял боевыми коптерами в игре, но там была игра.

– Но, насколько я знаю управление любыми коптерами одинаково. Что виртуальными, что реальными, что в игре, что в жизни. Мы же тоже учились на виртуальных тренажерах. Кто бы дал нам ломать настоящие летательные аппараты? Ну что справишься? Тут напрямую всего15 минут полета. Обратно еще 15. То есть полчаса работы. Поиграем в спасателей?

– Я попробую.

– Тогда иди на нижний этаж, там увидишь большой оранжевый квадрокоптер, вынеси его на площадку перед станцией и включи. Потом вернешься обратно и садись за пульт управления. Я пока приготовлю канистры с керосином для этих туристов.

Они пошли заниматься каждый своим делом и когда завершили их встретились опять в комнате около монитора. Егор Егорыч вышел на связь со спасательным центром и сообщил, что они готовы помочь туристам и с помощью квадрокоптера доставить им топливо.

– Ну, давай, племянник, взлетай. Я пойду на площадку визуально проследить полет. Вот тебе координаты которые дал спасательный центр. Долетишь до них и повернешь налево пойдешь над рекой вниз по течению и там где-то должны быть наши туристы.

– Наши? – ухмыльнулся молодой человек.

– Теперь уже наши, мы же взялись им помочь. Во времена моей молодости мы говорили так – «наши своих не бросают». Так что ты взлетай, время то идет, и оно не в нашу пользу, пока можешь автопилот поставить, а я пойду на всякий случай катер приготовлю. Вдруг что-то не удастся и придется идти к ним на катере. А это почти 3 часа ходу.

Егор Егорыч ушел на причал, осмотреть и подготовить катер, так-то он всегда был готов, но всё равно надо было проверить топливо, масло и другие технические жидкости, и общее состояние транспортного средства. Он уже заканчивал осмотр катера и собирался идти на станцию как в небе застрекотали лопасти. Квадрокоптер возвращался. Егор Егорыч проводил его взглядом и пошел следом за ним.

– Что? Всё? Справился с заданием?

– Да, долетел до указанных координат, повернул налево пролетел 200 метров и увидел лодку. Опустился, сделал круг так чтобы пересечь их маршрут, чтобы они меня увидели и остановились, снизился прямо к ним на головы, они отвязали канистру от троса и я улетел.

– В контакт не вступал?

– Нет, они просто помахали рукой, показали большой палец, я качнул коптер из стороны в сторону и улетел.

Егор Егорыч уселся на соседнее кресло рядом с племянником и вышел на связь со спасательным центром, сказал дежурному, что топливо доставлено, но катер на всякий случай он тоже приготовил и если что, то может выйти практически в любое время на помощь людям. Дежурный ответил, что туристы благодарят его за помощь и скорее всего сами справятся с остатком пути.

– Дядя Егор, получается я сейчас людей от смерти спас?

– Не совсем так. Прямой угрозы их жизни не было, но никто не знает по какому сценарию ситуация могла пойти дальше. Может быть она дошла бы критической. Но то, что ты сейчас не дал довести ситуацию до неконтролируемого состояния, это правда. Помог ты им сейчас сильно, даже очень сильно.

– То есть вы опять прокручивали в голове всевозможные сценарии развития ситуации?

– Зачем? Я действовал по ситуации, – ответил егерь,– мне не надо прокручивать сценарии они давно уже готовы, и некоторые даже воплощены, я просто их помню.

– И какой страшный сценарий мог бы быть сегодня?

– Кончается топливо, лодка становится неуправляемой, ее тащит по течению, ну вроде бы всё нормально. Лодку тащит в устье, в устье стоит большой теплый светлый катер. Но ночью опускается температура ниже нуля, при этом раздувается ветер. Неуправляемое судно прижимает ветром и волной к обрывистому берегу. Ветер и волна не дают отойти на веслах от берега, а высота обрыва и мокрая глина не дают выбраться на сушу. Так как воздух минусовой температуры, то вода начинает намерзать на металлическую лодку, она становится всё тяжелее, всё неповоротливее и потихоньку продолжает погружаться всё глубже и глубже. Дальше продолжать?

– Нет не надо. Кто-то уже попадал в такую ситуацию?

– На северных морях обледенение это стандартная ситуация, и кораблекрушения из-за этого иногда случаются. У нас пока не было таких случаев.

– Еще вопрос, спасатель сказал, что нельзя выслать быстроходный катер. А почему нельзя по вашей речке ходить на быстроходных судах? Это опасно?

– Движение любого быстроходного водного транспорта запрещено по маленьким рекам. Потому что они поднимают очень большую волну, которая делает огромные беды. Смывает гнезда птиц, заливает прибрежные кусты, в которых звери делают свои норы. Бывали случаи, когда такие волны переворачивали лодки и даже были случаи, когда люди тонули именно из-за волны от таких катеров. На большой реке у тебя есть время среагировать на проход такого катера, а здесь даже места разъехаться не всегда хватает. Техники становиться всё больше, она с каждым годом всё мощнее и быстрее, вот и решились на запрет. Не все и не всегда соблюдают, но осенью ты при всем желании будешь стараться идти тихо, потому что ко всему прочему река мелеет и появляются перекаты. А ещё наша река местами является границей заповедника, поэтому на ней запрещено передвигаться даже на глиссирующих моторных лодках с выходом на глиссирование. Только на водоизмещающем режиме. Вот так-то, парень.

– Всё ясно, поэтому вы ездите на таком старом тихом катере. Коптеры запрещены, быстроходные лодки запрещены..

– А как ты хотел? Нетронутых участков Земли всё меньше и меньше, их как то надо беречь от людей. Иначе скоро всё кругом выжгут, выбьют и вырубят. И будет кругом одна пустыня. Ведь любому городскому жителю даже не имеющему собственного катера, но имеющему возможность взять его в аренду или просто у друга покататься, ни чего не стоит доехать до наших мест за несколько часов просто для того чтобы пожарить шашлыки и попить чаю у костра. А потом уехать не затушив костра и разбросав мусор. Местная природа очень ранима. И если таких любителей шашлыка и быстрых лодок будет не один десяток в год, то через пару лет берега этой реки будут похожи на свалку.

– А вы хотите, чтобы ваш заповедник остался островком дикой природы среди всемирной свалки? Тогда он всё равно обречен. Потому что так не бывает, чтобы отдельно взятый участок крайне отличался от всего остального мира.

– Мы хотим, чтобы люди видели и знали какой должна быть природа на самом деле. Там где кончается асфальт. Что не всё должно быть забетонировано и освещено электрическим огнем. Что звери живут не только в зоопарках и клетках. Мы хотим, чтобы вся Земля стала похожим на наш заповедник, а люди жили на своей территории. Особенно люди далекие от природы.

– ТО есть – «городские»? Ну и зачем же тогда вы мешаете мне жить виртуальной жизнью и тащите в лес? Ведь как раз такие люди как я живут в своем виртуальном пространстве. Покоряют виртуальный Эверест, ходят в тайгу за виртуальными грибами и не лезут в ваш заповедник жарить шашлыки и жечь костры.

– Вот опять ты из крайности в крайность. Ведь виртуальная жизнь она совсем синтетическая. Слышал про Древний Рим, про Карфаген? Знаешь, почему эти по тем временам высокоразвитые цивилизации пали под натиском варваров? Потому что они замкнулись в своем коконе. Я думаю, что виртуальной реальности у них тогда не было, но хватало других соблазнов и наслаждений в которых они утонули. И когда пришли неразвращенные народы, они даже не смогли сопротивляться, потому что не умели, не знали как это делать в реальной жизни. Ведь даже гладиаторы, великие, как им казалось, бойцы, были артистами, шоуменами и не знали реалий настоящего боя.

Егор Егорыч замолчал, сделал паузу и добавил:

– А если честно, то я конечно же не против того чтобы большая часть всего мира, а может быть и весь мир переместился в виртуальное пространство и там остался. Но не ты, не мои дети и вообще не мои родственники. Это плохо когда твоя родная кровь начинает киснуть и бродить. На Земле нет и не может быть ничего крепче кровных связей. Это даже звери знают, – последние слова были сказаны в полной тишине и от этого прозвучали как то особенно. Как-то необычно и наверное выражали всё отношение лесного жителя к своим родным людям. Даже его лицо в этот момент стало другим. Каким то по-другому серьезным и строгим, но уже через секунду он как будто переменился, поднялся на ноги и голосом полным официальных ноток произнес:

– Молодой человек! С чувством гордости за подрастающее поколение в вашем лице поздравляю вас с выполнением гражданского долга! Вы проявили небывалую для вашего возраста выдержку и умение управлять сложной техникой в сложнейших условиях осенней северной погоды во время ограниченной видимости вечерних сумерек и тумана. Своим поступком вы спасли людей от возможных опасностей для их здоровья. Я как начальник станции объявляю вам благодарность!

Евгений встал с кресла, вытянулся по стойке смирно и не то в шутку не то всерьез (по его лицу и тону голоса это порой вообще было невозможно определить) произнес бойким голосом:

– Служу трудовому народу!

Длинный день.

Погода утром следующего дня была настоящая осенняя. Сырой густой туман повис в промозглом воздухе. Он каплями свисал с голых веток берёз. Зеленая хвоя еловых лап казалось голубой и серой от покрывшей ее густой холодной влаги. На расстоянии нескольких шагов не было видно уже ничего кроме серой массы водяного пара с мельчайшими каплями воды, которые были настолько мелкими, что даже не падали на землю, а висели, будто в невесомости.

Егор Егорыч стоял на крыльце станции и смотрел на небо пытаясь разглядеть солнце. Его не было. Племянник вышел и встал рядом, как всегда без эмоции разглядывая то, что творилось в природе.

– Зга, – произнес Егор Егорыч. И читая немой вопрос в глазах молодого человека добавил, – мелкая водяная пыль называется «зга».

– Я не знал.

– Я тоже не знал, прочитал в какой-то сказке и запомнил на всю жизнь. Пойдем в дом, сегодня никуда не поеду и не пойду. Буду заниматься ремонтными и профилактическими работами. Ты можешь почитать чего-нибудь. Старайся электроэнергию не тратить сильно, если туман продлиться несколько дней придется запускать бензогенератор. А он топлива жрет больше чем мой снегоход. Но снегоход хоть едет, а этот просто стоит на месте и топливо в дым превращает и грохочет.