Другая реальность

Брат встретил его радостными объятьями и сразу усадил за стол, рассказывая о своей жизни и семейных проблемах.

– Ты представляешь? Не можем ни как оторвать его от этого «Виртуоза»! помнишь, покупали ему специально для учебы и тренировок кабинет виртуальной реальности на 15-летие? Он теперь живет в нем. С учебы придет и туда. Выйдет на полчаса, заглотит чего-нибудь на кухне и опять туда. Если есть возможность посещать урок виртуально, он постарается не идти в школу. Ужас какой-то! С нами общаться вообще перестал. Буркнет чего-нибудь в ответ, если спросим о чем. И всё.

– Давай я его с собой заберу. В тайгу. У меня завтра дежурство начинается. Поживет у меня на природе. Еду варить научиться. Дрова колоть. Стирать за собой. Шить. В общем, всему помаленьку.

– А как же школа? Учеба?

– У меня же есть спутниковая связь. Компьютер почти современный. Будет учиться дистанционно.

– Ну и какой толк тогда его везти в лес, если у тебя там такая же сеть? Он так же будет в ней сидеть.

– Нет, не будет. У меня электричество дефицит. Солнечные батареи и аккумуляторы. Бензиновый генератор только в особых случаях запускаю. Так что компьютер может работать бесперебойно только днем и в хорошую погоду, когда солнце над лесом поднимается. В остальное время ему для долгой работы энергии не хватит. А вечерами тем более, там всё электричество на освещение уходит. И на морозилку с холодильником.

– Он придумает как повысить напряжение. Мозги то варят ого-го!

– Ну и хорошо, ты же хочешь, чтобы он у тебя начал хоть что-то сам делать. Вот и будем ему другая реальность, не виртуальная.

– В общем-то я согласен, надо как-то его приучать к жизни. Пусть в лесу посмотрит, какой он настоящий мир без родителей.

– А сейчас он где? В школе? Пойдем, посмотрим, что это за комната виртуального мира, мне ведь тоже интересно.

Они поднялись из-за стола и пошли к той самой комнате с названием «Виртуоз». Ничего особенного она из себя не представляла, обычная комната размером 3х3х3 метра. Без окон. Вся она, даже двери и потолок, была обшита специальным материалом. Посредине комнаты на полу был установлен круглый постамент примерно два шага в диаметре, а вокруг него располагались какие-то агрегаты, звуковые колонки, сабвуферы, вентиляторы и прочие механизмы и приспособления. Единственной мебелью в комнате был крючок на двери, на котором на плечиках висел специальный костюм и шлем.

– Расскажи хотя бы вкратце принцип работы всего этого комплекса.

– А тут в подробностях рассказывать язык устанет. Вкратце будет так. Ты одеваешь костюм и шлем. Встаешь в центр вот этого круглого возвышения. Включаешь всю установку голосовой командой. Затем выбираешь себе программу и всё. Выберешь свою любимую тайгу, окажешься в тайге. Можешь грибы искать, можешь охотиться, можешь деревья валить. Надо только придумать, что ты хочешь, а можно в музей сходить, в кинотеатр. Представляешь, они умудряются массовые походы в театр делать, не выходя из таких вот комнат. Полет фантазии не ограничен. Все твои мельчайшие движения улавливаются датчиками, анализируются, на визор шлема передается нужная картинка, в наушники нужный звук. Наружные агрегаты создают нужную атмосферу. Полное ощущение реальности происходящего.

– А как же ходить по тайге, когда комната такая маленькая?

– Так и знал, что ты задашь этот вопрос! У тебя же мышление другое, я тоже самое спросил, когда покупал эту комнату. Вот тот круг в центре это своего рода беговая дорожка, только она может перемещаться не в одном направлении, а на все 360 градусов и при этом еще и угол менять, то есть склоны и подъёмы ты будешь преодолевать в реальности, правда не большие.

– А есть еще и больше комнаты?

– Да конечно. Есть целые залы. Для людей с ограниченными возможностями в передвижении это, конечно же, воплощение всех мечтаний. Для инвалидов, стариков, ослабленных людей. Представляешь, побывать на Эвересте не выезжая из города?

– Ну, ты сравнил! В горах холод, ветер, снег…

– А вот видишь те установки по периметру комнаты? Они тебе сделают и ветер, и холод, и морской бриз. Есть такие, что пургу могут сделать настоящую, и град с дождем. Дорогие они, правда.

– Ну и чем же вы, родители, недовольны? Сын растет, развивается. Путешествует, в театры ходит, в тайгу за грибами, что вам еще надо?

– Да это же не развитие! Он сам себе суп разогреть не может! Полный холодильник продуктов, он приготовить завтрак не в состоянии! Как его одного оставить? А еще хотелось бы нам внуков увидеть, а они виртуальными не бывают..

– Понял, я понял. Ну что, когда мы поедем?

– Надо с женой посоветоваться. По мне так хоть сегодня езжайте.

Жена была не против. И, на следующий день, в его второй половине, когда у егеря были улажены все дела, вдоволь накатавшись по городу на такси, после недолгих сборов Егор Егорович со своим племянником на катере уже двигались в заповедник. Катер свернул с большой реки в устье маленькой лесной речки, которая почти на всем своем протяжении делилась на множество рукавов, проток, разливов и стариц. Русло реки было извилистое и «условно судоходное» поэтому требовало постоянной бдительности даже от такого опытного судоводителя как Егор Егорыч. Он держал штурвал, оглядываясь на берега и поглядывая на навигационные приборы.

Речка.

Чайник стоял на специальной подставке-непроливайке. Егерь включил его. По всем его расчетам племянник должен был скоро подняться в рубку и чайник еще не успел закипеть, как снизу из кубрика послышались шаги по металлическим ступеням трапа. Оглядевшись, он спросил:

– А что у вас на корабле нет никакого музыкального проигрывателя? Радио там или звуковые колонки какие-нибудь? Скучно же ехать в полной тишине.

– Зачем мне лишний груз и лишний хлам на борту? Я слушаю звук мотора и плеск волны за бортом. Возраст у меня уже не тот чтобы под музыку стоя у штурвала пританцовывать.

Ответил Егор Егорыч. И посмотрев на закипающий чайник спросил:

– Ну что, Женя, чай будешь пить?

– А долго еще ехать? – ответил он вопросом на вопрос.

– Так-то «да», а так-то «нет». Смотря, что в твоем понимании «долго».

– Сколько в часах, минутах. Днях?

– Примерно 2 часа еще ходу.

– Тогда буду чай пить.

– Вот чайник как раз закипел. Наливай, пей. Чашки и заварка в ящичке под чайником.

– А чайник реагирует на появление людей в кабине или просто так совпало, что вы включили и я поднялся?

– Нет. В этом месте все поднимаются из кубрика наверх. Поэтому я его и включаю всегда примерно в этом месте.

– Почему?

– Потому что сигнал сотовой связи становится слабым. И внутрь стального катера он не проходит. Поэтому все вылазят из интернета и поднимаются наверх. Либо чтобы сигнал поймать, либо чтобы осмотреться, пообщаться.

Племянник молча стал смотреть вперед по курсу катера через стекла рубки, отшвыркивая горячий чай из кружки. Егор Егорыч держал штурвал и тоже глядел вперед. После нескольких минут тишины племянник первый нарушил молчание:

– А что это там за строения на возвышенности? Деревня какая-то?

– Нет, Евгений свет Батькович, это наша с тобой конечная цель маршрута. Центр технической поддержки специалистов службы по охране животных. Но мы его называем простым словом – станция

– Прямо «станция»? Не «дом», не «изба»..

– Да, станция.

– А тут на взгляд километров 5 не больше, а вы говорите «два часа ехать будем».

– Мы идем по лесной речке. Она так петляет, что солнце успевает за пять минут погреть оба борта нашего катера, а иногда даже и корму освещает. Эти 5 километров по прямой получатся для нас двадцатью километрами по руслу реки. Вот там, в отдельном ящике лежит бинокль, возьми его. Мы сейчас несколько минут будем идти почти по прямой, и ты сможешь рассмотреть станцию почти как с расстояния нескольких шагов.

– Ух ты! Вот это оптика! Это же цифровой тактический!? Точно-точно. У меня такой виртуальный был, когда мы оборону крепости держали. А это настоящий! Вот это вещь!

Некоторые слова были маленько непонятны для Егора Егорыча, но он не стал переспрашивать какую оборону и какой крепости. Женя поднес бинокль к глазам, в которых еще не погасла искра удивления.

– Вот это дворец! Хоромина! – почти выкрикнул племянник, крутя колесики точной настройки на корпусе бинокля.

Его редко можно было чем-либо удивить, иногда даже казалось, что он не умеет удивляться, настолько невозмутимым и безмятежным было его лицо, но если он удивлялся, то это было очень громко и эмоционально, как будто он выплескивал за один раз все накопившиеся в нем впечатления. А тут за несколько минут племянник дважды заговорил с восклицанием и Егор Егорыч решил усилить впечатления и ровным дикторским голосом произнес:

– Перед тобою «Центр технической поддержки специалистов службы по охране животных». Первое здание этого проекта воплощенное в натуральную величину в реальном мире.

На берегу реки действительно стоял двухэтажный дом, нижний этаж которого был больше похож на высоко поднимающийся из земли фундамент серого цвета с узкими, расположенными горизонтально, а не вертикально, узкими окнами.

– А нижний этаж бетонный что ли? Здесь вдали от города и бетон? – спросил племянник.

– Да это монолитный армированный бетон толщиной в полметра. Если я не ошибаюсь пятисотой марки. Нижний край окон расположен на уровне 2,5 метра над землей на случай выпадения большого количества снега. Ещё чтобы во время пурги стёкла не выдавило сугробами. А так же чтобы различные животные не смогли пробраться внутрь, если вдруг окна останутся открытыми. Вокруг всё ж таки дикий заповедный лес. На первом этаже находятся мастерская, гараж, котельная, насосная станция, электрогенератор, аккумуляторный усилитель, склад. Второй этаж здания выполнен из пенобетона. На нем расположены две комнаты для проживания специалистов службы по охране животных, служебное помещение для работы специалистов, санузел, кухня, столовая на 10 человек и даже небольшой тренажерный зал. Кроме того у строения имеются подвал который используется как склад провизии и чердак со смотровой площадкой позволяющей с помощью оптических приборов вести наблюдение вокруг в радиусе нескольких километров. В летнее время чердак так же может быть использован для отдыха людей.

– Вы так рассказываете, как будто наизусть учили паспорт по эксплуатации этого здания.

– Я тебе больше скажу. Я являюсь автором проекта таких строений. По моему проекту построено более 100 таких центров технической поддержки специалистов по охране животных в разных заповедниках и других охраняемых природных территориях в нашей стране. Я прожил на этом месте в избушке, которую я тебе позже покажу, более пяти лет, прежде чем разработал проект этого здания. Потом еще пять лет защищал свой проект на комиссиях разного уровня. И вот оно – воплощение мечты всех егерей, инспекторов, биологов и орнитологов нашей страны.

– Вы сами проектировали?

– Угу. Раньше-то у нас действительно простые избушки были. Маленькие тесные холодные. Сидишь, бывало в такой избушке зимой. На улице мороз за 40. День коротенький. Выскочишь на двор, чтобы дров занести, да в туалет сходить и обратно в тепло. Целыми днями занимаешься только тем, что печь топишь, да по хозяйству хлопочешь. Ехать или идти в такую погоду куда-либо рискованно, да и не за чем, все живое прячется, затихает. Я называю такое время «режим выживания». Вот когда этот режим длится более пяти дней, начинаешь помаленьку сходить с ума от безделья. Мозгу надо чем-то заниматься, чтобы он не прокис. Именно в такую вот морозную зиму я и начал рисовать, чертить и писать свой проект Центра технической поддержки. В мечтах и грезах о просторном теплом и светлом здании, но без всякой надежды на реализацию данного проекта. Но когда я его закончил, всё же решил показать нашему начальству. Тогда на службу в региональных центрах как раз пришли молодые энергичные люди. Им понравилась сама идея таких центров и проект понравился. Они меня приняли, выслушали, поняли и отправили с проектом на комиссию уровнем повыше. Так и ездил каждый год на разные слушания. Устал уже от проекта этого и его защиты. И потом все затихло. А однажды осенью приехали строители. Целая баржа стройматериалов и огромный пароход. Как он только влез в нашу речку? Поставили шатёр огромный как цирковой только еще выше и шире. И начали строить. За две недели поставили всё задние, закрыли крышу, убрали шатёр, оставили 5 человек отделочников и до ледостава успели вывести с нашей речки и баржу и пароход….

– Может теплоход?

– Нет. Настоящий колесный пароход, как в 19 веке, но построенный по современным технологиям. Предназначенный специально для мелких малозаселенных речек, таких, где нет топливозаправочных станций. Двигатель у них работал на всем что горит. Даже отходы своей жизнедеятельности они сушили, прессовали и сжигали. А колесный движитель вместо винта позволял проходить по заиленным и мелким водоемам. Какие-то новые технологии в водном транспорте, со старыми изобретениями. Так вот – отделочники за несколько дней выполнили свою работу и вызвали вертолет. Вертолет прилетел, доставил наладчиков и забрал отделочников. Наладчики установили и наладили все оборудование за неделю и тоже улетели. Вот так воплотился мой проект. Седьмой год я живу в этом дворце. Первую то зиму ко мне сюда каждую неделю как на экскурсию разные чиновники ездили, даже с Министерства несколько раз приезжали. Потом успокоились. А потом в нашем заповеднике открыли еще несколько таких центров, и ко мне уже большое начальство перестало ездить, только моё непосредственное руководство приезжает иногда.

– А зачем одному человеку такой большой дом?

– Иногда у нас собирается до 20 человек одновременно. Особенно весной. Тут и этот-то дом становится маленьким.

– Зачем они едут?

– Ну, у всех свои цели. Орнитологи птиц изучают, ихтиологи рыбу ловят, а еще специалисты по мхам, деревьям, насекомым, облакам, биологи, зоологи…

– А разве заповедник не закрыт для людей?

– Он закрыт для хозяйственной деятельности, а для науки как раз его и открывают. Чтобы за животными следить в естественной среде. И сам центр специально построен, так что он находится в полукилометре от границы заповедника. Вроде бы всего 500 метров, а уже нарушения закона нет. Вдруг нам надо будет траву выкосить или дерево, какое спилить рядом с домом. В заповеднике это по закону сделать очень сложно, а вот за его границей уже намного легче, – Егор Егорыч замолчал. Он всматривался куда-то вдаль по курсу катера и через секунду показал пальцем на реку впереди, – Во, смотри! Лось реку переходит! Смотри, смотри, видишь?

Прямо перед катером метрах в 200-х на берег реки вышел красавец с огромными рогами и медленно вошел в реку. В этом месте она была не большая и через несколько минут он был уже на другом берегу.

– Что прямо вот так вот дикие звери ходят и не боятся ни катера, ни людей? – это было третье удивление подряд за несколько минут и, выйдя на такие эмоции, отношения между племянником и дядей наладились сами собой. Дальше слова и темы для разговоров подбирать уже не было никакой необходимости. Их общение стало легким и открытым.

Так за разговорами о станции и работе ученых в заповеднике прошли эти километры пути и после долгого петляния по извилистой лесной речке они добрались до причала расположенного прямо напротив рабочего места Егора Егорыча.

– Ладно, давай на берег пойдем. Хватит со стороны наши хоромы разглядывать, внутри еще много интересного. А то скоро стемнеет, проболтаем и будем в катере ночевать.

– Почему?

– Ночь настанет, темная-темная, из-за каждого дерева полезут дикие звери и не дадут нам пройти эти последние метры до станции. По закону стрелять то мы в них не имеем права, а они законы хорошо знают.

– Кто? Звери?

– Да, я же им постоянно их читаю. Собираю на поляне и провожу ликбез по юридической грамотности.

– Ну и шутник вы. Я ведь почти поверил, что вы серьезный человек после вашего рассказа про станцию.

– Вот про станцию я тебе не соврал ни словечка и даже не звука, там всё чистая правда.

Они пришвартовали катер, поднялись по дощатой лестнице на берег реки и отправились к станции.

Станция.

Октябрьские вечера уже намного длиннее по сравнению с летними. И если нет снега или луны то они очень темные. В такие вечера обычно затихают все дела на свежем воздухе. Сегодняшний вечер был именно таким. После быстрого осмотра станции с фасада, подъезда к ней и двора Егор Егорыч стал знакомить Женю с внутренним устройством станции. Он показывал ему все помещения и комнаты, только чердак и подвал оставили на завтра, потому что время было позднее и надо было ужинать и собираться ко сну. Пока хозяин собирал на стол холостяцкий ужин из жареного мяса, чая и хлеба племянник рассматривал развешанные на стенде инструкции по эксплуатации технических средств находящихся в расположении станции.

– Тут целый технопарк.

– Угу. Скорее техстанция. Столько всяких машин и агрегатов, что я порой задумываюсь, что я зря переучивался на биолога, надо было на инженера или механика, но честно признаюсь, что почти вся техника, которая находиться здесь работает только тогда, когда приезжают ученые, сам я почти ей не пользуюсь. В теплое время года мой транспорт – катер, по снегу – снегоход. Круглый год – ноги, лыжи, скороходы.

– А у вас, что и автожир здесь есть? Настоящий? А почему вы не летаете это же явно быстрее, чем на скороходах?

– Летаю. Но редко. Если куда-то срочно надо. Зимой на нем холодно, я больше на снегоходе гоняю..

– А летом на квадроцикле ездите? – Женя взял в руки инструкцию на квадроцикл.

– Нет. И летом я тоже предпочитаю снегоход. Он же у меня почти вездеход. Меняю лыжи на колеса и еду. По песку, конечно, плохо идет, но по кустам, по мху, по болотам идет лучше любой техники.

– Что серьезно? А не легче ли на квадроцикле?

– Нет. Квадроциклу нужна хоть какая-то дорога, а я в основном езжу по бездорожью. Там нужна гусеничная техника. Из гусеничной техники у меня только снегоход. Поэтому езжу на снегоходе. А еще квадроцикл выбивает мягкую лесную почву и через месяц эксплуатации по одной и той же тропе уже практически нельзя проехать, потому что там образуется колея. Иногда очень глубокая, а после дождей еще и раскисает.

– А это же беспилотник! Это же коптер! Он рабочий, в смысле работающий? В смысле действующий? – удивился Женя, листая инструкцию по эксплуатации на штатный квадрокоптер разглядывая цветные картинки и схемы.

– Да. Это наш штатный квадрокоптер. Он в рабочем состоянии. Иногда я его запускаю, когда нет возможности пешком сходить до нужной точки.

– Я бы вообще пешком не ходил с таким набором техники.

– Да что толку то от того что ты сгоняешь этого беспилотника. Прилетит он, посмотрит, поснимает и всё. Потом все равно надо идти до этого места пешком. Единственный плюс в том, что ты уже знаешь, что тебя ждет. И уже готов к тому, что нужно сделать на месте.

– Вы сказали, что вам нужен помощник, а что я буду делать?

– Хватит работы. Будешь следить за домом, за приборами. За отоплением, за электричеством. Вон журналы по эксплуатации будешь заполнять, писать «замена масла в картере. Такого то числа, столько-то миллилитров». Домохозяином будешь. Я буду днем ходить на осмотр участка, а вечером приходить, дом остается пустой, а его нельзя на долго оставлять без присмотра. Поможешь мне с подготовкой зимней техники, прилегающую территорию приготовим к зимовке. В общем хватает дел.

Они сели за стол и стали ужинать. Пережёвывая мясо, Женя продолжил:

– Вы думаете, я не понимаю, зачем меня родители к вам отправили. Они и эту идею с отпуском своим среди осени специально придумали, чтобы меня сюда сплавить. Они никак не хотят понять, что мир изменился, что не обязательно лезть в горы, чтобы посмотреть на них. Нужно просто загрузить специальную программу, и ты уже на Памире.

– Вот если по мне, то на Памир надо ехать, а не через специальную программу его загружать. Пойми, что нельзя все заменять виртуальной реальностью. Мир он другой, он реальный, он существует. Вот ты сейчас, пока шел от берега к станции, почувствовал – какой здесь воздух?

– Обыкновенный. Я такой воздух могу у себя в комнате сделать обыкновенной голосовой командой. Могу даже реального туману напустить при желании, – ответил племянник и, махнув рукой в сторону стенда с инструкциями по эксплуатации техники, добавил – Ну, вот вы же пользуетесь современными достижениями науки и техники.

– Но живу то я в реальном мире. Я ведь использую их только как помощников, а не как заменителей реальной жизни. Ты просто представь, что будет, если тебе вдруг отключат электричество? Ты ведь с голоду умрешь, не зная как развести огонь и приготовить пищу. Тебе ведь даже спросить будет не у кого, потому что интернета не будет.

– Такого не будет. Электричество не может кончиться. Даже у вас здесь всё на электричестве и всё работает.

– Пойми, вот я, например, изменил окружающую меня реальность, а ты под нее подстраиваешься. Я сам создал свой мир, а ты живешь в предлагаемых обстоятельствах – продолжил спор Егор Егорыч, – только ты не подумай что я хвастун, просто из всех людей, которых я знаю, лучшего всего я знаю самого себя, поэтому привожу в пример себя и свои поступки, – вставил он между примерами из своей жизни. И, дожевав кусок, продолжил:

– Тебе эти обстоятельства предлагает машина, робот, компьютерная техника. И даже больше того ты живёшь в виртуальных обстоятельствах. Ты проводишь драгоценейшее время своей юности в пустом времяпровождении среди виртуальных деревьев и людей. В моем понимании такие люди мало чем отличаются от алкоголиков и наркоманов. Те тоже живут в иллюзорном мире, находясь, всё время в своем наркотическом сне. Мир он другой, совершенно другой, он живет другими законами. В нем нельзя выключить ветер, и просто остановится посредине крутого подъема в гору тупо вытащив вилку из розетки. Нельзя поставить на паузу шторм или снегопад. Надо реагировать и реагировать быстро и адекватно.

– Ну, в «Виртуозе» тоже надо реагировать быстро, промедлишь и проиграешь.

– А тут не проиграешь. Тут можно просто умереть или остаться инвалидом, если промешкаешь хотя бы долю секунды. Тут нет автосохранения.

– А у вас в лесу часто бывают такие ситуации?

– Очень. Вот мы с тобой сейчас шли на катере по реке, в одном месте нам на встречу попался топляк. Ты его даже не заметил, а мне пришлось целый ребус разгадывать – с какой стороны его объезжать, сбавлять скорость или наоборот прибавить?

– Эти топляки так опасны?

– Очень. Ты видишь перед собой только вершинку ствола, или вообще один из сучков. А сам ствол под водой и размеры его тебе не известны. Мой катерок стальной и не так боится встречи с бревнами как алюминиевые или пластиковые лодки, но у него тоже есть слабые места, рулевое перо и винт. Если сломать, то или другое можно остаться без управления или вообще потерять ход. И вот представь такую ситуацию – я не заметил топляк или заметил топляк, но решил, что он не опасен и не стал его обходить по большему радиусу. А тот оказался очень длинным толстым и своим комлем прошел у меня под днищем, попутно повредив мне руль. Катер оказался не управляем и мы с тобой на полной скорости вылетели на ближайшую каменную гряду. Пробили днище так что не залатать и не заварить. Всё.

– Что значит «всё»?

– В условиях октябрьской погоды это всё. Вода где-то +1, +2 градуса, по ночам могут быть заморозки. День короткий, уже вечереет. Камни на грядах огромные, расстояние между ними и глубины как раз такие что ни проехать между ними, ни пешком пройти. Всё. К утру, а то и раньше наши с тобой жизни могут трагически оборваться.

– Да ну? У вас же лодка на заду катера лежит.

Егор Егорыч поставил чашку на стол и по его движению и выражению лица и вообще по всему поведению было видно что его что-то раздражает.

– "Кабина", как вы, Евгений, изволили накануне выразиться, на катере называется "рубка". "Зад" у катера и любого водного транспорта называется "корма". Поэтому лодка не "на заду", а "на корме". На каменных мысах и грядах очень сильное течение и лодку запросто может кинуть на камень и перевернуть. К тому же на камнях осенью всегда образуется лед. Он тонкий очень острый и может запросто проткнуть нашу надувную лодку.

– Вы прям так всё трагично обрисовали, что просто жутко становится. Как будто так бывает?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Егор Егорыч – вот именно так всё и бывает. Именно так, парень, и случаются всякие разные страшные вещи. И начинаются они с мелочей. Иногда с таких, как маленький кусок дерева, торчащий над водой и кажущийся безобидным поленом. Именно так парень, и ни как по-другому. Прошлой осенью именно на этой речке я чуть не вмерз в лед. Дело было именно в эти числа, только год назад. Чуть ниже по течению есть разлив реки, там течение становится спокойнее особенно осенью, и там глубоко, поэтому лед там замерзает раньше чем в остальных местах. Я шел на катере по реке, вез себе продукты на станцию, чтобы в межсезонье можно было спокойно работать. И когда я вышел на этот разлив понял что лед слишком толстый, и я могу не пробраться сквозь него. Но я ведь живу тут долго и прекрасно знаю, что рядом с берегом лед всегда тоньше, потому что там мельче и тепло от земли не даёт льду хорошо промерзнуть. Вот и решил я подойти ближе к правому берегу, зная, что глубины там позволят мне спокойно пройти через это ледовое поле. И действительно, лед у берега был тоньше катер мой шел хоть и с небольшой скоростью, но при этом я двигался уверенно и мог даже маневрировать. Я прошел половину пути, как вдруг встал. Я добавил мощности, но катер не двигался. Я переключился на холостой ход и вышел на нос посмотреть, что там такое мешает мне двигаться вперед. Оказалось березовое бревно. Не бревно даже, а не толстый, но длинный ствол березы лежал поперек моего маршрута. Видимо где то в вершине реки эта березка свалилась в реку и плыла себе спокойно по течению, пока не доплыла до этого места и не вмёрзла в лед. А так как она была еще и с веточками, но уже без листьев, то лед вокруг нее был намного толще, потому что вода намерзала на этих веточках намного сильнее, чем на открытом месте. Если бы это была елка или лиственница, то я бы обязательно ее заметил, а береза же белая, поэтому я не увидел её, пока не уткнулся носом. Я решил сдать назад, но повернув кормой на ледовое поле, я рисковал сломать винт или руль, а вывернуть в другую сторону не мог, так как шел близко к берегу и по эхолоту видел, что мне не хватит глубины для маневра в сторону берега. Я попытался сдать назад по своему следу, но на наших речках, когда начинается ледостав, уровень воды поднимается из-за того что в узких местах русло начинает перекрывать льдом. И лед, особенно на широких местах не стоит на месте, а шевелится. Вот и сейчас льдина всей своей массой развернулась и закрыла за мной след из чистой воды. Я достал бинокль и посмотрел на другую сторону реки. Там, под другим берегом появилась полоска чистой воды за счет того что льдина сместилась именно в мою сторону. Вот если бы я прижался не к правому берегу, надеясь пройти по мелководью, а шел бы левым берегом то, сейчас бы я шел по чистой воде, безо льда и всяких вмерзших в лед берёз. Вот тебе и тактический просчёт. Но что-то надо было делать. Температура на наружном градуснике уверенно держалась на отметке -2 и северный ветер не обещал потепления. Вот пока болтали с тобой уже и чай остыл пойду новый налью, – сказал Егор Егорыч и ушел из-за стола. Когда он вернулся разговор продолжился.