Двойная жизнь мисс Мэгги Стюарт

Я закрыла лицо ладонями и какое-то время просто сидела на кровати, думая обо всём сразу и ни о чём конкретно. Значит, теперь меня зовут Маргарет Стюарт, я библиотекарь и житель милого – во всяком случае, на первый взгляд – провинциального городка Блайзбери. Невероятно…

Наверное, мне следовало прийти в ужас от того, что я перенеслась в иной мир или в иную, параллельную реальность, откуда уже не смогу вернуться: лес-то, через который я пришла, исчез. Но страха не было, наоборот, было удивительное ощущение свободы, предчувствие удивительной и счастливой жизни. Даже если бы кто-нибудь захотел вернуть меня обратно, я упиралась бы руками и ногами. Там, в прошлом, меня никто – кроме судебных приставов – не ждал, я никому не была нужна: ни бросившему меня на произвол судьбы брату, ни сошедшему с ума и медленно угасавшему отцу, ни бывшему жениху. А здесь… Не знаю, насколько удачно складывалась жизнь Мэгги Стюарт раньше, но теперь, когда в моём распоряжении здоровый эгоизм, отсутствие большинства комплексов и жизненный опыт человека, пожившего в двадцать первом веке и получившего вполне приличное гуманитарное образование (пусть так и не пригодившееся в прошлой жизни), я точно не пропаду. Полагаю, небольшой провинциальный английский городок не намного страшнее привычных каменных московских джунглей.

Не знаю, сколько времени мне потребуется для адаптации, но постараюсь, чтобы она прошла максимально быстро и легко. Буду для начала поменьше говорить и побольше слушать, соберу максимум информации и буду врастать в новую жизнь, да так, что меня потом никакими силами из неё не выкорчуешь.

Очень удачно, что я три недели отсутствовала, значит, никто не удивится тому, что я не знаю последних новостей. Наоборот, я уверена, что найдётся множество желающих ими со мной поделиться, ведь, насколько я поняла, Мэгги – то есть я – достаточно активно участвовала в жизни Блайзбери. Надо привыкать думать о себе не как о Маргарите Кондратьевой, дочери когда-то успешного бизнесмена, а потом – типичного «сбитого лётчика», а о Мэгги Стюарт, наследнице мистера Кевина Стюарта, девушке симпатичной, жизнерадостной, активной и исключительно добропорядочной.

Приняв это решение, я бодро спрыгнула с кровати, счастливо улыбнулась, почувствовав под ногами пушистый коврик, и отправилась умываться. У девушки, смотревшей на меня из старинного зеркала, было новое, хотя и похожее на моё прежнее, лицо, зато из глаз исчезла тень безнадёжности и обречённости, которая поселилась там несколько месяцев назад. Я улыбнулась себе, быстренько умылась и почистила зубы. Пришлось, правда, пользоваться исключительно холодной водой, так как с системой двух кранов я пока не освоилась. Но, судя по привычным движениям Мэгги, умываться ледяной водой мне было не в новинку. Ну и ладно, будем считать это косметической процедурой.

Выйдя из спальни, я решительно распахнула двери гардеробной и в задумчивости замерла перед достаточно многочисленными вешалками.

Передо мной висело около двух десятков платьев, все длинные, с достаточно тяжёлыми юбками и целомудренными высокими воротничками. С ними соседствовали столь же скромные, хотя и пошитые из явно дорогих материалов блузки, в основном с длинными рукавами. На полках я к своему восторгу обнаружила несколько брюк, свободных и широких, чем-то напоминающих современные «палаццо». Жакеты, несколько удлинённых пиджаков, минимум трикотажных вещей. Фасоны платьев и блузок напомнили мне моду начала двадцатого века. Надо же, оказывается, в плане одежды здесь всё очень и очень консервативно. Хорошо, что мои вещи изменилась при… в общем, изменилась. А то в своих джинсах и футболке я выглядела бы, мягко говоря, странно. В отдельном узком шкафу я увидела около десятка коробок, в которых обнаружились очаровательные шляпки на все сезоны. Судя по тому, что самыми тёплыми вещами, которые я смогла найти, были три относительно плотных пальто, с климатом мне повезло: ни шубы, ни каких-то других предметов гардероба, рассчитанных на холода, я не заметила. Чувствую, проведу я здесь не один час, пока перемеряю всю эту красоту!

Выглянула в окно, убедилась, что на улице тепло и солнечно, и, вернувшись, остановила свой выбор на миленьком голубеньком платьице в легкомысленных цветочках. Одевшись, прихватила подходящие по цвету туфельки на плоской подошве, очень напоминавшие привычные балетки, соломенную шляпку с лентой в тон и спустилась на первый этаж. Возле двери заметила несколько висящих на крючке сумок, напоминающих знакомые по прошлой жизни шоперы. Выбрав наиболее подходящую по цвету, я положила в неё кошелёк и, глубоко вздохнув, вышла на улицу. Привычно заперла дверь, стараясь не вдумываться в свои действия и доверившись памяти, и точно так же интуитивно свернула от дома направо. Не выдержав, оглянулась, чтобы ещё раз полюбоваться на увитый зеленью дом с ярко-красной дверью. Я послала ему воздушный поцелуй, и мне даже показалось, что окна как-то по-доброму сверкнули чистыми стёклами.

По улочке я шла, изо всех сил пытаясь не глазеть по сторонам слишком уж откровенно, но при этом старательно запоминала все детали. Ночью, видимо, прошёл небольшой дождь, который я из-за крепкого сна даже не услышала, и мостовые выглядели так, словно их кто-то только что вымыл.

Я чувствовала себя очень странно: с одной стороны, я прекрасно знала, куда иду, а с другой – всё видела словно впервые.

Целью моей была небольшая кондитерская с незамысловатым названием «У тётушки Салли». Именно там я собиралась позавтракать и узнать свежие новости, а также понять, в каком всё-таки времени и месте я оказалась.

Звякнул дверной колокольчик, и меня окутал восхитительный аромат свежей выпечки, ванили, корицы и кофе.

– Мэгги, дорогая, ты уже вернулась? Я не знала, думала, ты приедешь после выходных!

Из-за прилавка мне искренне улыбалась немолодая, но по-прежнему очень привлекательная женщина. Нити седины в русых волосах не старили её, а делали ещё более уютной и домашней, если можно так сказать.

– Здравствуйте, миссис Салли, – поздоровалась я, позволив памяти Мэгги руководить моими словами и поступками. – Да вот, решила вернуться пораньше, сразу после того, как получила диплом. Соскучилась по дому – ужас как!

– А вот и правильно, – одобрительно кивнула хозяйка кондитерской, – в Хоуптоне, конечно, хорошо, да только дома-то куда как лучше, верно я говорю?

– Вы, миссис Салли, всегда правы, – засмеялась я, – и наверняка знаете, для чего я к вам забежала с утра пораньше.

– Да уж что тут гадать, дома-то небось шаром покати, а продукты ещё не куплены. Мэл-то тоже думал, что ты выходные в Хоуптоне проведёшь, вот молоко и не привёз тебе. Ну да я ему скажу, не волнуйся, детка.

– Спасибо огромное, – поблагодарила я, а память услужливо подсказала, что Мэлом зовут зятя миссис Салли, молочника, который снабжает молоком и сливками ближайшие несколько кварталов. – Я тогда оставлю деньги за следующие две недели, ладно? А то потом работа снова начнётся, так и минутки свободной не будет.

– Это точно! – согласилась миссис Салли. – Не нужно было тебе соглашаться, Мэгги, на этот карнавал! Хотя, чего там говорить, всем эта идея ну просто очень понравилась! Такого нет, наверное, даже в Хоуптоне. Да что там! Небось и в Лондоне такое в диковинку было бы! Кстати, пока тебя не было, уже листовки напечатали и афиши, целых восемь штук! Роджер сказал, что в понедельник занесёт тебе в библиотеку, а потом, если ты одобришь, то уже и расклеят.

Карнавал? Боже, какой карнавал? Здесь, в Блайзбери?! Причём, судя по всему, я его не только придумала, но и согласилась стать организатором. Ох, Мэгги, что ж ты такая активная-то, а? Как бы ещё теперь разжиться подробностями?

– Ну так что насчёт завтрака? – спросила откуда-то из-за стойки миссис Салли. – Тебе только с сосисками или и бекон положить?

– Мне положить всё, – засмеялась я, – у меня последний раз нормально поесть получилось вчера утром в Хоуптоне. А дома только кофе выпила, потому что вы правы, миссис Салли – в холодильнике у меня пусто.

– Ну, тогда я и фасоль положу, – решила эта замечательная женщина, – раз ты голодная. А продукты потом купишь, Майкл как раз сегодня свежую зелень привёз, я утром видела, как он выгружал её из своего фургона. И старик Барбидж лавку открыл, а то неделю стояла на замке – приболел он. Тут уж ничего не поделаешь – возраст своё берёт. Иди, садись, сейчас принесу тебе завтрак, да и сама с тобой посижу.

Я послушно кивнула и устроилась за столиком рядом с окном, чтобы видеть улицу: мне всё было в новинку, и я жадно впитывала любую информацию, которая потом как-то наслаивалась на память Мэгги, и получалась достаточно внятная картинка.

Буквально через пять минут миссис Салли поставила передо мной поднос, на котором красовалась огромная тарелка с двумя поджаренными яйцами, большой сосиской, тремя ломтиками бекона и небольшой салатницей, наполненной фасолью в томате. Сбоку скромно пристроились нарезанный ломтиками помидор и два треугольных тоста. Желудок, которому вчерашних макарошек с паштетом явно было мало, довольно заурчал, а я смущённо покраснела.

– Ешь, детка, – ласково улыбнулась мне миссис Салли, – а потом принесу тебе кофе и парочку челси. Сегодня они на славу удались, и сладкие, и ароматные, и кислинки в самый раз.

– Да у вас всегда не выпечка, а просто мечта! – воскликнула я и с аппетитом принялась за еду.

– Спасибо, Мэгги, – расцвела улыбкой миссис Салли и, словно мельком, поинтересовалась, – а что, Дик с тобой вернулся или решил задержаться в Хоуптоне?

Дик… Кто такой Дик?… Перед мысленным взором возник высокий брюнет с идеальной причёской и аккуратными усиками, неуловимо похожий на Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера. В прошлой жизни я с огромной нежностью относилась к фильмам той эпохи и даже собрала приличную коллекцию, которая тоже исчезла вместе с Юрой.

Но это был совершенно не мой тип мужчины: признавая их объективную привлекательность, я никогда не увлекалась молодыми людьми с подобной внешностью. Неужели у нас с Мэгги разный вкус? Судя по всему, с этим самым Диком её связывают некие романтические отношения. Вон как сердечко забилось и ладошки вспотели.

– Ни малейшего представления, – абсолютно честно ответила я, взяв себя в руки, – ну, судя по тому, что он не вернулся, выходные Дик решил провести в Хоуптоне.

– Ну да, как-то я не сообразила, – глаза миссис Салли сверкнули предвкушением новой горячей сплетни, – просто мне казалось, что в последнее время ты стала к мистеру Саммерсу чуть благосклоннее, разве нет?

Ага, значит, есть некий Дик Саммерс, с которым у меня – надо думать о Мэгги исключительно как о себе, не разделяя две личности, а то так и с ума сойти недолго – романтические отношения. О, придумала: буду считать, что у меня временная амнезия, и кое-каких моментов я просто не помню. И неважно, что их, этих моментов, пока очень много… практически всё.

– Всё так сложно… – задумчиво протянула я и с сытым вздохом отодвинула от себя пустую тарелку. А ведь мне казалось, что я столько не съем… Но ничего – слопала, и ещё на кофе с плюшкой место осталось. Надеюсь, у меня хороший метаболизм, а то с такой кормёжкой я скоро в дверь не пройду.

– Ох, да, Мэгги, дела сердечные – это очень непросто, – согласилась со мной миссис Салли и отправилась за кофе.

А я подумала о том, что романтика – это вообще последнее, что меня сейчас может интересовать. Мне бы обжиться, разобраться с работой, со своим местом в жизни, понять, чего я хочу… А потом можно будет уже и о любви подумать.

Тут звякнул дверной колокольчик, и в кондитерскую вошла элегантная дама лет шестидесяти в очаровательной шляпке, украшенной васильками.

– Мэгги, какой приятный сюрприз, – произнесла она, увидев меня, – а я, право слово, не поверила этому пройдохе Райли, когда он сказал мне, что ты вернулась.

– Доброе утро, мисс Патридж! – улыбнулась я, даже не задумываясь, откуда знаю имя этой леди, а женщину хотелось назвать именно так,. Со временем или вспомню, или узнаю.

– Салли, голубушка, налей мне чаю, будь так любезна, – попросила мисс Патридж и направилась к моему столику. – Ты ведь не возражаешь, дорогая?

Глава 5

«– Но это факт?

– Нет, это не факт.

– Это не факт?

– Нет, это не факт. Это гораздо больше, чем факт.

Так оно и было на самом деле!»

© «Тот самый Мюнхгаузен»

– Конечно, нет, – я улыбнулась со всей доброжелательностью, на которую только была способна, – мне ваше общество всегда в радость, мисс Патридж.

– Я всегда говорила, что воспитание идёт из семьи, – одобрительно кивнула она мне, изящно опускаясь на соседнее кресло, – Кевин сам всегда отличался идеальными манерами, поэтому смог воспитать тебя на достойном уровне. В наше неспокойное время, когда все куда-то спешат, это встречается всё реже.

– Благодарю, мисс Патридж, – я скромно опустила глаза, – уверена, что дяде Кевину была бы приятна столь высокая оценка его методов воспитания.

– Спасибо, Салли, – поблагодарила мисс Патридж хозяйку кондитерской, поставившую на стол поднос с двумя чашками: с чаем для новой посетительницы и с кофе для меня.

– Сейчас принесу челси, – проговорила она, – мисс Оливия, попробуете сегодняшние? Очень недурственные получились!

– Обязательно, дорогая, – слегка снисходительно кивнула моя собеседница, – никто во всём Блайзбери не делает их лучше тебя, это известно всем. И заверни мне с собой несколько штучек, пожалуйста.

– Как скажете, мисс Оливия, – улыбнулась миссис Салли и упорхнула за стойку.

– Как прошла твоя поездка, Мэгги? – вежливо поинтересовалась мисс Патридж, делая маленький глоточек чая. – Ты смогла сделать всё, что планировала?

Эх, знать бы ещё, что именно я собиралась сделать! Память Мэгги срабатывала очень странно, какими-то непонятными обрывками, клочками. Понятно, что всегда можно списать странности на достаточно долгое отсутствие или девичью память, но всё равно не хотелось бы. Тем более что уезжала-то я всего на три недели, а не на несколько лет.

– Мэгги?

– Простите, мисс Патридж, – я виновато вздохнула, – я задумалась. Да, я сдала экзамены и получила диплом. Признаюсь, занятия и подготовка к испытаниям занимали практически всё моё время.

– Поздравляю тебя, дорогая, – пожилая леди откинулась на спинку кресла и внимательно на меня посмотрела, – в современном мире женщинам приходится заниматься не только домом, но и иными видами деятельности. И будет правильно, если подобное не будет превращаться в профанацию. Если уж ты решила посвятить себя какому-то делу, будь в нём специалистом.

– Какая замечательная мысль, дядя Кевин тоже всегда мне об этом говорил, – совершенно искренне воскликнула я. – Зато теперь я знаю, как сделать нашу библиотеку лучшей во всём округе.

– Неужели? – мисс Патридж благодарно кивнула хозяйке кондитерской, которая поставила на наш столик большую тарелку с румяными булочками и объёмный бумажный пакет для моей собеседницы. – Это прекрасная новость, Мэгги. Если добавить к этому предстоящий праздник, то у нас есть шанс стать известными и, возможно, даже снова получить синее знамя. Впервые за последние двести с лишним лет…

Господи, ещё и синее знамя какое-то! И ведь даже не загуглишь, чтобы посмотреть, кому его вручают. Хотя если рассуждать логически, это какой-то знак отличия, который вручается самому продвинутому населённому пункту округа. Типа вымпела «лучший по профессии» или таблички «дом высокой культуры быта». А Блайзбери, судя по всему, городок-то с историей, надо будет в библиотеке потом полистать что-нибудь по этому вопросу, а то надежды на память Мэгги как-то не слишком много.

– Сделаю всё от меня зависящее, – пообещала я и была в абсолютно искренней: мне действительно хотелось отблагодарить Блайзбери за то, что он дал мне шанс на новую жизнь.

– Ты видела афишу? – сделав безупречно-аккуратный глоток из чашки, продолжила мисс Патридж. – Полагаю, одну можно повесить у нас в клубе, я говорила с миссис Доршер, она тоже не возражает. Кстати, мы хотели пригласить тебя на ближайшее заседание, так как именно ты, дорогая, стала вдохновителем этого необычного праздника.

– С удовольствием выслушаю мнение уважаемых членов клуба, – с милой улыбкой ответила я, хотя пока даже близко не понимала, о чём идёт речь. Но судя по тону мисс Патридж, этот клуб был достаточно авторитетной единицей в жизни Блайзбери, иначе мисс Оливия ни за что не стала бы его участницей.

– Тогда завтра в полдень мы ждём тебя на заседании, суббота – прекрасный день для встречи истинных интеллектуалов, – резюмировала мисс Патридж, поднимаясь из-за стола и забирая пакет с булочками, – Салли, голубушка, запиши на мой счёт, пожалуйста.

– Конечно, мисс Оливия, как скажете… Мэгги, тебе тоже на счёт? – спросила миссис Салли, извлекая из стола толстую тетрадь и делая в ней запись.

– Нет, я расплачусь наличными и за завтрак, и за молоко и сливки на две недели, – ответила я, – всё равно сегодня собиралась зайти в банк, так что без денег точно не останусь.

– Ну смотри сама, как тебе удобнее, – не стала спорить хозяйка кондитерской, – Мэл завтра завезёт тебе с утра, ну а потом через день, как обычно.

Отлично, хоть в чём-то ясность.

Я подумала и решила, что пара свежих булочек мне точно не помешает, и попросила миссис Салли завернуть мне с собой две… нет, три штучки. Дома буду пить чай в саду: от этой мысли захотелось завизжать и захлопать в ладоши. У меня есть дом! С садиком! Мой собственный! Да ради такого подарка судьбы я готова вывернуться наизнанку, но оправдать «оказанное мне высокое доверие», как говорил герой одного старого фильма.

Протянула хозяйке кондитерской купюру в двадцать фунтов, искренне надеясь, что этого хватит, чтобы расплатиться за завтрак и оплатить две недели у молочника. Я же пока не имею ни малейшего представления о местных ценах, и Мэгги, вредина такая, ничего не подсказывает. Миссис Салли спокойно взяла деньги и выдала мне сдачу в размере пяти фунтов с мелочью.

Попрощавшись с миссис Салли, которая как раз занялась устроившейся за столиком пожилой парой, доброжелательно кивнувшей мне в ответ на приветствие, я положила пакет с булочками в сумку, вышла на улицу и глубоко, полной грудью вдохнула летний воздух.

Огляделась, придерживая шляпку, с которой вздумал поиграть ветер, и заметила напротив небольшой магазинчик, в котором, судя по витрине, продавали книги и прессу. Это было именно то, в чём я сейчас остро нуждалась. Надо же понимать, где именно я оказалась и что это за мир.

Приветственно звякнул колокольчик, и из-за высокого прилавка выглянул благообразный седой джентльмен.

– Мисс Маргарет! – приветливо улыбнулся он. – Не знал, что вы приехали! Что, надоел вам Хоуптон с его шумом и толкотнёй? Хотя вы девушка молодая, вам такое, наверное, как раз в радость?

– Никакой Хоуптон не заменит дом, мистер Липман, – ответила я, уже не удивляясь тому, что имена словно сами всплывают в моей памяти, – мой дом – Блайзбери, мне здесь лучше всего. Скажите, пожалуйста, что есть из свежей прессы? А то я чувствую себя иностранкой в родном городе!

Мистер Липман понимающе усмехнулся в густые седые усы и ответил:

– Это верно, мисс Маргарет, порой уедешь на пару недель, а потом такое ощущение, что год отсутствовал! А вас-то почти месяц не было. Ну-с, что будете брать?

– На ваше усмотрение, мистер Липман, – я постаралась улыбнуться как можно мягче, – кто как не вы поможет мне в столь непростом деле? Когда я ещё до библиотеки доберусь, да пока всё распакую и разложу… Умру ведь от любопытства!

– Ах, мисс Маргарет, – он довольно погрозил мне пальцем, – умеете вы к каждому ключик подобрать! Итак, «Лондонский вестник» за этот понедельник, очередной будет, соответственно, через три дня, в следующий вторник. «Новости Блайзбери» два последних номера. Ну и, конечно же, «Блайзберские кумушки», все три номера. Я, кстати, давно хотел сказать, что ваша колонка, мисс Маргарет, на мой взгляд, одна из самых интересных!

Ай да Мэгги! Она ещё и колонку в газете ведёт! Хотелось бы, конечно, узнать – о чём именно, а то вдруг я в этом вообще ничего не понимаю… А помогает мне Мэгги от случая к случаю, увы.

– О, благодарю вас, мистер Липман, – я взяла достаточно толстую стопку газет и протянула владельцу магазинчика пять фунтов. Он спокойно принял их, отсчитал мне сдачу и, когда я уже взялась за дверную ручку, поинтересовался:

– А что, мисс Маргарет, может быть, мы с вами снова в этом году будем вместе в жюри на осенней ярмарке? В прошлый раз у нас прекрасно получилось работать в паре.

– С удовольствием, мистер Липман, – просияла я, – почту за честь!

– Тогда я так и передам миссис Чапман, – довольно кивнул пожилой джентльмен, – а то она распределит по-своему, и окажусь я в паре с какой-нибудь миссис Колгрив или, ещё того хуже, мисс Брэдшо! Это будет просто катастрофой для меня! Ведь вы же знаете, мисс Маргарет, что ни та, ни другая никого кроме самих себя не слышат.

– Я с удовольствием встану с вами в пару, – я снова улыбнулась, – и спасибо большое за столь лестное предложение, мистер Липман.

Выйдя на улицу, я поняла, что гулять, таская в сумке пакет с булочками и увесистую пачку относительно свежей прессы, – не самая лучшая идея. Всё-таки усталость от вчерашнего дня никуда не делась. Поэтому решила сначала отнести домой – при этом слове я невольно заулыбалась – газеты и челси, выпить чаю, а потом уже выйти целенаправленно в магазин за продуктами. Ну и в банк заглянуть заодно: нужно же мне понимать уровень собственного финансового благополучия.

Дома, чувствуя себя уже гораздо увереннее, я заварила чай и вышла на террасу, со всех сторон окружённую буйно цветущими кустами шиповника. Поставила на круглый столик чайник и чашку, сходила за пакетом с булочками, переложила их на большую красивую тарелку, вернулась на террасу и опустилась в удобное плетёное кресло. Эти незамысловатые действия доставляли мне такую искреннюю радость, что неудержимо хотелось петь. У меня есть дом, который я уже люблю всем сердцем, есть работа, и при этом нет ни долгов, ни невыполнимых обязательств, ни постоянного страха, что случится что-нибудь ещё.

Может быть, кому-то мои мысли и чувства покажутся эгоистичными, но я действительно ни минуты не жалела о том, что со мной случилось. Наверное, меня должно было терзать чувство вины перед отцом, которого я оставила в лечебнице, но, во-первых, меня никто не спрашивал, хочу ли я переноситься куда-либо, а во-вторых, отец много думал обо мне, когда осознанно загонял себя в своё нынешнее состояние? И главное – там я всё равно умерла, сломав в овраге шею, так что помочь ему ничем не смогла бы. Значит, нужно жить за двоих: за Маргошу и за Мэгги.

Покончив на этом с душевными терзаниями, я снова вышла в холл, достала из сумки стопку газет и поняла, что морально готова к восприятию информации о новом месте жительства. Начать я решила с «Лондонского вестника» – газеты солидной даже на вид: хорошая бумага, качественные фотографии. Затаив дыхание, посмотрела на дату и с облегчением выдохнула. Было у меня опасение, что я могу увидеть какие-нибудь совершенно непонятные цифры и названия месяцев, но обошлось. Купленная мной газета вышла в понедельник, 15 июня 1964 года. Значит, я правильно определила примерное время, в котором оказалась. И, раз мистер Липман сказал, что следующий номер «Вестника» будет через три дня, во вторник, значит, сегодня пятница. Точно, недаром же все спрашивают, почему я не осталась в Хоуптоне на выходные… Следовательно, сегодня 19 июня 1964 года – первый день моей новой жизни, который я всегда буду помнить и, может быть, даже тайком отмечать.

Глава 6

«Газеты надо читать!

Иногда они сеют разумное, доброе, вечное!»

© «Золотой телёнок»

Когда-то давно я в какой-то книге прочла о том, что из газеты можно узнать намного больше, чем из стопки статистических отчётов. И сейчас я получила возможность в этом убедиться: может, конечно, это была и не слишком полная информация, но мне пока и такого количества хватило за глаза и за уши, как говорится.

Насколько я смогла понять, общее мироустройство было таким же, как то, к которому я привыкла, во всяком случае, названия стран, мелькавших в заметках на первой странице, были мне знакомы. Германия, Франция, Италия, даже СССР упоминался… Решив, что подробно буду изучать потом, я стала листать «Лондонский вестник» дальше и выяснила, что это действительно Англия, столица, опять же, в привычном Лондоне – хотя это было понятно уже из названия – и во главе государства королева Елизавета II. Но на этом сходство заканчивалось, так как у здешней Елизаветы, которая, судя по фотографиям, была ещё молода и красива, было пока два сына: Роберт и Филипп-младший. В прошлой жизни я не следила за жизнью британской королевской семьи, но помнила, что вроде старшим был Чарльз, а потом было ещё трое каких-то детей, и звали их точно как-то иначе. Ну да какая, в общем-то, разница, что было там, правда?