Ссан-ПИВОБУРГ

– Я так хочу, чтобы ето не кончалось, чтоб оно со мною мчалось по жизни вслед… – стал напевать Ванек, переиначивая слова популярной песенки из репертуара Пугачевой. – Ето, ах ето, ето сладкое будь со мной… Прекрасный гимн для Драчело Менструяни, – похвалил он себя, – музыка динамичная, аллегро, под нее можно успешно мастурбировать. – Стоп! – он достал диктофон, фоновая мельтешня слов и метафор прошедшего разговора высветила неожиданную мысль. – Бунт, – сказал он, – Пугачев, Разин, роман Шукшина о Стеньке «Я пришел дать вам волю». Рок-опера по мотивам романа «Я пришла дать вам вволю». Пугачева режиссер, Мандонна – исполнительница.

О Боже, сколько неизменного шума вокруг мало-мальски красивых баб, поморщился Ванек при упоминании последнего имени, как они истово начинают выворачиваться наизнанку, чтобы продлить этот шум, используя при этом банно-прачечный арсенал, то есть заголение титек, ляжек и задницы, в местах для общества неуместных. И, по всему, это какой-то закон.

Я тоже обладал красивой женщиной

Юной, прекрасной, почти десять лет, но это время мне почему-то больше памятно нервозностью, частым смятением и депрессиями. Не было ровной линии бытия в Естестве, не было даже синусоиды, была пила, изломы, какая-то остервенелая борьба за невесть что. Так что я имел? Некий зрительный мираж, галлюцинацию. Я отвернулся от этого миража, не имею этой красоты в миру, но и не ищу, сторонюсь, знаю, что платить за близость, обладание нужно будет платить самой дорогой монетой, временем, смятением духа. А красоту самки с ее возбуждающие похоть чертами у меня, как и само зрение, память, никто не отнял, не погасил. Просто я уклонился от физиологии в угоду душевной самосохранности.

На базе подобных рассуждений я вывел для себя спасительную формулу.

Смазливость бабенки обратно пропорциональна ее надежности.

Чем она, смазливость, выше, тем надежность ниже. Что поделаешь, все это по естеству природы, властному зову улучшения породы. Этого примерила, этого, но тот, кажется еще привлекательнее. А вот если смазливость нулевая, то надежность гарантирована, не до жиру.

Надежность бывает и у прилично смазливых, если заарканила наисмазливейшего из самцов.

Отряд шлюх сплошь смазливые и фигурястые. Основы семьи по этой части умаляются, приходится пользоваться объедками с царского стола. Полусмазливые, кто не прорвался на олимп проституции по ряду причин, в семье также полунадежны, развод за разводом, катализаторы остервенению в семейном доме, какой уместно бы назвать домом терпимости, но, увы, эта вывеска уже раскручена.

Пришел Данилка, Ванек накормил его, и они стали просматривать в компьютере папки, уже изрядно натрамбованные фрагментами своих снов, в ряде случаев эти картинки были похожи на иллюстрации каких-то сказок. Некоторые из них они стали препарировать, монтировать коллажи, вводя участниками себя или своих знакомых. Немало забавлял их и просмотр дисков Бармена Мини Хаузина, в совокупности с расшифровкой диктофонных записей эти картинки нередко дарили зрителям особую прелесть. Шпур вскоре переключился на работу с диктофоном, и Данилка открыл одну из игрушек.

Данилка в семье был пятым ребенком. Старший брат Колька, ему восемнадцать, уже мотал срок за кражу. Сестра-погодка Люба года два назад исчезла, большинство из окружающих уверяли, что мать ее продала, то ли в далекий подпольный бордель, то ли на органы для пересадки. Другой брат Шурик, кому пятнадцать – инвалид, нет левой ноги выше колена и руки по плечо, хотел снять медный провод на «железке», контактный, но тот оказался под напряжением. Феноменальная его физическая живучесть, что изумленно признали врачи, была неотделима от его живучести вообще, поразительной жизнестойкости и приспосабливаемости в изрядно жестоком мире, где он обитал. Это был неоспоримый лидер среди волчат ему подобных, он им остался, даже став инвалидом, в лице его отечество ждало подарок, от какого затрепещут облака. Уже в этом возрасте, будучи инвалидом, он сколотил банду, к которой как бы и не имел отношения, плодовито побирался на автовокзале с прилегающим к нему рынком, шустро скакал на этом многолюдном пространстве с неизменным адъютантом, другим братцем, Стасиком, кто был моложе его на два года.

От зоркого взгляда Шурика ничего не ускользало, брат же то и дело отбегал от него куда-то, делал наводки, указания, и беспечные лохи тут же наказывались, исчезали вещи и аппаратура из салона автомашин, грабились перебравшие мужички, вырывались сумочки у зазевавшихся дамочек. Денег у Шурика всегда было много, и он уже научился даже относиться к ним достаточно презрительно, ему нравился процесс их добывания, он умел организовывать этот процесс на пустом месте, это был прирожденный организатор криминального толка.

Расположение монитора позволяло Данилке тактично отворачиваться от Шпура, изображать поглощение работой. Он сегодня снова не мог говорить, его душили слезы и если бы он начал рассказывать об их причине, то, несомненно, разрыдался. Но дядя Ваня не задавал вопросов в такое время, по всему, видел его состояние, вздохнул пару раз и тоже погрузился в работу, надел наушники и стал считывать-записывать наброски с диктофона.

Пару часиков назад Данилка решил заглянуть домой, отметиться, что требовала делать мамка ежедневно. Ворота были закрыты, и он перелез через забор, зашел домой с огорода. Шурика со Стасом не было. Услышав приглушенный разговор, он заглянул из кухни в зал и увидел лежащих на диване мамку с каким-то мужчиной, оба были пьяны, полуголы, мамка слабо запротестовала, услышав подозрительный шум, но мужик прицикнул грубо, да лежи ты, сука, не трепыхайся. Картина была настолько мерзкой, что Данилка забился в угол сарая и с полчаса рыдал, уткнув лицо в курточку для бесшумности. Он и до этого мельком видел мамку за этим занятием, но по младости лет это его как-то не оскорбляло, не ранило столь сильно. Все они рождены от разных отцов, какие даже не обозначены в свидетельствах. Он знал своего отца, все его звали Лысый, его посадили четыре года назад за убийство, дали девять лет – зарубил топором человека в этом доме, на глазах Данилки. Около полугода Данилка после этого болел, живот и грудь его покрыла страшная чесотка, превратившая кожу в коросту, он часто падал в обмороки. У Лысого это была уже третья судимость, двенадцать лет он до этого уже отсидел. Могли этот раз дать значительно больше, но зарубленный умер не сразу, спустя два дня, что уже классифицировалось не как убийство, а нанесение тяжких телесных повреждений.

Данилка как можно потаеннее вздыхал, но чувствовал, что уже привычно улучшается его настроение, дела с дядей Ваней как-то властно отвлекали от недавнего смрада, оздоравливали. Он покосился на него, тот чему-то улыбался до ушей и торопливо строчил что-то в тетрадь. Данилка тоже непроизвольно улыбнулся, вспомнив, что нынче он снова заночует здесь, так как дома в ходе пьянки его никто не спохватится.

БАРМЕНАРИЙ

Любовь наша кончилась браком. Вскоре у нас родилась дочь, у нее – внучка. У той – правнучка. За это время чувство наше окрепло настолько, что мы решились на рождение еще одного ребенка, а я поступил в суворовское училище.

Какой плебей не мечтает о высверке в «Плейбое».

Не давайте пищу кариесу, голодайте.

Пролетарии всех стран – опьяняйтесь.

«Шлеп-нога», «Колдырь», так кликали все этого хромого.

«Как трусы-то, теплые?» – «О-о, жара, аж, яйца вкрутую».

Утишение утешения.

Самый сильный оратор – стоматолог, его все слушают с разинутым ртом.

Уподобьтесь сусликам, носите домой в дуплах зубов вкуснятину.

Ну и бабье лето – ветер, грязь и прочие выкрутасы. Какие бабы, такое и лето.

Развит не по годам, кушает счетверенной ложкой.

Вставь зубы, а то никакого очарования. Ведь бабы только и твердят, были бы зубы, а Его я и сама подниму.

Купил себе уважение. Поднатужился, заработал деньжат и купил. Оно, оказывается, у невежд совсем дешево, около десяти тыщонок. И вот они уже готовы лизать тебе задницу столь истово, сколь пытались вчера искусать ее же.

У Мамина-Сибиряка есть рассказ о смертельно уставшем рабочем, кто клялся, что может проспать неделю не вставая. Деспот-приказчик дал ему такую возможность, но работяга не выдержал и двух суток, за что его – по условию пари – запороли. Каков слабак, я наблюдаю за многими современными юношами, кто лежать может, безотрывно пялясь в телевизор, месяцами.

Арба араба раба на Арбате.

Пел на мотив «Арлекино» «Агриппина».

Вот это фигура – все тело жопа, даже на лицо затекла, не понять, те ли дырки.

Гневалась на однообразие жизни, на восход светила с востока.

Какая на лице этой женщины доброжелательность, что застыла с момента, когда она нанесла напильником восемнадцать колотых ран мужу.

Мороз, улыбки примерзают к лицу так, что даже в тепле помещения не отклеиваются, и приходится хамить в дисгармонии.

А ты дефствительно девственна?

Ей надо было так много, что ряд исполненных мужем желаний занесены в книгу рекордов.

Она всем жалилась, что у нее не хватает того и того, жалилась так часто и страстно, что все согласились, и впрямь, не хватает.

Воспарение в воспаление.

Заказной анализьон событий.

Недозабытое недозабитое.

Фреска-врезка фрезы-фразы.

Злобно поносят, жидко поносят.

Ухтыандр, человек-пивфибия.

Снег. Солнышко. Навстречу румянощекие. «По грибы ходили?».»..?! Ах, да-да, но белых сыскать совсем трудно».

Засорение, засоление плоти требуют заморения, замоления грехов.

Ревматизм совести, аденома эгоизма.

Лучшее путешествие это не километры, отмеряемые по тверди и океанам. Странствовать надо не вширь, а вглубь, ввысь, в границах собственного двора и сада, исследуя себя и окружающее Естество. Неспешно, обстоятельно, вне стада.

Мудрецы ли правители? Никогда! В арсенале приемов мирского восхождения много грязи. А мудрость это не только изощренный ум, но и следование его сигналам, полная чистота. Мудрец, думающий одно, а делающий другое, не мудрец, а умный подлец.

Наши дома – склепы, мавзолеи. А как же иначе назвать помещения, где без сознания, трупами, лежат две трети своей жизни люди. И никак не могут увидеть в этом Репетицию, становление привычки для прогону ложного страха перед близким помещением в настоящий склеп.

Обувь – визитка характера. Изломанные задники, хлюпающие на ноге шлепанцами туфли, ни разу со дня покупки не расшнурованные, выдают праздного и поверхностного себялюбца. Косо стоптанные каблуки признак невежественной самоуверенности, твёрдолобости.

Он не рождался, он в Ней так и живет. К этому выводу приходишь, если просуммировать все его мечты и целенаправленные действия. Физиологический счетчик показывает, что к стартовым 9-ти месяцам он из своих сорока добавил лет двадцать, ну а мысленно он из Нее не вылазил никогда.

Реки, которые нас выбирают, в кого-то втекает чистый родник, в кого-то водка и пиво.

Смена рода, нарожден «месяцем», созрел в «луну».

Ах, у нее климакс? Тогда мне здесь не климат.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», так вот откуда все ужасы.

Эх, полюция, эволюция овуляции.

Он – скопление оскопления.

Жюри пожурило жмуриков-участников за чрезмерную вялость и дохлость.

Вассал Вассы.

Можно я буду звать вас Амбразура, не Зура, чтоб быстрее лечь на вас грудью, души моей амбра.

Говорил, что все это ему по плечу, а выходило по х.…

Его кормило власти кормило.

Папой по попе плексический удар, линейкой, за двойку.

Грудка ее была столь мала, что проваливалсь меж ребер.

Погостили и на погост – ГОСТ жизни.

В попу лярве врезация, а не популяризация.

Пеньки после корчевки почти готовая чудо-мебель. Присмотритесь к ним. Превосходная опорная площадь, неповторимость узоров Естества, прочность. Столы, табуреты, кресла, стулья, трюмо… Как бы добраться до них, ведь гниет кругом пеньков несметно.

По телеку детина плакал. Он пел, заламывая руки, стонал, закатывая глаза. Он уверял слушателей, что если она его разлюбит, то к вечеру он – помрет. По упитанным, холеным щекам катились… нет-нет, не слезы, обильный от энергичных конвульсий пот, повыламывай-ка рученьки, повыкатывай-ка глазоньки. Во что свято верилось, кувалдой в лоб его с одного удара не свалить.

Пост остервеняет. Многих, кто берется за это наскоком, в подражание, для модного соответствия. Благообразности, приветливости и рядом не ночует, так и домысливаешь приоскал, щелканье зубов волчиной натуры в овечьем стаде. Растеплить душу свою таким не дано изначально.

Пылкие существа эти женщины. Начнут признаваться вам в любви, так удержу никакого, могут сказать даже в раже этом, что, мол, в мечте о встрече с вами, в эти десять лет своей семейной жизни, не изменяли вам с мужем, только детьми занималась, рожала да пестовала.

Разве шлюхи – доярки? Да, еще какие, эвон как истово доят однососковых коров – мужиков. Диву просто даешься вековой привлекательности трудной и не совсем почетной профессии, ведь ни одного памятника, ни одной героини соцтруда, даже вымпелов переходящих за повышенные надои не учреждали.

Неуместно сравнение женщины с кошкой, кто по кроткости и верности заоблачный идеал, а мнимое ее потаскушество только во имя продолжения рода.

Даже пьяный в канаве он лежал спесиво.

У многих мужиков гимном жизни стала песня «Детство мое постой!..», до преклонных лет они умудряются оставаться сосунками близ маманьки.

Самый высокомерный человек – лакей по отношению к лакеям подчиненных своего шефа.

Зная, что «ланд» – страна, ярд – 0,91 метра, понимаешь, что Скотланд-ярд заведение серьезное, каждый из сотрудников на скотство здесь четко протестирован.

Медицина встревожена, в народе высок уровень кожных заболеваний, ороговение кожи, вопиющие симптомы превращения человека в змею.

Мечта хохла – все морепродукты хрюкают, дают желанное сало.

Тур Хер-ей-дал.

Такой смердячий на пару пердячем.

Столько командиров производства на «железке», впору каждой шпале по стойке «смирно» вскакивать.

Во все времена лучшие умы обязательно оговаривались, «…в наше подлое время».

Как нас поставили, так мы лежать и будем.

Тонновая коррекция – наезд грузовика на человека.

ОРТопед – телеизвращенец.

Ремесла тоже существа. Они ревнуют, артачатся и отстаивают свои права, если хозяин того заслуживает. Попробуйте высказать пренебрежение, молится им, когда на уме двоится, и будете наказаны, все пойдет наперекосяк, труда вложите для достижения пустякового результата в несколько раз больше чем обычно.

Рэкет болячек. Начиная с младенчества и по гробовую доску, человек часто уступает нездоровью, платит дань в виде того же лишая, грибка, липомы, бородавки… Пробы сделать себя абсолютно здоровым, радикализм лечения, чаще всего приводит к обратным результатам, разозленные рэкитеры берут еще больше, если не все. А так, с небольшой пожизненной данью человек, глядишь, шагает до весьма и весьма преклонных лет.

Срок жизни, по всему, это не физиологическая величина, это программа, жесткий наряд в рамках развития интеллекта, топка, где мы, поленья своей реакцией горения, бытия, даем энергию чему-то более высшему.

Стадность человека вопиюща. Мы снисходительно смотрим на стаи рыбок и птиц, синхронно поторяющих движения друг друга, экие, мол, они безликие, лишенные индивидуальности. Но человек еще более безлик, беспомощен и синхронен движениям толпы, народу, мировому сообществу, его судорогам по разным причинам, масштаб губительности таких подвижек, течений и завихрений, организации самоубийства, никаким полчищам насекомых не даны.

Я встретил ее, сорокалетнюю цветущую женщину в предынфарктном состоянии, сорок лет назад. При недавней встрече она призналась, что ей полегчало. Вообще же, на мой взгляд, здоровье даруется по-разному и классифицируется как «бешеное», «отменное», «нормальное» и «доходячее». Что парадоксально, но по статистике стартовые «доходяги» живут значительно дольше «бешеных», кого избытки подвигают на неразумные самоубийственные траты.

Глава третья

– На спиритической волне – Столица, гимн, герб, партия – Фестиваль Пива – Барсуки на уборке ячменя – Ослепление зеркальцем бабочек-капустниц – Парк экс-алкоголиков – Пьянка с советником из Пентагона – Барменарий —

В этот день Ванек засел с утра за компьютер, надо было обрабатывать и сдавать в редакцию скопленные материалы. Поработал и решил для отдыха прогуляться в интернете. Зашел на сайт Бара Творчества. Бармен Миня Хаузин не дремал. Презентация новой рубрики: «Спиритическая волна».

Ванек начал чтение и просмотр сопутствующих картинок.

– Не так давно мне присвоено звание Академика Пивософии! – извещал Бармен Миня Хаузин со страниц сайта. Но мало кто знает, что сообщение об этом пришло на мой адрес по спиритическому каналу. Подписались под ним изобретатель Пива, фламандский король Гамбринус, известный ученый и поэт Омар Хайям, мой дядя самых честных правил Барон Мюнхаузен и великолепный знаток-практик пива бравый солдат Швейк. Цитирую. «Уважаемый Бармен Миня Хаузин! Ваша фанатичная работа в популяризации и совершенствовании Пива подвинула нас на мысль учредить высокое звание Академика пивософских наук и первому изо всех землян присвоить его вам. Именно с вас начнется отсчет плеяды подвижников и героев Пива в столь почетном ранге».

А теперь текст нашего разговора на спиритической волне.

Гамбринус. Честно говоря, то, что я открыл Пиво, а об этом вещают все энциклопедии, не совсем точно. Напиток этот давно существовал по Божьему провидению и до меня в самых что ни на есть разных уголках нашей планеты, почти у всех племен и народов, в местах, где земля могла плодить злак, ячменное зерно. Я же попросту обобщил это явление на государственном уровне, что и впервые запечатлели летописцы, оставив в истории самую заметную на этот счет веху.

Бармен Миня Хаузин. Мне интересно, Ваше Величество, в чем же был приоритет перед прочими напитками на ваш взгляд в то время? Ведь вы, по сути, могучей и целенаправленной волной рекламы Пива заслонили у них, этих напитков, кое-какие достоинства?

Гамбринус. Сделать это было легко. Ведь это – жидкий хлеб, питательный и оздоровляющий, да к тому же и умеренно веселящий. Вот именно этим все и сказано, поданные мои оздоравливались весело и радостно, не спивались. Не надо сбрасывать со счетов и простую технологию, ее повсеместную доступность самым широким слоям населения, живущим на земле и кормящимся ее дарами. Вот я и приложил все силы, чтобы мой славный народ безоглядно влюбился в этот Божий подарок.

Барон Мюнхаузен. О-оо, вы добились этой любви, ее невиданной прогрессии, как в пространстве, так и во времени, по сей день немалая часть человечества поминают вас за это добрым словом и я из их числа.

Омар Хайям. И я тоже. Кстати, читая мои рубайи, многие из читателей, наверняка, обратили внимание на явную нелепицу, ибо, воспевая вино, я то и дело благодарю за это ячменное зерно. Это издержки переводов, там, где речь идет о вине, я упоминаю виноградную лозу, а вот детищем ячменного зерна я считал все-таки иной напиток – пиво. О-оо, сколько шуток я претерпел в свой адрес при обыгрывании определения, что пиво пить с омаром, кто по вкусу малоотличим от рака, удел гурманов.

Миня Хаузин. Достопочтимейший, есть ли что-нибудь новенького на эту нетленную, вечную тему о взаимной, трепетной любви напитка и человека?

Омар Хайям. К сожалению, с пивом здесь совсем не так как у вас, и поэтому вдохновению браться неоткуда.

Гамбринус. Не надо ничего новенького! Всего, что написал маэстро, хватит и поныне, все живо и актуально. Я могу часами напролет читать его стихи наизусть, лучше уже никто эти гимны не напишет. Позвольте я продекламирую хоть один из куплетов этого уникального творения, хоть одну из рубай?!.

Спасибо, друзья! О-оо, как я благодарен вам за эту честь!.. Итак:

«День прекрасен! Ни холод с утра, ни жара.

Ослепителен блеск травяного ковра.

Соловей над раскрытою розой с утра

Надрывается! Браться за чашу пора!»

Бравый солдат Швейк. А я, столь же страстный почитатель таланта Хайяма, избрал даже своим пожизненным девизом одну из его рубай, вот она:

«Не у тех, кто во прах государства поверг, —

Лишь под пиво душа устремляется вверх!

Надо пить: в понедельник, во вторник, в субботу,

В воскресение, в пятницу, в среду, в четверг…»

Миня Хаузин. Уважаемый Швейк, вам-то каково переносить жажду, отлучку от столь истово чтимого вами напитка?

Швейк. Упиваюсь воспоминаниями. Помните эпизод, когда я приволок мертвецки пьяного фельдкурата Каца после нашего с ним похода по пивным погребкам. Кац был дегустационным евнухом, он не вкусил настоящей любви к Пиву, он умудрялся запивать им можжевеловку. Бр-рр… Так вот, я сделал тогда открытие, что Пиво мстит таким как он, за хамское к себе отношение. Припоминаете, как долго и безуспешно я пытался поутру отклеить Каца от кожаного дивана, его галифе в области таза и бедер так и осталось на нем клочками. Вот бы запатентовать тогда этот клей, злую смесь Пива с чужеродными напитками, после прохода через человеческий организм.

Гамбринус. Дорогой мой бравый солдат, клеящие свойства Пива вне всяких коктейлей, не в моче, были известны давно. К примеру, в ряде европейских стран в 17 веке существовал такой вот метод определения качества: на дубовую скамью выливалось ведро Пива, и сюда сразу же усаживались влиятельные люди в кожаных штанах. Если за полчаса штаны крепко прилипали, то пиво для продажи было годно.

Швейк. О-оо, я чту законы тех времен за их бережное и любовное отношение к Пиву. Кстати, господин Академик, не пора ли вам призадуматься о Пиве на государственном уровне, где у вас до сих пор Столица, Гимн, Герб и Флаг, Партия?

Бармен. Милейший Швейк, вы меня недооцениваете, я давно подготовил проекты, не хватало трибуны, но теперь вот, пользуюсь случаем и предлагаю их на обсуждение.

О столице

Государство наше пиволюбное, необозримое существует как бы в параллельных мирах, его нет нигде и оно везде, на всех материках и во всех странах, только без границ четких географических. По этой формуле существует и столица красавица наша ненаглядная, уголок её, пригород может быть в любом из приличных пивбаров, там, где к Пиву относятся с должным пиитетом, где оно чуткий дирижер среди чутких исполнителей в оркестре по созданию хорошего настроения, взаимоуважительных и содержательных бесед с настоящими друзьями. Если же говорить конкретно о географии, не за горами тот день, когда на карте мира обозначится Санкт-Пивобург, истинная столица Пива. Пока же этот ребенок растет не по дням, а по часам в облике небольшого, но уже симпатичного Райграда, что располагается в центре евроазиатского материка.

О гимне Пиву

Ну, как нам, мировому сообществу, государству в государствах, да без своего гимна. Он есть. Слова народные. Привожу текст полностью: «Пиво – любовь моя!». В текст не возбраняется вносить ласкательные суффиксы, дополнительные определения-синонимы к слову «любовь», страстные восклицания и заклинания, стоны, кличи, призывы. При соответствующем экстазе ничуть не умалят гимн спонтанные телодвижения, танец, акробатические этюды. То есть при вдохновении для творческой личности это необъятная целина с вдохновляющим первотолчком.

О музыке к гимну. Создатели гимна отказались от выраженного рисунка мелодии. Гимн Пиву может звучать в звуковом орнаменте любой музыки, независимо от национальной и государственной окраски. К тому же это позволяет делать и нефиксированный размер текста. Наш гимн можно в соответствии с настроением и количеством выпитого пива исполнить, отплясывая кадриль, кружась в вальсе, маршируя колоннами, намурлыкивать под нежный перебор струн, пробасить, сурово насупившись как «Марсельезу», ритмично прокашлять под тяжелый рок, забыться в сладкой полудреме под колыбельную.

Наша фонотека хранит уже сотни находок просто-таки пронзительных своих талантом, оригинальностью и самобытностью. У меня до сих пор стоит в ушах гимн, исполненный группой студенток в форме благодарного плача за скидки в нашем баре. Волосы просто дыбом, мураши по коже от таких высот прочувственности, умиления к божественному напитку. Не так давно в центральном концертном зале Райграда прошел двухчасовой концерт по данной тематике. Эйфория царила невообразимая, сплошной единый порыв, сила воздействия гимнов была настолько мощна, что пиво вкушалось по статистике торгашей просто-таки в колоссальных масштабах. Но всё на диво пристойно и благоразумно, без мордобоя.