скачать книгу бесплатно
Шеф
Григорий Александрович Шепелев
Путь к тайне рулетки. Олег приезжает вечером со своей подругой Оксаной в загородный дом ее мужа. Дом стоит в деревушке, а кругом – лес. Ночью начинается ливень, и Олег замечает при вспышке молнии человека, который с улицы смотрит в спальню, прижавшись лицом к стеклу. Померещилось? Но, узнав, как выглядел незнакомец, Оксана в страхе рассказывает историю о сожженной невдалеке деревне и разрушенной церкви, которая иногда, темными ночами, вновь возникает на прежнем месте. Олег высмеивает рассказчицу, но она уверяет его, что в разные годы мертвую церковь видели несколько человек, которые после этого исчезали, поговорив с неким незнакомцем…
…ты меня и из
Рая ждала!
В.Высоцкий
Глава 1
Горожанин
– Скажи что-нибудь!
– Что именно?
– Что-нибудь.
– Зачем?
– Не люблю, когда ты молчишь. Если ты молчишь – значит, тебе нечего мне сказать.
– Если я молчу, значит – думаю.
– Ты мог бы думать, когда я сплю или говорю.
– Разве это вежливо – думать, когда с тобой говорят?
– Так ты у нас вежливый человек?
– Стараюсь им быть.
– Тогда почему тебе морду бьют каждый день?
– Потому что там, где я каждый день бываю, вежливость принимают за трусость.
– Если ты вежливый и не трус, принеси пожалуйста из машины мою "Вирджинию". От твоих сигарет у меня придатки болят!
– Пошла ты…
У изголовья стояла почти пустая бутылка Кьянти. Оксана к ней потянулась через Олега, взяла кончиками пальцев, но она выскользнула и с грохотом покатилась к тумбочке.
– Твою мать! – крикнула Оксана и, спрыгнув на пол, бросилась догонять. Догнав, наклонилась. Голая попа, нетронутая, как спина и ноги, марокканским загаром, аппетитно сверкнула под лучом месяца.
– Пролилась? – поинтересовался Олег, Зевая.
– Не пролилась! Я ее заткнула, ты представляешь? Я никогда бутылки не затыкала, а тут заткнула! Какой кошмар! Если я еще недели две-три с тобой пообщаюсь, то приучусь перед входом в банк или магазин гасить сигарету и класть ее на бордюр, а потом – докуривать!
– Или отнимать у бомжей, – прибавил Олег.
Осушив бутылку, Оксана снова нагнулась и закатила ее под тумбочку. Но бутылка выкатилась обратно. Тогда Оксана пихнула ее под тумбочку вперед горлышком и, на всякий случай, посверкав попой еще несколько секунд, вернулась к своему другу. Он лежал на спине, прислушиваясь к тоскливому вою ветра за дребезжащим стеклом. Диван стоял у окошка. Олегу это понравилось. Он любил смотреть на ночное небо, как бы оно не выглядело и каким бы ни было настроение. Эта склонность крепко объединяла его с Оксаной – не потому, что она, подобно ему, уносилась мыслями к звездам, а потому, что предпочитала позу наездницы. Только изредка на нее накатывала другая крайность. Тогда она становилась перед Олегом в позу уборщицы, высоко задрав ягодицы. Похоже было – именно к этому и шло дело. Длинные пальцы с наманикюренными ногтями почти такой же длины настойчиво щекотали грудь и живот Олега, пухлые губы слюняво липли к его плечу.
На месяц наползла туча. Взяв с подоконника плоскую бутылку «Джонни Уокер», Олег хлебнул из горлышка и спросил: «Чего ты боишься?»
Рука Оксаны застыла.
– Я ничего не боюсь. Тишина, конечно, такая… немного жуткая. Лес есть лес.
– Ты любишь природу?
– Разве что в виде маков.
Выхватив у Олега бутылку, Оксана села на пятки и присосалась к ней.
– Тогда зачем ты меня сюда притащила?
– Затем, что я его ненавижу, – проговорила Оксана, ставя бутылку на подоконник. Взяв с него зажигалку и пачку Мальборо, закурила. Голубоватое пламя кинуло по углам дрожащие отблески. Обозначились очертания тумбочки и двух кресел, на одном из которых лежали вещи Олега, а на другом – Оксаны.
– Я тебя понимаю.
– Нет, Олег, нет! Ты физически не способен понять меня. Ты – кобель, хоть и сука рваная! Ты не знаешь, как твердо он убежден, что я – его движимое имущество и должна на коленях сосать за каждую шубу, за каждый брюлик, за каждый джип! Ты не представляешь, как он гордится этим коттеджем… Ну, ничего! Когда-нибудь он узнает, что я здесь вытворяла! Не только он. Узнают и те, кому он с самодовольной рожей рассказывает, во что ему обошлась постройка и сколько он платит аборигенам за дрова и охрану!
– Да это все для него – копейки, – сказал Олег с печальной усмешкой.
– Ты ошибаешься, – ядовито вымолвила Оксана, гася окурок о подлокотник дивана, – за одну только просеку для доставки стройматериалов он отстегнул сорок тысяч долларов. Сорок тысяч! Долларов! За поваленные деревья!
Олег спросил:
– Ты не знаешь, у его фирмы на Западе филиалы есть?
– Нет, не знаю. Я вообще ничего не знаю о его фирме. И не желаю знать.
– Почему?
– Потому что я – не самоубийца!
– А я… я не жеребец для эмоциональной разрядки! – крикнул Олег и, хлопнув ладонью по одеялу, встал на колени, – не жеребец, поняла?
– В первую же ночь, – призналась Оксана, – и это было нетрудно. За двадцать лет бурной половой жизни я кое-как научилась отличать жеребцов от мелких, блохастых, всеми обиженных кобелишек!
– Ну и соси за шубы и бриллианты! А я себя уважаю, ясно?
– Ты себя уважаешь? Тогда гордись, дурак, что тебе я сосу бесплатно… и не проси вот этого!
Звонкая оплеуха выбила искры из глаз Олега. Он покачнулся.
– Если ты еще раз на меня затявкаешь, недоносок, – прошипела Оксана, – я из тебя…
Темнота была абсолютной. Олег ударил на голос. Раздался визг. За ним последовал грохот, свидетельствовавший о том, что Оксана, слетев с дивана, кубарем покатилась через всю комнату. Услыхав затем ругань и приближающийся к дивану стук голых пяток, Олег решительно спрыгнул на пол. Ногти Оксаны коснулись его лица. Он стиснул ее запястья. Она отчаянно завизжала – но не от боли, а от того, что окно вдруг вспыхнуло и погасло. Дом содрогнулся от громового раската, и на стекло обрушился страшный ливень.
Пальцы Олега разжались сами собой. С минуту он и Оксана стояли друг перед другом, не смея пошевельнуться и молча слушая барабанную дробь воды. Гроза нарастала. Молнии наполняли комнату ослепительным, белым светом. Громы трясли покрытую пеной землю, как лист фанеры. Ветер то выл, то всхлипывал, то ревел.
Олег опомнился первый.
– Вот черт, с ума здесь сойдешь, – пробормотал он, беря сигареты. Сев на диван, закурил. Оксана последовала его примеру. После первой затяжки она закашлялась, чего раньше за нею не наблюдалось, и прошептала каким-то не своим голосом:
– Настоящие джунгли…
– Какие джунгли! Тайга! – поправил Олег.
Он был близок к истине. За окном простиралась такая глушь, которую можно представить разве что за Уралом. Малейший шорох из темноты наводил на мысли о леших, ведьмах и упырях. Гроза же казалась попросту концом света. Кирпичный дом, на втором этаже которого развлекались Олег с Оксаной, стоял в глубоком лесном овраге, на сваях. Рядом располагался гараж. Один склон оврага был высоченный, крутой, а другой – пологий. На нем стояли восемь древних избушек – поросших мхом, покосившихся. Жили в них лихие деды-промысловики. Спокон веку жили. Добывали куницу, белку, лисицу, выдру, бобра. Покупатели приходили сами. Они снабжали дедов провиантом, водкой, боеприпасами и всем прочим, так что дедам неплохо жилось. Им было где побродить в поисках зверья. Глухие боры и смешанные леса, редея на сорокаметровых холмах и, скапливаясь в сырых, туманных низинах, со всех сторон обступали овраг с избушками. До ближайшего края пересеченных речками и ручьями дебрей было четырнадцать километров. Один ручей струился по дну оврага, между избушками и кирпичным домом. Он тек на север, к Черному озеру. Ледяное, чистое, как слеза, оно затерялось среди чащоб, оврагов и топей. Никто из него не пил уже много лет. Тропинки к нему меж страшных болот, дымящихся и в тридцатиградусные морозы, загромоздил бурелом. В нем кишмя кишели гадюки. Еще более дремучим и страшным считался лес над восточным склоном оврага. На западе, за пологим склоном, тянулся луг, а дальше вздымались гряды холмов. На них росли сосны. С юга, сквозь относительно редкий лес, к оврагу тянулась от шоссе просека с колеей. Она изобиловала ухабами, одолеть которые был способен лишь армейский тягач, бульдозер или могучий джип – к примеру, "Ниссан Патрол", которым располагала Оксана.
Они подъехали к дому за два часа до грозы. Над лесом горел закат. Горел на полнеба. Тоскливо выли собаки.
– Ого, как воют! – удивилась Оксана, выпрыгнув из машины. – Никогда так не выли!
Олег помог ей открыть гараж. Потом они закурили, оглядывая окрестности.
– Мы как будто не только на двести пятьдесят верст от Москвы отъехали, но и на двести пятьдесят лет назад, – заметил Олег, вдыхая холодный осенний ветер. – Не понимаю, как тут люди живут?
– Отлично живут, потому что им никто не мешает, – проговорила Оксана, сплюнув, – и они никому. Очень адекватные старички.
Олег взглянул на избушки, слегка качавшиеся от ветра. Стряхнув попавший на юбку пепел, Оксана еще раз плюнула и прибавила:
– Староверы. У них своя философия – Бог, добро. Меня это как-то даже не раздражает.
– А ты не боишься, что им захочется сделать доброе дело твоему мужу?
– Исключено. Ты – не первый. И не пятнадцатый. У меня с дедами – крепкая дружба. Не знаю, на какой хрен им деньги нужны, но они их любят.
Не убежденный, Олег повернулся к дому.
– Ну как? – спросила Оксана, щурясь.
– Да так…
– Я ему сто раз говорила – чтоб нажираться с друзьями после охоты и проституток драть, можно было построить одноэтажный. И поближе к Москве.
– Тут, наверное, зверей больше.
– Да, зверья тут немерено, – согласилась Оксана, щелчком метнув окурок в ручей, – особенно – в Дни милиции. Загони машину. У меня это не всегда получается без последствий.
Олег загнал. Покинув гараж, передал Оксане ключи. Смеркалось. Лес над восточным склоном шумел, как море. Захлопнув створки стальных гаражных ворот, Оксана стала запирать их на оба замка. Олег поинтересовался, зачем на оба.
– Затем, чтобы у нас были лишние пять минут на самоубийство, если мой идиот нагрянет, – объяснила Оксана и рассмеялась. – Шучу, шучу! Не нагрянет. У него дел полно.
– Да мне наплевать.
– Заметно! Весь побелел от страха.
– Не за себя.
– За меня?
– За твоего мужа.
– Это напрасно!
Крутя ключи на цепочке, Оксана подошла к другу и больно щелкнула его по длинному носу.
– Он – бывший мент. Омоновец. Рост – два метра, ширина – три.
Олег рассмеялся, хотя смешно ему не было, и они направились в дом. И вот, спустя два часа, под грохот грозы, не думавшей прекращаться, он почему-то вспомнил тот разговор. Ему снова стало не по себе. Он лег и закрыл глаза. Оксана немедленно оказалась рядом и обняла его. По стеклу стелился сплошной поток, но при вспышках молний сквозь него можно было увидеть гребни холмов, увенчанных соснами. Громовые раскаты звучали то вдалеке, то над самым домом. Во время длительной паузы между ними Олег вдруг приподнял веки и произнес:
– На нас кто-то смотрит.
Оксана вздрогнула. Он почувствовал страшный стук ее сердца.
– Кто?
– Откуда я знаю?
– Из окна?
– Да.
– Ты меня нарочно пугаешь?
– Нет.
– Тогда это дождь, – чуть слышно, чтобы скрыть от себя самой паническую нетвердость голоса, прошептала Оксана и провела ледяными пальцами по щеке Олега. Он отстранил ее руку.
– Дождь?
– Дождь. За городом он – живой и иногда смотрит!
– У него есть глаза?
– Наверное…
– Я боюсь, колею размоет, – проговорил Олег и положил руку на треугольник жестких волос внизу живота своей собеседницы. Она слабенько шевельнула бедрами, усмехнулась и агрессивно проворковала:
– Не бойся, Ниссан пропрет.
– А у твоего мужа есть внедорожник?
– Конечно, есть! Тойота Лендкруизер. Настоящий бульдозер!
