скачать книгу бесплатно
Единственно к себе лица тревогу
Я обращаю. И с недавних пор
Меня гнетут противоречий страсти
И мысли, что присущи только мне,
Чем, видимо, и портят поведенье.
Но пусть об этом не грустят друзья,
Среди кого по счёту Кассий – первый,
И за пренебреженье не сочтут,
Что бедный Брут в войне с самим собою
К другим забудет дружбу проявить.
КАССИЙ
Я, значит, ошибался в твоих чувствах,
И столько так в груди похоронил
Великих мыслей, стоящих раздумий!
Скажи, Брут, видишь ли своё лицо?
БРУТ
Нет, Кассий, ибо глаз себя не видит,
Лишь в зеркалах иль в чём другом.
КАССИЙ
Да, так.
Весьма прискорбно, Брут, что не имеешь
Таких зеркал, чтоб отражали в глаз
Незримое достоинство, чтоб видеть
Ты мог свой тайный образ. Слышал я,
Как многие из самых знатных в Риме,
Помимо Цезаря, о Бруте говоря,
Кряхтя под гнётом века, сожалели,
Что славный Брут закрыл свои глаза.
БРУТ
Меня в какие беды тянешь, Кассий,
Что, хочешь ты, чтоб я искал в себе,
Чего во мне и нет?
КАССИЙ
Так, Брут, будь добр и приготовься слушать:
Раз знаешь, что не можешь зреть себя,
Как в отраженье, я твоё зерцало
Открою скромно то тебе, чего
Ты о себе самом ещё не знаешь.
Брут, милый, не подозревай меня:
Был бы обычный я шутник иль дружбу
Позорил клятвою шаблонной всем
Знакомым новым, или, если б знал ты,
Что льщу я людям, обнимаю их,
Потом о них злословлю, если б знал ты,
Что исповедуюсь я на пирах
Всему столу, то мог бы мне не верить.
Фанфары и крики
БРУТ
Что значит крик? Боюсь, что изберёт
Царём там Цезаря народ.
КАССИЙ
Боишься?
Мне думать, ты такого не хотел?
БРУТ
Нет, Кассий, хоть его люблю я сильно.
Но для чего ты задержал меня?
И чем со мной хотел бы поделиться?
Коль речь об общем благе заведёшь,
То ставь, хоть честь и смерть пред каждым глазом,
Спокойно буду я смотреть на них.
И да помогут боги столь, сколь к чести
Моя любовь сильней, чем смерти страх.
КАССИЙ
В тебе, Брут, эту доблесть знаю также,
Как показную мягкость я твою.
Что ж, тема повести моей – о чести.
Я не скажу, что ты иль кто другой
О жизни думают, но предпочёл бы
Я для себя жить жизнью не такой,
Чтоб в страхе трепетать пред мне подобным.
С тобой свободными мы родили?сь,
Как Цезарь. Вскормлены, как он, и можем
Как он, сносить зимою холода:
Вот, как-то раз, в день ливневый и шквальный,
Когда Тибр бурный берега терзал,
Сказал мне Цезарь: «А дерзнёшь ли, Кассий,
Со мною прыгнуть в гневный сей поток
И выплыть вон туда?». По его слову,
Как был одет, я бросился в волну,
Велев ему: «За мной!», что он и сделал.
Поток ревел, но мы справлялись с ним,
На крепких мышцах в сторону бросая,
И пресекая вызовом сердец.
Но прежде, чем смогли доплыть до цели,
Как Цезарь крикнул: «Кассий, помоги!».
Как наш Эней[7 - Эней – легендарный отец римского народа.], великий предок, вынес
Из пекла Трои на своих плечах
Анхиза[8 - Анхиз – отец Энея.] старого, так из волн Тибра
Мной вынесен усталый Цезарь был.
И вот теперь он богом стал, а Кассий —
Ничтожество, и должен спину гнуть,
Когда ему кивнёт небрежно Цезарь.
В Испании болел горячкой он,
Когда случался приступ, замечал я,
Как он дрожал, да, этот бог дрожал.
С его трусливых губ сбегал окрас их,
А взор, прищур, чей, держит в страхе мир,
Терял свой блеск. Как он стонал, я слушал:
Да, тот язык, что ри?млянам велел
Записывать его все речи в книги,
