Путь домой. Четыре близнеца

– Далеко ещё? – поинтересовался Глен и так вернул Жаклин к реальности.

Та растерялась, улыбнулась, кивнула и поспешила дальше.

Оказалось, что Маги жила в маленькой комнатке в правом флигеле, где кроме подсобных комнат и кладовых было ещё несколько комнат для проживания прислуги. Жаклин Норьи была не только старшей горничной дома Рельгро, но и главной ключницей. И от комнатки Маги у неё нашёлся ключ.

Виктор сразу направился к кровати и аккуратно положил на неё затаившуюся Маги. Девушка, как только ощутила под собой твёрдую опору, сразу сжалась в комок и отвернулась к стене. Сейчас ей хотелось только одного, спрятаться в своей скорлупе, отгородиться от этого такого пугающего мира.

– Маги, деточка моя! – Жаклин присела рядом, – Ты в порядке?

Женщина нежно коснулась плеча девушки, попыталась заглянуть ей в лицо.

Маги утвердительно кивнула, но ещё глубже зарылась в этот плащ.

– Девочка моя, давай отдадим этому господину его плащ… – предложила Жаклин, решив в этом найти подходящий предлог, чтобы всё-таки убедиться в том, что Маги цела.

– Она может вернуть мне плащ позже, – тут же откликнулся Глен, он снова говорил со странным акцентом, – Позаботьтесь о ней, мадам Норьи!

Глен поклонился Жаклин и уже собирался удалиться, как в комнатку Маги влетел перепачканный в саже поварёнок:

– Госпожа старшая горничная! Беда! Мы не сможем подать обед вовремя! Там…

– Что!? – тут же встрепенулась Жаклин, – Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал!?

– Столько людей в доме… – захныкал поварёнок, – Мы так старались… Я… Я перевернул кастрюлю с водой…

– Что ты мямлишь!? Неужели эта вода стала приговором для обеда всего дома!? – Жаклин отказывалась его понимать.

– Ну… Это… Кастрюля была большая. Я залил главный очаг… – всхлипнул поварёнок, – Мастер Торэ приказал позвать вас. Старшая кухарка Жанна в гневе, говорит, что надо думать, как отложить обед… договориться с господами можете только вы…

– Руки бы тебе, растяпе, поотрывать! – вскипела расстроенная Жаклин и растерянно оглянулась на затаившуюся Маги.

Женщине очень не хотелось оставлять эту девочку одну, и решение пришло мгновенно. Жаклин развернулась к Глену:

– Вот что, господин гвардеец, присмотрите за моей малышкой. Я вернусь скоро! Вы меня поняли?

Жаклин деловито ударила Виктора по плечу и, взяв поварёнка за шиворот, толкнула его вперёд себя. Виктору осталось только проводить её растерянным взглядом. Что делать?! Маги лежит на кровати вся, как взведённая пружина. Затаилась, ни жива, ни мертва. Всё её существо превратилось в слух. Надо было бы и уши закрыть, но для этого пришлось бы пошевелиться, но нет! «Надо выглядеть спящей!» – решила девушка, – «Тогда этот странный человек уйдёт!»

Кто бы ей сказал, как на самом деле выглядят спящие…

Её уши так и остались не закрытыми, и она услышала, что хоть дверь и тихо скрипнула в петлях, закрылась, половицы всё ещё скрипят, а вот и стул хрустнул. «Этот Глен остался в комнате?! Зачем!?» – ужаснулась девушка. Но Виктор не позволил Маги снова нырнуть в объятия новой волны страха. Он тихо… запел. Это была старинная фрагийская песня о том, как крестьянин встречает рассвет после пожара, как заря нового дня дарит ему надежду на воскрешение утраченного достатка… Виктор пел тихо, почти шёпотом, тем заставляя острее прислушиваться к словам, и их мудрый смысл откликнулся в раненой душе, явился живительной силой. Песня была длинная, можно было бы её назвать и заунывной, если бы не этот светлый лёгкий мотив и простые и в то же время красочные слова. Маги сама того не заметила, как стала мысленно рисовать эти картины: полевые цветы, покрытые бриллиантами утренней росы, пока тусклыми, ведь солнце ещё не встало, ажурная вуаль отливающих золотом облаков над светлеющим горизонтом… А вот и ослепительно яркий золотой бок дневного светила! Это значит, что скоро капли росы заиграют всеми цветами радуги! Скоро, очень скоро…

Этот сказочный сон оборвался как-то вдруг. Маги открыла глаза. День близился к закату. Она у себя в комнатке в постели. Это разорванное платье!!! Этот чужой помятый плащ!!! Она тотчас вспомнила все подробности случившегося с ней утром и в страхе осмотрелась. Слава Богу, она одна. Маги выпорхнула из кровати и бросилась к двери. Заперта. Какое счастье! Но…

Она что-то никак не могла понять. Её ключи в кармане, а дверь заперта! А это что?! На столике у окна стояла кружка молока и на тарелке три больших куска белого хлеба, намазанные вареньем, её любимым!!! Маги так и села, где стояла. Что это?! Кто её сюда принёс? Горрадо? Глен?!! Но она слышала не его голос! И это всё не может быть его рук делом! Но тогда… Нет! Нет сомнений, её убаюкивал её рыцарь, его голос она ни с кем не спутает, его глаза… Но в целом это был не он, а новый слуга герцога! Невероятно, но именно он спас её! Стоп. А точно ли он?.. Вот хлеб и молоко могла принести и Жаклин Норьи, старшая горничная, она же могла и дверь закрыть на ключ…

Ох, теперь Маги уже ни в чём не была уверена…

* * *

Некоторые сомнения Маги разрешились в тем же вечером…

Она никак не могла не появиться в обеденной комнате прислуги. Ужин уже начался. Как всегда в последнее время здесь было многолюдно. Вся, собравшись, словно взведенная пружина, Маги направилась к женскому столу, но как же трудно было идти по этому, казалось бы, привычному пути! Приходилось сражаться за каждый новый шаг, таким густым и жестким показался девушке воздух в этой комнате. Ни один гвардеец не окликнул её, наоборот, все только примолкали с её появлением. Вот так, почти в гробовой тишине, цепенеющая от страха Маги и заняла своё место за женским столом. И в столовой возобновилось хоть какое-то общение.

Да, сегодня люди переговаривались непривычно тихо, обычного оживления не было и близко, будто произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Ничего не понимаю! – Маги различила приглушённый голос прачки Лу, – Что, редко к нам пристают эти кабели? Подумаешь происшествие! Видали мы такое! Что же это, с ума что ли все посходили?!

– Заткни пасть, дура! – оборвала её кухарка Жанна, – Не дал Бог ума, так и молчи!

«Все всё знают!!!» – ужаснулась Маги, и ей тут же стало трудно дышать от подступившего в горле кома слёз, но тут на её плечо легла чья-то тёплая рука. Маги вздрогнула, вскинулась и тут же с облегчением вздохнула – это была Жанна, она сочувственно улыбнулась и подала кусок хлеба:

– Ешь, деточка. Всё будет хорошо!

– Нет, в самом деле, – не унималась Лу.

– Сядь, дура, – фыркнула на неё Жаклин Норьи и, обращаясь теперь к Жанне, тревожно спросила, – Как думаешь, испайронцы вмешаются? Их главный, Карлос, кажется, глаз не спускает с брианцев.

– Я слышала, что Горрадо был среди них лишь пару дней. Может быть, он не успел стать для них своим, тогда не вмешаются, – Жанна тоже почти перешла на шёпот.

– Но этот Горрадо приходится Карлосу каким-то родственником…

– Что-то, конечно, будет, слишком уж это задело брианцев…

Этот разговор не мог не заинтересовать Маги, и она робко взглянула на брианский стол. Глен сидел там и спокойно ел. Рядом с ним места были пустыми, но он, казалось, не замечал этого, и аппетит его никак не пострадал.

Вдруг все смолкли. В проёме дверей появился Ламороу. Его правый глаз украшал изысканный по размерам и обилию оттенков синяк.

– ТЫ!!! – зарычал он.

Виктор с досадой поднял на него глаза, и рука Карлоса сама собой потянулась к ножу. Стоит заметить, что в этот вечер все мужчины были вооружены.

– Встань!!! – приказал Ламороу.

– Ты это мне? – отозвался, наконец, Виктор.

– Тебе, пёс!!!

– Не видишь, я занят.

– Я сейчас тебе покажу, как ты занят, – и Ламороу ринулся к Виктору как бешенный буйвол, морда красная, а глаза так и вовсе горят каким-то безумным огнем.

Стоит ли говорить, что те немногие, кто оказался на его пути, тут же метнулись в разные стороны, освобождая ему дорогу. Один только миг, и вот уже Ламороу словно огнедышащий дракон навис над Виктором и ядовито повторил:

– Встань, иначе ты уже никогда не встанешь!

Но Виктор не дрогнул, лишь остро сощурился:

– Похоже, ты не понимаешь, с кем разговариваешь, ублюдок. Что ж, придётся объяснить.

Ламороу ещё не успел уяснить смысл услышанных слов, как Виктор схватил его за чуб, а уже в следующий миг тыльной стороной ладони так ударил ему в лоб, что брианца понесло назад. Ожесточённо размахивая руками Ламороу так и не нашёл, за что бы ему зацепить, и в итоге рухнул на соседний стол, едва-едва не переломив его на двое. Одна его рука угодила в рагу, другая смахнула со стола кувшин с вином, и это вино большей свой частью пролилось на штаны безумного брианца. Это всё просто не могло уложиться в сознании невольных свидетелей, которые уже все без исключения были на ногах.

Только после этого Виктор позволил себе встать.

– Да что он себе позволяет!!! – заволновались брианцы.

– Я сам с ним разберусь!!! – взревел Ламороу.

Его испачканная в рагу рука уже метнулась в сторону ближайшего гвардейца Бетенгтона, видать одежда этого бедолаги представилась первому праиэру самым подходящим полотенцем, и тот не решился уклониться от такой сомнительной чисти. Для Ламороу это была правая рука, и чтобы взяться за оружие, хотелось бы иметь её чистой.

– Согласен, – звонко отозвался Виктор, – Это дело двоих. Ребята, оставьте его нам.

Одним широким прыжком Виктор перемахнул через свой стол, и теперь врагов ничто не разделяло.

– Ты хотел поговорить? – поинтересовался Виктор, чуть склонив голову.

– Нам не о чем говорить! Я только собираюсь умыть твою харю, – и Ламороу ринулся на врага.

Его удар был точно рассчитан, это могло бы принести много неприятностей для его цели, возможно, даже лишить жизни, но Виктор неожиданно легко от него ушёл.

– Я бы посоветовал тебе выбирать слова. Обещаю, что впредь ты будешь внимательнее к своей речи, – и Виктор нанёс свой удар, подобный молнии, он пришёлся прямо в висок врага, и тот снова опрокинулся, теперь он распростёрся на полу.

Но Виктор не позволил ему там долго прохлаждаться, вылил на голову врага ковш холодной воды.

– Мразь! – выдавил из себя тот.

– Да ты непонятливый, – с досадой заметил Виктор.

Но Ламороу был крепким орешком, он уже успел прийти в себя и теперь словно ураган обрушился на Виктора. Стало жарко. Они крушили всё, что не попадя, и никто, совершенно никто не смел им помешать. Во-первых, это было очень опасно. А во-вторых, исход битвы был предрешен. Это уже многие понимали. Ламороу не мог достать Виктора, а тот, казалось, даже не сбил дыхания. Изумлённые брианцы не верили своим глазам.

Наконец, Виктор перехватил руку Ламороу и круто вывернул её за спину. Брианец упал на колени.

– А я намерен с тобой поговорить, – ядовито заявил победитель, – И ты не только выслушаешь меня, но и впредь поостережёшься наступать на тень Маргариты. Ты меня понял? А если ты ещё хоть раз коснёшься её, я тебя заживо зарою! Тебе ясно?!

– Да… – захрипел Ламороу, – Пусти! Рука!!! Ты сломаешь её!!!

– Повторяй за мной. Прости меня, Маргарита! Ну же!!!

– О!!!.. Прос-ти м-меня, Маргарита…

– А если я всё-таки напомню тебе о своём существовании, пусть у меня отсохнет мужская гордость. Аминь! Ну же!!!

На лицах зрителей появились усмешки.

– Аминь! – прохрипел Ламороу.

Только теперь Виктор отпустил его, и брианец без сил растянулся на полу, а Виктор обратился к тем, что взирал на это всё в изумлённом оцепенении:

– Вы все слышали, он дал слово. Мне сказали, что слово гвардейцев герцога, а тем более праиэров, крепче стали, потому я верю ему. Маги, верь и ты.

В самом деле, как-то незаметно для себя Маги оказалась в первых рядах, и теперь лица всех присутствующих в зале обратились именно к ней. Это было уже слишком. Она не выдержала и стремглав бросилась прочь из комнаты.

– Новичок, ты в самом деле собрался перекроить наше белье?! – хмуро поинтересовался Фил.

– Вот уж увольте. Своих забот хватает, – в тон ему откликнулся Виктор, – Но позвольте спросить, изнасиловать молоденькую девчонку для вас норма? Да какие мы мужчины, если не можем сделать так, чтобы женщина сама прыгнула в наши объятия? Я не прав? Всё. Я вас понял, – Виктор поднял два пальца и торжественно произнёс, – Даю слово уважать кодекс чести вашей гвардии, обещаю чтить его и стать вам братом. Но это обещание касается только мужчин, а не похотливых козлов.

– Круто берешь, парень, – сощурился Фил, – Но… в этом мы не намерены с тобой спорить. Верно?

Фил, а за ним и Виктор с Карлосом, обвели своих товарищей тяжёлым взглядом. Никто из них не спешил возражать. Все были возбуждены, кто больше, кто меньше. Рон, казалось, уже в следующий миг был готов вцепиться Виктору в горло, но что-то сдерживало его. Быть может, слова Фила, или поведение другого праиэра, Пита, который с как всегда непроницаемой миной на лице, уже снова сел и приступил к поглощению своей чудом уцелевшей еды.

– Пит, – окликнул товарища Фил, – Ты что скажешь?

Пит, нехотя, поднял взгляд на Глена, потом посмотрел на Ламороу. По его лицу нельзя было даже предположить ход его мыслей. Наконец он обронил:

– Ты же знаешь, Фил, я с тобой согласен. Ламороу не стоило трогать девчонку. Лично меня действия Глена не задели.

– Ясно. Глен, это ваше с Ламороу дело, – подвёл черту Фил и тоже вернулся к ужину.

Примеру Фила и Пита последовали и большинство других брианцев. Теперь Ламороу никто не замечал. Карлос подошёл к Виктору и по-испайронски произнёс:

– Я горжусь тобой, сынок, но не лучше ли тебе пойти к нам, хотя бы пока они не остынут?

– Нет, Карлос. Теперь моё место среди них, – Виктор пожал ему руку, и Карлос вернулся на своё место.

– Завидный у тебя родственничек объявился, Карлос, – заметил один из испайронцев, – Если тебя в своё время он только подвинул, то этого Ламороу просто раздавил.

– Дети должны идти дальше родителей, а его отец как никак мой брат. Так что, знай наших, – усмехнулся Карлос, – Помяните моё слово, бестолочи, этот парень ещё даст прикурить этим проходимцам. Они ещё попляшут под его дудку.

– Да уж, если, конечно, цел останется…

А Маги плакала, плакала всю ночь, но прежняя горечь уже отступила, ведь она нашла друга там, где меньше всего ожидала, и теперь не знала, как отблагодарить за это Всевышнего.

Глава 30. Объявление войны.

В убежище старого Геньи, с лёгкой руки Жана названном «Райским уголком», наладилась размеренная, внешне спокойная жизнь. До недавних пор о местонахождении этого дома кроме самого Геньи и Анны знали ещё только три человека, особенно близких друзей Геньи. Он жил отшельником и, казалось, не тяготился своим уединением. Теперь же всё преобразилось, и эта перемена пришлась Геньи по сердцу, он вдруг ясно осознал, как устал от одинокой жизни.

Артисты тоже наслаждались этим неожиданным для них отдыхом. Странствия, которые в последнее время не приносили ни дохода, ни удовольствия, сильно утомили семью Бенуа, и эта передышка в их нескончаемом беге пришлась как нельзя кстати. Появилось время починить давно нуждающийся в ремонте фургон, заодно и разобрать старый скарб, который устрашающе увеличился в размерах. Каждый новый день артисты встречали с благодарностью, и милому счастью этой семьи можно было только позавидовать.

А вот в душах молодых дворян бушевали настоящие бури…

* * *

К Антуану сознание вернулось только через день с момента его появления в Райском уголке. Когда пелена забытья слетела с его глаз, все прочие обитатели этого места уже отошли ко сну. И снова в первый момент юноша не понял, где оказался, но в этот раз он быстро справился с этой своей растерянностью.

Дом Геньи. Антуан почему-то уверовал в это мгновенно, хоть прежде и не бывал в этой комнате. «Я всё ещё здесь!?» – юноша ещё не понимал, радоваться ли ему этому открытию, или нет. Он приподнялся на локте и осмотрелся. Прежде всего Антуан увидел человека, лежавшего рядом с ним на кровати. Он был почти полностью покрыт тугими бинтами, даже лицо, при взгляде на него было невозможно не содрогнуться. «Анри. Стало быть, он ещё жив. Хорошо», – мысленно улыбнулся Антуан.

В этот момент прохладный ветерок раздвинул занавески на окне и, словно умывая, коснулся лица юноши.

– Очнулся?!! – раздался радостный женский возглас.

Антуан круто развернулся, от чего у него чуть закружилась голова, но тут же весь дурман как рукой сняло. Перед ним стояла Марианна!!! Как видно, она задремала, сидя около его с Анри кровати, но шум, вызванный движениями очнувшегося, разбудил её.

– Тебе нельзя двигаться! Ну-ка ложись!!! – тут же зашипела она на Антуана, и он с блаженством подчинился.

Марианна!!! Рядом с ним!!!

– Что вы тут делаете? Почему не спите? – робко спросил он.

– Почему же не сплю? Похоже, я как раз задремала… – рассмеялась Марианна.

И как же самозабвенно запела душа Антуана!!!

А в улыбке девушки уже появился лукавый огонёк:

– И мы ведь перешли на «ты», забыл? Так как ты себя чувствуешь?!

– Чувству? Как в раю!!! – совершенно искренне отозвался Антуан.

– Я серьезно! – потребовала девушка, и даже для пущей важности нахмурилась.

– Так я и серьезно, – Антуан просто не мог не улыбаться.

И вот снова – этот восторженный блеск в его глазах! Марианну он очень смущал, и она невольно отвела взгляд в сторону. Но у неё было слишком много вопрос, и она не желала и дальше оставаться в неведении, а потому решилась продолжить разговор:

– Признавайся, когда тебя ранили? Почему ты скрыл это от нас? – и девушка снова посмотрела на юношу, – И чего ради ты вдруг так рванулся в Рунд?

– Как же много вопросов… – сокрушённо вздохнул Антуан, – Так я из-за этой проклятой раны вдруг слёг?

– Ты потерял очень много крови и провёл без сознания почти два дня!

– Что?!! Два дня?!! – изумился юноша и снова сделал попытку приподняться.

– Умоляю, лежи! – тут же запротестовала девушка и с мягкой настойчивостью, постучала ладонью по его подушке.

Конечно же, он подчинился и тут же был вознаграждён ослепительной улыбкой своей очаровательной сиделки.

– Так-то лучше, – одобрила Марианна, – Позволь выразить моё восхищение твоим самообладанием!..

Но вот это Антуан не расслышал. В его сознании всё ещё колокольным звоном гудели два простых слова: «Два дня?!!». Юноше пришлось взять себя за голову, и даже протереть глаза: «Я рванулся в Рунд? И правда, чего ради?!»

Заметив, что Антуан ушёл в себя, Марианна осторожно тронула его за руку и тем заставила его вздрогнуть.

– Виктор, да что с тобой?!

«Виктор??!!» – вот тут-то Антуан, наконец-то, вспомнил всё, и сердце его сжалось от боли.

– Я пробыл без сознания два дня?! Не может быть!!! – ужаснулся он вслух.

– Может, к сожалению… – растерялась Марианна от такой его горячности, – Ничего страшного. Мы в безопасности. У нас ещё вся жизнь впереди.

«Хочется думать…» – тяжело вздохнул Антуан и кивнул.

Рядом лежал всё ещё бесчувственный Анри. Виктор всё ещё в руках герцога, Бог весть что за этого время там произошло. А он, Антуан, валяется тут… Юноша посмотрел в чистые прекрасные глаза любимой и понял, что не хочет, просто НЕ МОЖЕТ сказать ей, что он обманул её, назвавшись чужим именем, и в результате Виктор подвергся большой опасности. Да, у него есть оправдание, но сейчас даже в его собственных глазах это оправдание, выглядело неубедительно. Оно, конечно же, будет принято, но всё равно этот факт отложится тяжёлым грузом в памяти, сознании этой прекрасной девушки, заставит её отвернуться от него. «Нет. У меня ещё есть шанс отмотать время вспять! Я найду Виктора. Мы поменяемся обратно, и никто ничего не заметит!» – решил для себя Антуан и заметно успокоился.

Они ещё какое-то время поговорили, и в результате Антуан узнал подробности той ночи, когда Виктор помог Марианне бежать от барона из Охотничьего павильона графини де Шероль. Эта история произвела на Антуана двоякое чувство. С одной стороны, ему стало очень досадно, что опять не он, а его брат, вызволил Марианну из беды. С другой стороны, это вселило в него надежду, что, быть может, ему удастся договориться с Виктором. Теперь он представлялся Антуану мудрым, достойным человеком. «К моменту нашей подмены он уже всё понимал! Он же сказал, что влип только из-за меня…» – промелькнуло в голове Антуана, – «Может быть, он всё же сможет простить мне ту порку?! Ведь в его глазах не было злобы!»

Вскоре Марианна пожелала ему спокойной ночи и удалилась, но Антуан этой ночью так и не сомкнул глаз. А как только восток начал розоветь, он встал, тихо оделся, без труда нашёл свои ножи и отправился к коням. Сил ещё было очень мало, слабость ужасающая, но решение ехать, и ехать немедленно оказалось значительно сильнее. Он уже хотел взобраться в седло, как сообразил, что если уедет так, то может и не вернуться. Если герцог и барон до сих не нашли это место, то сможет ли он, Антуан, справиться с этой задачей? Откуда у него была уверенность, что он сможет выбраться, юноша не смог бы объяснить, но возвращаться самостоятельно… даже если он не заблудится, то может привести за собой слежку. Решение пришло тут же. Взяв уголёк, он быстро начертал на обеденном столе краткое письмо, и после этого, превозмогая ужасную слабость, исчез в лесу.

* * *

– Жан, скорее, пойдём! – Геньи толкнул Жана в бок, побуждая как можно скорее проснуться и выйти из комнаты.

Жан, почувствовав неладное, не заставил себя уговаривать. Геньи вывел его на крыльцо и подвёл к дубовому столу, за которым их честная компания имела обыкновение трапезничать. Жан, уже почти проснувшийся, хотел было присесть на скамью, но Геньи остановил этот его порыв:

– Полагаю, стоя, тебе будет легче это прочитать, – и он указал на послание Антуана.

Что ж, изумлённый Жан тут же прочитал и перечитал это неожиданное непонятное письмо:

«Простите, что исчезаю, не предупредив. Мне необходимо срочно вернуться в Рунд. Уверен, доехать туда сил у меня хватит. Но за обратную дорогу поручиться не могу. Потому прошу, встретимся у южных ворот в трактире «Привал». Жан, я буду ждать там.

Твой брат.»

– Какого чёрта?! Он же ещё вчера был подобен трупу!!! – возмутился Жан.

– Он уехал, – вздохнул Геньи, – Меня тоже изумляет этот человек. Какая нужда толкает его на эти подвиги, или лучше сказать безумства?!

Жан не знал, что ответить.

– Что ж, сынок, собирайся, пойдём искать этого упрямца. До Рунда он не доберётся, это точно, а найти его мы найдём. Слава Богу, в следах я кое-что понимаю.

Жан согласно кивнул. К моменту, когда они уже хотели уехать, на крыльце появилась Анна. Пришлось задержаться, чтобы всё ей объяснить. Её попросили всё запомнить и передать остальным. Ни Жан, ни Геньи не требовали от неё понимания, они и сами не могли понять, что происходит. Так, оставив Анну в полном изумлении, они отправились на поиски безумного героя.

К великому удивлению Геньи, тот, кого они все называли Виктором, смог выбраться из леса. Очевидно, ориентируясь по солнцу, Антуан сделал большой крюк и всё же попал на дорогу, соединяющую Рунд и Фонтэнж. Куда он направился, оказавшись на ней, уже не было загадкой. До Рунда они добрались уже много после полудня.

В трактире «Привал» было по-своему уютно и немноголюдно. Стоило Геньи появиться на пороге, как у нему навстречу бросился сам хозяин, маленький, тучный человек с добродушным лицом:

– Геньи?! Какая честь!!! Как я рад тебя видеть!!!

– И я рад! Как поживаешь, старина? – Геньи сердечно пожал протянутую ему руку.

– Хорошо, хорошо поживаю. Давно ты не бывал у нас. Люди уже начали поговаривать…

– Не дождутся, – оборвал его Геньи, – Вот что, Пьер, лучше скажи, не появлялся ли тут парень лицом очень похожий на моего спутника?

Хозяин перевёл взгляд на Жана, и его брови поползли вверх. Отметим тут, что стараниями чудесницы Маргарет синяки Жана уже потеряли буйство красок, и сильно сократились в размерах.

– О как?! И правда похож!

– Значит уже видел такого? – понял Геньи, – И когда в последний раз?

Что ж, Пьер выразительно кивнул в сторону лестницы, и только теперь Геньи, а за им и Жан увидели, что за стоящим там столом, прикрыв лицо шляпой, спит какой-то человек. Жан в пару шагов покрыл разделяющее их расстояние и тронул спящего за плечо. Тот никак не отреагировал, но Жан уже был уверен, что перед ним брат, для этого не надо было поднимать уже такую знакомую шляпу. Он взял его за плечи и тряхнул сильнее. Тот издал тяжелый вздох и, наконец, очнулся.

Да, это был смертельно уставший Антуан. Он тут же признал Жана.

– Ты приехал?! – Антуан даже попытался улыбнуться.

– Какого… ты тут делаешь?! – вспылил было Жан, но весь вид Антуана взывал к состраданию, и сердце Жана дрогнуло, – Нам надо уходить из города. Ты сможешь?!

– Я постараюсь…