Путь домой. Четыре близнеца

– Это не представляло труда, ведь герцог дал мне довольно полное описание, да и ты сказал, что некто Рай, твой друг, может нам всё о нас рассказать.

– Это когда же я успел столько наговорить? Кажется, у нас не было времени даже руки друг другу пожать.

– Но на это-то время у нас было. Помнишь? Когда ты выпрыгнул из-под моей кровати…

– Твоей?!

– Вот что, друзья, – вмешался Рай, – Почему бы вам не успокоиться и не рассказать мне всё по порядку?

– Да, да, – согласился Эжен, но тут же вспомнив о чём-то своём, снова накинулся на брата, – Но прежде объясни, что это тебе взбрело в голову себя похоронить? Я как услышал, так в миг остолбенел, словно кол проглотил.

– Эжен, – укоризненно качнул головой Рай, но тот только отмахнулся.

Виктор был гораздо сдержаннее, спокойнее и, возможно, поэтому казался старше.

– А что тебя не устраивает? Подумай сам, если мне поверили, то наши враги продолжат не досчитываться одного близнеца, и это ещё ни раз сыграет в нашу пользу.

– Возможно… – кивнул Эжен и тут же снова встрепенулся, – Но позволь спросить, что ты там наплёл о графине де Монсар? Ты что, собрался с ней под венец идти? И при этом назвался моим именем!!!

– Так вот, что так взбудоражило тебя на самом деле! – от души рассмеялся Виктор, – Во-первых, я уверен, что рано или поздно она пойдёт под венец либо с Антуаном, либо с…

– … с Жаном, ты хочешь сказать, – начала понимать Эжен.

– Именно. Так вот, не знаю как ты, а я намерен присутствовать на этом торжестве. Ладно, во-вторых… я бы на твоём месте забыл своё имя от счастья.

– Это ещё с какой стати?

– Ты ещё не остыл к Эмилии? Нет? Тогда я тебя не понимаю. Она увидела в тебе человека своего круга, она тебя приревновала! Мог ли ты о таком мечтать ещё год назад? Теперь всё в твоей власти.

И Эжен невольно залился краской смущения:

– Но, если уж до конца, это в тебе она увидела человека своего круга…

– Да брось ты, – отмахнулся от него Виктор, с удовольствием потягивая вино, – Тебе прекрасно известно моё мнение, и я его подобно тебе, пока не изменил.

– Постойте, кто эта Эмилия? – Рай наконец-то поймал момент, чтобы удовлетворить и своё любопытство.

– Маркиза де Рельгро, сестра хозяина дома, где остановились герцог и теперь барон, зазноба Эжена, – объяснил Виктор.

– Допустим, – Эжен продолжал озвучивать ход своих мыслей, – Но как я могу воспользоваться этой «властью», оставаясь на службе барона?

– Не горячись, кажется, речь идёт о том, что теперь на службу к барону пойду я, – возразил Виктор, – А тебе придётся сделать так, чтобы одно упоминание имени Эжена Ровиньоля приводило этих господ и их слуг в содрогание.

– Блеск! – наконец удовлетворился Эжен и, радостно сверкнув глазами, метнул нож в стену напротив.

– Я самый счастливый человек на свете! – рассмеялся Виктор

– Ты это о чём? – не понял Эжен.

– Мой брат снова стал человеком!

– А когда я им не был?!

– Уже забыл?!

– Это было давно и не правда.

– Да будет так!

И братья ударили рука в руку.

Не передать словами как ласкала душу Рая эта картина. Эта столь трогательная привязанность близнецов друг к другу приводила его в восторг. Он невольно вспоминал своих Фрэнка и Анри и мысленно уже рисовал их встречу с Виктором и Эженом. Когда-нибудь она обязательно состоится. Вот только Антуан…

– Господин Рай, вы уже выпороли этих сорванцов? – звучный голос Карлоса заставил всех развернуться к двери. Вид испайронца не предвещал ничего хорошего.

– Остынь, Мигель! Всё давно позади! – воскликнул Виктор.

Было видно, что Карлос ещё не определился, кто есть кто, и его озадаченный вид вызвал взрыв общего веселья.

– Как же можно их пороть, Карлос? – Рай уже вытирал слёзы, подступившие от смеха, – Ведь урождённые дворяне!

– Палка по ним плачет!!! – испайронец начинал оттаивать. Он уже присел к столу, – Представьте, Генрих, что со мной стало, когда эти черти сиганули из окна. Да и как дрались!.. ЭТО, скажу я вам, далеко не детские шутки, уж я-то знаю.

– Зато, Эжен раскрыл все свои таланты, а значит, я не сомневаюсь, как слуга, он очень вырос в цене.

– Ага, значит ты Виктор! – наконец решил Карлос.

– Точно.

– О, дьявол! Нет, Генрих, связавшись с ними, я сократил свою жизнь уже лет на десять. Если меня не прибьют, я скончаюсь от разрыва сердца.

– В этом я с вами согласен, – и Рай веско кивнул, – Мне это тоже становится не под силу.

– Успокойтесь, друзья, – Виктор потянулся за вином, – Мы признаем только разумный риск.

– И то, что вы творите, называется разумным риском?! – возмутился Карлос.

– Что касается меня, то уйти от герцога, пусть и так, как оно получилось, было легче и правильнее, чем остаться с ним. Я просто чувствовал, как он подводит меня под монастырь, а после прокола с Антуаном, лучше бы воздержаться от таких игр. А вы что об этом думаете, господин Рай?

– Я рад, что ты верно понял герцога, – кивнул брианец, – Но что ты хотел сказать насчёт Антуана?

Виктор с досадой поморщился, было видно, что ему очень не хочется делиться своей догадкой, как будто после этого она станет реальностью:

– Я думаю, что он сейчас разыгрывает меня среди беглецов.

– Очень может быть…

– Что же тут ещё добавить? – Виктор тяжело вздохнул и подарил Эжену долгий взгляд, от которого тому стало не по себе. Эжен почувствовал, что Виктор мысленно обратился к их грандонской порке, после которой они дезертировали с флота Его Величества короля Фрагии. Поняв это, Эжен, извиняясь, повёл плечами и отвёл взгляд.

Заметив этот немой разговор, Рай усмехнулся в усы. Припомнив рассказ Эжена о его прежних встречах с Антуаном и признание, что он, Эжен, ничего о том не говорил Виктору, Рай верно догадался, о чём подумали братья, но его всё же изумило, как они хорошо друг друга понимают. И как в таком случае Эжену удалось сохранить свою тайну?

А Виктор тем временем продолжал:

– Только Богу известно, чем это всё закончится. Я видел, какой нехороший огонь появляется в глазах Антуана, когда речь заходит о графине де Монсар. Он болен! Точнее, болезненно ревнует её к Жану, и возможно… не без основания. В таком случае мне не хочется представлять подробности их общения. И при этом он продолжает называться моим именем! Это ясно, как божий день! Как вы полагаете, если бы Жан узнал, что я в руках герцога, он бы пришёл за мной?

Эжен неопределённо пожал плечами, мол как знать.

– А я уверен, – горячо заявил Виктор, – Человек, способный не задумываясь рискнуть ради друга жизнью, не оставил бы брата в беде. Ведь пришёл же он за мной к барону, точнее получилось, что за Антуаном. Верно я говорю, господин Рай?

– Безусловно!!! – глаза Рай горели восхищённым огнём.

– Значит, Антуан, ничего им не рассказал! – подытожил Виктор, с досадой хлопнув ладонью по столу, – Может быть, он не захотел подключать в эту битву за руку графини де Монсар ещё и меня? Где влюблены двое, почему не быть и третьему? Но это дела не меняет… У Антуана странные отношения с герцогом, и он ведёт какую-то свою неприятную игру с беглецами. Не хочу накликать беду, но пахнет жаренным.

– Я почувствовал этот запах в тот же момент, как услышал имя Антуана, – сквозь зубы обронил Эжен.

– Позволь, Виктор, – Рай даже подался ближе, – Похоже, тебе не надо объяснять твою родословную и как вышло, что из вас четверых в родном доме вырос только Антуан!..

– Думаю, в общих чертах я уже это знаю.

– Но откуда?! Я не поверю, что герцог взял на себя труд всё тебе объяснить.

В ответ Виктор горько усмехнулся:

– Господин Рай, не обижайте… Но я знаю не всё, и с удовольствием бы заполнил пробелы…

– Я же вам говорил, что у моего брата очень ясная голова, – вмешался Эжен, – И беду ты, Виктор, не накликал, мы просто в неё вляпались.

– А я-то уже начал сомневаться, понимаете ли вы это, – усмехнулся Карлос, – Ну, и какой новый финт вы намерены выкинуть? Найти ваших беглецов очень непросто… К тому же теперь герцог и барон удвоят свои усилия по их поиску, и опередить их… Вот что здесь можете предпринять вы?

Виктор озорно усмехнулся:

– Во-первых, можно в меру сил им в этом мешать, у Эжена это с блеском получится, и мне уже жаль этих негодяев, правда, самую малость. Во-вторых, будем искать вместе с ними.

– Вместе, я не ослышался? Разве одно не противоречит другому? Объясни, – сощурился Карлос.

– Но у нас самих и правда нет ни сил, ни возможностей прочесать лес. Значит, будем держать герцога и барона на коротком поводке и… ждать. Герцогом займусь я. Эжен, Его Светлость уже взял тебя к себе на службу?

– Чёрт побери, но я ещё этого не говорил! – воскликнул Эжен.

– Но не зря же мы сегодня старались?!

– Да, да и ещё раз да! Нет, вы это слышите, господа! Мне уже жаль герцога, – Эжен окинул взглядом Рая и Карлоса и нашёл в их глазах понимание, – Виктор, но ты ещё плохо представляешь, куда суётся твоя голова. В этом осином рою существует строгая иерархия, и первый в ней, после герцога, конечно же, Ламороу, отменный негодяй. Его воля для всех там закон, это мне уже весьма определённо дали понять. Потом ещё трое: Рон, Пит и Фил, тоже те ещё волки. Фил хитер, как лиса, палец в рот не клади, откусит, Пит производит впечатление глухонемого, который тем не менее даже слишком хорошо слышит, а как глянет, до мурашек пробивает… ну а Рон – это просто мерзость. Вся остальная стая… короче ни один не стоит хорошего слова. Нет, служба у барона, это рай в сравнении с этим! Признаюсь, я бы не хотел, чтобы ты туда совался… И вообще, лучше объясните, чего мы с ними возимся?! Почему не решить всё наши проблемы разом? Просто взять и убить герцога и барона?

И в комнате воцарилось напряжённое молчание. Все с трудом усваивали последние слова Эжена. Наконец Карлос веско положил руку на стол:

– Я думаю, с бароном торопиться не надо. С ним можно и договориться. Видите ли, господин Рай, скоро после того, как мы с этими чертяками улизнули от пиратов, меня поймали испайронские служители закона, всё же я был старым разбойником, и если бы не барон, вздёрнули бы меня тогда на виселице. Так что, я обязан барону жизнью так же, как и вам, ребята, а такие услуги я помню. Знаете ли, к старости начинаешь ценить эту штуку, жизнь. Но я говорю, что с бароном можно договориться не только поэтому. Он сложный человек… Короче, его не трогайте, пока, по крайней мере.

– Ты предпочтешь, чтобы он ещё раз попытался повесить Анри?! – не поверил своим ушам Эжен, – Лично я не поверю, что он так просто откажется от этой мысли.

– Он больше этого не сделает, это я вам гарантирую.

– А-а! – протянул Эжен, сделав жест, как будто умывает руки, – Ну, а герцог? У него какие смягчающие обстоятельства?

– Никаких, – отрезал Рай, но тут же сощурился, – Эжен, а не слишком ли ты кровожаден для своих лет?

– Кровожаден? – даже Эжен чуть растерялся, – Но послушайте, как вы думаете вразумить герцога? Не в кровожадности дело!

– Господин Рай попал в самую точку, – тяжело вздохнул Виктор, – Пропащее наше дело.

– Это ещё почему? – не понял Эжен.

– А вот ты сможешь отравить герцога? Или зарезать его во время сна? Или нанести удар в спину?

– Зачем же такие крайности? Неужели я не одолею его в честном поединке?!

– Пока он не выполнит задуманное, на честный поединок вызвать его будет очень трудно. В этом Виктор прав. Я ещё раз снимаю перед тобой шляпу, сынок, – сокрушённо повёл головой Рай.

– Превосходно, обменялись любезностями, и что прикажете делать?! – возмущённо вскочил Эжен.

Виктор подошёл и положил ему на плечо руку:

– Я уже сказал, надо быть рядом с ним и не упустить подходящий момент скрестить с ним шпагу.

– Виктор!!! – Рай тоже встал и так заставил юношу развернуться.

– Что вас так напугало, господин Рай? Я же сказал, мы с Эженом признаем только разумный риск.

– Это понятно, но… – вздохнул Эжен и тут же вскину, даже схватил брата за руку, – Погоди, Виктор! Неужели нет никакого другого способа достать герцога? Ну же, напрягитесь, мыслители!

– Вот что, – Виктор мягко отстранился и снова сел, – У нас очень мало времени, Эжен должен успеть ввести меня в курс дела, хотя главное я уже представляю. Дальше я пойду с Карлосом. Эжен займётся тем, что Бог на душу положит, идеи будем согласовывать, чтобы не бить вхолостую. А вас, господин Рай, я прошу поехать в Фонтэнж.

– Что?! – удивился Рай.

– Я почти уверен, что здесь, в Рунде, ещё какое-то время будет тихо, но лишь какое-то время. Никто не может ручаться за завтрашний день, поэтому, чем скорее граф де Лаган узнает обо всём этом, тем лучше. Кажется, герцог его даже побаивается. И тут надо поспешить. Дело в том, что в очень недалеком будущем граф покинет пределы Фрагии. Об этом сегодня рассказала только что приехавшая из столицы маркиза де Рельгро. Господин Рай, вы должны его остановить. Нам очень нужна его помощь.

– Но почему я? – вздохнул Рай, уже ощущая неизбежность поездки.

– Больше некому. Нам с Эженом на роду написано быть вместе, мы найдём возможность общаться даже под носом герцога. Карлоса тоже не пошлёшь. Господин Рай, если ехать, то только вам.

Рай молчал, молчали и Эжен с Карлосом.

– Если мой план вас устраивает, давайте обсудим детали, – и Виктор развернулся к брату, – Прежде всего расскажи, где ты умудрился найти груангу? И сколько её у нас?

Эжен тоже сел и довольно откинулся на спинку стула:

– Что, удалось мне тебя удивить? Признайся, ведь ты далеко не сразу меня узнал!

– Узнаешь тут, – усмехнулся Виктор, – Признаюсь. Я рад вот так вот удивляться!

– Ребятки, подождите, – Рай даже поднял руку, так ему хотелось привлечь внимание близнецов, – Эта ваша груанга. Меня пугает то, что ты, Эжен, рассказал мне про эту траву.

– Она не ядовита! – отмахнулся Эжен, даже не пытаясь скрыть досаду, из чего Виктор понял, что Рай коснулся этой темы не впервые.

– В самом деле? – нахмурился Рай, – Яды если не убивают, то калечат, и это, может быть, как раз тот самый случай! Погоди, Эжен, сейчас говорю я! Ты сказал, что её действие сказывается только в том, что лицо сводить судорогой…

– Мягкой судорогой! – всё-таки вклинился Эжен, – И вообще, судорога неприятное слово. Всё гораздо безобиднее. Вы же видели, я не утрачиваю контроля над лицом, могу и говорить, и улыбаться, и подмигивать, если надо. Вполне живое лицо получается, малость уродливое, это да, но ведь мы не красоту ищем.

– Черты лица эта груанга изменяет знатно, признаю. Но это ненормально! А если вы потеряете эту вашу… как её? Противоядие....

– «Гру» это вход, а «анга» выход, – пояснил Эжен как можно терпеливее, – Вместе «груанга». Вы понимаете? Вместе! Человек не пьёт гру, если у него нет анга. Вот и всё.

– Хочешь сказать, что не понял, о чем я волнуюсь? – нахмурился Рай.

– Всё он понял, – и Виктор даже коснулся руки уже разгорячённого Рая, – Если человек потеряет анга, ему придётся дождаться, пока эффект сам собой спадёт. Просто это долго. Анга возвращает лицу обычный вид уже через минуту, максимум две после приёма. А без неё для возврата потребуется неделя. И это правда безвредно! Чжунгорец, научивший нас этому, сказал, что ему довелось два года жить на этой траве, спасался от преследования чжунгорских императорских сыщиков, и ничего, никаких последствий для здоровья. На этот счёт не волнуйтесь. Зато такая маска с лица не слетит.

– Зато парик может слететь в любой момент, – фыркнул Карлос.

– Что ещё я должен был сделать, чтобы доказать, что нет такой проблемы!? – тут же вскипел Эжен, – И на руках ходил, и сальто делал, и… Да вон, со второго этажа прыгнул! Чего тебе ещё надо, Карлос!?

– Я скажу, чего мне не надо! – в тон ему откликнулся Карлос, но не выдержал горящий взгляд синеглазого строптивца и развернулся к его брату, – Виктор, у меня была слабая надежда, что ты разумнее брата.

– Ха! – усмехнулся Эжен, – А ничего, что это была его идея!?

Карлос тут же осёкся, растерялся. А Виктор снисходительно кивнул:

– Ну что? Говори?

– Я видел, как этот гадёныш менял внешность, прямо обращение в демона, ни дать ни взять…

– Ну вот зачем!? – Виктор сердито нахмурился и развернулся к брату.

– А кто просил его подглядывать? – сконфузился Эжен.

Виктор сокрушённо вздохнул и снова обратился к Карлосу:

– Это не так страшно, как кажется, поверь!

– Вот только не говори, что совсем не больно!

– Боль бывает разная. Здесь речь идёт скорее о дискомфорте, к которому быстро привыкаешь, – Виктор всем своим видом попытался дать понять Карлосу, да и Раю, что говорит чистую правду.

– Ладно, допустим… – Карлос хотел уже было смириться, но тут же вспомнил об ещё одном смущающем обстоятельстве, – Но это, как я понял, что-то вроде спазма лица. Ты уверен, что у тебя это получится так же, как и у Эжена?

– Уверен. Иначе не предложил бы обмен. Мы ведь не просто так настолько похожи. Можем стать такими же похожими уродами. Уже пробовали, – усмехнулся Виктор, – Ещё вопросы есть? Нет? Хорошо. Тогда, Эжен, ответь, наконец на мой вопрос. Ещё помнишь?

– Помню. А вот ты, что, забыл, что Рунд один из крупнейших городов севера Фрагии? – усмехнулся Эжен, – Ладно, ладно. Лавка «Солнце Джунго» у западных ворот. В ней от Джунго не только название. Господин Рай дал много денег, так что я скупил всё, что там было. Сейчас есть запас на пару месяцев.

– Туда ходил ты или красавчик Блорн?

– Ты издеваешься!? – возмутился Эжен.

– Я проверяю, не все ли мозги ты пропил, – лукаво усмехнулся Виктор.

Эжен тут же запустил в него уже пустой чаркой. Виктор легко поймал это метательное орудие и стал совершенно серьёзным:

– Тогда начинай выкладывать всё по порядку, быстро, только по сути. Что я должен знать о придуманном тобой Глене!?

Глава 28. Ничто не изменилось?

Эмилия де Рельгро, облачённая в шёлковый белоснежный пеньюар, только-только закончила расчесывать свои роскошные золотые волосы. Она встала, чуть отошла от зеркала и, грациозно изогнув спину, ещё раз окинула себя взглядом, при этом мягкая волна пробежала по дивной шали волос. Девушка заметила это, собрала их в охапку и подняла на затылок. Да, вот так лицо выглядит совсем иначе, и шея кажется длиннее, но… к чему это баловство? Она резко отпустила волосы и с непередаваемым удовольствием и гордостью почувствовала, как они опустились на плечи и спину тяжёлым покрывалом. Красиво! И девушка не удержалась от того, чтобы ещё раз не коснуться их. При этом из её груди невольно вырвался глубокий вздох. Что это? Печаль? Не высказанная тоска, неуёмная нежность?.. К кому?

Неожиданно Эмилия поймала себя на мысли, что ей бы очень хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь, мужчина, конечно, и конечно молодой, подсматривал бы за ней, увидел бы её вот такую, простоволосую, открытую, погружённую в томное волнение. «Я не могу не нравиться… Как я могу не нравиться?!»

И тут, словно гром среди ясного неба, в её голове возникло имя «Монсар»: «Интересно, какая она, эта испайронка? У Эжена изменились вкусы?» Эти мысли сильно смутили, даже разозлили. И спасаясь от этих неприятных чувств, Эмилия бросилась к гардеробу. Если бы кто-нибудь спросил у нее в эту минуту, что она там ищет, девушка непременно бы растерялась. Её пальцы быстро перебирали платья, а брови тем временем всё сдвигались и сдвигались, словно две грозовые тучи. И молния не заставила себя ждать – Эмилия резко выхватила бардовое платье и в сердцах швырнула его на пол. «Почему?! Почему, когда он был безродным мужланом, я ему нравилась, он сходил от меня с ума, а стоило ему стать, или почти стать, дворянином, как его взгляд обратился к другой? Мерзавец! Подлец!!! Я буду не я, если не сотру его в порошок! И её в придачу!!!»

Эмилия вновь упала на банкетку перед зеркалом и, схватив гребень, начала расчёсывать волосы. И это помогло, постепенно к ней стало возвращаться спокойствие, а перед мысленным взором вновь замелькали картины вчерашнего дня, той встречи в парадной гостиной, на которой Виктор устроил памятное представление. «Если бы я только знала, подозревала, что он такой, что он может быть таким! Да, он очень изменился!» – к своему удивлению, Эмилия, казалось, запомнила каждое его слово, движение, каждый взгляд, и всё это сильно волновало её…

«Постой, голубушка, уж не влюбилась ли ты в этого проходимца?!» – усмехнулся внутренний голос. «А что в этом теперь страшного? Теперь он дворянин, и когда-то боготворил меня! Боготворил?» – и Эмилия невольно фыркнула. «Тогда он был мальчишкой, щенком, готовым лизать подошвы моих туфель. Да, дерзким, наглым мальчишкой… А ещё милым… Эти синие восторженные глаза! Как же было приятно видеть в них обожание! Но откуда бралась эта дерзость!? Голос крови?.. Но тогда… тогда он должен был знать своё место! Вон, Виктор знал. А Эжен… Он сам виноват! Я не могла стерпеть такую наглость! Просто не имела на это права! Да, именно так! Он сам виноват!!! Но… кто бы мне тогда сказал, что я буду так сильно скучать по его синим глазам… Этот негодник всё-таки добился своего, лишил меня покоя на эти долгие месяцы! И в итоге обратился дворянином, чтобы… Чтобы что!? Добиться возмездия!? Он… Он правда стал другим человеком, или просто раньше я этого не замечала!? В любом случае, я бы многое отдала, чтобы ему отшибло память! Тогда был бы шанс… Только бы быть уверенной, что эта де Монсар…»

И Эмилия снова с силой рванула волосы.

– Позвольте спросить, вы собираетесь снять с себя скальп?

Эмилия круто развернулась на голос и обмерла. На подоконнике вольготно расположился… Эжен! Сидит и без тени стеснения рассматривает её!

– Что ты сказал?!! – Эмилия с трудом обрела дар речи и гневно сверкнула глазами.

Её застали врасплох! Несомненно, этот наглец попирает все правила приличия! Но, правду сказать, в её голове даже не мелькнула мысль прогнать его.

– Ты?! – Эжен усмехнулся и отошёл от окна, – Это значит, что госпожа изволила признать меня. Замечательно, вот только вынужден напомнить – не “ты”, а “вы”. Вы, видно, забыли, или не желаете смириться с тем, что перед вами стоит дворянин, чьё происхождение ни в чём не уступает вашему. Или вы всё ещё продолжаете судить о людях по их одежде?

– Послушайте, сударь!.. – Эмилия тоже встала.

– Так-то лучше, – одобрил Эжен и тут же поинтересовался, – Вам кто-нибудь говорил, что в гневе вы ещё прекраснее?

Молодой нахал, всё так же лукаво улыбаясь, смерил девушку взглядом, и, едва заметно усмехнувшись, отвернулся. Казалось, теперь его гораздо больше занимало содержимое туалетного столика маркизы.

– Вы явились сюда для того, чтобы рассматривать всё это? – поинтересовалась Эмилия, не выдержав молчания.

Эжен, чуть наклонив голову, развернулся и ещё раз окинул девушку взглядом. Затенённые густыми ресницами, его синие глаза в этот момент казались чёрными:

– Пожалуй, вы правы, Эмилия. Вас я знаю. А эти вещички вижу в первый раз. Да вы только посмотрите, как совершенна форма этого флакона. Браво!!! И цвет! Этот цвет зрелого персика даже возбуждает аппетит!

– Да как ты смеешь! – возмутилась маркиза, вырвала у него из рук флакон и швырнула его в дальний угол комнаты, – Как вы смеете находиться здесь?! Вон!!!

Эжен чуть отступил и теперь посмотрел на неё, как ценитель живописи на только что приобретённое полотно.

– Н-да, пожалуй, вы не менее прекрасны, – неожиданно спокойно, даже с некоторым равнодушием в голосе, произнёс юноша, – Позвольте, кстати, заметить, этот ваш последний вопрос я должен был услышать первым. Это может означать лишь одно, вам приятно моё общество, может быть, вы даже хотели, чтобы это случилось. Не сомневаюсь, мысли обо мне были не самые ласковые, но они были, и ваше поведение служит тому лучшим доказательством.

И случилось невообразимое – что-то всё-таки удержало руку Эмилии от того, чтобы дать нахалу пощечину, и, сама себя не узнавая, она отвернулась, залилась краской стыда и досады. В голове её стоял страшный гул, мысли, словно языки адского пламени, полыхали в её взбудораженном сознании, но ни одна не могла подыскать подходящее обличие слов.

Эжен только видел её стройный стан и с силой сжатые кулаки. «Не слишком ли далеко я зашёл?» – мелькнуло в его голове, – «Прежняя Эмилия уже ни раз и не два попыталась бы ударить меня. Но в этот раз она себя сдерживает! Почему!? Что с ней произошло за этот год!?»

Девушка и правда была на грани срыва, так сильно её возмущала и пугала вся эта ситуация. Этот безумец здесь, в её спальне!.. Позвать слуг!? Самой вытолкать его взашей!? Эти мысли лишь мелькнули, словно горькое эхо далёкого прошлого. Что сейчас и правда страшно пугало её, так это риск разоблачения! По сути, оно уже случилось, конечно, если этот наглец сможет серьёзно отнестись к уже сказанному им же самим…

И словно в подтверждение этого страха, голос Эжена вдруг зазвучал по-новому, особенно, как-то печально приглушенно. Эмилия помнила этот голос. Этот негодник так говорил с ней лишь раз, в последнюю их встречу прежнего знакомства: «Я ухожу. Вы не смогли распознать во мне свою судьбу. Но я не ошибся, потому и не обещаю вас забыть. И вы меня не забудете. Пусть это станет вашим наказанием, раз уж вы решили прогнать меня… Прощайте!» – с этими словами Эжен ушёл в ночь, тогда, год назад. Эти слова врезались в память Эмилии каленой печатью, стали её ночным кошмаром, кровоточащей раной. «Ах, если бы…» – восклицала она в ответ всякий раз, но не решалась закончить эту фразу. И здесь, сейчас, Эжен соединил эти два события: