скачать книгу бесплатно
Почти одновременно волаки сорвались с земли на ветви деревьев и были таковы.
Я задумался. Никто ничего не сказал мне, но что-то внутри подсказывало, что упомянутые законы стаи, какими бы суровыми они ни были, также подразумевают и ещё кое-что. Вожак и его приближённые ушли, оставив новичка делать выбор в пользу стаи или непрошенной гостьи, которую они не захотели принимать в свои ряды. И я со своими «альтаидскими понятиями», – сердобольностью, как брезгливо выражается Мортен – оставшись здесь, оказался на перепутье не в меньшей степени, чем Рахион. Но как ни крути, а мне есть, что терять, и намного больше, чем нашему остроухому приятелю. А вот ради чего? Пусть я и привык защищать женщин, какое мне дело до этой эльфийки?
Глянув на так и застывших на месте брата и сестру, я прислушался к инстинктам и понял, что обязан сделать. Молча кивнул Рахиону, отвёл глаза от Лаисии и отправился догонять стаю.
* * *
? Почему вопрос о принятии эльфийки решала именно ты? ? спросил я у Ингрид, спускаясь в подземелье вместе с остальными. Грегер ушёл вперёд, Мортен тащился сзади.
? Потому что я единственная женщина в стае, ? с недовольством и высокомерием ответила она. ? Другой без моего разрешения среди нас не будет.
? Есть всего два исключения, ? проговорил за нашими спинами Мортен. ? Если на этом настоит вожак, обосновав присутствие этой женщины крайней необходимостью. Или если кто-то из мужчин приведёт её в качестве своей постоянной партнёрши, но никаких прав в стае у неё не будет. Что скажешь, сердобольный братец? Не хочешь поселить к себе в спальню остроухое чудо? Сделаешь доброе дело, заодно интимную жизнь разнообразишь, ? едко ковырнул он.
? Сам её бери, ? парировал я. Мортен усмехнулся.
? Нет, спасибо. На рыжих не встаёт.
? Аналогично.
? Придурошные! ? взвилась Ингрид и ускорила шаг.
Грегер встретил нас в центральном коридоре подземелья и позвал меня в свою комнату. Она мало чем отличалась от моей – тоже обставлена по минимуму и лишь самым необходимым. Кровать с тумбочкой, стол со стулом, сундук для вещей, дверь в ванную комнату. Только освещение здесь было немного ярче и кровать больше.
За два месяца сожительства с волаками я ни разу не заходил ни в чьи спальни, кроме своей. Всё-таки в чём-то Рахион был прав. Стая, где каждый сам по себе и ничего толком не знает о других, не вызывает особой симпатии и доверия.
Вожак пересёк комнату, развернул от стола удобный стул с высокой спинкой, сел на нём и воззрился на меня. Интересно получается. Мне остаётся стоять перед ним или можно сесть на кровать? Не знаю как для Грегера, но для меня постель всегда была настолько личной, ревностно охраняемой собственностью, что я в жизни бы не потерпел чьего-то посягательства. Не считая, конечно, особей женского пола.
? Конрад, что ты наделал? ? излучая яростное недовольство, процедил Грегер и глянул на меня исподлобья.
? Не понял? ? насторожился я.
? В лесу. Ты убил четыре женщины.
? Четыре амазонки.
? Какая разница?! ? нервно дёрнулся вожак. ? Я тебе уже говорил ? ты оставляешь за собой слишком много трупов.
? Что мне оставалось!.. ? вскинулся я, приготовившись защищаться, но Грегер продолжал напирать:
? Они не посягали ни на чьи жизни и не нападали на тебя! Всего лишь выполняли свой долг, подчиняясь приказам королевы. Ты сам понимаешь, что своими руками убил чьих-то дочерей, сестёр, возможно, матерей?..
? С каких пор враги разделяются по половым признакам?!
? Убивать женщин, которые не сделали тебе ничего плохого, это подло и низко, Конрад!
? Эти женщины ? полноценные воины королевской армии, Грегер! ? процедил я, чувствуя, что вот-вот выйду из себя. ? Только убив их я мог спасти Лаисию и не попасться на глаза тем, кто ведёт на меня охоту!
Вожак шумно втянул воздух, закатив глаза, и запрокинул голову. Выдохнул, вернулся в прежнюю позу и сказал, уже спокойнее:
? А подумать, как по-другому можно помочь этой девушке, без пролития крови, ты не мог? Голова ведь нужна не только чтобы в неё есть, Конрад! Ты уже давно не в лагере смертников и не на войне. В жизни есть и другие способы решать проблемы, но всё, что ты можешь делать ? это бездумно убивать. Ты совершенно не ценишь чужие жизни!
? Странно слышать это от кайергардца! ? не выдержал я.
Грегер намеревался говорить что-то ещё, но осёкся, осмотрел меня долгим, проницательным взглядом и смыл с лица все эмоции.
? Что ты имеешь против кайергардцев?
Это было сказано так спокойно и несло за собой такую мощную провокацию, что я не решился отвечать не подумав. Но Грегер не оставил мне такой возможности.
? Чтоб ты знал, Конрад… ? медленно произнёс он. ? За многие годы так называемой «войны» армия Андрокада перебила намного… ? намного! ? больше людей, чем кайергардцы. И в первую очередь хорошо постаралась, чтобы истребить нашу с тобой расу. Ещё немного, и волаков просто не останется на свете. И ты всё ещё думаешь, что кайергардцы истинное зло?
Последние его слова я слушал, расхаживая по комнате. Мне вдруг ужасно надоело стоять перед сидящим вожаком, как провинившийся школьник или слуга перед хозяином. Время моей службы благородным шишкам прошло, и пресмыкаться я больше ни перед кем не собираюсь. Хватит!
Больше садиться было некуда, и я решительно занял место на изножье кровати, сцепил пальцы в замок, мрачно взглянул на вожака и сказал:
? Я поступаю как умею, как сам считаю нужным. И думаю, что имею на это полное право.
Грегер смотрел на меня так, что казалось, сейчас сожжёт глазами до пепла. Сжал челюсти и выдал сквозь стиснутые зубы:
? Уйди с моей кровати!
Вот значит как. Не я один постельный собственник. Это у нас в крови и инстинктах, как обитание в подземельях? Но как бы то ни было, сдаваться я не намерен. Демонстративно осмотрел комнату и парировал:
? Больше мест, куда можно сесть, я здесь не вижу.
? Конрад!
Черты лица волака опасно обострились, в глазах мерцали враждебные искры.
? Что? ? бесстрастно отозвался я.
? Пошёл. Вон. С моей. Кровати.
Моя грудная клетка наполнилась горячим свинцом, но я продолжал сидеть неподвижно, уперев локти в колени, сцепив пальцы в замок и глядя на вожака из-под лезущих в глаза волос. Он тоже не двигался и ждал моего повиновения, и раскалённая тишина так и звенела опасностью.
Прошла минута, а может, две. А мы всё жгли друг друга глазами, и никто из нас не собирался отступать. И вот, вожаку это надоело.
Без предупреждения он вскочил, как отпружинил, со стула и рванул на меня. Я моментально отзеркалил его действия, дистанция между нами стремительно сокращалась, и я не собирался отступать и поджимать хвост перед этим кайергардцем! Ягуар поддерживал меня грозным рёвом, окружающий мир обрёл огненные оттенки, и глаза, словно слезами, наполнились теплом. Из них уже смотрел мой внутренний зверь, готовясь к сигналу, но добро на атаку моим телом я ему не давал. Пока что.
Мы остановились друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Свечение из глаз я заставил утихнуть, но лёгкий пламенный оттенок остался, и Грегер неистово осматривал меня, соображая, но не решаясь напасть.
? Вот уж не думал, что с тобой будут такие проблемы! ? отчеканил он с презрением.
? Не помыкай мной, и проблем не будет! ? в тон ему ответил я.
? Не набивай себе цену раньше времени! Ты совсем ничего не понимаешь в законах стаи и в этой жизни вообще. Ты дикарь, Конрад! Наглый дикарь, которому ещё учиться и учиться элементарным понятиям, но ты почему-то думаешь, что чем больше у тебя физической силы, тем больше прав тебе это даёт.
? А разве не сила ? главное качество для волака? Этому вы же меня и учили изо дня в день!
? Ты воспринимаешь всё слишком буквально, даже не пытаешься углубиться, и я вижу, что тебе просто бесполезно что-то втолковывать. Запомни наконец ? человеческая жизнь бесценна, и чтобы её прервать, нужна не просто веская причина, а безвыходная ситуация. Я сказал всё, что хотел, большего ты своим диким умом усвоить сейчас неспособен. Так что прекрати показывать зубы и проваливай из моей комнаты!
? Знаешь, что?!
Мне всё это надоело.
Из глаз вновь вырвалось пламя, мой внутренний зверь приготовился к атаке, и я рванул на вожака, чтобы наконец надрать как следует этому волаку задницу! Но неожиданный знакомый голос отрезвил в один миг:
? О-о-ой… Ой-ой! Как у вас тут всё серьёзно! Я, кажется, не вовремя?
За моей спиной развеивался чёрный туман, а из его густых клубов глумливо скалился на нас тёмный маг Арман.
Глава 5 «Наваждение и королевский совет»
Усиленно вырвав сознание в действительность, Диона открыла глаза, села в постели и обхватила руками голову.
? Ой, мамочки, да что же это такое?.. Опять!
Опять эти ужасные сны, настолько яркие и детальные, что ей уже просто не верилось, что подсознание вообще способно выдавать такое. Какое больное, испорченное должно быть воображение, чтобы видеть… и чувствовать это!
Ничего подобного с ней никогда не происходило, даже в детстве сны казались далёкими смазанными картинками и развеивались сразу по пробуждению, а тут… Всё снова, вот уже в который раз было как наяву. Но быть такого просто не могло! Это отвратительно и недопустимо!
Выживший на войне смертник, беглый преступник и бывший страж её семьи, который причинил им столько бед… Как бы хотелось больше никогда о нём не думать, не вспоминать вообще о его существовании, но у этого зверя, кажется, были на неё другие планы.
Диона прерывисто вздохнула и, устало откинувшись на подушку, стала вспоминать свои сны.
В них постоянно фигурировал злополучный страж и происходило то, что колоссально противоречило яви. А что самое страшное ? просто не могло происходить с Дионой даже под угрозой смерти. То она расхаживала в мокром до нитки платье по берегу пруда, а раздетый по пояс прислужник наблюдал за ней из тени. Словно пожирал своими жуткими глазами ягуара, на которые то и дело падали чёрные волосы. То она шла с ним на виду у всех, держа под руку. То вообще вдруг оказывалась в его комнате, а он прижимал её к себе и гладил по волосам.
Но самое ужасное заключалось не только в непозволительной близости к ней стража, но и в том, что Диона при ней испытывала. И это был отнюдь не страх перед бесчестьем. Хоть всё и происходило в пусть и реалистичных, но всё же снах, в которых зачастую отсутствует логика и здравый смысл, ненормальные чувства радости, счастья и чуть ли не физического удовольствия пугали девушку до холодного пота. Ведь она сама брала этого убийцу под руку, сама прижималась к нему, как к жениху после помолвки, сама заключила его в объятия, ворвавшись к нему в спальню. А сегодня и вовсе…
Воспоминание о последнем сне окатило всю её волной стыда, как кипятком. С губ сорвался изумлённый возглас, Диона прижала ладонь к полыхающему лицу и чуть не расплакалась.
? Ой, мамочки-и-и!
И опять схватилась за голову.
Облачённый в чёрную мантию, мрачный убийца вошёл ночью в её спальню. Сел на её кровать, развернул Диону к себе и… завладел её губами. Сначала он целовал нежно, а потом так глубоко и страстно, словно бы это было лишь началом, лёгкой прелюдией перед большим и неминуемым действием. Она понимала это. И отвечала ему пылкой взаимностью. Даже когда он повалил её на постель и, кажется, совсем не думал останавливаться. И она этого не хотела. Очень не хотела! Душу разрывало от волнительного предвкушения, а тело было готово воспарить в невесомости от разлившегося под кожей лёгкого блаженства и тянущего внутри чувства.
Стоило этому моменту воспроизвестись в памяти, как ставшее уже в реальности невесомым тело отреагировало сладким томлением где-то в груди, в животе… и ещё ниже.
Ахнув, Диона вылетела из постели и босиком помчалась в ванную, где долго пыталась прийти в себя и отмыться от этой фантомной порочной грязи, которой даже сквозь сон умудрился замарать её беглый смертник.
Её пугали эти сны. Пугали яркие чувства, что не могли принадлежать ей, пугало собственное тело. В свои семнадцать она никогда не целовалась и никого не обнимала, кроме близких родственников и домашних животных. А тут эти по-настоящему взрослые поцелуи, на которые она страстно отвечала, жаркие объятия хладнокровного убийцы, в которых утопала. И сейчас, наяву, а не во сне, по телу растекалась истома, такая ощутимая и знакомая, словно была совсем не первой.
Но ведь этого никогда с ней не происходило, и этого убийцу она ненавидела больше всего на свете! Хоть после нападения на принца Элленгара и пыталась спасти его от казни, рискуя своей честью и репутацией… Что только на неё нашло! Но этот подлец не оценил её доброту и в благодарность вновь причинил зло её семье, доведя мать до выкидыша. До сих пор Аделит больна и не может оправиться после потери долгожданного ребёнка.
Позволила бы Диона казнить этого преступника, всем бы было лучше! Может, тогда бы её не мучили эти пугающие своей реалистичностью и в то же время невозможностью сны?
Она сама не заметила, как опять углубилась в воспоминания о сегодняшней ночи. Совсем не осознала, что начала водить кончиками пальцев по своим губам, думая о том умопомрачительном поцелуе с убийцей… И о том, как его ладони скользили по её лицу и волосам, заключали талию в крепкое кольцо. Как она опрокидывалась на постель, и он накрывал её своим телом, не прерывая жадного, глубокого поцелуя, вызывая в ней дразнящее ощущение в той части тела, о которой было непринято говорить вслух.
Пальцы сами по себе скользнули от губ по щеке к шее, затем к ямке между ключицами и ниже, и кожа затрепетала, покрылась мурашками. Прикусив губы от досады, Диона медленно открыла глаза, когда поняла, что постыдное ощущение ? это не воспоминание из сна. Оно дразнило и смеялось над ней прямо сейчас.
? Святые духи, я схожу с ума… Да что ж за наваждение? ? простонала девушка, запрокинула голову на бортик наполняющейся ванны и вытянулась в ней во весь рост.
Под сомкнутыми веками мелькнула картинка из другого сна. Двор поместья Анники, тёплое солнце, ласковый ветер, перебирающий листву вишнёвых деревьев, и мрачный по своей натуре страж в длиннополом чёрном плаще со стоячим воротником, скрывающим клеймо лагеря Каларгон. Страж достаёт руку из кармана и молча протягивает Дионе красивый гребень с голубыми опалами…
Едва запрыгнув в первое попавшееся платье, Диона торопливо выдвигала и задвигала обратно ящики косметического стола и просматривала все его полки. И очень быстро нашла, что искала. На одной из полок, справа от начищенного прислугой овального зеркала, стояла маленькая квадратная шкатулка. Её перед своим последним военным походом сам выстругал из дерева, покрасил в коричнево-красные цвета, оббил изнутри синим бархатом и подарил Дионе отец, сэр Даррен.
? Как вернусь с войны, привезу тебе красивый гребешок, юный бунтарь. Будешь хранить его в этой шкатулке. Она маленькая, как раз под такое украшение, ? сказал он тогда девятилетней дочери, поглаживая её по непослушным белокурым волосам. И немного замешкался. ? Ну… или спрячешь в ней подарок от самого дорогого тебе человека.
? Какого ещё человека? Почему?! ? встрепенулась девочка и поджала губы, строго глянув на отца. ? А красивый гребешок? Ты же пообещал мне его подарить, папа, я тебя за язык не тянула! Надо отвечать за свои слова, ты же рыцарь!
Отсмеявшись, отец махнул рукой и глянул на молчаливую и отчего-то бледную мать. Провожать рыцаря в военный поход собралась у парадных дверей поместья только его маленькая семья ? жена и дочь. Слуги были разогнаны леди Аделит, которая сегодня находилась не в духе. Но для девятилетней девочки это был самый обычный солнечный день. Ещё и с подарком в виде сделанной отцовскими руками шкатулки.
? Будет тебе для этой шкатулки самый лучший подарок, Диона, от самого дорогого человека. Обещаю, ? с улыбкой произнёс отец, глядя на жену печальными глазами. Девочка этого не заметила и восторженно хихикнула. ? Я ведь пока самый дорогой тебе человек. Не мама ж, в самом деле! А потом видно будет, как подрастёшь.
С чувством юмора у сэра Даррена всегда всё было в порядке, по крайней мере, для беззаботного ребёнка, девочки, именуемой им юным бунтарём. Леди Аделит на эти шутки почему-то лишь качала головой, вздыхала и закатывала глаза. А в тот день они и вовсе наполнились слезами.
Это был последний раз, когда Диона видела отца живым. Больше никто не смешил её и не называл ласково «юный бунтарь», а шкатулка так с тех пор и оставалась пустой, ведь обещанного подарка от дорогого человека она так и не дождалась.
Только вот что теперь в ней делает гребень с голубыми опалами? Как вообще он выбрался из сна в действительность?
Трясущимися руками Диона захлопнула крышку и обморочно опустилась на стул.
? Я ничего… ничего… не понимаю!
Голос дрожал до боли в горле.
В это время в дверь постучали. Диона испуганно стукнула шкатулкой по столу и спрятала под ним руки. В комнату заглянуло строгое лицо распорядительницы замка.
? Мисс Диона, время уже близится к завтраку, а вы так и не вышли. Почему у вас мокрые волосы? Вы совсем не готовы!
Шурша чёрными юбками, статная пожилая женщина с пучком седых волос прошла по комнате и остановилась у стола, взирая на Диону сверху вниз. Обычно под своим крылом девушку держала её компаньонка, но после того, как Линхен ранила стрела бродячего бандита, она провела неделю в эльфийской деревне, письменно попросила у хозяев отпуск и пока больше не возвращалась в замок маркизы Аделит. Причиной она назвала необходимость поправить здоровье после тяжёлого ранения, но из контекста письма стало ясно, что Линхен до ужаса боится встречи с грозным стражем. Конечно, о том, что тот натворил бед и сбежал, она так и не узнала. С тех пор под своим контролем ? надзором? ? Диону держала суровая распорядительница замка и никогда не давала ей ни малейшей поблажки.
? В чём дело, мисс? ? стальным голосом проговорила седовласая женщина.
Диона глубоко вздохнула и понурила голову.
? Скажите, Гарина… Вам никогда не снились… странные сны?
? Что вы подразумеваете под этим словом? Если сны не странные, то это уже странно.
? В смысле… ? девушка в смятении поколебалась, не зная, как охарактеризовать творящееся с ней безумие. Но так и не нашла нужных слов. Устало выдохнула, встала и заходила по комнате.
? Мисс, если у вас проблемы со сном, я дам вам успокоительных капель, ? невозмутимо и одновременно строго сказала Гарина. ? А пока вам стоит привести себя в порядок и…
? Да нет же! ? резче, чем хотела, выдала Диона. ? Уж капли здесь точно не помогут!
? Что вас опять беспоко…
