Дыхание тайги. Избранное

скачать книгу бесплатно


– С чего ты взял? – спросил Семёныч.

– Кто-то очень страшно стонал, стонал так: «У-у-у…», – изобразил Петька.

На телеге все замолчали. Некоторое время ехали молча. Тишину нарушил водовоз.

– Ха-ха-ха, – заливисто смеялся он.

Мальчишки удивленно смотрели на него, не понимая, над чем старик так заразительно хохочет.

– Глупые, то же филин был, его вы, небось, за покойника и приняли. Признавайтесь, пацаны, испугались здорово? – продолжал веселиться дед.

– Еще ветка хрустнула, – тихо пояснил Петька.

– А потом-то что было? – расспрашивал дотошный дед Макар.

– Потом мы побежали, – опустив глаза, тихо признался Ванька.

– Штаны-то хоть сухими сохранили? – не унимался Семёныч.

– Сохранили, – с серьезным видом ответил Петька.

– Будете знать, как по ночам по кладбищу шастать, со страху-то много напридумывали чего… Ну хорошо хоть штаны сухие остались, – примирительно заключил он, улыбаясь.

– А что филин там делал? – спросил Ванька.

– Ну, филин – птица ночная, где хочет, там по ночам и летат, – ответил старик.

– Бежали-то быстро?

– Быстро, – хором выпалили друзья.

– Шибко быстро, – добавил Ванька. Все дружно рассмеялись.

«Вот неугомонные пацаны, это же надо было ночью на погост податься, – думал про себя дед Макар, улыбаясь и по-доброму глядя на мальчишек. – Все еще у них впереди, впереди – целая жизнь, и в жизни той, чего еще только не будет».

Лошадь тихим шагом двигалась по проселочной дороге, по обе стороны которой тянулись колхозные поля. Мальчишки азартно о чем-то спорили, а старый водовоз сидел молча, слушал их и с улыбкой качал седой головой.

Любаша

Дождь шел уже третий день в подряд. Во дворе и у самого дома образовались пузырящиеся лужи. Любаша, с трудом обходя их, похлопывая рукой корову по спине, приговаривала:

– Давай, Чернушка, быстрей милая.

Приоткрыв ворота, она звонко шлепнула ее ладошкой по спине. Корова побежала догонять стадо, которое быстро пополнялось животными, подгоняемыми женщинами со дворов. В селе то там, то тут слышно было мычание, доносились звуки хлыста и покрикивание пастуха.

– Любаша, управишься зайди ко мне, дело есть, – услышала женщина голос за соседским забором.

– Ты, что ли, Андреевна?

– Ну а то, кто же.

Андреевна жила по соседству, жила она вдвоем с сыном. Петру, сыну ее, было лет сорок пять, примерно столько, сколько и Любаше. Своей семьи у Петра не было, как-то не сложилось, вот и жили они вдвоем с матерью.

– Ладно, – ответила Любаша.

– Зайду попозже.

О чем будет разговор, она догадывалась. Соседка уже не раз ей намекала, мол, почему бы тебе не сойтись с Петром, мол, ты молодая еще, нехорошо женщине жить одной.

– Ты хорошая хозяйка, он у меня мастер на все руки, вот и жили бы вместе, все было бы легче, – говорила она.

Любаша, нахлебавшись досыта прошлой замужней жизни, молчала, не говорила ни да, ни нет.

За двадцать лет совместной жизни с мужем Николаем, только первые несколько месяцев она была счастлива. С развалом СССР не стало и совхоза. Люди оказались без работы. До Иркутска триста с лишним верст, да и никто их там не ждал. Николай, как и многие мужики на селе, выпивал, а как потерял работу, запил.

Денег не было, заработать их негде было. Выжить можно было только за счет своего хозяйства.

Будучи беременной, она с раннего утра до позднего вечера не покладая рук трудилась на огороде и управлялась со скотиной.

Ребенок родился слабым и больным. Несмотря на бессонные ночи, Любаша успевала и за сыном присмотреть, и по дому все сделать, и по хозяйству.

Вторым больным ребенком стал для нее муж, которого тоже нужно было накормить и обстирать.

Но женщина не роптала на свою судьбу, видела, что всем на селе было несладко, каждый выживал, как мог. Николай, за каких-то три года пьянства из здорового парня превратился в больного, замкнутого, озлобленного на весь окружающий мир человека.

Любаше было жалко мужа, но и помочь ему ничем она не могла. Из тридцати деревенских дворов половина мужиков нигде не работала и пьянствовала.

Годы летели один за другим, а улучшений в деревне не было, жить становилось все сложнее.

Несмотря на все эти трудности, благодаря стараниям Любаши сын ее окреп, быстро пошел на поправку и в дальнейшем стал незаменимым помощником по хозяйству. А вот Николай совсем спился, возвращался домой поздно или вовсе под утро и всегда пьяным. В заботах о хлебе насущном для семьи да в каждодневных пьяных скандалах пролетали лучшие годы Любаши.

Однажды, это было поздней осенью, по ночам уже стояли морозы, Николай не вернулся и к утру с очередной гулянки. Любаша, чувствуя неладное, пошла по селу искать мужа. Все собутыльники его с Николаем расстались вечером, и никто из них не знал, где он сейчас.

– Что-то случилось…, – думала она, возвращаясь домой.

– Любка, там, на берегу реки нашли твоего Кольку.

Любаша обернулась, ее догоняла бабка Воробьиха. Ноги так и подкосились, все поплыло вокруг, уши заложило.

– Замерз он…, – добавила она.

Женщина, не чувствуя ног под собой побежала к реке.

На берегу вокруг лежащего на песке человека толпились односельчане. Любаша растолкала их, увидев мертвого Николая, упала рядом с ним на колени. Слезы брызнули из ее глаз. Она закрыла лицо руками и зарыдала.

– Надо же до дому не дошел, видать, сильно пьян был, – услышала за спиной.

– Господи, за что же это? – прошептала Люба.

В день похорон шел сильный снег. Похоронив Николая, односельчане медленно двинулись в деревню. У могилки остались плачущая жена и всхлипывающий сын Стёпка. Снег покрыл белым одеялом свежую могилу Николая.

Степан после смерти отца очень изменился, казалось, сразу повзрослел на несколько лет. Видя, как мать старается и выбивается из сил, чтобы прокормиться да одеться, он самую тяжелую работу по хозяйству пытался взять на себя.

Мать же, в свою очередь, думала только о сыне, главное для нее было, чтобы Степан был сыт, обут, одет. Благо, с города приезжали закупщики мяса да овощей. Вот таким способом она и добывала кой-какие деньги. Глядишь, ему из одежды что-то новенькое и справит.

Мальчишка, несмотря на то что рос без отца, уже к пятнадцати годам стал настоящим хозяином. Завалившийся при отце забор Степан починил, дрова на зиму сам заготавливал и колол, складывая их в ровные поленницы у забора. У избы он навел порядок, даже в снежные сибирские зимы подъезд к дому и двор всегда были убраны от снега.

Мать в окно любовалась, как ладно сын орудовал лопатой, расчищая снег. Парнишку в деревне любили. Мужики, видя деловитость и старательность его, относились к парнишке, как к взрослому. Появилась и невеста у Степана. Смуглая, с большими выразительными глазами Алёнка с соседней улицы. Любаша замечала, как краснел и терялся сын в присутствии девушки. По всему было видно, нравилась девица Степану. У матери, замечающей все это, по началу даже зародилось незнакомое ей чувство ревности к молодой девушке. А в день проводов сына в армию она поняла, что Алёнка стала ей близким и родным человеком.

Степан попал в десантные войска. А через полгода мать узнала, что часть, в которой служил сын, была переброшена в Чечню, где проходили военные действия. Каждый день она молилась Богу, просила его, чтобы сохранил ей сына, очень боялась потерять его.

Наступила весна, прошел год, как парня забрали в армию. Несколько месяцев от Стёпы не было писем. Любаша не находила себе места. С утра до ночи, где бы она ни была, дома или в огороде, все мысли ее крутились вокруг сына. Худое предчувствовало материнское сердце. В тот день, когда принесли письмо, ей стало плохо. Сердце защемило, в глазах потемнело, когда она увидела на конверте чужой почерк.

Цинковый гроб, в котором находились останки ее Стёпы, привезли в деревню через несколько дней после этого письма.

Хоронили погибшего в солнечный майский день, перед Днем Победы. Хоронили со всеми воинскими почестями, все жители села в тот день пришли проститься с земляком.