скачать книгу бесплатно
– Тяжелое железо не ржавеет. Заговорена, нас прощупывает. С добром идем, или нет – Корнейка ждал недолго, секунд пятнадцать.
Замок открылся на удивление тихо, почти бесшумно. И дверь не скрипела, будто вчера смазали.
– Постой, – сказал Пирог. – Уж больно все выглядит подозрительно. Вдруг засада?
– Очень уместное предположение, друг мой Петр. Честно говоря, не похоже. Но не войдешь – не узнаешь наверное, – Корнейка шагнул внутрь. За ним – Джой.
Санька переглянулся с Пирогом. Ничего не поделаешь, придется идти.
Внутри было и тихо, и чисто, словно музей, а не заброшенный домик. Полутемный коридор, обшитый дубовыми панелями, свет падал из маленьких круглых зарешеченных окошек, что шли поверху. А высоко, метра четыре, четыре с половиной. И широк коридор, иные комнаты уже бывают. Попадались картины, всё больше из старинной жизни – охотники на лошадях, пешком, на привале, охотники с ружьями, арбалетами, соколами, своры борзых летели над полями, смычки гончих преследовали дичь. Хорошие картины. Будто окна в другую жизнь.
Коридор вывел в зал. Даже удивительно, снаружи дом не слишком и велик, а зал большой, хоть в волейбол играй.
Но в нем играли в иные игры – на стенах развешены ружья, самые разные, от старинных ручниц до – на вид – вполне современных. Всё сверкает, словно вчера прилежный слуги отчистили и отполировали каждое ружьецо.
Рядом стояли и шкафы, высокие, большие, сквозь темное стекло виднелись корешки книг. В каждый шкаф, поди, войдет деревенская библиотека. И ещё место останется.
Окна красивые, в картинках, сложенных из разноцветного стекла. Витражи: вот зверье, олени, волки, зайцы, лисы окружают охотника, вот они вяжут его, а заодно и собаку, вот они тащат пленников на суд, обезьяна, скалясь, привязывает к суку веревку с петлей. Тень листвы шевелилась от ветра, и картинки словно двигались. Не соскучишься.
Кресла массивные, в одно кресло можно втроем поместиться. Но не хочется. Кто сидел на моем стуле? Кто ел из моей миски?
Поверху, голову пришлось задирать, из стен выглядывали головы, трофеи. Но что это были за трофеи! Львы громадные, такому человека проглотить, что Джою курчонка. Тигр с клыками, каждый из которых – штык. Саблезубый! А то, что поначалу Санька принял за шкаф, оказалось головой дракона или ящера, динозавра. У него была книга о ящерах, новая, мама подарила к летним каникулам. Тарбозавры, тираннозавры, бронтозавры, но ничего похожего на этого не было. В кино таких тоже не показывают, и правильно делают – недолго и заикой стать. Выходят зрители с сеанса, и через одного за-за-заикаются. Нехорошо.
Подбадривая себя подобными шутейными мыслями, Санька вместе со всеми медленно кружил по залу, от трофея к трофею.
– Это что же за охотник тут жил? – нарушил тишину Пирог.
– Удачливый, – ответил Санька. – Собрать подобную коллекцию дано не каждому.
– Но удача однажды ему изменила, – подхватил Корнейка. – Однажды хозяин домика вышел на охоту, но не вернулся.
– Попасть на зуб любому из этих хищников…
– Этим хищникам на зуб он не попался, друг мой Петр. Обрати внимание, каждый представлен в единственном числе. Похоже, наш хозяин не любил дважды охотиться на одну и ту же дичь.
– Интересно… Если он одолел этакого страхозавра, – Санька кивнул на голову-шкаф, – кто мог одолеть охотника?
– Ты попал в самую суть, – согласился Корнейка.
– А мне интересно, где он находил всех этих зубастиков, – Пирог подошел к страхозавру вплотную. Да, в пасть он мог войти, не наклоняя головы.
– Где-нибудь неподалеку.
– Здесь? В нашем лесу?
– Здесь. Но не сейчас.
– Сто лет назад в Буденовском лесу водились саблезубые тигры?
– Сто лет назад не водились, а сто миллионов очень даже водились, – Корнейка рассеянно провел пальцем по зубу шкафовидного страхозавра (а что? Вполне научное название). Ни пылинки!
– Машина времени? Здесь жил Путешественник во времени?
– Ты прав, друг мой Петр. Путешественник-охотник – помимо всего прочего, – Корнейка подошел к шкафу настоящему, раскрыл створку. Санька стал рядом.
– Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Если ты, конечно, сам этого не знаешь, – пробормотал Корнейка.
Книги все до одной в кожаных переплетах, тяжеленькие, не клееные рассыпайки, что привозят в киоск из города. Он вытащил одну, раскрыл, вздохнул.
– Ну, и кто? – спросил Санька.
Корнейка протянул книгу.
Все страницы, от первой до последней, сверкали белизной. Это так, для красного словца – сверкали. Не сверкали, и даже белизны не было, цвет бумаги, скорее, отдавал желтизной. Но нигде не единой буквочки!
Санька вытащил другую книгу, третью, пятую. Везде то же самое.
– Я такие видел, – прокомментировал Пирог. – В канцтоварах продаются. Правда, страницы разлинованные.
– Это другое, – Корнейка аккуратно поставил книги на место.
– Черная магия?
– Белая, как страницы. Старинное изобретение. Книгу может прочитать только хозяин. Защита интеллектуальной собственности, понимаешь.
– И ты ничего не можешь сделать?
– Не могу.
– Такое сильное заклятие?
– Нравственный императив не позволяет.
– А обойти его, этот… императив?
– Очень это непросто – обходить нравственный императив. Дорого. Теряешь куда больше, чем получаешь. Был маг, да весь вышел, остался колдунишка-хвастунишка.
– Интересно, это теперь чье? Дом, оружие, книги? Кому принадлежат? – Пирога интересовали вещи практические. И то – одно ружье дорогого стоит, а их здесь дюжины. Взять бы да пострелять… Хотя бы по мишеням.
– Государству, наверное, – сказал Санька.
– А нам тогда четверть, как нашедшим, – Пирог огляделся. – Тут и четверть такая, что мало не покажется.
– Ох, сомневаюсь я, что нам достанется от государства четверть. Помнишь, в позапрошлом году Сидорчук случайно клад выкопал в Каменной степи? Золота чуть не пуд. Старинного. Тому свидетели были, пришлось отдать государству, иначе, говорит, зарезали бы просто. Так до сих пор ни копейки не получил.
– Зато не зарезали, – Пирог, похоже, уже воображал себя лордом Рокстоном, и посадка головы стала горделивей, и взгляд орлиный, и голос мужественнее, суровей.
– Спор ваш, друзья мои, беспредметен. Во-первых, государственному чиновнику сюда никак не попасть. А во-вторых, нет никаких свидетельств того, что домик бесхозен, напротив, порядок, что мы видим, указывает на то, что магическое поле получает постоянную подпитку, и, следовательно, Путешественник жив.
– Сто лет? Люди столько не живут! – убежденно сказал Пирог. Сказал и вздрогнул:– получается, хозяин дома нелюдь, вурдалак?
– Если не мешать, живут. Живут и дольше. А если Путешественник угодил в кокон Чёрного Богомола, он может прожить и десять тысяч лет. Хотя какая это жизнь…
Ни Санька, ни Пирог уточнять, что за зверь такой Чёрный Богомол, не стали. Лучше не знать. Спокойнее.
– Получается, мы незваные гости?
– Мы, брат Александр, путники в дремучем лесу. Неподалеку кто-то воет тоскливо, красные огоньки вспыхивают то там, то сям в ночной мгле, а вдалеке слышится неясный шум, будто деревья падают одно за другим под напором тупой, неумолимой силы, и вы точно знаете, что сила эта по вашу душу. И вдруг перед вами охотничья заимка. Хозяин отлучился, но он помнит о нуждающихся в крове, и потому ключ кладет под крылечко. От путников, само собой подразумевается, пакостей не ждут.
– А ну как придут – пакостники? У нас один городской домик купил, под дачу, за зиму даже гвозди из стен повыдергивали, все растащили.
– Друг Петр, пакостникам ключ в руки не дастся. Да и этот, – Корнейка показал на шкафовидного страхозавра, – тут не только для красоты стоит.
– Ты думаешь…
– У него язык, что у хамелеона. Как муху проглотит.
– Она что, живая – голова?
– Тут, друг мой, все головы живые. Иначе в прошлом охотиться и нельзя, Эффект Брэдбэри не позволяет убивать. А поместить темпоральную копию – самое милое дело. Поместить, а на досуге и укротить.
– Ути-ути-ути – дурашливо поманил Пирог страхозавра.
Джой зарычал, шагнул вперед.
– Знаешь, с этой добычей лучше не шутить, – Санька поежился. – Мне показалось, будто зрачок у него дрогнул, у хамелеончика. Сейчас пасть-то и раскроет…
– Темпоральный барьер так запросто не раскрывается, а там кто знает, – то ли ободрил, то ли предостерег Корнейка.
Они отошли подальше, к центру зала.
Вверху на цепях висела люстра. Что за люстра – в Большой театр годится. И высоко как, высоко.
– Он словно растет, домик охотничий. Не домик а просто Дворец Съездов из энциклопедии.
– Растет, – согласился Корнейка. – Вернее, раскрывается. Чует добрых людей.
– Ну, хорошо, положим, мы добрые люди. Положим, что домик этот – прибежище усталых путников. Заманчиво, конечно, иметь тайное прибежище. Играть в каких-нибудь тимуровцев со штабом, или рыцарей. Но если не играть, а жить взаправду, что мы тут будем делать?
– Очень бы хотелось, чтобы – ничего, друг мой Петр. Чтобы мы просто посмотрели на диковинных зверей, полюбовались ружьями, да хоть бы и в тимуровцев поиграли, или в Орден Рыцарей Леса. Но может случиться и так, что придется бежать сюда, вместе или поодиночке, чувствуя за спиною дыхание зверя. Спасаться. И тогда как знать, вдруг и ружье, что висит на стене, возьмет да и выстрелит.
– Ружья сами не стреляют. Потренироваться бы. На всякий случай, – Пирог с надеждою смотрел на увешанную оружием стену. – А то прибежим, и что?
– Потренируемся, друг мой Петр. Непременно потренируемся. Пойдем, посмотрим, что здесь ещё для нас открыто, в домике.
Они вернулись в коридор.
Похоже, домик распустился всерьез – конец коридора терялся где-то вдали. Но и шли они по нему, словно в семимильных сапогах. Стометровку непременно в коридоре бегать нужно, к рекордам ближе.
Корнейка мимо одной двери прошел, не задумываясь, у другой задумался, но тоже прошел, а третью открыл.
Ещё один коридорчик, теперь нарочито небольшой, взрослому, поди, и не выпрямиться в рост. Дверь справа, дверь слева, и массивная, окованная дверь впереди.
Корнейка её и выбрал.
Отодвинул один засов, другой, заперто на совесть. Выглянул в приоткрытую щель, и лишь потом распахнул дверь настежь.
– Добро пожаловать на Поле Стрельцов!
5
– А где лес? – спросил Пирог.
Леса не было. С крыльца, высокого, каменного, видно было далеко-далеко. И до самого горизонта – степь. Не родная, донская. Чужая степь. Трава желтая, а ещё – хвощи, но какие хвощи – с березку, так и тянутся к небу. И само небо иное – зеленое. Не совсем зеленое, так… Цвета морской волны. Море Санька видел лишь на картинках, да ещё по телевизору. Телевизор черно-белый, поди, разбери, какая она, морская волна.
Тучка отошла в сторону, и он увидел солнце – оранжевое, вдвое больше прежнего. Или – земного?
– Лес… Что лес… Солнце какое, видишь? – Санька хотел сказать громко, а получилось шепотом, и то – едва-едва.
– Не наше солнце, – тоже шепотом ответил Пирог. – Куда это мы попали?
– На Поле Стрельцов, – Корнейка говорил голосом обычным. Ещё бы. Они, маги, поди, привычны и к другому солнцу, и к другой траве. – Так называют один из ближайших миров.
– Параллельных? – Пирог обрадовался. Он много книжек и журналов читает, все больше фантастических, и всяких слов выучил во множестве.
– Скорее, смежных, – ответил Корнейка.
– Смежных, ага… А где Стрельцы?
– Стрельцов пока нет. Есть мы.
– То есть – мы можем стать Стрельцами?
– Мы должны, – Корнейка говорил просто, буднично, как говорят «мы должны решить задачку».
– А из чего станем стрелять? Вернемся за ружьями?
Повеял ветер, густой, дурманный. Вдохни поглубже – и голова закружится с непривычки. Чужой запах. Не то, чтобы плохой, просто сразу не разберешь.
Принюхаться нужно. Санька вспомнил сказку, где на маковом поле засыпал всяк, и конный, и пеший, и даже лев.
Но здесь маков нет. Вообще цветов нет, ни ромашек, ни васильков, никаких.
– Ружья никуда не денутся, да и не в ружьях дело, – наконец, сказал Корнейка.
– Не в ружьях? – Пирог прикинулся удивленным.
– Чем отличается Стрелец от обыкновенного человека, разве ружьём? Ружьё каждый может взять.
