скачать книгу бесплатно
Жившего с рожденья со мной…
Седенького папы-кассира
Видится мне облик родной.
Первая любовь моя Муся
Видится, – серьезна, светла…
Помнится, за что ни возьмусь я,
Вкладываю душу дотла…
Вдруг из давней давности вести
Старенький сулит мне блокнот:
Память о погибшей невесте
В буквах полустертых встает, –
Ира. Умерла от угара…
Вспомнили блокнота листки
Глаз ее зеленые чары,
Золота волос завитки…
Годы то влачились, то мчались,
Били по моему кораблю…
Но я о себе не печалюсь,
И не о себе я скорблю, –
Жалко мне людей, что так бледно,
Робко поживут и уйдут…
Всё же они шли не бесследно,
Всё же они чуточку тут!
Вытянусь пред ними в салюте, –
Весь я, кровяной и земной…
Пусть, пока живу, эти люди
Будут нерасстанно со мной.
Давнее пусть кажется близким,
Жгучим и живым для меня!..
Старые
перебираю
записки –
греюсь
у своего же
огня…
1974
«…»
Равняясь по самым высоким вершинам,
Тщедушен и мал, –
Давно нелюбимым Поэзии сыном
Под старость я стал.
Она предо мною захлопнула двери:
«Куда уж тебе, комару!..»
Но я остаюсь ей, Поэзии, верен
И с этим умру!..
1974
Недатированное
Заговор
Объединяются весна с луной
И на меня напасть приготовляются,
Шушукаются, рыщут надо мной,
Шушукаются, рыщут, ухищряются.
Угроза новой затяжной любви…
Ах, не попасть бы из огня да в полымя.
Борюсь с собой, держу глаза, как Вий,
Прикрытыми ресницами тяжелыми.
Стихи читаю вслух и про себя,
Ритм создаю холодный, острый,
бритвенный,
И рифмы обличительно скрипят…
Я – как монах, настроенный молитвенно.
Напрасный труд… Весна с луной
сильней
Моих словес холодной окрыленности, –
Стихи становятся острей, больней,
Но даже им не одолеть влюбленности.
Осеннее
Сутки сплошь, то густой, то пореже
Сыплет дождик. Я болен: знобит.
И глаза мне особенно режет
Мир мой малый, убогий мой быт.
В окнах плещутся струи косые.
А за окнами, сизо-мутна,
И по-древнему как-то Россия
Приуныла, как будто больна.
Мысли вялы, робки, словно вата.
Давит на сердце каждый пустяк.
Ничего-то на свете не свято.
Как у мало знакомых в гостях,
Тесновато…
Хулиган бы, по умственной лени,
Грянул матом бы, как обухом.
У меня ж, у поэта, стремленье
Грянуть злым и тяжелым стихом.
Как мне выйти из жизни рутинной?
Заплутался я в ней, как в лесу…
Как давно я свой подвиг старинный,
Тайный труд свой над словом несу.
Невеселое, нудное бремя,
Как намокшее в осень пальто,
Никаких не сулящее премий…
Всё не то, всё не то, всё не то!..
Всё вопросом преследует черствым:
Не напрасно ль живу, устаю?..
Нет, я верю в победу упорства,
В стойкость верю. На этом стою!..
Дождик зелень дерев ополощет.
Выйдет солнце, приветно лучась.
И покажется шире жилплощадь.
И вся жизнь – и просторней, и проще,
И гораздо светлей, чем сейчас.
«Стрясется же такое с человеком…»
Стрясется же такое с человеком:
Затор, тупик, отсутствие огня,
Стремление идти не вровень с веком, –
Плестись за ним!.. Так было у меня…
Явилась ты, глазастая, простая
(Глаза – то зарево, то водоем!),
И музыка, что за сердце хватает,
Мне прозвучала в голосе твоем.
Хотел я сердце охладить, но где там
Уйти от этой страстной простоты,
Такой советской! – да! – по всем приметам?..
Скажи, что делать мне на свете этом,
Чтоб никогда не горевала ты?
…А я ведь было до того дошел,
Что выбился из творческого строю.
Явилась ты, – я, окрылен душой,
Учусь, учу, работаю и строю.
А я ведь было, выжив из ума,
Всё ждал зимы, буранов и заносов.
Явилась ты: весна, а не зима,
И голос гроз и запах трав донесся.
Растаял на сердце последний снег.
Всё лучшее, что временно уснуло:
Деревьев зелень, музыку и смех,
Синь неба, – это всё мне ты вернула.
И кажется: я не живу, а мчусь
Среди цветов и ласковых улыбок…
Тебе, тебе за радость этих чувств
Всей кровью отогретое «спасибо!».
Вернуть мне музыку, вернуть любовь
К стремительной и трудной жизни, к людям, –
Да я за это на любую боль
Пойду, крича:
люблю,
люблю,
