скачать книгу бесплатно
– И Геру! – вставила я. – Ты же будешь ему писать?
– Конечно! Мы договорились с ним, что одно письмо в неделю каждый из нас обязательно будет получать, – ответила Кира.
Мама заварила чай, я достала печенье и мед, и мы сели за стол. В самый разгар нашего чаепития и приятных разговоров в дверь постучали.
– Кто бы это мог быть? – тихо сказала мама и встала, чтобы открыть дверь. – Здравствуй, Валя.
– Здравствуйте, тетя Жанна. Лиза, Кира, привет!
– Валя, проходи! – обрадовалась я подруге. – Садись с нами пить чай.
– Спасибо, Лиза, но я на минутку. Братья с отцом остались, а он не любит долго сидеть с детьми один. – ответила Валя. – Я зашла спросить, все ли хорошо с Карлом Адольфовичем?
– С дедушкой? – встревоженно воскликнула я.
– Почему ты спрашиваешь? – спросила мама.
– Он не пришел вчера вечером на наш урок и сегодня его не было в мастерской, – объяснила Валя, – не заболел ли он?
– А домой ты к нему не заходила? – начала волноваться я.
– Нет, – ответила Валя.
– Мама, я прямо сейчас пойду к дедушке! – быстро проговорила я и побежала в комнату одеваться.
– Тетя Жанна, не волнуйтесь, может быть ничего серьезного, – успокаивала взволнованную маму Кира пока я одевалась, – я пойду с Лизой.
Я быстро оделась, и мы втроем вышли на улицу. Мы с Кирой попрощались с Валей и направились в сторону Невского.
– Надеюсь, с твоим дедушкой все хорошо! – прокричала нам в след Валя.
Дедушка жил на набережной реки Мойки, в нескольких шагах от пересечения с Невским проспектом. Идти было не далеко, но мне дорога показалась вечной. Наконец, мы свернули к его дому, быстро поднялись на второй этаж и постучали в дверь. Тишина.
– Лиза, успокойся, – прошептала Кира, – он, возможно, ушел в магазин…
Я достала из сумочки ключи и открыла дверь. Мы вошли в прихожую. Тишина. В квартире было две комнаты: кухня-столовая и спальня. Кира заглянула в столовую, а я в спальню.
– Он спит, – прошептала я, увидев дедушку в кровати.
Кира подошла ко мне и положила руки на мои плечи.
– Лиза, он не спит… – после долгой паузы медленно проговорила Кира.
У меня внутри все сжалось так сильно, что мне казалось, мое трепещущее сердце разорвет мою грудь и выскачет наружу. Я сделала несколько осторожных шагов по направлению к кровати, Кира последовала за мной. Дедушка спал, на его умиротворенном лице замерла легкая улыбка.
– Дедушка… – позвала я его, но не получила ответ.
Я взяла его руку, лежащую на одеяле, и тут же выпустила, отскочив от кровати. Рука была холодная.
Я выбежала из комнаты, прислонилась к стене в прихожей и прижала руки к груди, по моим щекам беззвучно текли слезы. Кира молча стояла рядом. Дедушка был для меня и дедушкой, и отцом, и другом. Я его очень любила. С его уходом я почувствовала, что в моей жизни, на том месте, которое он занимал, образовалась пустота, зияющая чернотой и звенящая оглушительной тишиной, разрывая мне барабанные перепонки. Я зажмурила глаза и обхватила голову руками. Мне стало тяжело дышать, рвущиеся наружу рыдания душили меня.
– Плачь! Кричи! – встряхнула меня за плечи Кира.
Я медленно опустилась на пол и зарыдала. Кира села рядом и обняла меня.
Не знаю, сколько мы так просидели, но, оправившись от шока, я вернулась к реальности.
– Надо сказать маме… – на выдохе произнесла я.
А как ей сказать?! Дедушка был для мамы и отцом, и матерью, он один ее вырастил, он был единственным человеком, кто помогал и поддерживал маму всю жизнь. А сейчас его не стало…
Кира помогла мне подняться, руки и ноги у меня дрожали. Мы вышли из дома и понесли печальные вести моей маме. Когда мы вошли в нашу квартиру, мама как раз закончила кормить Лиду и убирала ее тарелочку со стола. Мама посмотрела на мое заплаканное лицо с опухшими глазами и все поняла. Кира взяла малышку и ушла с ней в мою комнату.
– Мама, дедушка умер… – с трудом произнесла я и бросилась в мамины объятия.
Когда мы немного успокоились, мама сказала, что зайдет за Наташей, и они вместе пойдут к дедушке, а потом хлопотать о похоронах, а я останусь дома с Лидой.
Я вошла в свою комнату, увидела висящее на дверце шкафа приготовленное платье и опять разрыдалась. Никакого праздника с Максимом сегодня у меня не будет, я останусь дома с мамой. Но как нужен мне был тогда Максим! Как хотелось мне прижаться к его груди и утонуть в его теплых объятиях.
– Пойди к нему и все расскажи, – поняв мои мысли, сказала Кира.
– Как я к нему пойду в таком виде?! – показала я на свое заплаканное опухшее лицо.
– Лиза, бывают моменты, когда не важно, как ты выглядишь! – строго ответила моя подруга. – Он нужен тебе сейчас!
– Нужен… – сказала я, и слезы опять потекли по моим щекам.
– Давай сделаем так, – взяла ситуацию в свои руки Кира, – я сейчас схожу домой, предупрежу родителей, что останусь сегодня у тебя, по дороге к ним я зайду к Максиму и все ему расскажу.
– Да, хорошо, – немного просветлела я.
– Напиши ему записку, лучше я передам твою записку! – на полпути из комнаты остановилась Кира.
Я взяла лист бумаги и непослушной рукой написала: «Максим, мой дедушка сегодня умер. Я не смогу прийти на праздник, но я очень жду тебя. Ты нужен мне. Твоя Лиза.» Я сложила записку и передала ее Кире.
– Я вернусь через пятнадцать минут. Лидочка, позаботься о сестре! – направила Кира в противоположную сторону Лиду, пытающуюся неуверенной походкой выйти из комнаты.
Я села на пол, обняла мою маленькую сестренку и так просидела до возвращения Киры. Когда моя подруга вернулась, она сообщила, что Максим был дома, и она ему лично в руки передала мою записку. Я обрадовалась, на сколько это было возможно, Максим придет.
Время шло, жизнь брала свое, мы проголодались. Кира пошла на кухню приготовить что-нибудь поесть, а я осталась в своей комнате. Сидя у окна, я пустым взглядом смотрела на противоположную стену дома. Лидочка спала. Вдруг я услышала стук в дверь, Кира впустила гостя.
– Максим! – как вспышка молнии блеснуло у меня в голове, и я побежала в прихожую. Увидев пришедшего, у меня вырвался разочарованный возглас: – Ян…
Конечно, Ян понял, что не к нему я бежала, не его я ждала, но стойко перенес мое пренебрежение и спокойно сказал то, для чего пришел.
– Лиза, я сочувствую твоему горю… Если тебе нужна какая-нибудь помощь… Любая… Я все сделаю.
– Спасибо, Ян, – тихо произнесла я и опустила голову.
Ян еще немного постоял, не дождавшись от меня больше ни слова, он вышел из квартиры, тихо закрыв за собой дверь. Я вернулась в комнату, легла на кровать, свернулась калачиком и беззвучно заплакала. Максим не пришел.
Кира приготовила ужин и позвала меня.
– Кира, ты уверена, что Максим прочитал мою записку? – с надеждой на какое-нибудь невероятное стечение обстоятельств спросила я.
– Да, Лиза. Он при мне ее открыл и прочитал.
– Он что-нибудь сказал?
– Сказал «спасибо» и все. – ответила Кира, поднимая крышку большой кастрюли. – Лиза, вы собирались печь пирог с картошкой? Я нашла очищенный картофель в миске, а вот и тесто.
– Да… Мама хотела испечь на праздник…
– Так давай испечем!
– Кира, какой пирог?! – возмутилась я.
– Лиза, твой дедушка ушел из жизни счастливым, помнишь какое у него было лицо? Вряд ли он обрадовался бы сейчас, видя, как ты убиваешься. Он прожил долгую красочную жизнь, в которой была настоящая любовь, любящие дочь и внучки. Тебе больно, но жизнь продолжается! Скоро вернется твоя мама, давай испечем для нее пирог.
Кира пыталась отвлечь меня от грустных мыслей, но ей это плохо удавалось. Я вернулась в свою комнату, а моя подруга осталась на кухне возиться с тестом. Потом Кира уложила спать Лиду и села рядом со мной на кровать.
Мама пришла вечером, измученная, с опухшими от слез глазами. Похороны состоятся через два дня.
К приходу мамы пирог был готов. Кира усадила нас за стол и заварила чай. Вот так, втроем, в тишине, мы встретили 1937-ой год.
Глава 10
На похороны дедушки пришли все мои друзья, кроме Яна. Максима я так и не видела. В душе моей была пустота. Я ходила на лекции в институт, помогала маме дома, прибиралась у дедушки в мастерской, помогала его друзьям перевести все дедушкины картины в его квартиру, но как будто все это была не я. Я потерялась в пустоте своей души… Через несколько дней после нового года я встретила во дворе маму Максима.
– Здравствуйте, Вера Васильевна.
– Здравствуй, Лиза. Мы только вчера вернулись из Москвы и узнали о твоем дедушке, соболезнуем вам. Как твоя мама?
– Спасибо, держимся…
– Я зайду к вам вечером…
– Вера Васильевна, – не смотря в ее лицо, начала я, – я давно не видела Максима…
– Теперь мы его редко будем видеть, – вздохнула Вера.
– Почему? – удивилась я.
– Два дня назад он женился и окончательно переехал в Москву… – что говорила дальше Вера, я уже не слышала, – он очень просил остаться на новый год здесь, попрощаться с друзьями, правда, я так и не поняла, с кем именно… Лиза, с тобой все хорошо?
– Закружилась голова… – с трудом произнесла я, задыхаясь, – проводите меня, пожалуйста, домой…
– Конечно! – Вера подхватила меня под руку и медленно повела к двери…
Закончился февраль, жизнь шла своим чередом, Лида уже уверенно ходила и произносила первые слова, а я все больше молчала, уходила в себя и худела. Мама водила меня к врачу, но он не обнаружил у меня никакой болезни. Одна я точно знала свой диагноз: разбитое сердце. Мне больно было потерять дедушку, но куда больнее я ощущала разбитые мечты и предательство Максима. Он никогда не любил меня, я была лишь очередной его победой, получив которую, он забыл бы через несколько дней. Дедушка спас меня от непоправимого, а Ян во всем был прав. Размолвка с Яном отдавалась в моем сердце с не меньшей болью, чем разбитые мечты. Между руинами моих красивых надежд все отчетливее начало просматриваться светлое, сильное и благородное чувство Яна, которое он готов был отдать мне, а я его не увидела. Я привыкла к нему, как к чему-то родному и уютному, и не приняла это за любовь. Я приняла за любовь букеты цветов, красивые слова, чувственные поцелуи, которые лопнули, как мыльный пузырь, не оставив следа. Истинную любовь с ее спокойствием, надежностью и доверием, я не разглядела, хоть и стояла так близко к ней. Сейчас уже поздно, я сама эту любовь разрушила…
Мои подруги беспокоились, видя, как я угасаю у них на глазах, и приняли решение во что бы ни стало увезти меня в деревню к Валиной бабушке Клаве. Валя собиралась к бабушке на неделю вместе с братьями и брала меня с собой. Кира пообещала моей маме, что будет сидеть с Лидой, когда будет нужно. Сначала я не хотела ехать, но все вместе они меня уговорили.
Бабушка Вали жила в Тосно, в пятидесяти километрах от Ленинграда, в своем деревянном доме с садом и огородом. Поездка у нас заняла примерно два часа, и за это время мы перенеслись из центра большого города в деревню. Вокруг был лес, чистый белый снег, одноэтажные деревянные дома, дым из труб, наполнявший воздух ароматом дров. Мы прошли по заснеженной тропинке и подошли к деревянному забору. Валя поставила на землю Димочку, которого несла всю дорогу, подняла секретный рычажок, и дверь открылась. Я взяла малыша за руку, и мы вошли во двор. Женя, которому тогда уже было десять лет, побежал вперед всех в дом, сообщить бабушке о нашем приезде.
Мы зашли в сени, веником стряхнули с обуви снег и вошли в дом. Баба Клава уже ждала нас, обняла каждого, малыша взяла на руки.
– Проходите, родные мои, проходите! – повела она нас в большую комнату.
В центре комнаты стоял покрытый белой скатертью стол, на котором дышали теплым паром свежие пироги.
– Мойте руки и садитесь обедать, – мягко произнесла бабушка.
Мы сели за стол и принялись за пироги. Ничего нет вкуснее горячих пирогов после прогулки на морозе! Бабушка с любовью смотрела на нас, поглощающих ее вкусные пироги, и улыбалась. Бабе Клаве тогда было восемьдесят два года, она была маленькая худенькая, но еще бодрая старушка. Свои седые волосы она аккуратно убирала под белый платок. Вся она была такая чистенькая, скромная, добрая, и дом ее был таким же, как она.
В доме было четыре маленьких комнаты, самая большая из них была столовой. Кроме круглого стола в центре, в комнате стоял диван и большой сервант, на стеклянных полках которого разместились красивый фарфоровый чайный сервиз, детские поделки и фотографии в рамочках. Остальные три комнаты были спальнями, в одной из них спала бабушка, во второй разместили Женю, а третью, в которой кроме большой кровати стоял маленький диван, отдали нам с Валей и Димочкой.
После обеда мы устроились в комнатах, постелили чистое отутюженное постельное белье, соорудили из дивана удобную кроватку Диме, чтобы он ночью не упал, и пошли на улицу гулять. Несмотря на то, что дул холодный ветер, солнце по-весеннему пригревало. Снег ослеплял своей белизной. В огороде мы слепили большого снеговика и мокрые, но счастливые, вернулись в дом. В доме было тепло и пахло печеной картошкой. Димочка весь вывалялся в снегу и сам походил на маленького снеговичка с пухлыми розовыми от мороза щечками. Мы надели сухую одежду и пошли на кухню помогать бабушке с ужином.
Вечером, закончив домашние хлопоты, мы расположились в столовой. Я села на диван поближе к печке, Женя оседлал мягкий подлокотник дивана, бабушка с малышом на коленях сидела на стуле у стола, Валя сидела с другой стороны и читала нам вслух рассказ Александра Грина «Алые паруса». В ту ночь, наверно, впервые за два месяца я хорошо спала.
Когда я утром проснулась, было еще темно, Валя и Дима спали. Я лежала и слушала звуки дома. В столовой тикали настенные часы, на кухне бабушка взбивала ложкой яйцо в алюминиевой кастрюльке. Через какое-то время с кухни начали доносится шипение масла на чугунной сковороде и аромат блинов. Я аккуратно выбралась из постели, чтобы не разбудить Валю, наощупь надела халат и пришла на кухню.
– Доброе утро, баба Клава.
– Доброе утро, Лизонька! Я тебя разбудила?
– Нет, – улыбнулась я и пошла к умывальнику.
– Вот, решила покормить вас блинами.
Я умылась, прибрала волосы и села за небольшой стол, стоявший рядом с плитой.
– Моя мама тоже иногда печет утром блины. – полушепотом сказала я и, улыбнувшись, добавила: – Я люблю просыпаться под звук взбиваемого в кастрюльке яйца.
– Самые вкусные блины достаются тому, кто раньше всех встал, прямо со сковородки! – тихонько засмеялась бабушка и стряхнула со сковороды на тарелку первый блин. – Ты любишь с маслом или со сметаной?
– С маслом, – ответила я, наклоняясь к горячему, еще живому блинчику на тарелке.
Бабушка поставила на стол масло, растопленное в мисочке, и отправила на мою тарелку блин со второй сковороды.
Так, на свежем воздухе, на пирогах из русской печки, на печеной в чугунке картошке и на румяных блинах с маслом, я начала поправляться. Бабушка мягко, как бы не заметно, втягивала меня в разговоры, в домашние дела. Я стала лучше спать, на лице все чаще появлялась улыбка.
Однажды вечером, когда мы с Валей уж легли спать и выключили свет, я рассказала ей, как обидела Яна.
– Лиза, Ян влюблен в тебя с самого детства, – прошептала Валя, – думаешь, он всех дергал за косички?
– Я ничего не видела… Мне нужны очки, – усмехнувшись, сказала я.
