Яхта олигарха. Авантюрно-приключенческий роман

– С вами такое часто случается? – интересовалась Маша, которой этот несчастный миллионер становился все более интересен.

– Если честно, в первый раз, – признался Андрей. – Забыть о такой красивой девушке! Никогда себе не прощу. Не сердись на меня… Перед кругосветкой пришлось улаживать столько срочных дел…

– Странно, что при такой беспокойной жизни вы успели обратить на меня внимание.

– Да разве это жизнь? Суета! Вот и захотелось отвлечься, пока совсем не пропал. Там, на берегу, для настоящей жизни всегда чего-то не хватает. Сначала денег, потом – времени.

– Ну, теперь-то у вас есть и то, и другое.

– Кроме главного.

– Чего же?

– Любви.

От неожиданности Маша встрепенулась и глаза ее заблестели как созвездие ее имени. А Андрей, напротив, закрыл их от изнеможения. Играть одновременно пылкого кабальеро и утомленного миллионера – это отнимало слишком много сил.

Пока Маша размышляла, что ответить на это почти признание, Андрей уснул с банкой в руке. Он действительно устал от напрасных погонь за кораблями с бездушными капитанами, и его сморило пиво, которого он выпил изрядное количество.

Маша потрогала его за плечо:

– Эй, капитан!

Но Андрей только выронил пустую банку и произнес:

– Морской порядок.

Она накрыла капитана пледом и встала за штурвал. Прямо по курсу призывно сияло созвездие Марии.

Андрея разбудил звон погремушек.

Перед поникшими в штиле парусами танцевала Маша. Она приспособила под погремушки, которые в оркестрах называют маракасами, пустые пивные банки, насыпав в них всякую мелочь. Но простота инструментов лишь усиливала очарование этого волнующего видения из сказок «1000 и 1 ночи». Маша вполне сошла бы и за Шахеризаду в своем купальнике и полотенце, обернутом вокруг талии на манер набедренной повязки. Это чудесное зрелище околдовывало, и Андрей почувствовал себя обреченным кроликом перед завораживающим танцем кобры.

Маша танцевала искусно, используя все, что ее окружало – и мачту, и лебедки и даже штурвал. Ее фигура извивалась от пламенного темперамента, бедра трепетали от страсти, а грудь, казалось, и вовсе жила своей особой жизнью. Пошлые пляски вокруг шеста в полутемных ночных клубах не шли ни в какое сравнение с этим торжеством грации. К тому же Маша танцевала для него, хотя и делала вид, что он тут не причем. Андрей видел не просто танец, а древний ритуал, обнажавший естество женщины в ее изначальной сути.

Под последние аккорды Маша сделала невероятное па и склонилась в глубоком поклоне.

Ее выступление было встречено яростными аплодисментами. Это хлопали турецкие пограничники со своего катера, незаметно причалившего к яхте.

– В чем дело? – вскочил Андрей, возмущенный нарушением таинства.

– Данс! – кричали довольные пограничники. – Давай-давай!

Маша была удивлена не меньше Андрея.

– Кто это? – спросила она, снимая полотенце и надевая платье.

– Береговая охрана, я полагаю.

– Что им нужно?

– Просят продолжить шоу.

– Это была простая разминка, – объяснила Маша. – Мне нужно поддерживать форму. Иначе с работы выгонят.

– Такое не часто увидишь.

– Матушка! – нажимая на второй слог кричали пограничники, привыкшие называть так всех русских женщин со времен эмигрантской волны прошлого столетия. – Данс!

– Нашли матушку, – сердилась Маша. – Я им в дочки гожусь!

– Все, все, – замахал руками Андрей. – Отчаливайте!

Пограничники обиделись и из восторженных поклонников мгновенно преобразились в строгих блюстителей закона.

– Паспорт! – заорал, видимо, главный, положив руку на кобуру пистолета.

– Пожалуйста – переменил тон Андрей, опасаясь, что образ процветающего олигарха мог быть легко погублен протоколом о нарушении границы. – Сейчас принесу.

Андрей спустился в каюту. А пограничники тем временем пристрастно изучали Машу, цокали языками, прищелкивали пальцами и приглашали в Стамбул:

– Гель! Гель Истанбул!

Их навязчивость не требовала перевода, как не требовал его и язык танца, которым Маша поразила турок.

Андрей вернулся с паспортом моряка. Главный изучал его, часто оглядываясь на Машу и продолжая восторженно цокать. Паспорт Андрея его не заинтересовал. Он вернул его хозяину и кивнул на Машу.

– Матушка паспорт?

– Я его потеряла, – сказал Маша. – По дороге выпал. Штормило.

– Паспорт нет? – насторожился пограничник. – Эмигрейшен?

Последнее предположение он высказал с нескрываемой радостью.

– Она не эмигрантка, она со мной, – сообщил Андрей. – То есть я ее подобрал… Кораблекрушение! Ship-wreck! – Андрей перешел на английский, которому выучился за время плаваний на торговых судах. – Yesterday! Вчера!

– Дюн! – кивнул пограничник. – Понимаю! Можно говорить русский. Гель, матушка!

Он галантно протянул руку, предлагая девушке сменить борт.

– Я никуда не пойду! – пряталась за Андрея Маша.

– Нет проблема! – пограничник то прикладывал руку к сердцу, то хлопал себя по погонам, заверяя, что все будет официально и по всем правилам, стоит лишь позвонить в русское посольство. И добавил на английском: – Officially! Russian embassy! Telephone! All will be good!

– Они обязаны снять тебя с борта, – убеждал Андрей. – Обещают, что передадут в наше посольство.

– Да понимаю я, что они говорят! – упиралась Маша. – Может, повернем обратно, пока не поздно?

– Раньше надо было думать. Кто тебя просил переть до Босфора?

– Но ты спал! – возмущенная Маша забыла о церемониях и перешла на «ты».

– Вздремнул немного… Сама знаешь, как пиво действует.

– Я шла точно по курсу. По созвездию!

Пограничник поднялся на яхту, чтобы помочь Маше перебраться на катер.

– Please! – настаивал он, беря ее за руку.

Андрей одернул руку пограничника. В ответ его коллеги передернули затворы автоматов.

– Ест конфликт – ест якта арест, – пригрозил пограничник.

– Ты не волнуйся, – успокаивал Машу Андрей. – В Стамбуле я свяжусь с нужными людьми. Полетишь домой первым классом.

– Не волнуйся? – негодовала Маша. – Притащил меня за тридевять земель и мною же хочешь откупиться? Да был бы ты настоящий мужик, а не олигарх конченый, ты бы им по сотне баксов в зубы и всего делов! А паспорт мне бы на самолете доставили! С охраной!

– Ты не права, Маша!

– Пошел ты… в свою кругосветку! Чтоб тебя акулы сожрали!

Маша схватила свою сумочку и решительно перешагнула на борт пограничного катера.

– O-key, – удовлетворенно кивнул пограничник.

Затем он прошелся по палубе, оценивающе разглядывая ее оснащение. Постучал ботинком по коробке с пивом.

– Контрабанд?

– Пиво, Beer, – объяснял сникший Андрей и указал на логотип на коробке. – Реклама!

Андрей открыл банку и протянул пограничнику. Тот отпил, посмаковал и заявил:

– Много реклам! Контрабанд!

– Сейчас будет меньше, – пообещал Андрей и перебросил коробку на катер, в руки давно ждавших этого пограничников.

– Контрабанд, – настаивал главный.

На катер перелетела еще пара коробок.

Пограничник перебрался к своим и под аккомпанемент открываемых банок помахал Андрею рукой:

– Welcome!

Андрей смотрел вслед удаляющемуся катеру и не знал, стоит ли радоваться такому обороту дела. В смысле его потенциального перерождения в олигарха это был лучший выход. Но он им еще не стал, и его предательски мучила совесть обычного человека. Такую девчонку отдал, да еще пивом приплатил. А все оно, пиво… Не заснул бы ночью – может, встретил бы знакомого капитана.

Андрей взял бинокль и отыскал катер. Он медленно шел вдоль вереницы огромных судов, ждущих своей очереди на проход через Босфор. Наконец Андрей увидел и Машу. Она танцевала! Не так страстно, как на яхте, но все же слишком красиво. Турки хлопали и любовались женщиной, напрочь позабыв служебные обязанности.

Затем Андрей узрел еще более печальную картину. Маша сама открывала банки с пивом и грациозно, в ритме танца, подавала их зрителям. Турки были вне себя от восторга и всем своим видом обещали Маше покровительство. Нет паспорта? Пустяки! Лишь бы танцевала. Зачем такой женщине паспорт? Она и без него приятнее тупых законопослушных мигрантов. Все эти бумажки – глупая формальность. А они – не формалисты. Они утонченные ценители танца и дамских прелестей.

Внутреннюю борьбу олигарха с обычным смертным прервал усиленный мегафоном голос:

– Лоцман нада?

Это был другой катер, поменьше, с которого Андрею предлагали помощь в проводке через Босфор. Сам пролив считался международными водами и за проход через него денег не брали. Но эту досадную несправедливость с успехом компенсировали навязчивые лоцманы.

– Обойдусь! – огрызнулся Андрей.

– Икиюз! – кричали в мегафон. – Двеста доллар!

– Нет! – замахал руками Андрей. – Не надо!

Андрей был уверен, что пройдет Босфор без посторонней помощи. Тем более что денег у него действительно не было. Турок равнодушно пожал плечами и указал на длинную вереницу судов:

– Ты – потом. Ждат нада.

Андрею ничего больше не оставалось. Но мысль о Маше не давала ему покоя. Если бы он юркнул в пролив и потерял пограничный катер из виду, могло бы и полегчать. А тут он вынужден был наблюдать тягостную картину. Маша продолжала развлекать пограничников, а те все больше воспламенялись, подогреваемые конфискованным пивом.

Чтобы отвлечься, Андрей достал конверт, который ему всучили перед отплытием. Он надеялся обнаружить в нем ответы на некоторые вопросы, включая разъяснения про неожиданную попутчицу. Кроме чеков и паспорта, в конверте была записка от босса, но про Машу в ней ничего не говорилось. Босс обещал подарить ему яхту, если он совершит кругосветку, и напоминал о деньгах, которые ждали его в Панаме и Австралии. Насчет Австралии имелась приписка. Чтобы получить солидную сумму от партнеров босса, Андрей, вместе с чеком, должен был передать им коробку с образцами пива для рекламных целей. Эта коробка была помечена рисунком кенгуру и помещена в дальнем углу яхты.

Андрей не придал записке особого значения, но, на всякий случай, положил ее, вместе с чеками, в сейф, встроенный в переборку за часами. После чего поднялся наверх и принялся разглядывать живописную панораму Босфора, который вел к древнему Стамбулу. Впрочем, до Стамбула было еще далеко, он располагался по обоим берегам пролива у выхода в Мраморное море. А здесь, у входа в Босфор, как стадо у водопоя, теснилось множество танкеров, контейнеровозов и паромов, не считая прочей плавающей мелочи. Это было любопытное зрелище, но мысли Андрея вновь и вновь возвращались к Маше. Ему вдруг показалось, что праздник на катере закончился. Убитый мрачными предчувствиями, Андрей навел на него бинокль. На борту никого не было видно, но катер быстро приближался к большому теплоходу. На корабле в панике суетились матросы, подавая сигналы и пытаясь предотвратить столкновение. Но катер мчался прямо на них, не сбавляя скорость.

Андрей забеспокоился. Он уже несколько свыкся с гадкой мыслью, что Маше приходится кого-то развлекать, но кораблекрушение могло обернуться еще более ужасными последствиями.

Когда суда столкнулись, вокруг начался грандиозный переполох. Катер получил повреждение и стал тонуть. Загудели суда, заревели сирены, а затем появился спасательный катер, с которого начали прыгать в воду спасатели-аквалангисты.

Андрей впился глазами в бинокль, но вдруг услышал поблизости голос Маши:

– Помоги!

Андрей перегнулся за борт и увидел Машу, пытающуюся взобраться на крутой борт яхты. Андрей перестал что-либо понимать, но руки сами делали то, что нужно. Он опустил трап, а затем и сам спрыгнул в воду, чтобы помочь девушке.

– Ты цела? – волновался Андрей, подталкивая Машу вверх.

– Я-то в порядке, – тяжело дышала Маша, передавая Андрею свою сумочку, которую она умудрилась не потерять. – А турки как?

– Катер пошел на дно.

– Надеюсь, в воде они проснулись, – сказала Маша, взобравшись на борт и стаскивая с себя мокрое платье.

– Что там случилось? Я, честно говоря, перенервничал.

– Неужели?

Маша спустилась в каюту, сняла купальник и завернулась в простыню. Затем вернулась на палубу и повесила купальник сушиться, а заодно и денежные купюры, которыми пограничники, следуя древней традиции, наградили танцовщицу.

– Пора сниматься с якоря, – торопила Маша.

– В пролив не протолкнешься, – покачал головой Андрей, стаскивая с себя мокрую одежду.

– Самое время! – настаивала Маша. – Пока эти бегемоты будут топтаться у входа, мы как раз и проскочим!

Андрей почувствовал, что Маша права. Переполох еще не улегся, и был шанс проскользнуть в пролив. Неизвестно было, как поведут себя пограничники, когда их приведут в чувство. Так что стоило попытаться.

Они вошли в пролив под сердитый рев остановленных крупнотоннажных судов и легкой бабочкой полетели между пологими берегами Босфора, подгоняемые ветром и попутным течением.

– Так что же там случилось? – допытывался Андрей.

Маша приводила себя в порядок и отмалчивалась. Но затем не выдержала и призналась, что подмешала в пиво снотворное, которое оказало на непривычных к подобным методам пограничников сокрушительное действие. Они заснули как младенцы, не допив коробку пива и не дождавшись окончания представления, устроенного Машей.

К словам Маши Андрей отнесся с подозрением. Он слышал, что такими способами коварные путаны обирают наивных любителей приключений до нитки, а затем и исчезают. Но Маша заявила, что она вовсе не путана, и что зелье это использует только если слишком навязчивые посетители, путая кабаре со стриптиз-клубом, пытаются затащить ее в постель, хотя правилами это запрещено. Но бывают посетители, которым законы не писаны и которым хозяйка кабаре просто боится отказать. Как, например, владельцу этой яхты.

– А я думал, их сразил твой репертуар, – сказал Андрей, чтобы сменить неприятную тему.

– И то, и другое.

– Где ты научилась так танцевать?

– Длинная история, – пожала плечами Маша. – Сначала ходила на художественную гимнастику, пока ко мне не стал приставать тренер. Этот маньяк специально заставлял нас делать долгие мостики, чтобы получше все разглядеть. В конце концов, я не удержалась и так его исцарапала, что он потом долго лечился, а меня выставили из спортивной школы

Упрямый блеск, которым загорелись глаза Маши, делал ее похожей на пуму, изящную дикую кошку, выдрессированную в неволе, но готовую при первой возможности отвоевать свое место в мире. Ее заставляли выполнять трюки, но добиться от нее покорности было невозможно.

– Мама решила, что сделает из меня переводчицу, она английский преподавала. Таскала меня по всяким вечерам дружбы, для практики. Я даже призы брала на олимпиадах, – продолжала Маша. – Но мне очень хотелось танцевать, и мама отвела меня в хореографический кружок при морском клубе. Там была такая славная женщина, Анна Георгиевна. Она раньше в ансамбле Моисеева танцевала, а потом вышла замуж на военного моряка и переехала к нам. Чего только мы не выплясывали. Танцы народов мира, в общем. На фестивалях побеждали. Но дисциплина была суровая. Занятия до упаду и никаких мальчиков. Я уже в балерины собиралась, но вдруг умер папа, и мне пришлось остаться, хотя мама и отпускала. А когда Анна Георгиевна с мужем уехала на Северный флот, меня попросили занять ее место. Ну а потом морской клуб закрыли. Там теперь ресторан. Зато открылись разные ночные клубы, кабаре, а девочек учить некому. Вот и пришлось…

Маша вытряхнула из сумочки ее содержимое. Промокшие мелочи ее не интересовали.

– Мой телефон! – воскликнула она. – Пограничники его не вернули!

– Наверное, утонул вместе с катером, – сказал Андрей.

– Но мне нужно позвонить!

– Сожалею, – пожал плечами Андрей. – Свой я оставил дома. Из принципа. В настоящей кругосветке это лишнее.

Берега легендарного Босфора пестрели красными крышами домов, зубчатыми стенами крепостей и стрельчатыми минаретами. Воды пролива бороздили суда всех видов: от огромных танкеров до яхт, катеров и антикварных рыбацких фелюг, снабжавших прибрежные поселения морской живностью. Трудно было представить, что бы творилось в проливе, если бы все капитаны сами решали, как по нему двигаться.

Андрей скоро убедился, что лоцманы не зря предлагали свои услуги. Пролив то раздавался в ширину, то сужался так, что судам становилось тесно. К тому же Босфор извивался как змея, пряча за каждым поворотом встречные суда и другие неожиданности. Яркие буи предупреждали об опасности, но не сообщали, как ее избежать. Тысячи лет Босфор оставался сколь важным, столь и опасным морским проливом, потому что был еще и кладбищем погибших кораблей, которые усеяли его дно в ходе многочисленных войн. Кое-где торчали их ржавые мачты.

Андрею пришлось сбавить ход и идти почти на ощупь. Но затем он пристроился в фарватер танкера и старался не отставать, хотя сделать это, имея лишь паруса, а не мощные моторы, было делом нелегким. Увлеченный борьбой с кознями Босфора, Андрей совсем позабыл про Машу. Но она сама напомнила о себе.

– Не мешало бы поставить зеркало заднего вида. Как на машине.

Андрей оглянулся – на них надвигался высокий нос круизного теплохода. Андрей прибавил скорости и юркнул в сторону.

Сердито гудя, лайнер обогнал яхту. С борта свесился лоцман, который предлагал свои услуги у входа в Босфор. Лоцман презрительно усмехнулся и сплюнул в сторону яхты. На поднятых лайнером волнах яхту закачало так, что стоявшая на палубе коробка опрокинулась, и банки покатились за борт.

– Совсем обнаглели! – сердился Андрей, с трудом возвращая яхту на прежний курс. – Только и думают, с кого бы чего содрать.

– И где же твой Стамбул? – спросила Маша, окончательно переходя на «ты» после пережитых волнений.

– Скоро будем на месте, – пообещал Андрей.

Берега Босфора снова раздались, открывая перед путешественниками дружеские объятия Стамбула.

Древний город был великолепен. Знаменитые мечети возносили в небеса беломраморные минареты, на взгорьях царили дворцы, красовались современные отели, а через пролив был перекинут огромный мост, по которому двигался нескончаемый поток автомобилей.

Но любоваться красотами могла только Маша. Андрея измучили паромы, беспрерывно перевозившие людей через пролив между азиатской и европейской частью Стамбула, и рой мелких суденышек, с которых Андрею предлагали всевозможные яства и напитки. Даже получив отказ, они не отставали, потому что бесплатно поглазеть на прогуливающуюся по палубе полуобнаженную красотку тоже было удачей.

Маша и не думала прятаться от вожделенных взоров, и даже исполнила небольшую танцевальную программу, которую можно было бы с успехом показывать в местных заведениях под названием «Виват, Стамбул!». Он же Византий и Константинополь, в зависимости от исторических предпочтений.

Миновав второй, еще более грандиозный мост через Босфор, Андрей свернул вправо. Это была бухта Золотой рог, в которой собирались яхтсмены со всего мира. И в самом деле, яхт здесь было множество. Со стороны даже могло показаться, что здесь стартует парусная регата. Но, войдя в бухту поглубже, Андрей понял, что яхты курсируют сами по себе, без определенного порядка.

Вдоль берега пестрели флаги марин – яхтенных клубов со своими причалами, у которых трепетали на ветру сотни парусов. Между маринами попадались рыбацкие пристани. У одной из них скакала на волнах старая байда, уставленная раскаленными жаровнями, на которых готовилась свежевыловленная рыба. Расторопные официанты ловко перескакивали с качающейся палубы на пристань, где располагалось что-то вроде закусочной. Этот аттракцион привлекал множество туристов и торговля шла бойко.

– Балык! Балык! – орали повара, переворачивая рыбу на решетках.

Балык по-турецки означал просто рыба. Еще шипящая от жара, она подавалась на тонких лепешках, а на столиках стояла соль и высились горы нарезанных лимонов, соком которых клиенты щедро поливали рыбу.

– Неплохо бы пообедать, – вздохнула успевшая проголодаться Маша.

– Некогда, – ответил Андрей, занятый поиском подходящего причала.

Он и сам был бы не прочь перекусить, но отсутствие собственных денег и необходимость поддержания образа аскетичного мореплавателя не позволили бы ему это сделать, даже если бы его угостили бесплатно. Он только отхлебывал пива, отгоняя навязчивую мысль о том, как хорошо под это самое пиво идет жареная рыба. С другой стороны, чувство голода делало его все более твердым в намерении поскорее спровадить Машу домой, продать яхту и… Тогда уж он сполна насладится кулинарными изысками экзотического Стамбула.

Андрей выбрал причал посвободнее и начал швартоваться. На причале тут же появился мальчишка с длинным багром. Он упер его в борт яхты и потребовал денег за швартовку:

– Money!

– No money, – изо всех сил улыбался ему Андрей, предлагая взамен пиво.

– Money! – настаивал турчонок.

Андрей очертил в воздухе большую дугу и попытался объяснить:

– Кругосветное плавание! Round-the-world!

– Goodby! – ответил мальчишка, что в данном случае означало «Проваливай!» и попытался оттолкнуть яхту от причала.

– Позови босса! – велел Андрей, уверенный, что солидарность настоящих моряков поможет уладить это небольшое недоразумение. – Босс! – втолковывал он турчонку.

Тот что-то смекнул, бросил багор и куда-то убежал. Но вскоре вернулся с полицейским.

– Босс! – объявил мальчишка, показывая на полисмена.

Андрей немного растерялся и оглянулся на Машу, которая делала вид, что безмятежно загорает в шезлонге.

Полицейский с уважением оглядел яхту и показал большой палец. Андрей угостил его пивом. Полицейский принял банку, передал ее мальчишке и протянул руку за другой. Андрей дал ему еще пару банок и тоже показал большой палец. Безмолвные переговоры продвигались успешно, но их перспектива Андрея очень беспокоила. В ответ на яростную жестикуляцию Андрея полицейский только недоуменно разводил руками:

– Эфенди? – так турки обращались ко всем, кто мог заслуживать хотя бы небольшого уважения.

Затянувшийся диспут привел Машу к заключению, что это вовсе не босс, имеющий право принимать серьезные решения вроде согласия на бесплатную швартовку. И она попробовала объясниться сама.

– Russian tourists! То есть яхтсмены! Где у вас тут начальство? Мне срочно нужно в российское посольство.

Из легкой постройки появился светловолосый молодой господин в панаме и шортах. Он зевнул и закурил сигарету.

– Гранд босс! – гордо объявил турчонок. – Амир!

– Наконец-то! – обрадовался Андрей и громко сказал. – No money! Но есть пиво.

Гранд босс задумчиво докурил сигарету и заговорил по-русски:

– У меня тут орать не принято.

– Вы – русский? – обрадовался Андрей.

– Русский – не русский. Какая разница? Для меня все клиенты одинаковые. Лишь бы платили.

– Амир – это ваше имя? – спросил Андрей.

– По-турецки это просто начальник, но мне так проще.

– Видите ли, мы совершаем кругосветное плавание.

– Без денег? – усомнился Амир. – На такой яхте?

– Нравится? – с надеждой спросил Андрей.

– Видали мы и покруче.

– Здравствуйте, – улыбнулась ему Маша.

Русский турок приподнял панаму и с интересом уставился на девушку:

– Добро пожаловать.

– У нас временные проблемы с наличностью, – начал было Андрей.

– Карточки не принимаем, – оборвал его владелец клуба.

– Может, возьмете пивом? – Андрей кивнул на свои коробки.

– По бартеру не работаем.

– Вы попробуйте, – Андрей достал банку и протянул Амиру. – Высший сорт!

Тот с подозрением повертел банку в руках.

– Капитан на этом пиве всю кругосветку пройти собирается, – сообщила Маша.

– На пиве?! – удивился Амир и раскатисто захохотал.

– Что в этом смешного? – спросил Андрей, напуская на себя оскорбленный вид.

Насмеявшись вдоволь, Амир отдал банку турчонку.

– Ну-ну…

– У вас телефон есть? – поинтересовалась Маша.

– Само собой. У меня солидный яхт-клуб.

– Можно позвонить в наше посольство?

– Посольство в Анкаре. Но здесь имеется консульство. А что, какие-то проблемы?

– Так, ерунда. У меня паспорт… волной смыло, вместе с мобильным телефоном.

– Да ну?!

– Даме нужно вернуться домой. Срочные дела, – сказал Андрей.

– Вы, значит, в кругосветку, и вдруг срочные дела?

– Представьте себе, – улыбнулась Маша.

– Бизнес, – пояснил Андрей.

– Бывает, – согласился владелец яхт-клуба. – Я тоже на неделю приехал, позагорать. И уже лет десять греюсь на турецком солнышке.

– Неплохо греетесь, я вижу, – понимающе улыбнулся Андрей.

– Пока не жалуюсь. – Он достал мобильный телефон и набрал номер. – Алло! Тут наша соотечественница паспорт потеряла. Ее можно отправить домой? Вы уж постарайтесь. Такая симпатичная девушка, просто жалко… Почему завтра?