Читать книгу АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам (Валерий Шанин) онлайн бесплатно на Bookz (3-ая страница книги)
bannerbanner
АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам
АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам
Оценить:
АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам

5

Полная версия:

АВТОСТОПОМ по Америкам и Европам

Выбравшись из машины на пересечении 75-го и 10-го интерстейт хайвэев, я начал автостопить у въезда, как это и положено по правилам, но моего терпения хватило ненадолго. Выйдя на хайвэй, я попал на один из скоростных участков дороги, где ехать медленнее тридцати миль в час запрещено, а останавливаться можно лишь в самом крайнем случае. И все-таки стального цвета «Мазда-космо» замигала поворотником и стала выворачивать на обочину. Остановиться ей удалось только метров через пятьдесят.

– Здесь голосовать запрещено! – открыв правую переднюю дверцу, крикнул мне молодой парень, сидевший за рулем. Я сделал вид, что не понимаю, о чем идет речь.

– Ладно! Давай садись быстрее!

Я уже забрался в машину, но он все возмущался:

– Нашел где голосовать! Ладно бы нарвался на хайвэй патруль, а мог бы и под колеса угодить: машины здесь несутся как бешеные. Не дай бог, какую-нибудь случайно вынесет на обочину – видел, сколько мне пришлось тормозить? – мокрого места от тебя не останется… Сейчас на дорогах такое сумасшедшее движение, что хитч-хайкерам не позавидуешь.

– Ты сам когда-нибудь автостопом?

– Нет. Но если вижу на дороге хитч-хайкера, обязательно останавливаюсь. Правда, сейчас это бывает редко. Потеряли мы, американцы, любовь к романтике автостопа. Мне почему-то попадаются одни иностранцы. Недавно я подвозил студента из Новой Зеландии. Он, как и ты, собирался доехать автостопом до Калифорнии.

Водитель и сам оказался студентом. Учится в университете штата Джорджия на химика-технолога. Родители помочь не могут, деньги на учебу приходится зарабатывать самому, а на занятия ходить по вечерам, и полный курс он закончит лет за десять. Сейчас тяжело, но он считает, что старается не зря: зарплата инженера-химика не меньше ста тысяч долларов в год.

Возле Таллахассе я вышел и опять стал голосовать прямо на хайвэе. Когда возле меня затормозила машина с калифорнийским номером, я обрадовался, что попался супердальнобойщик. За рулем действительно был калифорниец, но теперь уже бывший: вышел на пенсию и переехал во Флориду подальше от лос-анджелесской пыли и грязи…

По Алабаме я ехал с пожилым седым мужчиной в строгом черном костюме. Водитель рассказывал о своей жизни, о том, как работал автомехаником, плотником, лесорубом, пожарником… и неожиданно сообщил:

– А теперь я – министр.

Надо же – министр! По виду не скажешь. Да и машина – не «Кадиллак». Вскоре выяснилось, что опять подвел мой английский, потому что, заметив мое недоумение, «министр» пояснил:

– Да нет. Министр – это не только гражданский чиновник. Я вообще человек не светский, а священник «Свободной Евангельской Церкви».

«Голубая» луизиана

Возле Нового Орлеана хайвэй разветвляется: одна дорога идет через город, другая – в обход. Я не знал, какую выбрать, но проблема решилась сама собой – рефрижератор, на котором я ехал, повернул к центру, в даунтаун.

10-й интерстейт хайвэй пересекает Новый Орлеан с востока на запад. Мы гоним по городу без остановки – дорога идет по высоко поднятой над улицами эстакаде. Километр, другой, десятый… Сначала под нами плещет река, потом темные ночные кварталы окраин, наконец, пульсируют огни реклам на широких бульварах…

Неожиданно водитель свернул с оживленного хайвэя на какую-то глухую улочку:

– Все. Приехали.

Я вылез из машины, огляделся по сторонам и понял, что попал в негритянское гетто. Действительно, приехали…

Невдалеке мигал неоном даунтаун, высоко над головой шумели проносящиеся по интерстейт хайвэю машины, а здесь было тихо и мрачно, в паре шагов от слабо светящихся фонарей уже ничего не увидишь.

Заблудиться я не боялся – ориентиром служил хайвэй. Но вот местные ребята не внушали мне доверия. Завидев прохожего, я заранее напрягался, готовясь к обороне или, на худой конец, к бегству. Но скоро я понял, что они тоже относятся ко мне с опаской. И представил себя со стороны: белый парень… ночью… в гетто… с сумкой на плече, возможно вооруженный; может, он – маньяк, который только и ждет, когда его начнут задирать, чтобы открыть стрельбу… Эта мысль меня несколько приободрила.

Я все шел, шел. Вдруг из-за поворота выскочило несколько полицейских автомобилей. Резко затормозив, они перегородили и мостовую, и тротуар. Из машин высыпали «копы» (так в Штатах называют тех, кто служит в полиции). Свернуть было некуда… Когда я подошел совсем близко, меня ослепили лучи сразу нескольких ручных фонариков. Пауза затянулась, но меня ни о чем не спросили. Видимо, на них произвело благоприятное впечатление то, что я не черный. Я тоже в разговор вступать не стал и очень медленно прошел между ними.

Когда я наконец выбрался из гетто, то попал в район, плотно застроенный заводами, складами, бараками, ангарами… Рядом проходила железная дорога. Наверняка, все это охраняемая территория. Еще подстрелят, приняв по ошибке за вора… Я понял, что здесь мне тоже не удастся найти спокойное место для ночлега, и пошел дальше.

Окраина Нового Орлеана. Рядом со мной остановился красный спортивный автомобиль. Я попытался открыть дверцу, но она оказалась запертой изнутри. Водитель, которого в темноте я не смог разглядеть, чуть опустил стекло:

– Куда идешь?

Я ответил просто:

– В Техас. (Это все равно, что ночью на выезде из Москвы встретить человека, который идет в Белоруссию!)

Мой ответ, похоже, никакого впечатления на водителя не произвел, и он продолжал допытываться:

– Оружие есть?

– Что-что? – От неожиданности я не понял вопроса.

– Что-что! Нож, пистолет?

Я усердно похлопал себя по пустым карманам и, чтобы окончательно убедить его в своей благонадежности, сообщил: – Да русский я! Из Москвы! Это и оказалось самым сильным аргументом в мою пользу… Только сев в машину, я смог разглядеть водителя: красивый, атлетического вида негр; могучая мускулатура прямо распирала майку. Надо же, такой лось, а дверцу побоялся открывать! Парень стал меня о чем-то спрашивать на местном сленге. Увидев, что я не понимаю, выразился вполне определенно:

– Homosexual? (Гомосексуалист?)

Вот значит как… Теперь ясно, почему он остановился сам. Увидев мое ошарашенное лицо, он не стал навязываться. А я постарался побыстрее перевести разговор на другую тему. То, что я учусь на психолога, его очень заинтересовало:

– А вот ты мне скажи, гомосексуализм – это болезнь или нет? Обрадовавшись, что разговор перешел от практики к теории, я был готов читать ему лекцию всю дорогу, но вскоре он меня перебил:

– Так все-таки, могут вылечить от гомосексуализма или нет? Всю дорогу до Батон-Ружа он возвращался к этой теме, но ни какой двусмысленности в его поведении не было.

Когда я вышел из машины в Батон-Руже, было часов пять утра. После бессонной ночи я буквально падал с ног от усталости. В поисках места, где можно было бы спокойно провести оставшиеся до рассвета несколько часов, я неожиданно вышел на берег реки.

Обычно хитч-хайкер не берет с собой много денег, не собираясь питаться в ресторанах и ночевать в отелях (часто ночь застигает его в чистом поле). Он должен уметь приспосабливаться к любым условиям. Чтобы почувствовать себя действительно свободным человеком, нужно понять: все, от чего зависит выживание, – это не какие-то внешние вещи, а внутренний психологический настрой. Самое главное – уверенность в себе.

Во время путешествий автостопом по Советскому Союзу мне ни разу не приходилось ночевать в гостиницах – только под открытым небом: в стогу сена под Курском, на пляже в Крыму, под проливным дождем в лесопосадке возле Кишинева, на куче репчатого лука в кузове КамАЗа недалеко от Туапсе, в окружении шакалов на склоне горы на Кавказе, в беседке на окраине Киева, на кукурузном поле возле Запорожья… Короче говоря, в самых разных, зачастую не подходящих для ночлега местах.

А после месяца путешествия по Америке я оказался вынужден ночевать под открытым небом в первый раз. Тогда, в марте, было, к счастью для меня, почти так же тепло, как в Крыму летом.

В Америку я прилетел налегке: не только без спального мешка, но даже без рюкзака. Мог бы и с пустыми руками. Но тогда труднее автостопить: все-таки хитч-хайкер не бродяга, которому неважно, как его воспринимают со стороны. Хитч-хайкер должен следить за своим внешним видом. Поэтому просто необходимо иметь с собой умывальные принадлежности и чистую одежду.

Туристы любят ночевать с комфортом. В принципе против комфорта и я не против, если ради этого не приходится таскать целыми днями на себе тяжеленный рюкзак. Но если приходится выбирать, то я скорее откажусь от комфорта и тяжелой поклажи. Среди туристов же редко кто способен на такое пренебрежение к походному снаряжению.

Однажды мне попалась книга французского путешественника Лео Песселя «Путешествие в Мустанг и Бутан». В ней автор пишет о своих странствиях по Тибету, по местам, где до него не бывал ни один европеец. Казалось бы, к путешествию в такой район нужно готовиться с особой тщательностью. Но автор доказал, что не снаряжение важно, а уверенность в своих силах и оптимизм. Готовясь к путешествию, Лео Пессель купил примус. И только когда забрался высоко в горы, выяснилось, что он забыл взять горелку, без которой примусом пользоваться невозможно, – пришлось его выбросить. А новую палатку случилось первый раз устанавливать во время сильнейшей грозы. Лео распечатал магазинную упаковку, преспокойно достал инструкцию и при свете фонарика взялся внимательно ее изучать…

Большинство хитч-хайкеров принадлежит к племени «бродяг-романтиков», которые занимают промежуточное положение между туристами и «профессиональными» бродягами. Так же как и туристы, они не все время в пути, а посвящают этому только свободное время. С «профессиональными» бродягами их роднит стремление к полной свободе, отсутствие четкого, заранее выбранного маршрута и минимум снаряжения. Главный принцип экипировки настоящего хитч-хайкера: если вещью не пользуешься ежедневно – она в дороге не нужна.

Один мой товарищ пришел к выводу, что, по крайней мере летом, тяжелый рюкзак с палаткой и спальным мешком с собой брать нечего и странствовал налегке, устраиваясь на ночлег прямо на голой земле в «позе зародыша»: надев на руки и на ноги по полиэтиленовому пакету, сворачивался калачиком и ложился на бок. Он утверждал, что в такой позе потери тепла минимальны и спать можно без риска простудиться.

Все эти мысли и воспоминания пронеслись в моей голове, когда я, практически на ощупь искал под деревьями на берегу реки сухое и достаточно мягкое местечко. Найдя его, я завалился спать. Несколько часов крутился с боку на бок, стараясь сохранить тепло. Нельзя сказать, что было особенно приятно, но до рассвета дотянул.

Когда утром я достал свою карту, неожиданно понял, что река, на берегу которой провел остаток ночи, – Миссисипи!

Как только стало достаточно светло, я вернулся на хайвэй. Через реку переброшен гигантский мост. Голосовать перед ним наверняка запрещено. Попытался перейти пешком, но мост оказался чисто автомобильный: пешеходной дорожки нет и в помине, ограждения тоже, только небольшой бортик сантиметров тридцать высотой. Машины несутся с бешеной скоростью, того и гляди зацепят ненароком. Мне это не понравилось. Уж лучше голосовать, нарушая правила, чем попасть под колеса или свалиться в воду с двадцатиметровой высоты.

Двое работяг, ехавшие в пикапчике, освободили для меня местечко в кузове. Там, среди куч строительного хлама, я и устроился. Мы переезжали реку по самому краю моста, и я запросто мог вывалиться прямо в воду.

Сразу же за мостом машина сворачивала, и мне пришлось выйти на повороте. Там, несмотря на раннее время, стоял хитч-хайкер. Судя по его изрядно замусоленной одежде, это был «профессиональный» бродяга.

Мы разговорились. Оказалось, он собрался в Калифорнию – на время туристского сезона устроиться поработать в какой-нибудь ресторанчик. На дорогу от Нового Орлеана до Батон-Ружа у него ушло целых три дня. И неудивительно: мало кто захочет взять к себе в машину такого потрепанного субъекта.

– А голубые к тебе не приставали? – спросил он неожиданно. Я не стал рассказывать о своей ночной встрече и поинтересовался:

– А что, здесь это часто бывает?

– Да. Говорят, в этой чертовой Луизиане только они и подвозят хитч-хайкеров.

Ну надо же! А я-то думал, что этой ночью попал в машину к гомосексуалисту случайно.

– А к тебе приставали? – спросил я своего случайного знакомого.

– Ко мне нет, но многие знакомые жаловались…

Мы проболтали довольно долго, но за все это время мимо прошло всего несколько машин. К тому же двоим (а тем более с таким бродягой) труднее уехать, чем одному. Судя по указателю, ближайший въезд на хайвэй через одну милю. Может, там легче голосовать?

Я попрощался с «коллегой» и за полчаса дошел вдоль хайвэя до следующего въезда. Там были заправочная станция и ресторан, но машины к ним сворачивали редко, а по интерстейт хайвэю автомобили проносились один за другим. Вступать в конфликт с местной полицией настроения не было, поэтому я стоял где положено – перед знаком.

Только через два часа удалось остановить продуктовый фургон. За рулем – судя по виду – итальянец.

– Mama mia, ты такой чистенький. Это хорошо. А то бы я тебя не взял.

Едва я устроился на сиденье, он тут же протянул руку и провел ею по моим джинсам, как бы смахивая невидимые пылинки. Я вспомнил разговор с бродягой и на всякий случай отодвинулся подальше. Опять, что ли, голубой?

Опять! Однако живой интерес он проявил не к теории, а к практике. Я стал отказываться:

– Что-то не хочется. Да и потом, я человек семейный.

Мои аргументы никакого впечатления не произвели, итальянец становился все настойчивее:

– Жена и у меня есть. Семья семьей, секс сексом. Ты только попробуй – словишь кайф. Гарантирую.

Пришлось отбиваться. Прямо хоть из машины выпрыгивай. Ну, зануда! Еле дождался поворота с 10-го интерстейт хайвэя и – вылетел из машины.

Лучшее место для хитч-хайкинга – Техас

Хитч-хайкеров я встречал самых разных: мужчин и женщин, молодых и старых… Однажды в России познакомился с автострпщиком-горбуном, тот достаточно быстро добрался из Москвы в Крым. Заняться хитч-хайкингом может любой. Но все-таки есть и достаточно жесткие требования к внешнему виду. В первую очередь это касается одежды.

Она должна быть не только практичной, но и достаточно приличной на вид, по возможности чистой. В шикарной одежде, на мой взгляд, автостопить тоже не стоит – могут и ограбить.

Практика показывает, что охотнее всего подвозят студентов и солдат. Зная это, некоторые хитч-хайкеры специально надевают военную форму или майку с эмблемой университета. Вот и я в Америке «работал под студента»: голосовал в майке, купленной в университете Гейнсвилла…

Луизиана. До границы Техаса около сотни миль. Кто же остановится на этот раз, неужели опять «голубой»? Тормозит машина. Ну, слава богу, по крайней мере на этот раз гомосексуальные притязания мне не грозят: за рулем женщина, интеллигентная, лет пятидесяти.

– Вы студент? Неужели из России? Чудесно!..

По дороге Джейн Роит, профессор экономической географии, вспомнила свою студенческую молодость: вместе с мужем она объехала автостопом не только США, но и многие страны Латинской Америки:

– Однажды в Бразилии мы попали в такие глухие места, где и дорог-то не было… Какие там авто… добирались авиастопом, на попутных самолетах. Долетаешь до очередного аэропорта – это как островок земли среди безбрежного моря сельвы – и не знаешь, удастся ли улететь дальше… Самолеты летали редко. Застрянешь на неделю, а то и на месяц. Но все равно чудесно… Уверена, что бывшие хитч-хайкеры не могут не помогать нынешним. Я, конечно, немного опасаюсь незнакомцев, но студентов подвожу непременно. Университетскую эмблему на вашей майке я увидела издалека, поэтому сразу остановилась… Думаю, что вы должны обязательно заехать к нам в Остин. Остановитесь на пару дней у нас, посмотрите университет. Считаю, что для вашего путешествия лишние триста миль не расстояние.

Я не долго думая согласился ехать в Остин, хотя за час до этого о существовании такого города, к тому же лежащего далеко в стороне от моего предполагаемого маршрута, и не догадывался. Но именно в таких неожиданных поворотах и состоит для меня прелесть хитч-хайкинга.

Мы пересекли границу Техаса и, проехав транзитом через Хьюстон, свернули с 10-го интерстейт хайвэя в сторону Остина.

Добрались до места уже в темноте. Профессорский дом небольшой (значительно меньше, чем у полицейского в Майами), отдельную комнату хозяева смогли мне выделить только потому, что их семнадцатилетняя дочь на пару со своим приятелем отправилась отдохнуть на море.

В комнатах мебель только старинная, антиквариат. Много вещей и сувениров явно из Латинской Америки.

– Из каждой экспедиции что-нибудь привозим, а потом жалко выбрасывать, – пояснил муж Джейн, тоже профессор университета.

На следующий день хозяева были заняты на работе, поэтому, подбросив меня на машине до центра города, предоставили самому себе.

Университет штата Техас находится в самом центре Остина: высокая башня главного административного здания, напомнившая мне высотку МГУ, только без шпиля со звездой; учебные корпуса из красного кирпича; суперсовременная библиотека; отличный стадион и бесконечные ряды студенческих магазинчиков, торгующих сувенирами с университетской символикой.

Местных студентов по внешнему виду не отличишь от флоридских: такие же шорты и майки.

Зашел на факультет психологии. Декан, даже не спросив никаких документов, принял меня на равных, как коллега коллегу. Вызвал своего заместителя и поручил показать мне факультет. У студентов шли занятия, но в аудитории можно заглянуть и через стеклянные двери. Лекции и семинары такие же, как. у нас. В комнатушке, больше похожей на чулан, на удивительно древних компьютерах какая-то группа сдавала зачет по психологии личности. Я тоже попробовал и, к своему удивлению, справился очень легко: университет провинциальный и уровень требований здесь явно ниже, чем в МГУ.

Вечером супруги Джейн и Джон Роит решили познакомить меня с техасской жизнью.

– Ты тексмекс когда-нибудь пробовал? – поинтересовался Джон.

– Нет. Я и слова-то такого ни разу не слышал.

– Побывать в Техасе и не отведать тексмекс?! Сейчас же едем в самый лучший ресторан.

По дороге Джон объяснил, что тексмекс – это специфическая смесь блюд техасской и мексиканской кухни.

Мы заняли столик во внутреннем дворике ресторана. Специально для меня заказали все возможные блюда тексмекс. Еды хватило бы на шестерых, но я не ударил лицом в грязь и, хоть и с трудом, справился один.

Потом началась культурная программа. Подъехали к зданию, по внешнему виду напоминающему амбар. Заплатив по три доллара, вошли внутрь. Обшитые вагонкой стены увешаны сувенирами, среди которых особенно выделялись автомобильные номерные знаки из различных штатов. Напротив входа небольшая сцена. Рок-ансамбль исполняет песню «Битлз». Посетителей много: за столиками, у стойки, за бильярдом и игровыми автоматами. Обстановка – как на Диком Западе. И одежда на всех стильная: джинсы, клетчатые рубахи, короткие ковбойские сапоги. Только кольтов не хватает.

– Это наш техасский аутхауз. Обычно так называют дом в деревне с удобствами на улице, а у нас это – клуб. Сюда может прийти любой и спеть все, что захочет – или шлягер, или песню собственного сочинения, но большинство все же предпочитают стиль кантри. Видишь на стене яркую афишу? Этот певец известен теперь на всю страну, а когда-то тоже начинал с выступлений в аутхаузе.

Концерт «местной самодеятельности» продолжался до глубокой ночи. Некоторые действительно здорово пели, но попадались и те, кому лучше было бы насвистывать песенки у себя в ванной, а не лезть на сцену. Но что поделаешь – свобода! Всех артистов, вне зависимости от их профессионального уровня, публика принимала доброжелательно…

На следующее утро Джон вывез меня на окраину города, где мне на удивление быстро удалось остановить попутную машину. Пока мы ехали по 290-му стейт хайвэю через Фридриксбург и Джонсон-сити, молодой парень, сидевший за рулем пикапа, груженного строительными материалами, рассказал, что у него свое небольшое дело. Занимается в основном ремонтными работами. Сейчас готовит к лету молодежный лагерь престижного «Лайеш клаб»1, в котором и сам состоит.

На пересечении с 10-м интерстейт хайвэем мы расстались. Машин не видно, так можно простоять целый день. Рискнуть, выйти на трассу?

Закон пришлось нарушить, но зато меня сразу же посадил в свою машину седой мужчина лет шестидесяти:

– Уолтер Хабуэтцель, но все зовут меня Хэппи-счастливчик. А ты русский? Потенциальный противник, значит?.. Союзниками мы были только во второй мировой… Я всю жизнь в военной авиации, а когда служил в войсках НАТО в Турции, только и делал, что совершал разведполеты вдоль ваших южных границ…

С этим водителем мне скучать не пришлось. Поставив машину на автопилот, он крутился как заведенный, безостановочно болтал, переходя с темы на тему, не дожидаясь ответной реакции с моей стороны. Выяснилось, что, несмотря на свой пенсионный возраст, Хэппи ехал на горнолыжный курорт, У поворота на 285-й стейт хайвэй наши дороги расходились. Видимо, в качестве награды за то, что я был таким терпеливым слушателем, Хэппи пригласил меня отобедать в ресторанчике у дороги.

После сытного обеда я вернулся на хайвэй. Сразу же остановился темно-вишневый «Форд-эскорт». Техасец за рулем будто с рекламы «Мальборо»: мужественное загорелое лицо, широкополая ковбойская шляпа. Как и следовало ожидать, он всю дорогу хвалил свой самый замечательный и самый свободный штат:

– У нас, в Техасе, свобода для всех. Даже хитч-хайкер может это почувствовать. Ты здесь запросто можешь голосовать на интерстейт хайвэях – полиция приставать не станет.

Все хитч-хайкеры знают, что ночью лучше не голосовать. Во-первых, опасно – мало ли с кем встретишься на дороге и в машине, во-вторых, движение слабое. В Советском Союзе я ни разу и не пытался. У нас дороги по качеству такие плохие, что редко кто из водителей отваживался ездить по ним в темноте: запросто можно угробить машину или просто сбиться с пути. Помню, как-то раз я голосовал недалеко от Гурьева. Возле меня остановился КАМАЗ. Водитель оказался дальнобойщиком. Он, видимо, очень спешил, потому что с наступлением темноты не остановился на ночлег, а продолжал ехать в сторону Актюбинска. Дорога, обозначенная на карте как трасса всесоюзного значения, оказалась в действительности простой колеей в бескрайней степи. Ехали мы, ехали и наконец поняли, что заблудились. Только утром с помощью местного пастуха смогли вернуться назад на трассу.

В Америке дороги отличные и весь сервис работает двадцать четыре часа в сутки, поэтому по ночам движение хотя и ослабевает, но не прекращается полностью. Можно попытаться голосовать.

И действительно, возле Эль Пасо, на автозаправочной станции я встретил ночного хитч-хайкера. Попытался завязать с ним контакт, познакомиться, но он оказался человеком неразговорчивым. Как бы нехотя сообщил, что добирается в Албукерке, и тут же отвернулся. Одно я понял наверняка – ночью голосовать нужно, или на хорошо освещенных участках дороги или на автозаправочных станциях.

Я ночью автостопить не стал. Проехав за день пол-Техаса, решил как следует отдохнуть.

Тот день выдался по-летнему теплым, а к вечеру в пустыне ощутимо похолодало. Ночевать где-нибудь под кустом верблюжьей колючки не хотелось. Отель мне не по карману, а на мотель, где раза в два дешевле, деньги у меня тогда были.

К счастью, мотель оказался недалеко. Документов показывать здесь не нужно – верят на слово. Я заполнил короткую анкету и, заплатив за ночь 26 долларов, получил ключи от стандартного одноместного номера: широкая кровать и цветной телевизор, где, как и следовало ожидать, половина программ была на испанском языке (сказывалась близость мексиканской границы).

Хотя спал я в чистой мягкой постели, но проснулся рано и, быстро собравшись, вышел на дорогу. Впереди – Эль Пасо. Там я задерживаться не собирался – моей целью на этот день был город Тусон.

Эль Пасо стоит на реке Рио Гранде. На противоположном берегу – Мексика. Один из техасцев говорил мне, что здесь существует 50-мильная безвизовая зона. Но виза-то у меня однократная. Вдруг американцы не захотят пускать обратно? Ладно, в Калифорнию так в Калифорнию.

Из Эль-Пасо в Большой каньон. Из весны в зиму

Остановилась малолитражка «Рено». Мне сразу же бросилось в глаза, что она из штата Флорида – когда едешь автостопом на дальние расстояния, непроизвольно обращаешь внимание на номерные знаки, определяя, насколько с водителем по пути.

В машине едва помещался высокий блондин с обгоревшим на солнце лицом. В его речи чувствовался сильный иностранный акцент, что в Америке, стране эмигрантов, дело обычное. Но оказалось, что в этот раз за рулем действительно не местный – немец из Мюнхена.

bannerbanner