скачать книгу бесплатно
– Давайте поднимем отдельный тост за нашего героя – Вукашина, который соизволил-таки успеть к началу спектакля, сумел свергнуть врага, и даже почти без последствий приземлиться! – через всеобщее веселье он добавляет, – если без шуток, ты цел, дружище?
– Все в порядке, Джура, успел оклематься – потирая бок, отвечает Вукашин. – Но в следующий раз отрепетируем падение сразу на брусчатке.
– А кстати, кто-то забрал бычью голову? – запускает вопрос в народ главный – этот Джура.
– Мы с Йожином притащил ее. Внизу бросили, там, у черного входа. Зачем, ее сюда волочь, подумали, – отзывается крупный, вспотевший парень. Он спокоен, и сдержанно весел. У него правильная и размеренная речь. Договорив, он спокойно продолжает глотать холодное дешевое пиво.
– Да, просто мы с Яковом увидели ее состояние… Мне кажется, нам пора переходить на сценические спектакли, Джура – проговаривает худосочный парень с длинными волосами. – Уличный реквизит слишком дорого обходится. Бычья башка-то издырявлена вся.
– Что, совсем не подлежит ремонту?
– Куда там! Вук ее всю истыкал, как… я не буду произносить вслух при дамах! – худосочный заливается блеющим смешком, при этом некоторые мужчины поддержали шутку, а реакция дам при этом различается:
Славица прыскает от смеха, чуть не подавившись пивом, но улыбается.
Талэйта, сидящая неподалеку, пропускает репризу мимо ушей.
А еще одна девушка, драматически закатывает глаза вверх, заламывая руки:
– О, боже, Йожин, что ты там стесняешься произнести! Тебе-то знать такое откуда?
– Это я ему давеча рассказывал, Славица, – пониженным голосом произносит еще один юноша. Невысокого роста, узкоплечий и с полосой усов над верхней губой, он близко подсаживается к девушке, и вкрадчиво продолжает – выпей еще немного, и я тебе тоже такое пок… расскажу…
Он подносит бокал с пивом, и выжидательно складывает губы в трубочку.
– Остынь-ка, сладенький Милош, – Славица ловко переворачивает стакан над головой парня, и тот под всеобщий хохот присоединяется к веселью.
– Ах, чтоб тебя, чертовка! Ну, что внутри, то и снаружи! – и вскочив, выплескивает на себя остатки в своем стакане. – Ух, бр-р-р, освежает-то как! А вы, что смеетесь? И вы охладитесь! – и, схватив стакан Славицы с остатками пива, выплескивает содержимое в толпу. Слышен троекратно усилившийся визг и прыскающий смех.
Чуть поодаль, наблюдая, как остальные смеются и веселятся, к Джуре подходит долговязый молодой человек.
– Йожин прав, Джура. То, что мы сделали сегодня – конечно, чудно, но нам, как театру нужна сцена. Нужно помещение. Нужен дом. Пока у нас не будет своего зала, у нас не будет своего зрителя. Пока у нас не будет зрителя, мы будем никому не нужны. Мы не сможем показываться только на праздники Скадарлии.
– Почему нет? – серьезно отзывается Джура. Он смотрит в грустные глаза собеседника, и понимает, что тот имеет в виду.
Это Лука. Он старше всех, и самого Джуры. Он правильно все говорит.
– Почему нет? – повторяет Джура, стараясь говорить непринужденно, переводя обратно взгляд на беснующуюся группу своих актеров. – Смотри, как они счастливы. Им больше ничего не нужно.
– Ошибаешься! – с жаром отвечает Лука. – Это сегодня, сейчас не надо, а завтра будет! И сразу, и много. И чтобы узнавали, и чтобы без масок играть, и чтобы со словами роль. Не вторая нога лошади в колеснице, а чтобы Кармен непременно, не меньше. Или принца Датского. И что ты им предложишь? Да ты сейчас посмотри на Тияну, она думаешь об этом мечтает?
Джура машинально переводит взгляд на Тияну. Он знает, что она талантливая актриса. Самая талантливая в труппе. Он знает, что она мечтает играть в театре. Он тажке знает, что придет время и он не найдет аргументов ее удержать. Сейчас она веселится, мокрая от пива, и уставшая от тяжелых и жарких мантий, но однажды она со слезами на глазах покинет этот ткацкий цех и не вернется в эту фабрику.
Все это он прекрасно осознает.
А что если?
Что если он действительно возьмет и найдет им пространство, оборудование, сцену. Лука напишет пару спектаклей, поставит их, тогда можно гастролировать с труппой! Как долго уже об этом, засыпая, размышляет Джура. И узнает о них весь мир.
А что?
Как чудесно жить в Белграде! Рядом с Югославией, вокруг столько стран, столько возможностей о себе заявить, себя показать! Да и внутри самой страны разве недостаточно мест?
– Мои дорогие друзья – голос Джуры снова обретает живую энергию металла, заставляющую остальных затихать и обращать свои взоры. – Я благодарен всем вам, за то, что вы у меня есть. За то, что вы у себя есть. За то, что вы есть у театра. Да, сейчас у нас не так много в карманах и о нас не знают миллионы! Но клянусь вам, о нас, о вас узнает весь Белград! А потом и вся Югославия!
– Ха, Югославия! Даешь всю Европу! – слышится из толпы.
– И Америку! – добавляет кто-то
– Что нам Америка, Австралией нужно мечтать – слышится голос Вукашина
– Почему ей?
– Далеко и незнакомо.
– Тогда и Антарктиду тоже, и Юпитер нам подавай!
– Лихо мыслите, друзья! – усмехается Джура, – Ладно, гуляем! Нам теперь все по плечу.
**** **** ****
Ведутся шумные разговоры, обсуждения, которые постепенно выходят за рамки заброшенного цеха и уплывают по улице, чьи каменные дороги еще помнят тепло тел, лежащих несколько часов назад на ней людей.
Солодовый напиток тем временем льется ручьем, и некоторые занятные беседы воспроизводятся с пущей силой.
Кристиян и Вукашин стоят у импровизированного шведского стола и активно работают челюстями:
– Мы думали, ты не успеешь.
– А кто бы тогда наверх залезал бы турка колоть?
– Не знаю, может я.
– Хорошо. В следующий раз, я уступлю тебе эту почетную роль.
– Отлично, – заключает Кристиян, – я обязательно напомню.
И возвращается к холодным закускам.
Тияна негромко беседует с Лукой:
– … что-нибудь драматическое, без маскарада, начистоту…
– Это невозможно, ты знаешь сама.
– Я поговорю с ним, прочти.
– Хорошо-хорошо, я прочту, но ничего не обещаю. Сейчас нужно исправлять недочеты «Героев», а потом уже браться за новое.
– Все равно прочти!
Повысив голос, Тияна, осекается и умолкает.
В центре зала самая многочисленная группа. Славица восседает на верстаке, свесив ноги, смотрит на зал поверх голов парней, собравшихся подле.
– Я думаю, мы действительно однажды выступим за океаном. Это моя мечта, – произносит Яков и громко причмокивает.
– Кто нас туда пустит, бродяг Скадарлийских? – шутит Йожин. Разве что прибирать в кафанах местных.
– А я согласна с Яковом! – доносится сверху, – если мы твердо решим туда ехать, у нас все получится.
– Скучно в этой Америке… – картинно зевает Милош.
– Ты что был там?!
– Был как-то… проездом.
– Проездом! И куда же ты направлялся? С Гренландии в Антарктиду? – снова подтрунивает Йожин.
– Да нет, так… Отца сопровождал. На пару дней в Нью-Йорке останавливались, а потом снова на пароход. Обычный портовый городок… Так что ничего особенного там нет, увы – загадочно произносит Милош, томно поглядывая на Славицу. Затем устало достает дорогой австрийский портсигар, и вынимает тонкую сигарету.
На девушку это не производит никакого впечатления, так как снизу доносится глухой, но отчетливый скрежет металла. Внезапный, он обращает внимание всей компании, приглушая все междуусобные разговоры. В цеху становится тихо. В замирающей тиши еще слышнее как лязгает тяжелый засов входной двери.
Проходит несколько секунд напряженного прислушивания, в этом состоянии всю компанию покрывает всеобщий мрак.
Раздаются выдохи изумления и тревожное перешептывание. Слабый свет сумерек из крошечных окон лишь понемногу освещает большое помещение цеха. Находящийся у окна Лука, вглядывается в темноту вечера.
Джура же встает первым на ноги и стремительно направляется к выходу. За ним, так же безмолвно, синхронно и не сообщаясь, встают Кристиян, Талэйта и Вукашин. Последними, не выпуская бокалов, выходят Яков и Йожин.
– Кто это может быть? – беспокойно озирается Славица, явно намереваясь последовать за ушедшими, но не решающаяся.
– Благодарные зрители, моя дорогая. Хотят присоединиться к нашему празднику, отметить шливовицей твою прекрасную игру, – шутит Милош, одиноко улыбаясь, среди серьезных и напряженных лиц.
– Там кто-то выкорчевывает нам двери. Вряд ли им так уж понравилось наше выступление – грустно вздыхает Тияна. – Пойдемте вместе посмотрим.
– Да-да, пойдемте все вместе, – подхватывает Славица, спрыгивая с места.
Тем временем, Лука, резко отходит от окна, вздыхает и обеспокоенно озирается.
– Нам лучше уйти. Кажется, это те самые… палилульцы.
– Кто?
– Палилульцы. Хозяева фабрики.
– Что ж мы стоим? – восклицает Славица, – побежали!
– Вот и я о том же – соглашается Лука. – Бежим!
И оставшаяся четверка, поспешно скрывается в темноте дверного проема.
Топот ног, спускающихся по узкому лестничному коридору, заглушает короткие, сбивчивые переговоры, роняемые на ходу. На втором пролете раздается мужской возглас, затем шаги стихают, и где-то на фоне становится слышно, как с шумом скрипит петлями железная дверь.
В темноте различимо только дыхание, судорожное, нервное, безуспешно пытающееся стать приглушеннее.
– Куда дальше? – раздается во тьме девчачий голос
– К черному входу, – отвечает ей тишина.
– Я не вижу ничего!
– Я тоже. Надо спешить!
– Стой, давайте вооружимся чем-нибудь?
– Чем? Да и не видать же ничего?
– А вы где?
– Кто?
– Я вас не вижу.
– Стой, я тут одна. Протяни руку.
– Тяну. Вот я. Иди сюда.
– А, вижу. То есть чувствую. А… ты одна?
– Да-а… Парни? – в голосе слышатся нотки тревоги. – Вы где? Идите сюда. Эй! Парни… Лука! – шепотом зовет голос. – Хватит, это не смешно! Нужно нашим помочь! Не время играться, выходите, вы! Милооош! Иди сюда, не то придушу!
– Ну-ка тсс! – шипит второй голос.
Тишина воссоединяется с темнотой на несколько секунд. Происходит прислушивание к этой гармонии.
– Пойдем! – твердо зовет первый голос.
– Куда?! А парни?
– Их тут нет.
– Как так «нет»?!
– Не знаю… Бежим к нашим. – отозвалась темнота.
**** **** ****
Внизу оказалось почти светло – отблески уличного освещения заходят до самого первого марша ступени, с которой Джура и остальные бесшумно скатываются в глубину коридора. Под лестницей есть небольшой закуток, в котором располагается электрический щиток. Других помещений, кроме одной двери с кладовой у входа, не было, а половина длины коридора занята брошенными остатками бычьей головы.
