скачать книгу бесплатно
72 28.10
Однажды ночью, выйдя вместе со своей бригадой из палатки после операции подышать свежим воздухом, Гулянин поразился, увидев вдали, на юго-востоке, багровое зарево в полнеба.
Саша Воронов, тихо сказал:
– Сталинград горит. Нефть, наверно. Далеко забрался фашист. Долго гнать придётся его, ох долго… ну да ничего, прогоним.
– Да, в городе сейчас тяжело, очень тяжело, – сделав жест рукой в сторону зарева, сказал Гулянин. – Жестокие бои в городе. Как там медсанбаты работают? Разве что сразу раненых за Волгу эвакуируют? В городе-то, небось, никаких условий.
– А время… Время на доставку раненых? – сказал Воронов. – Как доставляют в медсанбат? Подумать страшно, что будет с раненым, если днём не переправить и ночи ждать?
Ответа на этот вопрос ни у Воронова, ни у Гулянина не было.
Подошли Фокин и Кирилов, включились в разговор.
– Наша дивизия хоть и не в самом Сталинграде, но тоже, можно сказать, за город сражается, – заметил Фокин. – И мы, медики, свой вклад вносим. Вон сколько бойцов в строй вернули. А за одного битого, как говорят, двух небитых дают. Вот так-то! Сами знаете, как нужны на передовой опытные, обстрелянные воины. Дивизия для того и ведёт мобильную оборону и покоя врагу не даёт, чтобы ни одного солдата фашисты не могли отсюда в Сталинград перебросить.
Он помолчал, глядя на зарево, которое завораживало всех своим жутким тревожным видом, и вдруг, словно вспомнил:
– Кстати, вы читали обращение ветеранов обороны Царицына тысяча девятьсот восемнадцатого – девятнадцатого годов?
Фокин протянул газету, которую держал в руках, но, увидев зарево над Сталинградом, словно забыл о ней.
– Я с утра не отходил от операционного стола, – ответил Гулянин, с интересом рассматривая газету, которую взял из рук Фокина.
– И я скальпель из рук не выпускал, – сообщил, словно оправдываясь, что не прочитал важного материала, военврач Воронов. – А что это за обращение?
– Обращение ветеранов обороны Царицына. Призывают ветераны так сражаться за Сталинград, как они за Царицын дрались, – пояснил Фокин, протягивая газету: – Почитайте…
Гулянин взял газету. Это была «Красная Звезда» за 27 сентября 1942 года. Нашёл публикацию, о которой говорил Фокин. В начале сообщалось, что «Обращение участников Царицынской обороны к защитникам Сталинграда» подписано накануне 26 числа «знатными людьми Сталинграда» и защитниками города в 1918 году и передано по телеграфу.
– Миша, читай вслух, – попросил Саша Воронов.
– Тогда уж соберите свободных от работы и прочтите всем, – предложил Фокин.
Его поддержал комбат:
– Давай Миша. У тебя дикция отличная. Доходчиво говоришь, и прочтёшь хорошо.
Собрали весь приёмно-сортировочный взвод и свободных от работы из других взводов, в горнице хаты. Гулянин сел за стол, чуточку подвернул керосиновую лампу, чтобы было светлее и начал читать:
– «В дни, когда в окрестностях Сталинграда звучит артиллерийская канонада, когда разрывы тысяч снарядов и бомб разносятся по улицам нашего родного города, у нас, бывших защитников Царицына, сердце сжимается от боли и гнева, а в глазах невольно встают картины боевого прошлого. Мы тогда, как и вы сейчас, сражались под руководством Сталина за любимый город на Волге.
– Как не сжиматься?! – вставила Аня Горюнова. – И у нас сжимается. Как же там люди-то живут?
– А каково раненым, – добавила Маша Зимина.
– Слушайте, девочки, слушайте, не мешайте командиру, – попросил Саша Воронов.
Гулянин продолжил чтение:
– «Давно прошли те дни, а слава о них звучит и поныне. В сотнях книг и на десятках картин, в песнях и сказаниях народных живут имена героев тех дней. Любит русский народ своё прошлое, и с каждым годом всё ярче и ярче, как звезды на небе, горят имена людей, храбро сражавшихся за свой народ, за свою страну. Много пало их тогда, но имена погибших живут и поныне в памяти миллионов людей нашей родины.
Закончив разгром белогвардейщины, мы приступили к мирному строительству. На наших глазах за эти годы небольшой Царицын вырос в гигантский город Сталинград. Десятки новых фабрик и заводов, школы, больницы, театры, клубы появились в городе. Всё это давало возможность радостно жить и работать. Каждый из нас гордился тем, что он живёт и работает в городе Сталина, и мы, бывшие защитники Царицына, радовались и гордились, что кровь, обильно пролитая нашими товарищами, не пропала даром. Вот почему сейчас, когда сотни вражеских стервятников рыщут над нашим родным городом, когда тысячи снарядов и бомб рвутся в стенах построенных нами фабрик и заводов, когда под обломками домов гибнут наши жены и дети, – мы, защитники Царицына, решили обратиться к вам, защитникам Сталинграда.
Не сдавайте врагу наш любимый город! Любой ценой защитите город Сталина! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, звенела в веках! Помните, дорогие друзья, помните, наши сыновья и дочери, народ не забудет ваших имен. Не забудет имен тех, кто героически сражался за счастье народное, кто, не щадя своих сил и жизни, защищал город Сталина.
Мы глубоко уверены, что стоит вам напрячь все силы, и враг будет разбит. Русский богатырь может и должен разбить вшивого немецкого фрица. Помните, что сердца всего советского народа сейчас бьются вместе с вашими героическими сердцами, мысли всех советских людей вместе с вами. Весь советский народ беззаветно верит в то, что вы отстоите город Сталина. Ваша победа будет победой всех советских людей.
Народ требует от вас, чтобы вы не щадили фашистской сволочи. Нет такой цены, которой бы могли искупить фашистские гады свои издевательства над русскими людьми. Обороняясь, одновременно наступайте. Не ждите, когда фашисты придут к вам, разыскивайте их в каждом доме, в каждом окне, в каждом подвале и уничтожайте, как бешеных собак. Помните, что каждый убитый фриц, каждый подбитый танк или орудие приближают день нашей победы.
Тверже боевой шаг, товарищи! Крепче сжимайте оружие в руках, больше ненависти в сердцах к фашистским мерзавцам – и вы победите!
Под руководством Сталина победили защитники Царицына. Под руководством Сталина победят и защитники Сталинграда!»
– Сильное обращение! – сказал Саша Воронов.
– Могучие слова! – прибавил Фокин.
Звонко прозвучал голос Маши Зиминой:
– Давайте поклянёмся выполнить всё, о чём просят нас ветераны. Хоть мы и не в Сталинграде, но и от нас зависит его оборона…
Командир батальона военврач 2-го ранга Кирилов вышел на середину хаты и сказал:
– В одном ты, Маша, ошиблась?
– В чём? – с некоторым даже испугам спросила Зимина.
– В том, что мы не в Сталинграде. Считайте, что мы уже в городе. Получен приказ о передислокации дивизии в Сталинград, в состав шестьдесят второй армии генерала Чуйкова.
Вот уж не думали не гадали воины-десантники, что придётся им не наводить ужас на врага смелыми операциями в его тылу, вынуждая писать на всех дорогах тревожные объявления: «Осторожно! Русские парашютисты», а самим отходить под натиском врага, стараясь не попасть в окружение, то есть оказаться в тылу у немцев уже в совершенно иной обстановке и ином качестве.
Но что же произошло? Пора найти ответ на этот вопрос…
От Царицына до Сталинграда. Цена двух предательств
Весну 1942 года встречали с надеждами. Завершалось наступление советских войск под Москвой. Непосредственная опасность захвата столицы была отведена. От летнего периода ждали новых побед, новых успехов.
Ещё ранней весной в Ставке прошли серьёзный совещания, на которых тщательно обсуждались планы летней кампании. Радужные и бравурные заявления некоторых командующих Сталин выслушивать выслушивал, но не спешил соглашаться с тем, что настал период побед и только побед. Он понимал, что враг остаётся достаточно сильным и шапкозакидательские настроения более чем вредны. Только ли шапкозакидательские? Много этакой болтовни слышал он в восемнадцатом в Царицыне, когда город оказался в критическом положении, когда Краснов, будущий прихвостень Гитлера, и прочие предатели России, рвались на соединение с бандами чехословаков и прочих нелюдей, действующих в интересах своих заокеанских хозяев. Они кричали о том, что запросто победят любых атаманов типа Краснова и Мамонтова, а сами тайно готовили сдачу Царицына.
Сталин не спешил проводить параллели, но не спешил и выкладывать свои собственные планы, не спешил обнародовать и сокровенные мысли. А думал он о том, как не допустить повторного наступления немцев на Москву, как заставить Гитлера и его генералов сменить направление главного удара, а что такой главный удар планируется, он, конечно, предполагал. Потому-то, выслушивая предложения командующих, интересовался главным образом реальными возможностями фронтов.
Сталин ожидал, что Гитлер обязательно предпримет удар на юге, поскольку ему крайне необходимо получить Бакинскую и Грозненскую нефть. Предполагал он и то, что враг попытается перерезать главную артерию страны. Где? В Сталинграде или выше по течению? Ведь именно по Волге на протяжении всего судоходного периода доставлялась нефть в центральные районы страны, да и не только нефть. Доставлялось и продовольствие.
Сталинград! Сталин понимал сколь огромно его значение в силу того, что расположен город на стратегически важном направлении действий. Он не просто понимал это, он сам лично прочувствовал в годы гражданской войны.
Тогда тоже всё начиналось в начале лета.
6 июня 1918 года Сталин прибыл в Царицын с мандатом Ленина, в котором значилось:
«Член Совета Народных Комиссаров, Народный Комиссар Иосиф Виссарионович СТАЛИН, назначается Советом Народных Комиссаров общим руководителем продовольственного дела на юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации, все комиссары обязываются исполнять распоряжения товарища СТАЛИНА. Председатель Совета Народных Комиссаров. В. Ульянов (Ленин)».
Позади были московские тревоги – срочный вызов к Ленину, рассказ о сложной обстановке с продовольствием в Москве, в Петрограде, да и во всей центральной России. Это для Сталина новостью не было. А вот то, что слишком медленно осуществляется доставка этого продовольствия из южных районов России, Ленин подчеркнул особо. Это ведь тоже не случайно. Действовали силы, стремящиеся задушить молодую Советскую республику. Ленин предложил немедленно выехать в Царицын, как в ключевой пункт продовольственного дела. В Москве разговор шёл только о продовольствии. Задач военного характера Ленин перед Сталиным не ставил, поскольку Сталин был комиссаром по делам национальностей, а эта должность слишком далека от вопросов армейских. Но ведь и продовольственные вопросы не входили в круг обязанностей комиссара по делам национальностей.
Сталин понимал, что Ленин именно его направил в Царицын не случайно. На Царицынском направлении назревали события серьёзные. Поступали данные о том, что белогвардейские формирования Дона стремятся соединиться с силами белого движения за Уралом и с чехословацким корпусом, который теми, кто готовил крушение империи, намеренно был направлен в Сибирь, якобы, для того, чтобы перебросить в Чехословакию через два океана. Не самый, мягко говоря, удобный маршрут. И оказался корпус к началу гражданской войны растянутым по железнодорожным станциям Транссиба, которые тут же и захватил, действуя в интересах прежде всего Соединённых штатов, а потом уже белого движения. Жаждали сломить советскую власть оренбургские и уральские белоказаки.
Сталин понимал, что Ленину спокойнее, если на ответственном рубеже – в Царицыне, – который мог стать тем самым объединительным для белых банд юга и востока пунктом, будет в такое сложное время надежный, преданный Отечеству человек. К тому же человек, грамотный в военном отношении. Ленин знал, что Сталин не просто революционер. Кстати, Сталин, правда уже значительно позже, сам заявил, что никогда не был профессиональным революционером. И Ленин не случайно указал в мандате, что предъявитель сего наделяется чрезвычайными правами, то есть он, фактически является представителем центральной власти в данном регионе.
Поначалу Сталин действительно занимался только вопросами продовольствия и добился отправления в голодающие столицы несколько эшелонов с хлебом и другим продовольствием. Но внезапно обстановка резко обострилась. Крупные формирования белоказаков под командованием генерала Краснова начали наступление на Царицын. А в распоряжении защитников города были лишь небольшие отряды Красной гвардии и партизаны. И руководители обороны города лишь на словах старались поменять положение дел. Сталин понимал, что как бы ни был важен хлеб, он не спасёт, если враг одержит победу, если соединятся войска белогвардейцев, действующие на юге и на востоке. Он понимал, что победа белого движения не приведёт к возврату монархии, что это будет победа западной закулисы, которая спит и видит Россию своей колонией и поставщиком сырья. Он понимал, что захват Царицына Красновым неминуемо приведёт к созданию единого фронта белогвардейцев на юге, юго-западе и востоке. Захват Сталинграда гитлеровцами привёл бы к вступлению в войну на стороне Германии Турции и Японии. Когда было важнее удержать город – в 1918 или в 1942? В обоих случаях и без того сложное положение страны советов осложнялось бы многократно.
В конце июля 1918 года генерал Краснова нанёс удар южнее Царицына и отрезал город от районов, из которых осуществлялось снабжение продовольствием центра страны. Хлеб Ставрополья перестал поступать в Царицын, откуда его направляли в Москву.
Сталин дал Ленину тревожную телеграмму:
«Товарищу Ленину!
Спешу на фронт. Пишу только по делу. … Линия южнее Царицына ещё не восстановлена. Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого, ни себя, ни других, а хлеб всё же дадим. Если бы наши военные "специалисты" (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана…»
И вот теперь, в сложнейшей обстановке в районе Сталинграда, Сталин не мог не вспомнить ту свою резкую телеграмму. В ней была дана предельно краткая и чёткая оценка обстановки, по-военному точная.
Тогда он совершенно точно определил виновных, правда написал мягко, если бы «не спали и не бездельничали». Но так ли это? Только ли дело в тот, что спали и бездельничали? Ровно как теперь, только ли проявили шапкозакидательство и головотяпство?
В Царицыне подняла голову контрреволюция. Теперь в Сталинграде контрреволюции быть уже не могло. Открытой контрреволюции. А что же в рядах высшего командования? Почему произошла трагедия сорок первого? Почему произошла трагедия под Харьковом в сорок втором?
В Царицыне Сталин взял в свои руки и борьбу с белогвардейским подпольем. Руководители и многие арестованные контрреволюционеры были расстреляны.
Сталин вынужден был сместить командующего Северокавказским военным округом генерала Снесарева, потому что не видел в его действиях желания отстоять город. Это был человек своеобразный. Находясь на службе молодой советской республики, он продолжал ходить в военной форме с погонами генерал-лейтенанта.
Когда бандформирования Краснова подошли к Царицыну на расстояние в 40-50 километров, Снесарев бездействовал, и Сталин понял, что необходимо вмешаться, поскольку возникла прямая угроза захвата города.
Тогда впервые со всей остротой стал перед Сталиным вопрос: верить или не верить таким как Снесарев? Ведь цена ошибки слишком велика. Снесарев что-то делал, причём, казалось, делает правильно – борется с партизанщиной в армии, укрепляет регулярный части. Но этих регулярных частей была капля в море, и Краснов мог смести их достаточно легко.
Сталин доверял тем, кто показал себя в борьбе за Советскую республику, в борьбе за Россию. Он доверял Клименту Ефремовичу Ворошилову, который уже показал себя умелым командиром, организовав в марте 1918 года Первый Луганский социалистический отряд, остановивший наступление на Донбасс германских и австрийских войск. Когда обострилась обстановка в Царицыне, Ворошилов со своим отрядом прорвался через области, занятые белыми в город, и доложил о готовности встать на его защиту. Сталин добился назначения Ворошилова командующим 5-й армией РККА и членом Военного совета Северо-Кавказского округа. Прорвался в город и Семён Михайлович Будённый, унтер-офицер Первой мировой войны, полный георгиевский кавалер. Ещё в феврале 1918 года сформировал конный отряд, действовавший против белых. Этот отряд «вырос» сначала в полк, а затем и в дивизию. Это был решительный и уже опытный командир.
Сталин решил поручить оборону города Ворошилову. Но Снесарев оказал жёсткое противодействие, направив на имя председателя Высшего военного совета докладную такого содержания:
«Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками».
Узнав о докладной, Сталин приказал арестовать Снесарева, обвинив его
