Неупокоенные Души

Похороны были назначены на полдень, в дом опять пришли люди. Коллеги Виктора Сергеевича с жёнами, высокопоставленные чиновники, одноклассники Андрея и немногочисленные родственники. Я из кухни не выходила, Андрея пока не было. На улице был готов чёрный автомобиль, было решено везти гроб с телом на этом автомобиле, водрузив его на самый верх. Улица была полна машинами, на которых для прощания приехали гости. Галина меня накормила, я сидела за столом и мне не хотелось выходить ко всем этим чопорным людям. Как же всё-таки они отличались от нас, простых людей. Это было видно во всём, в одежде, в манерах и даже в высокомерных взглядах. Мне это не нравилось. Светлана Васильевна была другой, хотя я не знаю, была бы она такой со мной, если бы не мои способности и не внезапная, нелепая смерть её сына. Сейчас уже трудно об этом судить. Но я видела её взгляд, которым она смотрела на меня, взгляд, полный грусти и нежности. В доме стояла глухая тишина, люди говорили почти шёпотом, понимая всю трагичность обстановки. Наконец гроб с телом вынесли во двор и поставили на большой стол, посередине двора. Все подходили, стояли возле гроба пару минут, клали на тело цветы и отходили, освобождая место другим. На кухню зашла Светлана Васильевна. – Я обыскалась тебя, Софья. Пойдём, пора ехать. Сядешь в машину со мной и с Виктором,– сказала она. – А можно я здесь останусь и подожду Вашего возвращения? – спросила я. – Нет! Прошу тебя, нет. Ты мне там нужна, я уверена, Андрюша появится. Как же без тебя? – взволнованно сказала Светлана Васильевна. Я с сожалением посмотрела на Галину и тяжело вздохнув, вышла следом за Светланой Васильевной. Как я и думала, на меня бросали недоумённые взгляды, но Светлана Васильевна крепко взяла меня за руку и повела к машине мужа. – Может дальняя родственница из её мест? – услышала я слова женщины, адресованные в мою сторону. Я постаралась быстро сесть на заднее сидение чёрного джипа, рядом села Светлана Васильевна, а на переднее сидение, возле своего шофёра, сел Виктор Сергеевич. Кладбище находилось недалеко от центра города, было ещё одно, на окраине, но мы приехали сюда. Ворота были настежь открыты и первой въехал автомобиль, с гробом наверху, а следом и остальные машины. Аллея была широкой, но короткой, поэтому остановившись, все вышли из своих автомобилей. Мужчины подняли гроб и понесли вглубь кладбища. Другие несли венки от разных лиц, так же и два венка от одноклассников Андрея, их несли два мальчика из его класса. Впереди шли мы, Светлана Васильевна, Виктор Сергеевич и я, хотя очень просила остаться в машине. – Светлана Васильевна, Андрей здесь, – тихо тронув женщину за руку, прошептала я, увидев возле нас Андрея. Светлана Васильевна напряглась и огляделась. – Витенька, наш сыночек здесь, рядом с нами, – сказала она мужу, так же тронув его за руку. Процессия уже подошла к яме, всё было очень хорошо организовано. Гроб поставили на ровное место, возле ямы лежало множество венков и букеты цветов. Виктор Сергеевич остановился и посмотрел на меня. – Он стоит перед вами, скажите ему что-нибудь, – тихо произнесла я. Виктор Сергеевич посмотрел прямо перед собой и спросил меня. – Может быть получится, как вчера и мы сможем его увидеть? – с надеждой спросил он. Я посмотрела на Андрея. – Что скажешь, Андрей? Это возможно? – спросила я. Парень покачал головой. – Нет, невозможно. Той энергии уже нет и здесь уже не получится, – ответил Андрей. Я передала его слова Виктору Сергеевичу и посмотрела на Светлану Васильевну. На неё было больно смотреть, глаза полные слёз, руки дрожали. – Для того, чтобы ещё хоть на миг увидеть своего мальчика, я готова не только вернуться домой, а прыгнуть в преисподнюю, – сказала она тихо. – Уже поздно. Мне пора уходить, – сказал Андрей. – Светлана Васильевна, смиритесь, Андрей сейчас уйдёт, – тихо сказала я ей. Появилось свечение и Андрей растаял, словно белый дым. – Что? Софья, что? – в панике произнесла Светлана Васильевна. – Он ушёл навсегда, – прошептала я. Светлана Васильевна покачнулась, казалось, сейчас она потеряет сознание. Виктор Сергеевич крепко держал жену под руку. – Держись, родная. Ничего уже нельзя сделать, – произнёс он. Произносились речи, говорил и директор школы, в которой учился Андрей, но Светлана Васильевна безучастно стояла над гробом сына и тихо плакала. Она поняла, что оборвалась и эта нить, которая связывала её с сыном. Я подумала, что я уже здесь лишняя и незаметно стала отходить назад. Все были заняты похоронами и мне удалось уйти. Я вышла из ворот кладбища и пошла к остановке. На душе было паршиво и тоскливо. Кому мешал этот весёлый, молодой, ещё совсем мальчишка? Сломлена жизнь счастливой доселе семьи, такая утрата ещё очень долго будет сверлить сердца родителей парня. Об этом может быть, я раньше и не задумывалась, впрочем и о смерти, как таковой, я тоже никогда не думала. А теперь, когда стала общаться с душами, я поняла, что в мире есть зло, жестокость, зависть и жадность, которые и губят людей. Жаль, умирают невинные. Я задумалась и над тем, что есть жизнь и там, за гранью этой жизни. Но представить себе, какая она, эта жизнь, я не могла. Только бабушка мне сказала, когда я ей рассказала, что происходило на кладбище: – Верь, Софьюшка, там есть жизнь. Но каждый готовит свою вечную жизнь сам. Тот, кто убил это невинное дитя, будут гореть в вечном огне, называемом адом. А мальчик был чист душой, не делал никому зла, значит Господь милостиво заберёт его в рай. Но никто не думает об этом, пока живёт, а надо бы. Земля ему пухом. Послезавтра экзамен, я села за свой письменный стол и открыла учебник по русскому языку. Но в голову ничего не лезло. Мысли возвращались на кладбище. Я думала, что же там происходит, представила себе, как заколачивают крышку гроба и что при этом чувствуют родители парня, в сердцах которых наверное отзывается каждый стук молотка. Как потом опускают гроб в яму и засыпают землёй… Мне было тяжело, ведь я почти подружилась с Андреем и для меня он был, словно живой, а каково родителям? Вечером приехала Светлана Васильевна. Оставив свою машину у калитки, она зашла в дом. Калитку ей открыла бабушка, она как раз в это время, подоив корову, выходила от неё во лвор. – Ну что, дочка, простились со своей кровинушкой? Царствия небесного твоему сыночку. Заходи в дом, я парного молочка тебе налью, – сказала бабушка, приглашая гостью в дом. – Здравствуйте, спасибо Вам. Что ж ты ушла с кладбища, Софья? А я смотрю, тебя нет. Даже испугалась, подумала, случилось что. Не сказала мне, что уходишь. Обиделась, что ли? – спросила Светлана Васильевна. – Да за что я могла обидеться, Светлана Васильевна? Андрей ушёл и я подумала, что там я больше не нужна, вот и ушла. Все были заняты, никто и не обратил на меня внимания, – ответила я. – Я заметила, что тебя нет. Думала, ты на поминки останешься. Проводила гостей и к тебе. Дома оставаться не могу. Пока была надежда хоть на миг увидеть своего мальчика, я ещё терпела. А теперь… что там делать? Дом опустел, дом без Андрюши, словно склеп. Тишина гнетущая. Виктор Сергеевич уехал, тоже не может находиться дома. Даже не сказал, куда. Думаю, к друзьям уехал, сына поминать, – говорила Светлана Васильевна. Но я подумала, что скорее всего, он уехал к своей пассии, Алле. Он обещал сыну порвать с ней, вот наверное и поехал проститься. Но об этом я ей не сказала, зачем? Ей лучше было этого совсем не знать. Бабушка налила ей парного молока и положила в тарелочку булочки, которые испекла ещё днём. – Поешь, сама пекла. Вот эти с творогом, а эти с кишмишом, а вот эти с повидлом. Ешь и запивай молочком, – сказала бабушка, поглаживая женщину по голове. – Спасибо, Серафима Ильинична. Кусок в горло не лезет. Боль такая, объяснить не могу, – проговорила Светлана Васильевна с такой грустью, что даже у меня потекли слёзы, а она же, плакала не переставая. – А ты всё же поешь, хоть одну булочку. Иначе силы уйдут, – сказала бабушка. Светлана Васильевна взяла одну булочку с творогом и откусила кусочек, запивая молоком. – Очень вкусно. Домашние всегда вкуснее. Серафима Ильинична, позвольте мне остаться у Вас на ночь? Не могу я домой вернуться, – попросила она. – Ну, если тебе у нас тесно не будет, что ж, конечно оставайся. Диван хоть и старый, постель постелю чистую, – ответила бабушка. – Понимаете, ведь Софья будто ниточка, между мной и моим мальчиком. Мне всё время кажется, что он рядом со мной, – сказала Светлана Васильевна. – А так и есть. Сын то твой на небесах, в царствии небесном, невинное дитя. Но и тебя он никогда не оставит, ты только верь, – сказала бабушка. Светлана Васильевна, то улыбаясь, то заливаясь слезами, ещё долго рассказывала про сына, как он родился, как рос, все его повадки и шалости. Легли уже после полуночи. Вся издёрганная за последние дни, уставшая от бессонных ночей и слёз, женщина сразу уснула. – Дай ей Господи терпения и сил, выдержать это горе, – сказала бабушка, осеняя Светлану Васильевну крестным знамением. Потом она подошла к иконке в углу комнаты, помолилась, ещё несколько раз перекрестилась и легла спать. Ночная тишина опустилась на дом. Светлана Васильевна спала долго, проспав почти до обеда. Мы с бабушкой старались не шуметь, чтобы не мешать ей выспаться. Смущаясь, она вошла к нам на кухню. – Столько проспать. Вы уж простите меня. А время… охоо! Уже почти час дня. Меня наверное и муж потерял, – смущаясь, проговорила она. – Главное, выспалась и отдохнула. Тебе это было необходимо. Давай, умывайся и садись есть, – сказала бабушка. – Софья, а ты сегодня что собираешься делать? – вдруг спросила Светлана Васильевна. – Ничего, завтра экзамен по русскому языку. А что? – спросила я. – Ничего особенного. Сходим вместе к Андрюше, проведаем его, а потом займёмся тобой, – ответила Светлана Васильевна. – Как это, займёмся мной? Русским языком будем заниматься? – спросила я. – Что-то типа этого. Давай быстро поедим, переоденься и пойдём. Можно, Серафима Ильинична? – повернувшись к бабушке, спросила Светлана Васильевна. – Ну, если заниматься, тогда конечно. Может с тобой она наконец начнёт учиться, – улыбаясь, ответила бабушка. – А ты сама говорила, что учёба не главное. Главное, хорошим человеком быть, – ответила я. – Ты просто замечательная, Софья. Но и учёба, тоже главное. Сейчас без этого никак нельзя, – сказала Светлана Васильевна. – Кушать садитесь, стынет, – сказала бабушка, наливая куриный бульон с лапшой и зеленью. Светлана Васильевна быстро умылась, я вынесла ей чистое полотенце, потом все вместе сели за стол. Поев, я переоделась и мы вышли из дома. Машина Светланы Васильевны оставалась на улицы, ведь у нас и ворот не было, куда можно было бы её загнать, хотя небольшой дворик и позволял это сделать. Но машина стояла в целости и сохранности, Светлана Васильевна нажала на пульт и мы сели в её белый Лексус. По дороге, она купила в цветочном магазине два больших букета роз, и мы с ней приехали на кладбище. Светлана Васильевна вытащила из сумки чёрный шарф и надела на голову. Мы пошли по аллее, потом свернули с аллеи и пошли между могил. Вокруг стояли чёрные и серые памятники, сколько же людей было похоронено! От этой мысли становилось жутко. Вдруг передо мной появилась молодая девушка в белом платье. – А меня никто не приходит проведать. Ни мама, ни папа, ни брат. Плохо, когда тебя забывают. А вот вы пришли. К кому? Вчера похоронили одного старика и молодого парня, может к ним? Или к давно умершим? – спросила девушка, с распущенными чёрными волосами. Я немного испугалась, всё-таки встретилась она не на улице, а на кладбище. – А ты кто? Давно умерла? – спросила я. Светлана Васильевна резко остановилась. – С кем ты говоришь, Софья? – спросила она. – Я…да, давно. Два года назад. Но никто так и не пришёл. Я хожу к ним, но они меня не видят и не слышат, – сказала девушка в белом платье. – Сожалею… а от меня ты что хочешь? – спросила я, не отвечая на вопрос Светланы Васильевны. А она будто поняла, что я говорю с потерянной душой и замолчала, зная, что в такие минуты мешать нельзя, можно спугнуть душу. – От тебя? От тебя мне ничего не надо. Я брожу здесь, жду маму, папу, брата… Может быть ты им скажешь, что я тоскую? Ведь и живут они в этом городе, неужели так трудно прийти и проведать меня? Моя могила неухоженная, всё заросло сорняками, – говорила она. Девушка шла рядом со мной, когда мы наконец дошли до свежей могилы Андрея. – Подождите, Светлана Васильевна. А где твоя могила? Покажи мне её, я у тебя приберусь и положу на неё цветы. Сейчас, мы только проведаем могилу сына этой женщины и потом пойдём к твоей могиле, – сказала я ей. – Правда? Хорошо. Повезло этому парню, сколько венков и цветов! А вот меня похоронили простенько, всего два венка и простенький деревянный гроб. Но я не жалуюсь, мне бы уйти, а не могу, – сказала девушка. Мы подошли к могиле Андрея и я попросила Светлану Васильевну положить на могилу Андрея один букет, другой оставить для заблудшей девушки. Светлана Васильевна передала мне один букет, второй положила на могилу сына. Я не мешала ей, стояла в стороне. Она заплакала и стала разговаривать с сыном. Потом медленно поднялась и посмотрела на меня. – Андрюши ведь нет рядом с тобой, да? – спросила Светлана Васильевна. Я покачала головой. – Нет. Его душа упокоена, ведь Вы и Виктор Сергеевич помните и любите его, – ответила я. – Ладно, пошли. Куда ты хотела положить букет? – тяжело вздохнув, сказала она. – Где твоя могила, пойдём, покажешь, – сказала я девушке. Да, могила и правда была заброшена, заросла сорняками и бугорок сполз, от дождя и снега. Я сходила в сторожку сторожа и попросила лопату. Вернувшись, я присела и стала рвать сорняки, Светлана Васильевна помогала мне. Когда показался бугорок, я лопатой выровняла его и руками утрамбовала землю. Потом в изголовье положила букет. – Знаешь, так легко стало. Я будто летаю… Вот если бы ещё и родные пришли, может быть я смогла бы и уйти. Я очень устала бродить среди могил, -сказала девушка. – Ты свой адрес помнишь, ну…где жила до смерти? И что с тобой случилось, ты же вроде молодая? – спросила я. Светлана Васильевна внимательно на меня смотрела и слушала, не мешая общению. Девушка немного подумала, потом, погрустнев, ответила: – Я могу показать, так не помню. А умерла я от болезни, долго болела. – Мне очень жаль…ладно, давай, показывай, где твой дом, – ответила я. Потом повернулась к Светлане Васильевне. – Вы простите меня, но я должна пойти с этой девушкой в дом, где она жила до смерти. Надо поговорить с её родителями, забыли её, не навещают, не вспоминают. Надо помочь, – сказала я ей. – Понимаю. Это видно по могиле. Я поеду с тобой. Пошли, – ответила Светлана Васильевна.

Глава 8

По указке девушки, которая поехала с нами, я нашла её дом и поднялась на второй этаж. Позвонила, вышла пожилая женщина. – Вам кого? – спросила она. – Это не она. Это не моя мама, – разочарованно сказала девушка. – Как твою маму звали? Фамилию назови, – тихо попросила я её. Женщина нетерпеливо смотрела на меня. Светлана Васильевна поднялась со мной, скорее всего, ей было интересно. – Филимонова Мария, – ответила девушка. – Простите, я ищу Филимоновых, они проживали в этой квартире, – ответила я. – Да, проживали. Но они продали нам эту квартиру, уже больше года прошло, как в этой квартире живём мы с мужем, – ответила женщина. – А куда они переехали, случайно не знаете? – спросила я. – Знаю. Они переехали в нашу квартиру, в большую. Нам три комнаты много, а им в самый раз. Вроде как сына они женили. Это в этом районе. Улица Шумилова, дом семь, квартира пятнадцать. В двух кварталах отсюда, – сказала женщина. Поблагодарив её, мы спустились вниз и сев в машину, проехали два квартала и нашли улицу и дом. Поднявшись на третий этаж, я позвонила в дверь, которую открыл мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами, с усталым лицом и вроде как немного выпивший. – Тебе чего, девочка? – спросил он, откусывая огурец. – Здесь живут Филимоновы? – спросила я. – Это мой папа. Постарел… – сказала девушка. – Ну да, я Филимонов. Что надо-то? – грубо спросил мужчина. Тут я совсем растерялась. Что ему сказать? Что душа его дочери попросила меня поговорить с ними? – Мне бы с женой Вашей поговорить, с Марией, – попросила я, узнав, как зовут маму заблудшей души. – Мария? Выйди, к тебе тут пришли! – позвал мужчина и сразу ушёл. Следом вышла женщина в старом халатике. – Это ты меня спрашивала? Чего хотела? – спросила она. – Понимаете…в общем, даже не знаю, как Вам это сказать. Душа Вашей дочери не упокоена. Вы забыли о ней, – начала говорить я. – Чего? Ты что, сумасшедшая? А ну уходи, иначе я милицию вызову! – закричала она. – Я правду говорю, поверьте. Как тебя зовут? – повернувшись к девушке, спросила я. – Настя, а мама называла меня Настёна. Напомни ей, что когда я закончила школу, мне на выпускной даже платье не купили. Я долго плакала и на вечер не пошла, – сказала Настя. Я передала слова девушки её матери, та вытаращила на меня глаза и как заорёт: – Да кто ты такая? Жора! Милицию вызывай! – и прямо перед моим носом захлопнула дверь. – Прости, Настя. Я сделала всё, что могла. Твои родители к тебе не придут, не жди. Я буду приходить и ухаживать за твоей могилой, – сказала я Насте. Девушка тут же исчезла, просто растаяла. Я спустилась вниз и заплакала. Испугавшись, Светлана Васильевна вышла из машины. – Что случилось, Софья? Почему ты плачешь? – спросила она. – Её родители даже не стали меня слушать, – ответила я. – Пойдём. Я поговорю с ними, – решительно сказала Светлана Васильевна. – Бесполезно, они давно забыли, что у них была дочь, – сказала я. – Ясно. Ладно, не плачь. Я сама поставлю девушке памятник и мы будем вместе ухаживать за её могилой. Может тогда её душа найдёт покой, – сказала Светлана Васильевна. Мы с ней сели в машину и поехали в центр города. Она остановила машину возле модного бутика, а я подумала, зачем? Ведь вещей у неё было предостаточно. – Пошли. Сейчас тебя одевать будем, – воодушевлённо сказала она. У меня округлились глаза. – В смысле? Что значит одевать? Я же одета, – сказала я. – Да разве это одежда, Софья? Для молодой девушки, это не одежда. Пойдём, дорогая, доставь мне удовольствие, – сказала Светлана Васильевна. Я молча пошла за ней. – Светлана Васильевна, зфйдравствуйте. Рада Вас видеть у нас в магазине, – сказала молодая девушка, встретившая нас у парадных дверей, видимо хозяйка бутика, которая очень хорошо знала Светлану Васильевну. – Здравствуй, Лариса. Есть новые модели? Надо с ног до головы одеть вот эту очаровательную девушку. Показывай всё, что у тебя есть, – сказала Светлана Васильевна. И тут началось такое! Девушка выносила разные платья и костюмчики, туфли и шляпки. У меня глаза разбежались, никогда не видела так много такой красоты. Светлана Васильевна велела мне мерить отобранные наряды, что я с большим удовольствием делала. В общем, купили мне несколько платьев, пару брючных костюмов, три костюма с юбками, джинсы, кофты и футболки. А ещё, несколько пар туфель и кроссовок. Я поверить не могла, что я буду это всё носить. – Светлана Васильевна, а ведь деньги, которые Вы мне дали, бабушка просила Вам вернуть, – сказала я, когда она карточкой расплачивалась за покупки. – Возвращать ничего не надо. Прошу тебя…деньги тебе понадобятся. Надень вот это платье и эти туфли к этому платью. А свои вещи выбрось. Их ты больше надевать не будешь. Поехали! – категорично сказала Светлана Васильевна. Я подчинилась, тем более то, что было на мне, давно было старым и некрасивым. Я думала, что она меня домой отвезёт, но машина остановилась возле красивого здания, куда мы и вошли. Я молчала, в ожидании ещё чего-то необыкновенного. – Здравствуйте, дорогая Светлана Васильевна. Слышал о Вашем горе, примите мои соболезнования. Земля пухом Вашему сыночку, – сказал молодой парень, очень модно одетый, живой такой, казалось, у него кое-где приделан моторчик. – Спасибо, Стасик. Мне нужна твоя помощь, – сказала Светлана Васильевна. – Для Вас всё, что угодно, Вы же знаете. Пришли постричься? – спросил Стасик, который оказался самым модным и востребованным стилистом города. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу и чувствовала неловкость. – Нет, я хочу, чтобы ты сделал из этой девочки красавицу. Примени весь свой талант и сообразительность, дорогой, – сказала Светлана Васильевна. От этих слов мне стало дурно. Я и представить не могла, что проведу в кресле под этой экзекуцией целых два часа. Сначала мне покрасили волосы, потом немного подстригли, потом выщипывали брови, потом… В общем, было стыдно и больно. – У тебя очень красивые волосы, девочка. И ресницы пышные и длинные. Но молодой девушке ходить с такими заросшими бровями, преступление! – говорил Стасик, орудуя инструментами, да так ловко, что у него в руках, они словно танцевали. А Светлана Васильевна сидела за столиком и попивая сок, улыбалась. В зеркало мне смотреться не давали, пока эта пытка не закончилась. Но когда я наконец посмотрела в зеркало, то себя не узнала На меня смотрела совсем другая девушка. С красивыми, подстриженными каскадом, но длинными волосами, распущенными по плечам, длинными ресницами, большими глазами и красивыми, дугой, бровями. Стас сделал такой макияж, что я с трудом себя узнавала. – Меня бабушка убьёт, – прошептала я, не отрывая взгляда от зеркала. Светлана Васильевна не мешала мне любоваться собой, сложив руки на груди, она стояла в стороне и улыбалась. Стасик крутил в руках расчёску и скептически смотрел на меня. – Светлана Васильевна, кто это там в зеркале? – растерянно проговорила я. – А ты не узнаешь, детка? Там очень красивая, молодая девушка, которая должна всегда оставаться такой и она мне очень нравится, – ответила она. Я не могла оторвать взгляда от своего отражения в зеркале, привыкая к своему новому образу. Наконец встав с кресла, я повернулась к Светлане Васильевне. – Даже представить себе боюсь, что скажет бабушка, – вздохнув, сказала я. – А что скажет бабушка? Она тоже женщина и думаю, ей очень понравится твой новый имидж, – ответила Светлана Васильевна. – Да…даже представить страшно, как ей понравится, – сказала я. – Спасибо Стасик. Ты превзошел все мои ожидания, – сказала Светлана Васильевна, отдавая деньги молодому человеку. – А почему Стасик не похож на парня? – спросила я. – Как это не похож? Ну…он просто модный и неординарный. Никогда не думала об этом, – ответила Светлана Васильевна. По дороге домой, Светлана Васильевна зашла в магазин, где продавали сумки. Я осталась ждать её в машине. – Нравится? – спросила она, выйдя из магазина и показывая мне две сумки чёрного и красного цвета с белой отделкой. – Очень! – с восхищением сказала я. – Это я тебе купила, думаю, подойдут к твоим вещам, – сказала Светлана Васильевна. – Целых две сумки? – удивившись, спросила я, потому что уже несколько лет носила в школу одну и ту же сумку серо-чёрного цвета. – Глупенькая, у девушки должно быть по крайней мере десять сумок. Свою эту серую, выбрось в мусор, она даже твоей бабушке не подойдёт, – ответила Светлана Васильевна. Мне стало неловко, сумка и правда была облезлая и старая. Бабушка даже зашивала её в двух местах. Надо же, до сегодняшнего дня я как-то даже не задумывалась над такими простыми вещами. Одежда, обувь, сумки, макияж, причёска… даже представить себе не могла, что это всё так меняет человека внешне. Нет, конечно, мне нравилось, как у нас в школе одеваются девочки, делают незамысловатые причёски, наводят макияж. Только от этого всего я была далека. Или просто привыкла, что ли, что так, как я одеваюсь, это в порядке вещей. Думаю, если бы сегодня Светлана Васильевна не повела меня по магазинам и к стилисту, я бы на эту тему и не заморачивалась. Но сознавалась себе, что мне очень понравилось ходить по магазинам и от своего нового вида, я была в восторге. Но казалось, что Светлана Васильевна была от всего этого в большем восторге, чем я. Мне не терпелось завтра такой появиться в школе. Представляла лица своих одноклассников и их удивление, при виде меня. Девятый класс, девочки наверное в этом возрасте уже взрослеют, почти все они дружат с мальчиками. На меня же, никто даже не смотрел, ну и ладно, мне это было и не нужно или я просто об этом не задумывалась. В общем, Светлана Васильевна привезла меня домой с красивыми, красочными, картонными сумками и коробками. Ключ от калитки у меня был, мало ли что, вдруг бабушка отдыхает или занята делом. Поэтому я сама открыла дверь и мы со Светланой Васильевной вошли в дом. Бабушка, как обычно, возилась на кухне, откуда доносился вкусный запах пирогов. – Ммм…как вкусно пахнет. А я такая голодная, просто жуть, – воскликнула Светлана Васильевна. Что-то и мне очень захотелось есть, может от запаха пирогов? Из кухни плавной походкой, вышла бабушка и уставилась на меня. Долго так смотрела, а потом приложила ладони к лицу и тихо так произнесла: – А это ещё кто? Света, а Софьюшка моя где? Я так и обомлела. Светлана Васильевна стояла, облокотившись о косяк двери и улыбалась. – Бабушка! Ты чего, не узнаешь меня, что ли? Это же я, Софья, – засмеявшись реакции бабушки, воскликнула я. – Батюшки, свят-свят… Да что же ты со своей красотой сделала? Тебя ж совсем не узнать! Ты что это удумала, егоза? Так себя уродовать, а? – качая головой, проговорила бабушка. – Да ты что, бабушка. Тебе не нравится, что ли? А платье, а туфли, а причёска? Бабушка…ну ты чего, а? – со слезами на глазах спросила я. Светлана Васильевна опустила руки и со страхом посмотрела на бабушку. – Серафима Ильинична, Софья молодая, красивая девушка, ей хочется хорошо одеваться и выглядеть не хуже своих одноклассниц. Вы уж простите нас, что мы вот так, без Вашего ведома преобразились. Но посмотрите на свою внучку, у неё даже глаза светятся от радости, – сказала она. – Ну да, вроде ничего так. Только стала она похожа на тех девиц, что по вечерам на улицах шастают. А была такая скромная, хоть и бедно одетая, – ответила бабушка. – Я не буду по вечерам по улицам шастать, обещаю, – ответила я, обнимая бабушку. – Ладно, стрекоза. Мойте руки и за стол садитесь, есть будем, – снисходительно сказала бабушка. Я немного успокоилась и пошла в свою комнату, переодеться. Надела свой домашний халат, подобрала волосы, заколола их на затылке, помыла руки и села за стол. На столе, в большой тарелке лежали горячие пироги. Бабушка налила в чашки молока и заварила горячий чай. Ели мы молча, боясь взгляда бабушки, которая хмуро посматривала то на меня, то на Светлану Васильевну. – Как же вкусно Вы печёте пироги, Серафима Ильинична. Я такие давно не ела, – сказала Светлана Васильевна, наконец нарушив тишину. – На здоровье. Ничего необычного, просто пироги и всё, – ответила бабушка. Поев, Светлана Васильевна поблагодарила бабушку за обед и засобиралась домой. – Во сколько завтра у тебя экзамен, Софья? – у выхода спросила она.