Измена. Вторая жена моего дракона

– Я пока что не знаю, Астик. Как только родится, тогда и узнаем.

– А ты почему не родишь? Я бы хотел братика.

Он вовсю задавал свои невинные вопросы, а вот я, наоборот, напрягалась и старалась этого не показывать. Чем взрослее он становился, тем сложнее были его вопросы, ведь иногда я уже не знала, что на них отвечать.

– Нет, Астик, я не могу пока родить, слишком занята работой, – ответила я уклончиво. – Но зато у тебя будет братик или сестричка, когда родит тетя Шани. Вот если бы родился братик, как бы ты его назвал?

К счастью, мне удалось сместить фокус его внимания на беременность Шани. Он задумался, а я порадовалась, что его мозг довольно лабилен. Он перескакивал с одной темы на другую довольно быстро, иногда не ожидая ответа, и пока что меня это спасало.

– Дай-ка подумать, – задумчиво произнес сын и поднял глаза к небу, а затем вдруг выдал то, от чего я выпала в осадок и чуть ли не затряслась. – Я бы назвал его Рагнаром.

В этот момент мы подошли к воротам, и я заговорила с охранником, чтобы он выписал мне обратный пропуск. А к тому моменту, когда мы вышли за пределы Академии, Астик уже начал болтать о том, что хочет купить в пекарне дядюшки Соммита, а я побоялась возвращаться к старой теме и спрашивать, почему именно Рагнар.

Конечно, я всегда чувствовала, что между братьями должна быть какая-то связь, ведь они близнецы, но не думала, что настолько. Неужели легенды не врут, и Астик и Рагнар – действительно реинкарнации тех самых первых драконов, пришедших в этот мир?

Пока Астик крутил головой из стороны в сторону, я любовалась им и ощущала счастье на душе, что он рядом со мной. Омрачало лишь отсутствие рядом моего второго сыночка, но каждый раз, когда я думала об этом, у меня сильно болело сердце. Как он там в монастыре, не обижают ли его, хорошо ли он питается. И каждая мысль отравляла мне душу, от чего она черствела по отношению к тем, кто нас разлучил.

Вскоре мы с Астиком подошли к пекарне, которая находилась почти в самом центре города. Там, как и ожидалась, уже столпилась огромная очередь, и мы встали следом за каким-то мужчиной.

Астик с интересом смотрел по сторонам, а вот я наслаждалась тем, что мы находились вне территории Академии. Несмотря на то, что зоозверинец никак не влиял на отсутствующую и без того у меня магию, я всегда чувствовала, что если находиться там дольше пяти часов, это довольно пагубно влияет на мое физическое состояние. Так что эти редкие вылазки в город приносили мне небывалое облегчение.

– Немедленно обслужите нас!

Визгливый голос какой-то женщины около пекарни заставил меня сморщиться. Терпеть не могла скандальных хабалок.

– В порядке очереди, – попытался сгладить ситуацию владелец пекарни господин Соммит, крепко сбитый и слегка в теле темноволосый мужчина. Волосы до плеч делали его лицо круглым, а белый передник не оставлял сомнений, кто в этом заведении главный пекарь.

– Да вы хоть знаете, кто перед вами стоит?! – снова раздался неприятный визг.

Люди вокруг начали роптать и нервничать, кто-то попытался утихомирить скандалистку, но ничего не вышло. И когда скандал начал набирать обороты, я не выдержала и обернулась, желая посмотреть, кто требует к себе привилегий.

Женщина, вознамерившись продавить свою позицию, выглядела агрессивной и грузной, особенно с учетом ее крупного тела. Несмотря на платье, складывалось ощущение, что ей ничего не стоит начать размахивать кулаками и локтями, чтобы добиться своего.

Не сразу я обратила внимание на утонченно и со вкусом одетую девушку позади нее. Сначала мой взгляд упал на разлетающийся на легком ветру подол, усыпанный драгоценностями, затем к тонкой талии, явно подправленной корсетом, и выше, к откровенному вырезу, который выглядел не так уж и вульгарно с длинными рукавами. На шее незнакомки висело ожерелье с крупными рубинами, и выглядело оно до боли знакомо. Слишком знакомо. Я подняла глаза вверх, к чужому лицу.

– Немедленно расступитесь перед леди Офелией из великого дома Вернель!

Глава 11

Гор из рода Амелитов

– Должен предупредить, что мальчишка совершенно неуправляемый. Сложный характер, принципиальный, упрямый до дурости, никого не слушается и постоянно создает проблемы.

Монах, стоявший напротив Гора, выглядел изможденным и высохшим, словно сушеная груша под палящим солнцем, но от него ощутимо веяло живучей энергией, которая явно была мощнее, чем он хотел показать Гору. Несмотря на все усилия и навешанные на его шее артефакты, сила всё равно пробивалась сквозь барьеры. Не зря говорят, что в северном монастыре оседают сильнейшие драконы. Гор мог в этом убедиться прямо сейчас.

– Неужели всё настолько плохо? Ему ведь всего три года.

Гор был неприятно удивлен, когда прилетел на утес и узнал, что его сын не просто не прилежный ученик и послушник, а бесталанная малолетняя шпана.

– Даже для дракона он растет гораздо быстрее, да и выглядит крупнее, мы списываем это на его нечистокровную кровь.

Монах выразился довольно цивильно, хотя мог сказать про смеска гораздо грубее, однако не зря сюда приходят доживать свои дни самые мудрые представители их расы.

Несмотря на сплетни, которые ходили вокруг северного монастыря, полукровок и четверть драконов сюда ссылали нечасто, так как магии в них было недостаточно, чтобы пройти сюда строжайший отбор.

Гор и сам не знал, какими критериями руководствовались монахи, но принятию сюда своего сына в свое время был рад.

Многие считали, что дети уже никогда не возвращались своим родителям, и в какой-то степени это было правдой. То, что выходило из стен этого монастыря по достижении детьми совершеннолетия, сложно уже было назвать полноценно мыслящим существом.

– Вы уверены, что хотите забрать его так рано? Вы заплатили нам, чтобы мы вымуштровали вам идеального солдата, но Рагнар слишком мал, чтобы пройти инициацию для служения роду, и его обучение не может считаться полноценным. Тот, кого вы заберете, всё еще слабый полукровка. Он не будет подчиняться. Как я уже сказал, в нем по-прежнему горит бунтарский дух.

Монах отговаривал его, но Гор не обольщался, точно знал, что всё, за что он ратует, так это репутация монастыря.

– Не стоит так переживать, инок, – обратился к нему официальным титулом всех служителей монастыря. – По контракту, который мы заключили с Его Инокшеством, я могу забрать ребенка в любой момент до принятия им присяги. Рагнару еще нет пяти, а значит, всё в рамках контракта.

Монах, стоявший напротив него, открыл было рот и снова захлопнул его, поняв, что Гор имел уже разговор с главным. Только поджал губы, не одобряя некоторые моменты его биографии.

– Хорошо, – согласно кивнул служитель. – Но помните, что вернуть сюда вы сможете его лишь в первые три месяца после пересечения границы вдоль долины. Если не сделаете это, контракт будет аннулирован, и вам придется воспитывать сына самому.

Гор кивнул и стиснул челюсти, прекрасно помня это условие контракта.

В этот момент, после оформления всех документов, скрипнули входные двери монастыря.

– Спрошу еще раз. Вы уверены в своем решении, лорд Гор из рода Амелитов? Может, за прошедшие три года у вас появился наследник, которому Рагнар может служить в будущем?

Гор стиснул челюсти, услышав вопрос, который причинял ему боль.

– За прошедшие три года у Рагнара волшебным образом появилась магическая сила?

– Нет. Отнюдь. Абсолютно бесталанный в этом плане ребенок.

– Тогда уверен. Полностью уверен в своем решении, – произнес Гор, а затем поднял голову, когда с крыльца спустились двое. Один из монахов и ребенок, чей взгляд Гор, казалось, ощутил сразу же по приезду в это негостеприимное место.

Рагнар. Его сын от Айлин. Тот, от кого отказались сразу же после рождения.

Мальчишка, которого послушник вывел за шкирку, выглядел зверенышем, а не сыном высокородного лорда. Лягался, ругался матом и буквально пытался укусить среброволосого мужчину, который продолжал держать его на вытянутой руке, не подпуская к телу ближе.

– Намордник надевать будете? – флегматично произнес он, глядя бесцветными глазами на Гора. В глубине там царило равнодушие и безразличие. Ему было всё равно, что вытворял мальчишка.

Гор еле сдержался, чтобы не сморщиться, хотя его уши явно свернулись в трубочку, лишь бы не слушать это плебейское сквернословие. В высших кругах не принято таким образом выражать свой гнев и агрессию. Слово – вот чем хорошо владели высокородные, почти что главное, что отличало их от черни. И тем стыднее ему было смотреть на ребенка, который явно не знал манер.

– Отпусти Рагнара, брат мой Евклапий, дальше им займется отец, он отныне переходит в его юрисдикцию, – произнес инок, чьего имени Гор не знал, так как прошедшие инициацию иноки не называли его посторонним. Судя по тому, что послушника напротив назвали по имени, тот еще не стал полноценным служителем монастыря и звания “инок” еще не заслужил.

– Слышь ты, опарыш, грабли убрал! – снова зарычал мальчишка и таки умудрился схватиться обеими ладонями за предплечье Евклапия, подтянуться, извернуться аки змея и цапнуть его за кисть.

Последний явно видал и не такие выкрутасы, так что даже не вскрикнул, а лишь сцепил зубы и молча посмотрел на Рагнара таким взглядом, словно испепелял его на месте. Гор был уверен, будь он сейчас в обличье дракона, мог бы сжечь мальчонку дотла.

Не добившись реакции, Евклапий встряхнул рукой с такой силой, что Рагнар отлетел и ударился спиной о кирпичную кладку. Та была настолько старой, что сверху на макушку мальчишки посыпалась известь, отчего тот расчихался и закашлялся.

В груди Гора вдруг возникло странное царапающее чувство, которое он идентифицировал, как недовольство. И ладно бы, если оно было направлено в сторону сына, так нет, он злился на послушника Евклапия, позволившего себе распустить руки.

Неведомое доселе чувство, и Гор ему совершенно не обрадовался.

– Раз я больше не наставник Рагнара, могу ли я быть свободен? Необходимо проследить, чтобы ученики занялись ремонтом восточной башни.

Евклапий поклонился, когда получил разрешение, и так же бесшумно, как и появился, вошел обратно внутрь монастыря. А вот Гор задумчиво смотрел ему вслед. Не подозревал, что монахи используют труд детей в собственных целях. Раздражение всё сильнее подкатывало к горлу, но внешне он продолжал оставаться холодным.

– Где я могу забрать его вещи? – посмотрел на инока.

Тот сложил руки в позе лотоса, приложив ладони друг к другу в районе груди, и покачал головой.

– У обитателей монастыря не может быть личных вещей. Мы пестуем в послушниках аскетизм и неприхотливость.

– Я платил вам сто золотых в месяц за его содержание, и вы говорите мне сейчас, что у него нет никаких личных вещей? Одежды? Меча? – произнес Гор и недовольно прищурился, чувствуя, как его грудную клетку разрывает от ярости.