скачать книгу бесплатно
Огни зажигались со всех сторон. Прожекторы горели то красным, то желтым, то синим, а каждые пятнадцать секунд прорезали пространство мощным белым лучом, который бродил по залу в поисках кого-то. Люстру потушили, но света будто стало еще больше, и от его яркости резало глаза.
Когда молодой человек в ливрее проходил мимо с подносом, Валери взяла еще. Она делала глоток за глотком, и ей казалось, что она пьет музыку. Она посмотрела на содержимое бокала – жидкость вибрировала, по ней шли круги, будто внутрь бросили маленькую ракету. До дна! Музыка стала наполнять все тело, она ощущалась в каждом капилляре, в каждом сосуде мозга, в каждой клетке крови. Можно было почувствовать, как эти сумасшедшие потоки приближались к сердцу.
–А эта штука быстро действует! – выкрикнул кто-то в глубине зала, и она это услышала, потому что слышала абсолютно все.
Эта. Штука. Быстро. Действует. Эта… Штука… Быстро…
Кто-то подошел к ней и спросил, не она ли ищет мадемуазель Виду. В пестрой полутьме она не разглядела лица. Валери среагировала не сразу, но потом ответила утвердительно, пытаясь вспомнить, зачем Вида нужна была ей. И нужна ли она? Молодой человек в официальном костюме и белых перчатках проводил ее на второй этаж, и, пока они шли, Валери считала ступеньки крутой лестницы и пыталась понять, почему следующая ступенька после пятой – десятая, а после пятнадцатой – уже двадцатая. У нее перед глазами запрыгали цифры, сплетаясь в невероятные математические формулы, потенциальные уравнения складывались в гибкую таблицу, на которую песком сыпались откуда-то сверху остатки школьных знаний.
Они шли долго, так, что Валери перестала следить за счетом ступенек. На самом верху лестницы стоял еще один молодой человек, точно такой же, как тот, который привел ее. Он охранял вход на второй этаж. Двое переговорили (я больше не могу в этом доме все сумасшедшие – сказал один другому на ухо), и Валери провели вперед, а потом открыли перед ней двери в комнату – такую светлую, что она непроизвольно зажмурилась.
За ней закрыли двери. Валери несколько раз моргнула, и свет стал мягче. Она начала различать фигуры и интерьер помещения.
–У нас гости! – кто-то схватил ее за руку и дотащил до дивана. Диван был теплым, мягким и гладким. Она будто утопала в нем.
–Не спать! – воскликнула неизвестная.
Валери подняла голову и увидела перед собой высокую девушку с рыжими волосами, повязанными широкой желтой лентой. Она улыбалась, и ее голова была похожа на солнце.
–Как тебя зовут? – спросила она.
–Оставь ее в покое, – сказал молодой человек, сидевший на другом диване. Его черты были туманными, но Валери отчетливо слышала низкий спокойный голос, который был ей откуда-то знаком.
Я Ва… Валери
–Ооо! Это любовь с первого взгляда, да? Да, мой дорогой Генри? Да? – девушка села рядом и начала кричать ему прямо в ухо, заливаясь смехом. – Почему ты не внизу со всеми? – резко развернувшись, обратилась она к Валери.
–Потому что среди этого цирка ей делать нечего, – ответил кто-то.
Валери повернулась на голос и, наконец, увидела ее. Вида стояла в отдалении и, держа в левой руке дымящуюся сигарету, поворачивала колесико радиоприемника. Через секунду зазвучала музыка – блюз или мягкий рок-н-ролл, что-то спокойное, резко контрастирующее с сумасшедшими визгами на первом этаже.
–Он великолепен! Такой голос! – девушка-солнце вскочила и закружилась в энергичном танце. Она была похожа на нимфу из античной идиллии, бегущую по бесконечному одухотворенному лесу. Легкая юбка ее платья кружилась вместе с ней, становясь похожей на светлый ореол; казалось, что несуществующий ветер развевал ее – то нежно приподнимал, то опускал.
Вида повернулась лицом ко всем присутствующим и удостоила каждого взглядом, полным негодования. Ее глаза горели каким-то странным блеском – темным, глубоким, заставляющим содрогаться. Что-то особенное было в этих глазах: в них не было радости, жизни, света, одобрения – ничего похожего на то, что люди считают признаком доброты, душевной теплоты, мягкого нрава, хорошего характера. Все было в точности до наоборот: в этом взгляде была сложность, какая-то особенная неопределенность. Такие люди никогда не покажут чужаку, что? на самом деле чувствуют. Умение скрыть эмоциональные реакции – это искусство, которым они владеют в совершенстве. Сколько бы окружающие ни пытались увидеть в их поведении, взгляде, речи реальную оценку, сколько бы ни старались угадать их мысли – все бесполезно.
–Какие же вы все свиньи! – сказала Вида, подбирая с пола стаканы. – Хоть один разобьете – отправитесь вниз. А могу и в угол поставить. На битое стекло.
Вида выпрямилась. Складки ее платья были похожи на кожу дракона, как на картинках в книгах со сказками. Сверкающая в ее тонких пальцах зажигалка казалась солнцем, сжатым в тысячи раз. Когда-нибудь оно взорвется – так ей много лет назад сказали в школе.
–У нас тут, как видишь, свое веселье. Присоединяйся, чувствуй себя, как дома, – Вида зажгла сигарету, и та быстро разгорелась. – Ах, да. Я не представила тебе своих друзей. Кристина, племянница забытого испанского короля, – она показала на девушку-солнце.
–Будущая королева! – воскликнула Кристина, прыгая в воздухе.
–Оскар – великий живописец, забытый потомками, – Вида указала на молодого человека, который курил, стоя у окна. За все время присутствия Валери в комнате он не произнес ни слова, и его задумчивый вид говорил о том, что пока он не был настроен болтать.
–С Генри вы уже знакомы, – Вида села на боковинку дивана и похлопала его по плечу.
Да, это действительно был не кто иной, как Генри Филипп. Он выглядел напряженным; казалось, что ему неловко из-за того, что она здесь. Его взгляд из сосредоточенного превращался в затуманенный и наоборот, каждые пять секунд; пальцы то судорожно барабанили по коленной чашечке, то сжимали край пиджака. Перед ним на столике стояли две стеклянные бутылки, содержимое которых он смешивал в стакане.
–Да, знакомы, – сказал он слегка дрожащим голосом, стараясь не смотреть на Валери, будто до смерти боялся встретить ее взгляд.
–Мы все к твоим услугам. Наслаждайся – всего вдоволь, все бесплатно. Все по-человечески, здесь же только аристократы. – Как только Вида сказала это, Кристина взорвалась смехом.
–А что там, внизу? – спросила Валери, с трудом собрав из слов фразу.
–Там вечеринка для плебеев. Они едят, пьют и веселятся за мой счет. Народ требует хлеба и зрелищ, понимаешь. Сколько ты там выпила? – спросила она после недолгой паузы.
–Два бокала.
–И правда быстро действует.
В ту самую секунду Кристина, не рассчитав траекторию своего движения, сбила маленький столик, стоявший в середине комнаты, и он перевернулся. Все полетело на пол: открытые бутылки, маленькие пакетики, стеклянные стаканы и серебряный поднос с сигаретами. Разлитое вино вымочило ковер, и в воздух поднялся резкий спиртовой запах.
–Смотрите! Как будто кровь, – вскрикнула Кристина, восстанавливая равновесие. Она показала на красные пятна от вина.
–Она здесь будет, если ты не успокоишься, – сказала ей Вида, оттаскивая Кристину от места преступления. –Может быть, лучше было без нее сегодня? – она обратилась в Оскару.
–Эй, я, вообще-то, здесь, – пискнула Кристина, пытаясь высвободиться.
–Разве? А мне показалось, что ты улетела в окно.
Кристина несколько секунд смотрела на нее огромными недоумевающими глазами, а потом широко улыбнулась и сказала:
–Да, правда. Улетела! – она подошла к окну и сдвинула штору.
Вмешался Оскар. Он оттащил ее от рамы и усадил на диван рядом с Валери. Кристина не сказала ни слова, только тихо смеялась и показывала руками непонятные жесты.
–Крыша едет? – раздраженно сказал Оскар. – Ты же знаешь, как с ней это бывает.
–Пусть будет осторожнее. Она здесь все разгромит.
–Позови Анри, он быстро уберет. И нам нужна добавка! – он уже успокоился и вернулся к излюбленному месту возле окна.
–Когда-нибудь из-за нее у нас будут большие проблемы, – заключила Вида, с неодобрением наблюдая за тем, как Оскар вытаскивает еще одну сигарету из квадратной черной коробки с золотой ленточкой, стоявшей на комоде в дальнем углу комнаты. Наверное, это был очень дорогой табак.
Кристина уже забыла обо всем и разлеглась на диване, положив голову на колени Валери.
–Ты такой ангел, – тихо сказала она.
Валери провела рукой по ее рыжим волосам, которые оказались сухими, как солома. Кристина подняла вверх руку, будто пытаясь схватить свет от люстры, неестественно изогнулась и соскользнула с гладкого покрытия дивана. Когда ее тело упало на ковер, Валери хотела помочь ей, но поняла, что не может сдвинуться с места – так окостенели ее конечности, которых она практически не чувствовала.
И только тогда она задумалась о том, что кого-то не хватает. И тогда она вспомнила. Будто молния пронзила ее мозг.
–А где Александр? – почти выкрикнула она.
–Его не будет. Я сегодня за двоих, – ответила Вида. – Видишь ли…
–Ее дорогой брат не хочет с нами общаться, – перебила ее Кристина, переворачиваясь на ковре. – Он нас больше не любит. А он любил меня когда-то, – сказала она, подняв голову и обхватив колени Валери. – Тогда падал снег, белый-белый, прямо как твои руки, – она схватила Валери за руку.
–Успокойте же ее! – повысила голос Вида, которая вот уже минуту безуспешно пыталась зажечь очередную сигарету.
От ее волос исходил запах дыма, смешанного с духами – яркий восточный аромат с нотками корицы. Валери заглянула за пелену и по-настоящему посмотрела ей в глаза: они были глубокие и холодные – два колодца, на дне которых утоплено что-то черное, страшное, близкое к смерти.
–Папаша собирается открывать еще магазин? – обратился к ней Оскар.
–Нет пока. Тех, что есть, более чем достаточно. И следить за всеми нелегко. Хотя кое-где клиентура становится все состоятельнее. В последнее время я даже боюсь находиться с ним в одном магазине.
Валери затаилась в норе. Ей нужно было на время стать невидимой, чтобы они ее не замечали.
–Отчего же? – поинтересовалась Кристина, привстав с пола.
–Менеджеры давно подлизываются. Боюсь, как бы он не обменял меня на новый контракт. А что, он давно мечтает от меня избавиться.
Не смеялись только Валери и Генри, хотя он немного повеселел от того количества выпивки, которое влил в себя, и иногда мог выдавить улыбку.
–У моих картин никогда не будет такой популярности, – подхватил Оскар. – За них даже леденец не дадут.
–Им популярность не нужна. Это лишнее. Ну, ты же у нас непризнанный гений, забыл? Играй свою роль, не забывайся. А леденец я сама тебе дам. Посмотри там, в коробке с конфетами.
–Я, пожалуй, соглашусь, – решил Оскар, отбирая у Генри стаканчик с виски. – Решил все вылакать? Дай-ка сюда.
Генри повиновался. Несколько минут он не двигался и смотрел в одну точку, будто собираясь с мыслями, но, ничего не придумав, просто взял другой стакан и начал разводить что-то с чем-то – Валери не могла понять и не особенно вникала.
–Кто будет на скачках в пятницу? – спросил Оскар, делая небольшой глоток.
–Как обычно, кучка полудурков и их дети. Из Рела?мпаго прикатят трое – Ноксы, кажется.
–Не знаю таких.
–Везет. Мне придется узнать, когда буду убалтывать их в пятницу. Уже чувствую, что мысленно истрачу на них половину моего нецензурного запаса.
–Они будут в восторге от твоей любезности. Как и все остальные. Как ты так умеешь? На вид само очарование.
–Годы тренировок, годы тренировок. Как тебе виски?
–Не очень крепкий. Опять разбавили в порту. Вот падлы! Уже не первый год так делают.
–Так давай что-нибудь покрепче. Здесь все тухнут, – Кристина медленно встала, опираясь на боковинку дивана. – Где твои фирменные?
У меня нет фирменного. Я только делаю хлопья с молоком. ОНА так постоянно говорила.
–Да, фирменные в студию! – поддержал Оскар.
–Фирменные! Фирменные! – Кристина ударила себя кулаком по колену и сразу взвизгнула.
Валери не понимала, о чем они. Она давно не чувствовала себя так странно: два (два ли?) выпитых бокала кандалами приковали ее к дивану, и она с трудом могла говорить и двигаться, но при этом все прекрасно слышала и видела, замечала каждое движение. И эти фразы… Они всплывали на поверхность откуда-то из глубины, из черных масс воды.
–Замолкните, – прервала их Вида. Она искала что-то в ящике роскошного комода. – Сделаю, только если подождете без воплей.
Оскар и Кристина мгновенно замолчали. Первый налил себе шампанского из бутылки, которую нашел за шторой.
–Градус понижаешь, – сказал ему Генри. Голос у него был вполне трезвый.
–А мне нельзя? – осведомился Оскар. – Не бойся, в мир иной не отправлюсь. Знаю, знаю: я не умею пить, как ты. Никто не умеет. Но я хочу расслабиться. Законом не запрещено.
–Подоспеют фирменные, и ты улетииишь! – пропела Кристина.
–Тебе, мне кажется, хватит. Лучше выпей и ложись спать. Мы тут тихо. – Он отдал ей свой бокал шампанского.
–Какой ты заботливый. – Она хотела вылить содержимое бокала Оскару на рубашку, но он ее вовремя остановил.
Вида достала пакет с табаком, который сразу показался Валери странным. Листья были намного крупнее обычных и отличались глубоким красным оттенком. Они напомнили ей Найроби. Когда Вида открыла пакет, терпкий аромат заполнил помещение. Она очистила столик, бросила на него пакет и достала откуда-то из-под дивана бумагу. Получилось пять сигарет, которые внешне ничем не отличались от дешевого мусора без фильтра.
–Только не все сразу, – произнесла Вида, заклеивая последнюю. – Медленно, без азарта.
Она протянула Валери одну. Та аккуратно сжала сигарету пальцами и подождала, пока Вида даст ей прикурить. Отличие от тех, которые Валери курила в Линдо, было в том, что эти были более крепкие, с горьким привкусом, со стремительно идущей вниз обжигающей волной.
Ничего неожиданного не произошло. Валери закашлялась и положила остаток сигареты на поднос, который, как ей показалось, начал медленно вращаться на столе. В пять минут странным образом уместился час. Она невзлюбила диван, на котором сидела. Она хотела, чтобы он умер. При этом Валери прекрасно понимала, что это глупость – желать смерти неодушевленному предмету, но в то же время это представлялось ей совершенно естественным, даже правильным.
Мимо нее прошел Оскар: он вертел в руках зажигалку Виды и повторял одну и ту же фразу:
–Хочется быть спокойным человеком, но не среди всего этого дерьма, что со мной происходит. Хочется быть спокойным человеком…
–Ты думаешь, есть какая-то зависимость между тем, где мы находимся, и тем, как часто мы падаем с дивана? Например, дома такого со мной не происходило ни разу, а здесь – вот, пожалуйста! Мне кажется, все зависит от локации. – Кристина втянула в себя сигаретный дым, а потом он тонкой струйкой сквозь ее губы проник в комнату. Она ощупывала торшер так, будто никогда в жизни не видела ничего подобного.
Л-о-к-а-ц-и-и. Слово растягивалось само по себе, и огромные буквы заполняли комнату, но видела это только Валери.
Вида исчезла из поля зрения – будто ее никогда и не было в этой комнате с черными обоями и лакированной мебелью. Валери на миг показалось, что тень ее руки дотронулась до ее плеча, но это был всего лишь мираж. След ее духов вел в темные, закрытые помещения.
Генри спал на противоположном диване, положив голову на обшитую парчой подушку. Его голова казалась фрагментом древнего живописного полотна – эпохи Возрождения или раньше, когда много рисовали святых. И его сон совсем не был похож на сон ее отца, когда тот напивался.
Валери с легкостью встала (тяжести и скованности как не бывало) и подошла к окну. Она отодвинула шторы и замерла, любуясь великолепным видом.
Это было год назад, но не было прошлым – все происходило здесь и сейчас, в настоящем. Прошлое и будущее существуют только в сознании человека, в объективном материальном мире им нет места, поэтому разум может как угодно распоряжаться категорией времени, прокручивать запись вперед и отматывать назад – ничего не приведет к изменениям общей схемы. Все события разворачиваются одновременно, но некоторые из них выходят на первый план, а другие остаются на периферии, и мы их не видим. Не видим, если не умеем силой мысли управлять временем. А она умела. В тот момент – виртуозно.
Они с отцом вязли на прокат машину и поехали поближе посмотреть на французские Альпы. Ветер развевал волосы, вдувал в уши незнакомую мелодию. Незнакомую, но такую волшебную: одновременно и тихую, и громкую, и спокойную, и заводную – мелодию ночи. Ночной воздух щекотал кожу. Машина неслась вперед; мимо домов, людей, деревьев, мимо мира, которого, может быть, уже нет. Валери представила, что все вокруг разрушено, земля провалилась по обе стороны дороги, и груды песка еще падали в образовавшуюся пропасть. Но ей было все равно.
Они уже покинули небольшой горный городок и ехали по маршруту ей незнакомому. Нежная темнота не давала увидеть, через какую местность они проезжали. Валери тщетно пыталась угадать в придорожном пейзаже лес, рощу или ферму, но ее зрение снова заволакивал туман. Казалось, что они неслись сквозь вековую тьму, сухую и холодную, тьму, которая проникала внутрь нее, тьму, которой она дышала.
Но через секунду все изменилось. Все вокруг осветил ярчайший свет во много раз мощнее солнечного. И тогда Валери увидела настоящие горы. Она не могла произнести ни слова, только смотрела и не могла поверить своим глазам.
Горная цепь раскидывалась совсем рядом во всем своем величии, в своей многокилометровой протяженности. Отточенные хребты, как нерукотворные монументы, возвышались до самого неба, дотрагивались до полупрозрачных облаков, а вниз по склонам бежали бесконечные ручьи. Они переплетались друг с другом, смеялись и журчали, будто хотели что-то сказать тому, кто слышал. А она слышала абсолютно все.
–Прощай, сердце! – пели они. – Мы никогда не расстанемся! Прощай, сердце! – повторяли снова и снова.
Их голоса уносились вдаль, но они продолжали смеяться и журчать, смеяться и журчать…
На нее смотрели каменные склоны, которые уже были древними, когда мир только рождался. Тысячелетний дождь сглаживал скалы, их острые выступы и углубления, но за миллионы лет ни дожди, ни град, ни ураганы не изменили изначальной величественной формы этих крутых склонов, сохранивших свое первозданное величие. Темный ночной воздух окутывал горный массив, но казалось, что свет исходит изнутри него, блеск так и лился по склонам быстрыми ручьями. И все это было так близко – протяни руку и дотронешься.
