Судьба бьет вслепую

– Странности, вот что! Как можно было выбросить на мусорку такого замечательного зайчика? – спросила девочка, поглаживая длинные плюшевые уши.

– Да, игрушка милая и в хорошем состоянии, – заметила я. – Кто же посмел ее выбросить?

– Наша соседка, тетя Тома. Она целый мешок каких-то вещей выбросила в контейнер, а этот зайка упал на землю. Я как раз мимо проходила и подобрала его.

– Большой мешок?

– Огромный! – девочка дала понять, что не смогла бы охватить его своими руками.

– Интересно, а что еще могло оказаться в этом мешке? – стала я размышлять вслух.

– Не знаю, я в контейнер не заглядывала, – Александра поморщилась, – но мне показалось, что тете Томе было совсем не тяжело его нести.

– А когда это происходило?

– На прошлой неделе, только я день точно не могу вспомнить, – смущенно призналась девочка.

– В среду или в четверг, – внесла свою ремарку Ирина Валентиновна, – именно в эти дни Сашенька одна ходила к подружке. Катя живет в трех домах отсюда.

Девчушка обидчиво поджала губки, проявляя тем самым недовольство тем, что бабушка отвлекла мое внимание на себя. Она чувствовала себя героиней дня, и я стала ей подыгрывать:

– Александра, то, что ты рассказала, действительно представляет интерес для моего расследования. Наверное, это не единственное твое наблюдение, так ведь?

– Да, я еще кое-что видела, точнее, кое-кого. – Девочка посмотрела на бабушку и, получив ее одобрение, выраженное благосклонным кивком, таинственно произнесла: – Я видела посторонних в Светиной комнате. Это было в тот день, когда бабуле показалось, что Света заходила в дом.

– Тут дело вот в чем, – снова взяла слово Богуславская. – Саша не разглядела лица той женщины, которая находилась на мансарде. Но она видела, что там было приоткрыто окно, из которого шел сигаретный дым.

– А еще в окно высовывалась рука, чтобы стряхнуть пепел, – добавила Саша.

– Женская?

– Конечно! На ногтях маникюр сверкал. Я хотела вернуть Свете ее зайца. Она могла расстроиться, что он пропал, позвонила ей, но мне не ответили.

– Ты звонила Свете на сотовый? – уточнила я.

– Нет, на домашний телефон. Я несколько раз соседям звонила, но мне никто так и не ответил, хотя дома определенно кто-то был. А потом мы с бабулей пошли в музыкальную школу. Вечером я опять позвонила соседям, но никто трубку не брал. Знаете, я подумала, а вдруг там не Света была, а кто-то посторонний? Вдруг бабуля обозналась? – Саша застыла с донельзя серьезным для ребенка выражением лица. – Понимаете, я прежде ни разу не видела не только то, чтобы Света курила, но и чтобы она делала маникюр. Я у нее раньше часто в гостях бывала, Света меня по математике подтягивала. Она взрослая, а мягкие игрушки очень любила. Думаю, там все-таки не Света была, но и не тетя Тома. Новая жена дяди Димы ростом меньше.

Сашины аргументы казались мне не слишком убедительными. Начав самостоятельную жизнь в другом городе, Светлана могла измениться – и курить начать, и уж тем более ногти красить. Мне больше не давало покоя содержимое пакета, который Тамара на прошлой неделе отнесла на мусорку. Светина мягкая игрушка, случайно упавшая не в контейнер, а на землю рядом с ним, давала повод для самых смелых предположений – это мачеха очистила одну из комнат на мансарде, а не Светлана. Дмитрий Васильевич туда практически не заглядывал, так что его жена могла постепенно избавляться от вещей своей падчерицы, как она, по словам Лены, избавилась от всего, что могло напоминать о Таисии Павловне. Еще Минкина сказала мне, что Света не собиралась больше возвращаться в отчий дом. Возможно, Речкалова-младшая сообщила об этом не только своей подруге, но и отцу с мачехой. И та, приняв это экспрессивное замечание как истину в последней инстанции, стала потихоньку увеличивать свое жизненное пространство. Но Света вдруг неожиданно приехала, чтобы обчистить сейф, и Тамара свалила на нее все до кучи, включая порчу своей шубы и опустошение одной из комнат на мансарде.

– Чаю хотите? – спросила Ирина Валентиновна, оторвав меня от размышлений.

– Если можно, кофе, – ответила я.

– Хорошо, пойду приготовлю. – Богуславская отправилась в столовую.

Мы остались вдвоем с Александрой. Она дождалась, когда бабушка начнет молоть зерна, придвинулась ко мне поближе и заговорщическим тоном произнесла:

– Бабуля не разрешает мне обсуждать взрослых, но я все же вам скажу. Тетя Тома плохая, она никого не любит. Ее раздражает, когда кто-то приходит к ним в дом, она Свету терпеть не может, как и дядю Диму. Я однажды слышала, как она шла по улице и разговаривала с кем-то по телефону. Вы не поверите, но она говорила, что Дима ее бе-сит, но она вынуждена с этим мириться.

– Может, она про какого-то другого Диму говорила, например про сотрудника?

– Нет, именно про своего мужа. Она так и сказала, что он начинает ее бесить, как только переступает порог дома. Только вы бабуле не говорите, что я вам передала подслушанный разговор. Она считает это верхом неприличия.

– Твоя бабушка права, – сказала я и, заметив, как Саша нахмурилась, добавила: – Но иногда можно нарушить правила этикета. Тем более то, что ты мне сейчас рассказала, это не какие-нибудь сплетни, а важные свидетельские показания.

– Правда?

– Да, так и есть, – подтвердила я с самым серьезным видом.

В моей сумке завибрировал смартфон. Когда я достала его и приложила к уху, Саша, как воспитанная девочка, вышла из гостиной.

– Это Женя Кудрявцева, – представилась одногруппница Речкаловой. – Я тут с нашими девчонками созвонилась, никто не знает адрес, где именно Света снимает квартиру. Она говорила, что ее хозяйка сразу предупредила – никаких гостей не потерпит. Так что никто из наших там не был. Знаете, Татьяна, мне удалось кое-что выяснить, но я даже не знаю, как вам сказать…

– Говори как есть, – попросила я.

– Хорошо, только вы не переживайте заранее, вдруг в этом нет ничего такого…

– Какого «такого»? – уточнила я, потому что Женя никак не могла решиться поделиться со мной информацией.

– В общем, Гришин, это парень из параллельной группы, кое-что видел. Он встречается с Дашей из нашей группы, которая дружит со Светой…

– Ближе к делу, пожалуйста, – попросила я.

– Когда я звонила Дашке, Олег был рядом с ней. Он понял, что речь идет о Речкаловой, и кое-что вспомнил. – Женя перевела дыхание, после чего продолжила: – Гришин видел в понедельник после занятий, как к Свете со скрежетом тормозящих колес подъехала иномарка, и она, скорее всего, села в нее. Возможно, не по своей воле.

– Слишком много предположений, – заметила я. – «Скорее всего, возможно»… Нафантазировать можно все, что угодно.

– Гришин не из тех, кто любит что-то придумать. Он просто рассказал, какое у него создалось впечатление и почему. Сначала Светка даже не смотрела в сторону подъехавшей к ней машины. А потом обзор закрыл проезжавший мимо автобус – Олег шел по другой стороне улицы. Когда автобус уехал, то ни Речкаловой, ни той иномарки уже не было. Самый интересный момент Гришин не видел. И если Света не на той машине уехала, то могла только провалиться сквозь землю. Так Олег сказал.

– Женя, дай мне, пожалуйста, номер телефона Олега Гришина! – потребовала я.

– Зачем?

– Я должна знать все подробности.

– В принципе, он мне все рассказал. Если вам это очень надо знать, то слушайте, – осмелела Евгения, поняв, что я не собираюсь истерить по поводу случившегося и уж тем более кого-то обвинять. – Как я уже говорила, дело было в понедельник, после третьей пары…

– А если поточнее?

– Пока мы переоделись после физкультуры, пока вышли, немного постояли у корпуса, чтобы обсудить завтрашний зачет, потом разошлись в разные стороны… Думаю, было уже около двух часов. Светка, как и Олег, свернули в Вагонный переулок, но пошли по разным сторонам.

– А какой модели была машина, которая остановилась около моей сестры? – уточнила я, хотя понимала, что интерес к деталям может разрушить мою легенду о родственнице из Испании.

– Он назвал ее старой «БМВ», кажется, пятьсот двадцатой модели, синего цвета.

– Номер он запомнил?

– Нет.

– Точно?

– Да, Гришин даже назвал себя дураком за то, что не придал особого значения тому случаю. Пожалуй, все серьезней, чем могло показаться. Татьяна, мне кажется, вам на правах родственницы надо обращаться в полицию, – посоветовала мне Кудрявцева. – Если бы Света заболела или ей на работу позарез надо было, она бы непременно кому-нибудь позвонила. Но Речкалова не только не звонила, она еще и телефон свой почему-то отключила. А может, ее даже похитили.

– Женя, ты выяснила, где именно Света работала?

– Никто название фирмы не помнит. А может, Речкалова никому и не говорила, сказала только, что промоутером устроилась.

– А это точно? Вдруг Света на самом деле где-то в другом месте работала? – предположила я.

– Не думаю. Знаете, она иногда приносила в универ разные конфеты, чипсы, сухарики в промоупаковках, которые оставались после акций, и угощала нас. Я еще до Леры не дозвонилась, она домой в Аркадак уехала. Вот Семагина точно должна знать, как эта фирма называется, потому что она тоже хотела туда устроиться, но потом передумала.

– Женя, попытайся дозвониться до Леры и выяснить это, а потом сразу же сообщи мне.

– Хорошо, – пообещала Кудрявцева.

– И еще несколько вопросов…

– Спрашивайте, – покорно произнесла Евгения.

– Света курила?

– Да вы что! Она за здоровый образ жизни! Горными лыжами занималась. Вы разве не знаете?

– Знаю, – сказала я, вспомнив фотографии в соцсети. – Просто я подумала, вдруг она бросила…

– Нет, она зимой все свободное время на горнолыжной базе «Лосиный путь» пропадала. Света говорила, что в ее родном городе не было условий для занятий этим видом спорта, а ей всегда хотелось научиться кататься на горных лыжах.

– А Тарасов находится в окружении гор, – сказала я, едва не забыв, что по легенде я Светина двоюродная сестра, живущая в Испании. – Мне Света так писала.

– Так и есть. Вы что-то еще хотели спросить?

– Да, моя сестренка по-прежнему не любит яркий маникюр?

– Да я вообще не помню, чтобы у нее были ногти накрашены! Светка говорила, что ей жалко время тратить на это. Вы какие-то странные вопросы задаете… Речкалова пропала, а вы маникюром интересуетесь… Вы точно ее сестра из Испании?

У меня был шанс сказать правду, но я им не воспользовалась. Кто раз соврал, даже из самых благих побуждений, тому уже веры не будет.

– А кто еще? Кто кроме меня будет еще за Светку беспокоиться?

– Не знаю, наверное, из родственников больше никто, кроме вас, – согласилась со мной Евгения. – С отцом у нее полный напряг был, про мачеху я уже и не говорю. Еще та стерва.

– Света про нее что-то конкретное рассказывала?

– Мне – нет. Я как-то случайно подслушала, что из-за нее Светка не хочет домой приезжать, что она отца против нее настраивает, а он даже не понимает этого.

– Действительно, стерва, – подтвердила я. – Если что-то еще прояснится про мою сестру, обязательно звони мне, – напомнила я и отключила связь.

В гостиную зашла Ирина Валентиновна с полным подносом. Наконец-то я дорвалась до кофе! К тому моменту, как опустела первая чашка, я поняла, что ждать каких-либо подсказок от Светы не стоит. Похоже, девчонка попала в большую беду. Я была даже не уверена, жива ли она. Оптимизм вселяло только заявление Минкиной о том, что ее подружка слишком умная для того, чтобы во что-то вляпаться, а если такое вдруг случится, то она точно найдет способ, как выпутаться.

Смакуя мелкими глотками вторую чашку кофе, я поняла, что повод для тревоги есть и очень серьезный. В понедельник после занятий кто-то силком усадил Речкалову в машину, после этого ее никто нигде не видел. Только отец слышал ее голос. Во вторник она позвонила ему с совершенно неожиданным предложением, которое он принял. Дмитрий Васильевич просто не мог его не принять, потому что родная дочь первой пошла на сближение после зимней ссоры. Сложно поверить в то, что она еще и Тамару в гости пригласила, но мой клиент утверждал, что так все и было, что его нынешняя супруга, польщенная этим приглашением, даже собиралась поменяться с кем-то дежурствами, но у нее ничего не получилось.

Когда я поставила на стол вторую опустевшую чашку, в моей голове оформилась версия – моего клиента ограбил кто-то из тарасовских знакомых Светы, тот, кому было известно о непростой ситуации в ее семье. А это, похоже, не было тайной. Староста ее группы дала мне понять, что Речкалова рассказывала подружкам о своих сложных отношениях с отцом и мачехой. Итак, некто похитил студентку и заставил ее позвонить отцу. Вслед за звонком была отправлена эсэмэска с адресом, моим адресом. Последнее обстоятельство по-прежнему было необъяснимо. Возможно, Света сознательно направила отца именно ко мне, и это был ее крик о помощи. Если так, то она действовала на грани фола, рискуя нарваться на еще большие неприятности. Впрочем, адрес могли вбить и похитители, что называется от фонаря, и, сами того не ведая, отправили Речкалова к частному детективу. Вероятность этого была ничтожно мала, но я не могла полностью ее исключить. Бывает, что хоккеисты забивают голы в свои ворота. Так почему преступники не могут ошибиться себе в минус?

– Татьяна, может, стоит воздержаться от следующей чашки? – мягко спросила меня Ирина Валентиновна, когда я вновь потянулась к кофейнику.

– Не беспокойтесь, для меня это нормально.

– Как знаете, – Богуславская не стала настаивать на своем мнении. – У вас было такое сосредоточенное лицо, что я не рискнула о чем-то спрашивать, дабы не перебить вашу мысль. Скажите, мы с Сашенькой можем чем-то еще помочь вашему расследованию?

– Пока не знаю.

– Света выросла у меня буквально на глазах, да и с Таисией мы приятельствовали, чего я не могу сказать о Тамаре. Она не идет ни с кем на контакт. Может, молдаване все такие? Я уже говорила, что сильно удивилась, увидев ее сегодня утром на экране видеодомофона. Скажите, Татьяна, вы находите с ней общий язык?

– Не очень. Она говорит только о том, о чем ей хочется, и тогда, когда ей хочется. А в остальных случаях прикрывается мигренью.

– Хитрая особа, – заметила Ирина Валентиновна.

– Я слышала, что она переехала сюда из Приднестровья потому, что у нее здесь есть какие-то родственники. Вы их видели когда-нибудь?

– Нет, – Богуславская мотнула головой из стороны в сторону.

– Я видела, – привлекла к себе внимание Саша, которая вот уже несколько минут сидела на пуфике у входа и, делая вид, что копошится в мобильнике, на самом деле прислушивалась к нашему разговору.

– Это интересно! Александра, кого же ты видела и почему решила, что это родственники вашей соседки? – поинтересовалась я.

– Так они не по-русски разговаривали и даже не по-английски. Если она молдаванка, то на родном языке, наверное, и говорила, – рассудила Саша. – Я видела тетю Тому и еще двух дяденек.

– Когда это было?

– Осенью, зимой и совсем недавно, – сказала девочка после некоторых раздумий. – Последний раз они вышли из дома, и тетя Тома что-то вслед им не по-русски сказала, попрощалась, наверное.

– И было это днем, когда дядя Дима на работе? – уточнила я.

– Днем, – подтвердила Саша.

– Тамара по какому-то особому графику работает, – заметила Ирина Валентиновна, – она частенько в будние дни дома бывает.

Само по себе ничего криминального в том, что к Тамаре время от времени в отсутствие Дмитрия Васильевича захаживали в гости родственники или соотечественники, не было. Но все, что я слышала об этой женщине, характеризовало ее не с лучшей стороны. Точка зрения самого Речкалова не в счет, она слишком субъективна. Так что психологический портрет супруги моего клиента получился не очень-то лестный – взяточница и лицемерка. Тамара Михайловна умела, когда надо и с кем надо налаживать контакты. Она с легкостью подкатывала к родственникам пациентов, и те раскрывали перед ней свои кошельки, а вот с падчерицей она поладить не смогла, а скорее всего, это не входило в ее планы. Когда к Свете приходили в гости подружки, она читала им всякие нотации, отбивая желание появляться там снова. Мужа она еле выносила, но скрывала свои истинные чувства, потому что Дмитрий Васильевич был ей пока нужен. Меня она тоже невзлюбила, но была вынуждена считаться с решением мужа поселить меня в своем доме. Мысленно набросав профайл Тамары, я задала себе вопрос: могла ли она быть причастна к исчезновению Светы? Ответ получился размытый. Теоретически – могла, но прямых доказательств этого не было.

Как это нет доказательств? А мягкая игрушка, вывалившаяся из большого мешка, выброшенного на мусорку на прошлой неделе? Похоже, Тамара стала потихоньку избавляться от Светиных вещей, будто она знала наперед, что дочь ее супруга никогда за ними не вернется. Допивая остатки кофе, я пришла к выводу, что все-таки прямая связь между избавлением дома от Светиных вещей и ее исчезновением отсутствует, только косвенная. В последний раз, уезжая отсюда, Светлана прямо сказала, что больше сюда не вернется. Тамара услышала именно то, что хотела, и решила выбросить ее вещи. Но почему не сразу после отъезда падчерицы в Тарасов, а незадолго до событий, которые заставили Речкалова обратиться к моим услугам? Это могло быть простым совпадением, а могло быть частью криминального плана.

Зазвонил мой смартфон, я ответила:

– Алло!

– Татьяна Александровна, где вы пропадаете? – взволнованно спросил мой клиент. – Есть новости от Светы.

– Я у ваших соседей. Скоро буду.

– Уж будьте добры! – Речкалов отключился.

– Ирина Валентиновна, Александра, спасибо вам за информацию, за кофе и за возможность поразмышлять в спокойной обстановке. Мне надо возвращаться. – Я направилась в прихожую.

– Заходите в любое время. На улице идет сильный дождь, возьмите, а то промокнете, – Богуславская протянула мне зонтик.

– Благодарю. – Я вручила Саше свою визитку и попросила позвонить мне, если они с бабушкой что-то еще вспомнят.

Девочка была в восторге от того, что я общалась с ней на равных и что моя визитка оказалась именно в ее, а не бабушкиных руках.

– Круто! – сказала она, взглянув на карточку, а затем под строгим взглядом Ирины Валентиновны добавила: – Можете на нас рассчитывать, Татьяна Александровна.

* * *

Речкаловы по-прежнему сидели в гостиной, но уже за пустым столом. Встретили они меня холодно.

– Не понимаю, зачем второй раз на дню надо было ходить к этим Богуславским? Вы сюда нашу Свету приехали искать или посещать гончарные мастерские?

– Томочка, успокойся. – Дмитрий Васильевич перевел взгляд с супруги на меня и продолжил начатую ею тему: – Действительно, что могут знать о Светином местонахождении наши соседи?

– Вы сказали, что есть новости от вашей дочери, – напомнила я, присаживаясь за стол. – Какие именно?

– Можете прочитать, – Речкалов подвинул ко мне свой смартфон.

Разблокировав дисплей, я увидела открытую эсэмэску.

«Папа, прости за все. Эти деньги нужны мне, чтобы начать новую жизнь с любимым человеком. Не ищи меня. Я все постепенно тебе верну, даже с процентами», – несколько раз перечитав это сообщение, я так и не поняла, сама Света это написала или кто-то другой составил за нее этот текст.

– Как только пришла эсэмэска, я попытался сразу же созвониться с дочерью, но телефон был уже отключен. Татьяна Александровна, мы с Томочкой посоветовались и пришли к выводу, что вам все-таки надо продолжить поиски Светы. – Дмитрий Васильевич взглянул на жену, и та кивком подтвердила, что она солидарна с мужем. – Мы также думаем, что здесь мою дочь вы не найдете. Она, вероятно, уже далеко отсюда.

– Да, я завтра же отправлюсь в Тарасов. – Мельком взглянув на Тамару, я заметила, что она не смогла сдержаться и удовлетворенно кивнула. – Я бы и сегодня уехала, если бы не погода. Дождь стеной идет, видимость на дорогах нулевая…

– Мы вас не гоним, – с притворной дружелюбностью произнесла Тамара. – Конечно, можете переночевать у нас. Надеюсь, погода к утру наладится.

– Татьяна Александровна, а чем вы здесь занимались целые сутки? Вам удалось хоть что-то узнать о моей дочери? – строго спросил Речкалов, поглядывая на жену. У меня создалось впечатление, что именно она заставила его потребовать у меня отчета.

– Да, кое-что удалось. У Светы был роман с однокурсником, возможно, именно с ним она решила начать новую жизнь. Вернувшись в Тарасов, я в первую очередь займусь именно этим парнем. Если он тоже исчез, значит, они вместе.

– По-вашему, Татьяна Александровна, куда они могли отправиться? – спросил Дмитрий Васильевич.

Мне снова пришла в голову мысль о Ближнем Востоке, но я не стала пугать ей своего клиента. Немного поразмышляв, я сказала:

– Возможно, в Испанию. У Светы там родня живет, не так ли?

– Да-да, такое возможно, – энергично закивал Речкалов. – Как же я сам об этом не догадался? Загранпаспорт у нее был, после совершеннолетия она могла уже без моего разрешения отправиться за рубеж.

– У вас есть испанские контакты? – уточнила я.

– В Барселоне живут родственники покойной супруги, но я и при жизни Таи с ними не очень-то общался, а теперь и вовсе не поддерживаю с ними отношений, точнее, они со мной. А вот Света, насколько мне известно, переписывалась со своей двоюродной сестрой в Интернете. Да, я не исключаю, что наши «испанцы» могут ее на какое-то время у себя приютить. Наверное, все это не так страшно, – размышлял вслух Дмитрий Васильевич. – Если бы дочь прямо сказала мне, что она хочет перебраться к родне в Барселону, я не стал бы чинить препятствий и сам дал бы ей денег. Зачем надо было поступать со мной так, будто я совсем посторонний ей человек?

– Дима, успокойся, тебе нельзя волноваться, – Тамара стала поглаживать мужа по плечу.

Выглядело это вполне естественно, так, будто она на самом деле беспокоится за здоровье супруга. Подслушанная Сашей фраза о том, что Дима начинает бесить ее сразу, едва переступает порог дома, могла быть просто настроенческой, а могла выражать истинное отношение Тамары к супругу. Если верно последнее, то эта женщина насквозь пропитана фальшью, а слова «наша Света», которые она не раз произносила в угоду Дмитрию, были вершиной ее лицемерия.

Мне не терпелось поскорее подняться в гостевую комнату, чтобы сделать несколько неотложных дел, но на Речкалова вдруг напала ностальгическая сентиментальность. Он стал рассказывать, как пеленал Свету, как носил ее на руках, когда у нее резались зубки, как вел ее за руку в первый класс.

– Разве я тогда думал, что она со мной так поступит? Татьяна Александровна, скажите, вам приходилось заниматься подобными расследованиями или наш случай – это исключение из правил?

– Приходилось, – не стала лукавить я, – непонимание между родителями и детьми не такая уж редкость. Если позволите, я пойду поработаю.

– Да, конечно, – не стал возражать Дмитрий Васильевич.

Зайдя в гостевую комнату, я закрыла поплотнее дверь и набрала номер Мельникова.

– Слушаю, – ответил тарасовский полицейский.

– Андрей, привет! Мне нужен биллинг одного номера.

– Ты же знаешь, сейчас с этим стало строго, – стал набивать цену мой приятель.

– Двойной тариф, – попыталась я заинтересовать его.

– Я не про деньги. Нас сейчас проверяют все, кому не лень, на предмет того, зачем информацию запрашивали, по какому делу, не в личных ли интересах. Работать стало сложно. Легче самим к хакерам обращаться, нежели потом строчить все эти отчеты.

Я подождала, когда Андрей выговорится, а потом назвала ему номер Светиного телефона и уточнила:

– Записал или повторить?

– Повтори последние две цифры, не успел.

– Андрей, меня интересуют все контакты за месяц и местонахождение абонента, начиная с понедельника подробно по минутам. Не исключаю, что локация не ограничится одним Тарасовом. Включения, скорее всего, точечные, но именно то, где находился абонент в эти короткие моменты, меня больше всего и интересует.

– Понял, только это завтра. Сегодня я не на службе. Единственный выходной за все праздники.

– А у меня их совсем нет.

– Иванова, не жалуйся! У нас с тобой разная зарплата, – подколол меня Мельников.

– Так я и не жалуюсь.

Поговорив с приятелем, я отложила смартфон и откинулась на спинку кресла. Проверять Светины аккаунты в соцсетях в поисках подсказки не было никакого смысла. Скорее всего, Речкалову похитили в понедельник, когда она возвращалась из университета, во вторник заставили позвонить отцу, а сегодня сбросили ему с ее телефона эсэмэску. Я была почти уверена, что текст набирала не она сама, а тот, кто ее удерживал силой. Или уже не удерживал, а избавился от нее? Преступникам она скорее всего была уже не нужна. Если только… она не заодно с ними. Немного подумав, я пришла к выводу, что похищение могло быть не настоящим, а специально организованным, причем самой Светой. А Гришин оказался не случайным свидетелем, а запрограммированным. Направление моего дальнейшего расследования, причем именно в географическом смысле, во многом зависело от того, что покажет биллинг Светиного телефона.