Судьба бьет вслепую

– Вы вообще определитесь сначала, что вас интересует, – забыв про всякую деликатность, посоветовала мне восемнадцатилетняя девчонка. – То вы спрашиваете, могла ли Света пригласить отца на свой день рождения в знак примирения, то хотите знать, могла ли она навсегда разорвать с ним все отношения.

Меня нисколько не обидело такое замечание Лены, напротив, оно позволило мне взглянуть на создавшуюся ситуацию чужими глазами. То, с какой скептической интонацией подружка пропавшей девчонки повторила мои вопросы, дало мне понять, что, по ее мнению, и то, и другое к Свете абсолютно неприменимо.

– Однажды Светка сказала мне, что хотела бы вернуться в то время, когда Тамары в их жизни еще не было. Меня тогда еще удивило, что она выбрала именно такую точку отсчета, не ту, когда тетя Тая была еще жива, а когда отец еще не привел в дом эту врачиху из Тирасполя.

– А ты общалась с этой женщиной?

– Видела пару раз, – Лена закатила глаза вверх. – Вторая жена дяди Димы патологически зациклена на чистоте. Девочки, разувайтесь, руками стекла не залапывайте, верхней одеждой в комнате не трясите. Я однажды прямо в куртке к Светке на мансарду поднялась, потому что собиралась взять диск и сразу уйти. Тамара это увидела, так чуть в обморок не упала. Она мне целую лекцию прочитала о том, сколько на моей куртке всяких микробов, которым в спальне не место. Допустим, сняла бы я куртку, а что с джинсами? Они чище, что ли?

– У медиков бывает пунктик насчет чистоты и гигиены, – снисходительно заметила я. – Может быть, что-то еще тебе запомнилось?

– Взгляд у нее нехороший, как у цыганки. Она, кажется, наполовину молдаванка, а у них с цыганами есть что-то общее.

Антошка предпринял очередную попытку открыть дверь, но дедушка не пустил его к нам.

– Может, на улице разговор продолжим? – предложила я.

– Давайте.

Мы вышли в прихожую.

– Уже все обсудили? – спросила хозяйка.

– Да, – кивнула я. – Спасибо за то, что дали нам возможность пообщаться.

– Лена, ты могла бы ненадолго остаться? – спросила Ольга Петровна свою ученицу. – Я хотела кое о чем с твоим отцом посоветоваться. Мне надо собрать документы. Передашь ему?

– Да, конечно. – Лена посмотрела на меня с виноватой улыбкой.

Я попрощалась с хозяйкой и вышла из квартиры. На сколько Ольга Петровна задержит Минкину, мне было неизвестно. Но наш разговор с этой девушкой был еще не закончен. Сев в машину и поглядывая на подъездную дверь, я стала переваривать новую информацию. Мне не давала покоя фраза о том, почему Света выбрала точкой возврата именно женитьбу отца на Тамаре, а не день, предшествовавший тому, когда ее мать разбил инсульт. Похоже, девушка была реалисткой. Она понимала, что мать уже не вернешь, а вот развестись с Тамарой отец может. Это в теории, на практике он делать этого не собирался. По рассказам Светиных знакомых у меня создалось впечатление, что она далеко не глупая девушка. При желании ей вполне было под силу придумать что-то, способное выставить Тамару перед отцом в невыгодном свете. Но девушка почему-то подставилась сама – вызвала отца в Тарасов, и пока он искал ее в незнакомом городе, она обчистила его сейф. Этот поступок Светланы совершенно не вязался с тем образом, который нарисовался в моем сознании. Разве что за время самостоятельной жизни в Тарасове она сильно изменилась, попав под чье-то влияние.

Лена задержалась у своей учительницы, а мне хотелось задать ей еще несколько вопросов. Вспомнив, что сегодня утром Кристина дала мне номер Жени Кудрявцевой, с которой Речкалова училась в одной группе, я набрала его.

– Алло! – ответил женский голос.

– Женя? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Да, – беззаботно ответила студентка.

– Здравствуйте! Меня зовут Татьяна. Я… родственница Светы Речкаловой, – я сознательно не стала представляться частным детективом. Мне не хотелось, чтобы по Тарасову, а точнее по нашему университету, поползли преждевременные слухи об исчезновении Светланы.

– Она заболела? – спросила Кудрявцева и, не дожидаясь моего ответа, продолжила: – Так вот, значит, почему она не пришла во вторник на зачет?

– Не пришла на зачет во вторник, – повторила я, анализируя информацию. Выходило, что последний раз Света выходила со всеми на связь в понедельник.

– Да, Борисов сказал, что собирался ей его автоматом поставить, но теперь ей придется за ним побегать. Нет, если Света заболела, то… – девушка вдруг замолчала. Немного подумав, она сказала: – Извините, вы что-то спросить, наверное, хотели, а я все говорю, говорю…

– Я уже несколько дней не могу до Светы дозвониться и тоже подумала, не заболела ли она. Мне случайно попались ее записи с вашим номером. Женя, вы ведь староста группы, так?

– Да, – подтвердила Кудрявцева.

– Вот я и решила позвонить вам и уточнить, когда Света была в последний раз на занятиях, как она выглядела, не жаловалась ли на здоровье.

– Вроде нормально она выглядела, ни на что не жаловалась. Света занятия никогда просто так не пропускала, поэтому я и подумала, что она внезапно заболела. Только это могло быть для нее уважительной причиной. – Однокурсница Речкаловой немного помолчала, затем вкрадчиво спросила: – Простите, а кем именно вы Свете приходитесь?

– Двоюродной сестрой. Я приехала на несколько дней из Испании, думала, повидаюсь со Светой…

– Да, Речкалова про вас рассказывала. Вы знаете, Татьяна, я слышала, что Света не собиралась ехать на праздники домой, у нее ведь самая работа, она в выходные хорошо оплачивается. Вы же в курсе, что Света работает? – уточнила Женя.

– Промоутером, я помню, – будничным тоном подтвердила я. – Только вот не помню, в какой фирме.

– Я не знаю, но если надо, могу уточнить.

– Да, было бы неплохо. Я собираюсь приехать в Тарасов, может, хоть на работе с ней пересекусь или на съемной квартире. Правда, мне ни Светин адрес, ни домашний телефон не известны.

– Хорошо, если я что-нибудь разузнаю, то перезвоню вам. – Евгения оборвала связь.

Из парадной вышла Елена и стала осматриваться по сторонам. Кроме сумки в руках у нее была еще какая-то папка. Открыв дверцу «Ситроена», я махнула ей рукой. Минкина направилась в мою сторону и вскоре села в кресло переднего пассажира.

– Я ненадолго, – предупредила она и, похлопав рукой по папке, добавила: – Ольга Петровна загрузила своими проблемами. Надо отцу документы показать на ее дачу. Он у меня адвокат. Она уже с ним созвонилась, так что папа ждет меня.

– Раз уж у нас с тобой совсем немного времени, то тогда поговорим о главном. Я знаю, что ты мне не все рассказала, – с абсолютной уверенностью в своей правоте заметила я. – Понимаю, ситуация была не та, но теперь ты можешь говорить обо всем.

Лена растерялась. Сфокусировав взгляд на своих руках, лежавших на папке, Светина бывшая одноклассница пыталась понять, какую такую информацию она от меня утаила. Если что-то важное о ее подружке действительно не было предано огласке, то, скорее всего, не сознательно. Моя тактика ведения опроса свидетелей сработала безотказно. Девушка напрягла свои мозговые извилины и кое-что вспомнила.

– Разве что про ее мачеху я не все вам рассказала. Когда Светка была здесь зимой, а точнее уже на вокзале, когда я ее провожала, она, как бы между прочим, проболталась, что у нее есть доказательства того, что Тамара вышла замуж за ее отца из корысти.

– Что это за доказательства?

– Вот этого я не знаю. Света лишь сказала, что пока предъявлять их отцу рано. Нужен подходящий момент. Потом объявили посадку, и она зашла в вагон. Эту тему мы больше не поднимали.

– Скажи, Лена, как по-твоему, Света могла бы в сердцах испортить какие-то вещи своей мачехи, например порвать ее шубу в клочья?

– Света? Порвать в клочья? – уже по одной скептической интонации, с которой Минкина задавала эти вопросы, мне стало ясно, что Речкалова не была склонна к таким экспрессивным поступкам. – Нет, это не в ее характере. Знаете, почему Светка из общаги на квартиру переехала?

– Расскажи.

– Она не могла привыкнуть к тому, что там все запросто друг у друга вещи берут. Речкалова как-то сказала мне по телефону, что соседка надела без спросу ее куртку, порвала и даже не извинилась. Я посоветовала ей взять и испортить в отместку что-нибудь из ее одежды, так она мне сказала, что та девчонка действительно порвала ее случайно и будет неправильно отвечать на это сознательной порчей чужого имущества. В конечном итоге Светка устала от подобных выходок своих соседок по комнате и ушла на квартиру, но место за ней в общаге осталось. – Минкина задумалась на секунду-другую: – Нет, моя подружка никогда ничего не делает спонтанно. У нее такой склад ума, что она всегда просчитывает последствия своих действий, даже самых незначительных. Меня это иногда даже бесило.

– Примеры привести можешь? – спросила я.

Минкина задумалась. Когда она наконец что-то припомнила и раскрыла рот, в ее сумке задребезжал смартфон.

– Алло! Да иду я уже, иду! – Лена отключила связь и пояснила: – Папа заинтересовался проблемой, которую ему Ольга Петровна подбросила, торопит. А насчет Светки, так есть одна показательная история. Я ей однажды предложила сходить на концерт нашей с ней любимой рок-группы, которая выступала всего один день в ночном клубе «Альтаир». Мой двоюродный брат туда охранником незадолго до того устроился и обещал нас со Светкой провести на концерт. Моя подружка сначала обрадовалась, а потом, хорошенько обдумав ситуацию, отказалась. У нее нашлась целая куча аргументов против моего предложения.

– Какие же? – поинтересовалась я.

– Речкалова сказала, что у Костика могут быть из-за нас проблемы на работе, вплоть до увольнения, если кто-нибудь узнает, что он пропустил в клуб несовершеннолетних. А после этого и у меня с братом отношения испортятся. Кроме того, она решила, что мы обязательно встретим в «Альтаире» каких-нибудь знакомых и слухи о том, что мы ходим по ночным клубам, дойдут до учителей и родителей. Меня-то без проблем на концерт под присмотром Костика отпустили бы, а ей пришлось бы дома врать, потому что ее отец неохотно разрешал ей даже у меня дома ночевать. Один раз такое было, Светка из-за грозы у меня осталась, так дядя Дима созванивался с моими родителями. Я сказала, что мой отец и в этот раз подтвердит, что она у нас ночует. Но моя подружка заметила, что тогда это было правдой, а теперь моему отцу придется соврать, и если потом все раскроется, то будет очень некрасиво. Короче, Речкалова так аргументированно раскритиковала мою затею, что я от нее отказалась. Правда, потом жалела. Костик рассказывал, что концерт был потрясающий!

– Да уж, – согласилась я с Леной, – Света действительно продумала все на шаг, а то и на два вперед. Интересно, а почему она решила именно в Тарасовский университет поступать?

– Вообще-то она в МГУ хотела учиться, но на всякий случай еще в несколько вузов подала документы, причем не местных. Здесь Светка оставаться в любом случае не хотела. В МГУ она на бюджет одного балла недобрала, из остальных выбрала Тарасовский университет. Вы не поверите, но Речкалова изучила на сайте оставшихся вузов программы, по которым ей предстояло заниматься, и нашла, что в Тарасовском универе план обучения ее больше устраивает.

– А как Дмитрий Васильевич отнесся к тому, что Света решила учиться в другом городе?

– Вот тут, кстати, моя подружка просчиталась. Она была уверена, что отцу это не понравится и он станет отговаривать ее уезжать из-под его крылышка. У Светки даже были припасены какие-то убойные аргументы, способные убедить отца, что ей надо получить именно это образование.

– Какие именно? – полюбопытствовала я.

– Не знаю, я не спрашивала, но то, что моя подружка может забить аргументами кого угодно, в этом я не сомневалась. Разве что на Тамару ее доводы никогда не действовали. Та ее никогда до конца не выслушивала, просто уходила в другую комнату и все. У них было полное отсутствие взаимопонимания, то есть абсолютное! Им категорически было противопоказано жить под одной крышей. Думаю, дядя Дима тоже это понял, потому-то не стал возражать, чтобы Света училась в Тарасове. Так я пойду? – без всякого перехода спросила Лена, взявшись за ручку дверцы моего «Ситроена».

– Да, конечно, раз тебя ждут, то я не буду тебя больше задерживать. Возьми только мою визитку, – спохватилась я, когда Минкина уже открыла дверцу. – Если Света даст о себе знать или ты что-то вдруг вспомнишь, хоть какую-то деталь, странную, непонятную или, наоборот, указывающую на то, где Речкалова может сейчас находиться, то сразу звони мне.

– Хорошо. – Минкина убрала мою визитку в сумку, открыла дверцу и, прежде чем покинуть салон моего авто, добавила: – Я думаю, что со Светой ничего страшного не произошло. Она слишком умная и правильная, чтобы ввязаться в какую-то нехорошую историю. Но если вдруг Речкалова по чистой случайности куда-то вляпалась, то она обязательно найдет выход или даст какую-то весточку.

– Спасибо. Это очень важная для меня информация.

Попрощавшись со мной, Лена тихонько хлопнула автомобильной дверцей и направилась к дому, стоявшему напротив того, где мы были в гостях. Фраза, которую Минкина сказала напоследок, утвердила меня во мнении, что Света специально направила своего отца ко мне. У нее были какие-то доказательства, что Тамара вышла замуж за Дмитрия Васильевича по расчету, но предъявлять их ему она не стала. Быть может, Речкалова отвела эту роль мне, решив, что ее отец скорее поверит частному детективу, чем собственной дочери. Предположение это было довольно смелое, к тому же порождало массу новых вопросов. Какие у нее доказательства? Так ли они серьезны? Почему именно на меня возложена эта миссия? Нет, в своих силах я не сомневалась, просто не могла понять, почему Света выбрала конкретно такой способ решения своей семейной проблемы. Эта девушка, как выяснилось, ничего просто так не делала, она просчитывала каждый свой шаг наперед, чтобы точно знать, какие последствия будут иметь ее поступки. Мне вдруг стало не по себе от мысли, что какая-то студентка-первокурсница на расстоянии манипулировала мной. Я впервые, как большинство нормальных людей, собиралась отдыхать в эти праздничные дни, отключила почти всю связь с внешним миром, но в мои планы вмешалась Света, точнее, ее отец, приехавший к ней в гости.

Если верить Лене Минкиной, то ее подружка не способна на кражу и порчу чужого имущества, это против ее правил. Но если то, что произошло в доме Речкаловых, расценивать как побудительный мотив к найму частного детектива, то все становится на свои места. Света сначала знакомит Дмитрия Васильевича со мной, а затем создает условия, при которых он решится заказать мне расследование. Похоже, мне предстоит найти какой-то компромат на Тамару самой или же со Светиной подачи, и предъявить его своему клиенту. Речкалов, по мнению его дочери, должен будет расстаться со своей женой, и тогда появится Света с украденными деньгами, которые не только не потратит, но, возможно, еще и приумножит их, вложившись, к примеру, в криптовалюту. Нарисовав в своем сознании такой сценарий развития событий, я впервые пожалела о том, что пригласила к себе Дмитрия Васильевича на чашку кофе и вручила ему свою визитку. Посидел бы он в нашем дворе еще с полчасика, по-думал бы о смысле жизни и уехал бы домой. Я бы вчера пошла в ресторан с Данилой…

При мысли о ресторане мой желудок напомнил мне о своем существовании. Надеяться, что Тамара накормит меня досыта или по крайней мере предложит чашку нормального кофе, не приходилось. Ей определенно не понравилось, что Дмитрий Васильевич предложил мне остановиться у них дома, но она не смогла этому воспротивиться. Возможно, Речкалов не понял, что Тамара вынужденно согласилась меня приютить, но я, в отличие от него, почувствовала фальшь в поведении его женушки с молдавскими корнями. И как же я сама не догадалась, что Тамара из При-днестровья? Совсем недавно мне доводилось общаться с супружеской парой, приехавшей в Тарасов из Тирасполя, эти двое работали прислугой в доме моей клиентки. Акцент был у них точь-в-точь как у Тамары.

Уж не знаю, что накопала на нее падчерица, но мне показалось, жена Дмитрия Васильевича считала в уме, в какую сумму я им обойдусь, включая харчи. Более того, у меня закралось подозрение, что Тамара сама же аккуратно искромсала свою уже далеко не новую шубу на полоски, чтобы усилить Светину вину и вытребовать у мужа новое меховое манто. А старую «шкурку» можно подлатать и кому-нибудь продать. Предприимчивости этой дамочке было не занимать, о чем свидетельствовала больничная история, рассказанная Ольгой Петровной. Речкалова очень профессионально развела ее на бабки, беспроигрышно и с минимальными усилиями. Если что-то и заставляло меня продолжать расследование, то это антипатия к Тамаре. А вот ощущение того, что я иду на поводу у восемнадцатилетней девчонки, несколько охлаждало мой пыл.

Увидев вывеску знакомого мне сетевого кафе, я зарулила на парковку и пошла пообедать.

Глава 4

К Речкаловым я вернулась в районе трех часов дня. Дверь мне открыл сам Дмитрий Васильевич. На его лице было неприкрытое разочарование. Неужели он рассчитывал, что я вернусь, держа за руку его дочь? Уж кому-кому, а родителю следовало знать, что Света слишком умна для того, чтобы попасться в руки так быстро!

– Как ваши успехи? – спросил клиент. – Есть какие-то новости о моей дочери?

– Пока мне неизвестно, где находится Света, но я над этим работаю, – ответила я, направляясь к лестнице.

Речкалов понуро уставился в пол. Когда я поднялась на второй этаж, дверь спальни неожиданно отворилась.

– Татьяна, когда в следующий раз вы решите так надолго уехать, предупреждайте, чтобы я не сидела дома и не ждала вас, – не скрывая своего недовольства, произнесла Тамара. – Между прочим, из-за вас мне пришлось поменять все планы на этот день.

Поднявшись на мансарду, я перегнулась через перила и ответила ей ровным спокойным тоном:

– Хорошо, в следующий раз я так и сделаю.

– Уж будьте добры! – фыркнула Речкалова, после чего скрылась за дверью спальни.

Стоило зайти в комнату для гостей, как мне сразу же бросилась в глаза плотно закрытая дверца шкафа. Уходя отсюда, я специально оставила ее приоткрытой. Распахнув дверцу, я заметила, что вешалки висят на одинаковом расстоянии друг от друга, а я их оставляла прижатыми вправо. В моей дорожной сумке тоже копались, но в ней не было ровном счетом ничего интересного. Все документы, гаджеты и шпионские прибамбасы я ношу с собой или вожу в машине. Деньги тоже не имею привычки оставлять в номерах отелей и на съемных квартирах. Всегда найдется кто-нибудь такой же любопытный, как Тамара. У меня не было сомнений, что это именно она устроила здесь обыск, а не ее супруг. Он выглядел еще более удрученным, чем вчера. Возможно, это было результатом неприятностей на работе. Но я не исключала, что Тамара все же подкинула мужу сырую версию о том, что его дочь могла попасть под влияние радикальных исламистов. Теперь, когда я пообщалась с соседкой, учительницей и подружками Светы, это предположение стало казаться мне гораздо менее вероятным, чем до того, как я вышла из этого дома.

Сейчас я отдавала приоритет версии о том, что дочка моего клиента искусно манипулирует нами, прежде всего мной, дабы претворить в жизнь свой план по выдворению Тамары из этого дома. И если я была права, то она должна оставить где-то подсказку, что, по ее мнению, следовало делать дальше. Как бы мне ни претило действовать по чужому плану, я собиралась искать весточку от нее. Переодевшись, я села в кресло с планшетом в руках. Проверив Светины аккаунты в социальных сетях, я поняла, что она ни в один из них так и не заходила. Каких-то необычных сообщений, адресованных лично мне, ни по электронной почте, ни через мессенджеры не поступало. То ли я не могла найти оставленную для меня наживку, то ли версия о том, что Света намерена незримо вести мое расследование в нужном ей русле, была в корне ошибочной.

Мне требовался допинг в виде крепкого кофе, но тот, что готовила Тамара, явно для этого не годился. Никакого кафетерия я поблизости не заметила, только мини-маркет. Там наверняка продавалась моя любимая «Арабика», но вот вряд ли нынешняя хозяйка этого дома позволит мне заниматься кофейным священнодействием на кухне, которая блестела так, будто ей никогда никто не пользуется по назначению. Жаль, я бы могла дать Тамаре мастер-класс по приготовлению своего любимого напитка. Я встала, походила, слегка пригнув голову, по мансарде с невысоким потолком, выглянула в коридор – снизу доносился звук работающего телевизора. Закрыв дверь, я вернулась обратно в кресло, пробежалась по интернет-пространству, никаких подсказок по-прежнему нигде не было. А с чего я взяла, что они должны появиться? Надо продолжать расследование, полагаясь исключительно на себя. Я пыталась строить какие-то логические цепочки, но не слишком преуспела в этом занятии. Мой мозг настойчиво требовал кофеина. И почему я не остановилась в гостинице, а загнала себя на эту мансарду? Да потому что я решила, что смогу найти здесь какие-то улики. Так надо их искать, а не сидеть в этом жутко неудобном кресле!

Я направилась в Светину комнату, в которой царил порядок, слишком неестественный для побега. Подойдя к кровати, я подняла пушистый плед, затем матрас – ничего. Когда я нагнулась, чтобы заглянуть под кровать, открылась дверь. Не дав Речкаловой открыть рот, я спросила:

– Вы убирались здесь после того, как кто-то вынес отсюда все вещи?

– Света и вынесла. Кто же еще? Разумеется, я здесь убралась. Ненавижу бардак! – Тамара еще немного постояла в дверном проеме, затем прикрыла за собой дверь и сделала несколько шагов в моем направлении. – Татьяна, я пришла перед вами извиниться. Я была с вами слишком резка. Наверняка вы ездили куда-то в связи с расследованием и не могли точно знать, когда вернетесь. Позвонить у вас тоже, вероятно, не было возможности. Для нас с Димой очень важно, чтобы вы поскорее нашли Свету, пока она не совершила что-то совсем непоправимое. Или уже что-то случилось, но вы не решаетесь нам сказать?

– Я пока не располагаю такими сведениями, – возразила я.

– Мы с Димой собираемся чаевничать. Если хотите, то можете присоединиться к нам, заодно расскажете, каковы ваши дальнейшие планы. Вы сказали Диме, что шанс найти Свету есть, значит, вам все-таки что-то удалось узнать, я правильно понимаю?

Вопрос я проигнорировала, а в предложении, которое ему предшествовало, я выделила ключевые для себя слова – «если хотите». Я не хотела ни чаевничать, ни делиться своими пока не очень существенными наработками. Тамара ждала от меня подтверждения своих слов, я лишь таинственно ей улыбнулась. Пусть сама решит, что скрывается за моей улыбкой. Она развернулась и вышла из комнаты. Я же продолжила осмотр. За оконной занавеской на узеньком подоконнике лежал окурок. Интересно, чей? Я принесла из своей комнаты полиэтиленовый пакет и убрала в него свою находку. Возможно, это как раз и была та подсказка, которую Света оставила для меня. Когда я вернулась к себе и взяла в руки смартфон, то обнаружила входящий звонок и сразу же перезвонила.

– Алло! – ответил женский голос, и я догадалась, что это соседка Речкаловых, Ирина Валентиновна. – Я увидела в окно ваш красный «Ситроен» и поняла, что вы, Татьяна, вернулись. Мне неловко вам об этом говорить, но моя внучка все-таки подслушала наш с вами разговор, не весь, частично. Она сообразила, что вас наняли наши соседи и причина как-то связана со Светой. Саша мне кое-что рассказала. Я думаю, вам это следует знать. Вы можете к нам зайти?

– Да, конечно, через пару минут буду у вас. – Отключив смартфон, я положила его обратно в сумку и направилась вниз. Проходя мимо Речкаловых, сидящих в гостиной за столом, я на секундочку остановилась, сказав: – Приятного аппетита! Мне надо отлучиться.

Они мне ничего не ответили, точнее, я не дала им такой возможности, потому что ни на секунду не задержалась в гостиной. Мое боковое зрение успело уловить большой заварочный чайник, вазочку с печеньем и третью чашку, сиротливо стоящую на краю стола, вероятно, предназначенную для меня. Хорошо, что у меня возник законный повод избежать этого чаепития.

* * *

Богуславская уже ждала меня в открытых дверях соседнего коттеджа.

– Проходите, – сказала она, посторонившись. Чуть поодаль от Ирины Валентиновны, сложив руки на груди с не свойственным для десятилетнего ребенка важным видом, стояла ее внучка Саша. Бабушка оглянулась на нее и с некоторой иронией в голосе сказала: – Вот, знакомьтесь, важная свидетельница!

– Александра! – представилась девочка, развернулась и направилась в гостиную. Мы последовали за ней. Саша села во главе стола, подождала, когда мы займем свои места слева и справа от нее, достала откуда-то плюшевого зайчика, положила его на стол и сказала: – Вот, все началось с него.

– Что именно началось? – уточнила я, потому что Саша не по-детски долго держала интригующую паузу.