Эхо далекого прошлого

– А ваша сестра знает про Иллариона? – спросила я.

– Знает, конечно. Она меня часто навещает, да и в театре мы с ней каждый день почти встречаемся, и на репетициях, и когда обе заняты в спектаклях. И… вообще, – Виктория не закончила фразу и замолчала.

Я еще раньше почувствовала, что Красильникова чего-то недоговаривает и нервничает. Понятно, что ведет она себя так из-за сложившейся ситуации с Илларионом. Однако тут было и что-то еще. Как будто бы Виктория не решается о чем-то рассказать и в то же время не может это скрыть. Может быть, она мне рассказала не всю правду? Хотя с виду Красильникова кажется такой непосредственной, правдивой, а временами даже наивной.

Пока я размышляла на тему, всю ли правду рассказала Виктория, она вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Она плакала все сильнее и сильнее, плечи тряслись, слезы ручьем струились из ее глаз, но она их даже не вытирала. Я встала и пошла на кухню. На столе стоял кувшин с водой. Я налила воду в чашку, которая находилась тут же, и отнесла воду в комнату.

– Выпейте воду и успокойтесь, – сказала я.

– С-спасибо, – запинаясь, проговорила Виктория и отпила глоток.

Постепенно Красильникова пришла в себя.

– Виктория, я понимаю, что известие об убийстве супруги Иллариона вывело вас из равновесия и вы не смогли сдержать эмоций, но, я полагаю, дело ведь не только в этом, не так ли? Вас ведь что-то тревожит, гнетет. Или я не права?

– Нет, вы правы, Татьяна Александровна, – вздохнув, сказала Виктория. – Я не все вам рассказала.

– Не все рассказали, а то, что рассказали, является неправдой. Так?

– Нет, что вы! Совсем не так! – горячо воскликнула Красильникова. – Я вам рассказала правду, но то есть все, что рассказала, так и было на самом деле. И то, что он спас меня от хулиганов, и что мы стали встречаться, и… все.

Виктория замолчала.

– Насколько я вас, Виктория, поняла, вы что-то утаили. То есть ваш рассказ был неполным, так?

– Да, так, – тихо произнесла Красильникова. – Но не рассказала я все полностью только потому, что я… испугалась.

– Вот как? Испугались? Кого же вы испугались? Был еще кто-то, о ком я не знаю? – продолжала я расспрашивать девушку.

– Нет, я не совсем это имела в виду. Я испугалась, что вы… сразу станете думать, что я… что я заранее все продумала и… подстроила. И вы мне… не поверите, вот.

Красильникова снова начала плакать.

– Ну все, Виктория, хватит! – прикрикнула я на нее. – Поверю я вам или не поверю – это уже другой вопрос. Хватит лить слезы и выдавливать из себя слова в час по чайной ложке. Если вы сейчас же не прекратите истерику и не расскажете мне все четко и внятно, то я отвезу вас в управление полиции.

Кажется, моя угроза подействовала. Красильникова прекратила плакать.

– Так я вас слушаю, Виктория, – сказала я, когда девушка успокоилась.

– Я уже вам говорила, что мама воспитывала нас с сестрой одна. Одна нас выучила, работала на двух работах и подрабатывала где только могла, ведь пуанты, балетные купальники и другие принадлежности стоят недешево. Но вот годы учебы в колледже искусств остались позади, мы с Ариной получили любимую специальность и стали работать в нашем театре. У мамы стало больше свободного времени, она могла позволить себе поездки и отдых, а также встречи с подругами. Вроде бы жизнь вошла в спокойную колею. Но как-то раз мама зашла перекусить в кафе и заказала там пиццу. Она, как оказалось, была изготовлена из несвежих продуктов, и мама отравилась. Врачи не смогли ее спасти. У нас с Ариной был шок. Не стало нашей мамы, самого близкого и родного человека, который столько сделал для нас!

Виктория подняла на меня полные боли глаза.

– Понимаю вас, Виктория, понимаю ваше горе и сочувствую вам. Полиция занималась расследованием этого случая? – спросила я.

Красильникова махнула рукой:

– Занималась, но только очень вяло, ничего определенного мы с Ариной так и не узнали. Решили, что несчастный случай. Мама в больнице два дня лежала после того случая, ну и… как нам объяснили, даже криминалисты не могут точно определить причину смерти. Пищевое отравление, вот и все. Но мы-то знали, что дома мама готовила из нормальных продуктов! А плохо ей стало после той пиццерии! Тогда Арина решила сама выяснить, что же произошло. Она поехала в это кафе, обратилась к заведующей, а та ей нагло заявляет, что наша мама отравилась где-то в другом месте, представляете? Потому что в их кафе все продукты – только качественные и условия приготовления соответствуют нормам. Даже показали акт проверки. Да, там не было ни слова о каких-либо нарушениях. И тогда Арина поехала в ту самую организацию, которая проводила эту проверку. Но там с ней долго разговаривать не стали, сказали только, что проверка у них всегда проходит так, как предписано. Если проверяющий сотрудник не выявил никаких нарушений, то, значит, их и нет. Тогда Арина спросила, кто проводил проверку этого кафе. Выяснилось, что это была Елизавета Александровская.

– И тогда у вашей сестры возникла идея отомстить Елизавете, – предположила я.

– Нет, ни в коем случае! – воскликнула Виктория. – Ни я, ни моя сестра и мысли не допускали о мести, поверьте мне, прошу вас!

– Но в таком случае я не понимаю, с какой целью ваша сестра решила провести собственное расследование. Вон, даже отправилась в проверяющую организацию, выяснила фамилию. Для чего все это?

– Арина… она и сама толком не знала, что надо делать дальше. Но убивать Елизавету, этого у нее даже и в мыслях не было. Она просто хотела поговорить с ней, выяснить, как такое могло случиться. Может быть, проверка была проведена… не должным образом. Не знаю… Ведь ранее в том же кафе был еще один случай, правда, не с летальным исходом. Одна девушка тоже заказала пиццу и поранила пищевод. Она больше месяца провела в реанимации, ее еле спасли, но она осталась на всю жизнь инвалидом, потому что пришлось ее оперировать. Теперь она живет с искусственным пищеводом.

– И что? Никто не принял мер?

– Вроде бы в тот раз кафе оштрафовали, пару месяцев проверяли регулярно. Ну и руководство кафе выплатило какую-то компенсацию той девушке.

– Я поняла вас, Виктория. Но у меня возникает еще один вопрос. Скажите, ведь вы совсем не случайно встретились с Илларионом и он защитил вас? Вот в это я действительно не поверю. Таких случайностей просто не может быть.

– Вот! – снова эмоционально отреагировала Красильникова. – Вот именно этого я и боялась, поэтому я вам с самого начала не все рассказала. Но поверьте мне, Татьяна Александровна, что Арина ни в коем случае не собиралась лишать жизни Елизавету, что вы!

– А что же она собиралась делать с ней? – спросила я.

– Ну… Просто поговорить, выяснить, как такое могло случиться. Почему по документам проверки никаких нарушений в этом кафе выявлено не было, а человек отравился насмерть.

– Понятно. Но мне также понятно и то, что ваша сестра, поскольку сама она замужем, то есть человек семейный, решила использовать для выяснения этой ситуации вас. Ведь так?

Виктория промолчала.

– Ну что же вы, Виктория, молчите? Вы сказали, что познакомились с Илларионом случайно, но вот тут я вам не верю. Просто не может быть таких совпадений. И что же получается? Вы стали встречаться с Илларионом только для того, чтобы каким-то образом отомстить Елизавете. Стало быть, задумка такая у вас с сестрой была, – изложила я свое видение данной ситуации.

– О господи! – воскликнула Красильникова. – Ну, не собирались мы с Ариной мстить Елизавете. Да, я признаю, что я планировала познакомиться с Илларионом и специально для этой цели приходила к зданию, в котором находится его фирма. Но встреча с хулиганами совсем не входила в мои планы. Это получилось совершенно случайно. Я вообще не строила заранее никаких планов. Думала, как будет, так и будет. Ну, а когда мы уже начали с Илларионом встречаться, потому что у нас завязались серьезные отношения, я тут же сказала Арине, что я не стану ничего выяснять у него про Елизавету.

– А что на это ответила ваша сестра? – спросила я.

– Арина нормально восприняла мой рассказ. Она вроде как успокоилась уже, ведь прошло определенное время, горечь утраты немного притупилась. Мама не воскресла бы, так что…

Виктория не договорила.

– Стало быть, Арина втайне от вас ничего не стала делать? Перестала думать о возмездии, вы это хотите сказать? – уточнила я.

– Да, – твердо ответила Виктория. – Я ведь рассказала сестре, что отношения у Иллариона с Елизаветой очень напряженные, они практически не разговаривают друг с другом, даже на бытовые темы. Так что Илларион ничего и не знал о служебных делах Елизаветы. В принципе, Илларион ведь совсем ни при чем во всей этой ситуации. В наших с ним отношениях все было хорошо. Единственное, чего бы нам с сестрой хотелось, это чтобы было справедливое наказание для тех, кто готовит из некачественных продуктов. Ну, чтобы не страдали люди. Однако это кафе никто не закрыл, оно так и работает, как работало. Ну, поверьте мне, Татьяна Александровна, я вас очень прошу!

Красильникова посмотрела на меня умоляющим взглядом.

– Где сейчас находится ваша сестра? – спросила я.

– Не знаю, – ответила Виктория. – А что? Зачем она вам?

– Позвоните ей, Виктория, – вместо ответа сказала я.

– Но зачем? – продолжала недоумевать Красильникова.

– Затем, Виктория, что мне необходимо встретиться с вашей сестрой и поговорить с ней. Тогда я и решу, можно вам верить или нет, – объяснила я. – В общем, так, вы сейчас позвоните ей и попросите прийти к вам домой.

– Но что я скажу Арине? С какой целью она должна будет прийти ко мне?

– Выдумайте любой предлог, Виктория. Но только ни в коем случае не говорите сестре о Елизавете и обо мне, естественно. И настаивайте на том, чтобы она приехала к вам как можно быстрее. Давайте, действуйте! – поторопила я Красильникову.

– Хорошо, я сейчас позвоню Арине, – сказала Виктория, взяла телефон и набрала номер: – Ариш, это я. Ты сейчас где? А… Понятно. Слушай, приезжай сейчас ко мне. Что? Да, приезжай, и как можно скорее. Что? Да нет, ничего особенного не произошло. При встрече ты все узнаешь. Ну все, пока. Жду. – Красильникова нажала на «отбой» и сказала: – Она обещала приехать, скоро будет.

– Хорошо, подождем, – отозвалась я.

Арина действительно приехала очень быстро. Вскоре раздался звонок по домофону. Виктория открыла подъездную дверь, и через несколько минут в квартиру вошла ее сестра. Красильникова встретила ее в прихожей. Я услышала разговор сестер:

– Викуль, так что же все-таки случилось? – встревоженно спросила сестра. – Зачем ты попросила меня приехать к тебе, да еще и как можно быстрее?

– Ничего особенного, Ариш, ты не волнуйся. У меня сейчас находится частный детектив Татьяна Александровна Иванова. Ей необходимо с тобой поговорить, – объяснила сестре Виктория.

– Но о чем она собирается со мной говорить? – недоуменно спросила Арина. – И почему частный детектив пришла к тебе? Вик, что вообще все это значит?

– Татьяна Александровна хочет поговорить с тобой по поводу Иллариона, – тихо сказала Виктория.

Я решила, что пора вмешаться, и вышла в прихожую. Арина была очень похожа на свою сестру: такая же стройная и темноволосая, с миловидным лицом.

– Здравствуйте, Арина, – поздоровалась я.

– Здравствуйте, – несколько настороженно ответила Арина.

– Арина, мне необходимо задать вам несколько вопросов. Давайте пройдем на кухню, – предложила я. – Виктория, а вы подождите нас в комнате.

Красильникова послушно отправилась в комнату.

– Значит, вы хотите задать мне вопросы относительно Иллариона Александровского, – с утвердительной интонацией сказала Арина, когда мы расположились на кухне.

– Да, Арина, вы все правильно поняли, – подтвердила я.

– Я думаю, что Вика вам все уже рассказала. Ведь так, Татьяна Александровна?

– Верно. Но тем не менее мне необходимо услышать и ваш рассказ, Арина.

– Ладно, – вздохнув, сказала сестра Виктории. – Собственно, тут и рассказывать-то долго нечего. Наша мама отравилась в кафе пиццей. Спасти ее врачам не удалось. Руководство кафе свою вину в произошедшем не признало. Они ссылались на результаты проверки, по которым дела у них находятся в полном порядке. Я выяснила фамилию проверяющего. Это оказалась Елизавета Александровская.

– И что, полиция ничего не предпринимала? Роспотребнадзор? – удивилась я.

– Полицейские сказали, что маме промывали желудок, пытаясь откачать в больнице. Никто не думал, что все так кончится, – грустно проговорила Арина. – Ну а потом… не удалось выяснить, что вызвало отравление. Предъявить, говорят, нечего. В Роспотреб я обращалась, провели проверку. Та тоже показала, что все в порядке, не отклоняется от санитарных норм. Заключение аналогичное тому, которое сделала Александровская. Ну и все… Дело заводить никто не стал, несчастный случай.

– Так. Вы узнали фамилию Александровской. Кстати, специалиста Роспотреба как звали?

– Не знаю… Александровская постоянно проводила экспертизу этого кафе, как выяснилось. Раз в три месяца, если не ошибаюсь. А Роспотреб – только один раз, уже после маминой смерти…

– А что вы собирались делать дальше? – спросила я.

Арина покачала головой:

– Если честно, то я и сама не представляла, что именно.

– Но как же так? – удивилась я. – Вы же не просто так ходили в это кафе и узнавали фамилию того лица, который проверял это заведение?

– Да, в общем… хотелось, чтобы восторжествовала справедливость. Ведь мамы больше нет… – голос Арины задрожал, и она закрыла рукой лицо.

– Кстати, как кафе называлось?

– «Соль», на Дегтярной, – ответила девушка, смахивая слезы.

– Я понимаю вашу боль, Арина, но все-таки: какие конкретные шаги вы планировали предпринять для того, чтобы справедливость восторжествовала? – спросила я.

– Ну, я подумала, что сначала необходимо наладить контакт с мужем этой Елизаветы Александровской, – пояснила Арина. – Я узнала, где и кем он работает.

– А потом подослали к нему свою сестру, – продолжила я.

– Вика сама предложила такой вариант, – несколько смутившись, сказала Арина. – Но потом сестра вдруг сказала, что у них с Илларионом сложились серьезные отношения. Вика также рассказала, что у Иллариона очень напряженные отношения с женой, то есть с этой самой Елизаветой. Тогда стало понятно, что через Иллариона вряд ли что можно выяснить и сделать.

– И вы решили сами наказать Елизавету? – спросила я.

– Нет! Ну что вы, Татьяна Александровна! – воскликнула Арина. – Оказалось, что отец у Елизаветы – очень известный и влиятельный бизнесмен. Против такого вряд ли кто пойдет. Вот и прокуратура отказалась заниматься разбирательством. К тому же выяснилось, что все документы, относящиеся к проверке этого кафе, вдруг оказались утерянными.

– И все же… Почему вы решили, что виновата Елизавета? Ведь могло быть такое, что она проверила кафе, и все оказалось в порядке. А на следующий день повара заказали некачественные продукты, колбасу какую-нибудь просроченную, и вот – трагический результат.

– Я и сама сейчас не знаю… – пожала плечами Арина. – Может быть, Александровская и ни при чем. Только тогда… слишком нагло вела себя директриса кафе, тыча мне в нос заключением эксперта. И, наверное, хотелось кого-то обвинить…

– Стало быть, все законные способы добиться справедливости, точнее сказать, справедливого наказания для Елизаветы Александровской были испробованы, но ни к чему так и не привели? – уточнила я.

– Да, получается, что так, – согласилась со мной Арина.

– И тогда вы решили сами совершить правосудие, не так ли? – задала я провокационный вопрос.

– Что вы имеете в виду, Татьяна Александровна? – испуганно спросила сестра Виктории Красильниковой.

– Ну как «что»? Ответ здесь очевиден: вы решили убить Елизавету. Ведь она виновата в смерти вашей матери. Вы и отомстили. Что скажете на это?

– Скажу, что я не убивала Елизавету Александровскую! – вскричала Арина. – Зачем? Зачем убивать Елизавету, если маму ее смерть нам не вернет? К тому же Вика счастлива с ним. А поскольку у Иллариона очень плохие отношения с Елизаветой, то рано или поздно он разведется с ней. Кстати, совсем недавно Вика сообщила мне, что Илларион ушел от жены. Домой он больше не вернется, а подаст заявление на развод. Вы знаете, Татьяна Александровна, мамы больше нет, и боль постепенно утихает. Конечно, до конца она не пройдет, но ведь жизнь продолжается. У меня есть муж и ребенок. Как вы думаете, пойду я на то, чтобы сесть в тюрьму за убийство?

– Вы все правильно говорите, Арина, но мне нужны доказательства, – твердо сказала я.

– То есть вам нужно мое алиби? Я вас правильно поняла?

– Совершенно верно. Скажите, где вы были утром вчера? Примерно с девяти утра до одиннадцати часов? – спросила я.

– Я была на репетиции в театре. Репетиция началась в девять утра, а закончилась в половине второго дня. Мы сейчас готовим новый балет, поэтому у нас все строго. Балетмейстер персонально отмечает всех, кто занят в спектакле. Он подтвердит вам мое присутствие в театре, в репетиционном зале именно в это время, о котором вы сказали. Да мы и сами расписываемся в журнале учета, когда приходим в театр и когда уходим. Моя фамилия по мужу Андрусенко.

– Хорошо, я это проверю, – пообещала я. – Надеюсь, что вы сказали правду.

Я вернулась в комнату. Виктория тут же бросилась ко мне.

– Ну что, Татьяна Александровна, Арина вам все рассказала? – спросила Красильникова.

– Да, она почти слово в слово рассказала то же самое, что и вы, Виктория, – сказала я.

– Ну, теперь-то вы верите нам? Мне и Арине?

– Осталось уточнить некоторые детали, – обтекаемо ответила я, имея в виду проверку алиби Арины. – Надеюсь, что ваша сестра не причастна к убийству Елизаветы. А вы почему не были на репетиции?

– Так я отпросилась! Утром позвонила худруку и сказала, что потянула лодыжку. Хотела еще пару часиков побыть с Илларионом, – объяснила девушка. А я внезапно вспомнила, что упустила: домофон! С видеозаписью! Удобная штуковина, между прочим. Она-то и позволит мне подтвердить алиби Вики.

Глава 2

Я попрощалась с сестрами и вышла из квартиры Виктории Красильниковой. Дошла до комнаты охраны, попросила записи с домофона. Вот только… на домофоне здесь явно сэкономили. Памяти хватало на сутки записи, потом информация затиралась, и все. Не восстановишь. То есть алиби Вики и Иллариона по-прежнему не подтверждено. Хотя в виновность Вики я не верю – не тот она человек, который стал бы убивать кого бы то ни было. Арина кажется более решительной.

Осталось проверить алиби Арины Красильниковой-Андрусенко, и девушек можно будет вычеркнуть из списка подозреваемых. Но в театр оперы и балета я поеду, пожалуй, завтра. Арина, конечно, может подговорить кого-нибудь, чтобы подтвердили ее алиби. Но не всю же балетную труппу?

В очередной раз набрала Кирьянова, надеясь все же с ним встретиться. Но его по-прежнему не было на месте. После чего решила наведаться в контрольно-ревизионное управление для того, чтобы поговорить с непосредственным руководством Елизаветы Александровской. Правда, сомневаюсь, что я смогу узнать что-то действительно важное. Ведь начальник Александровской наверняка закоррумпирован по самые уши, если не сказать больше. И гораздо больше, чем его сотрудники. Тут и к гадалке нечего ходить.

Понятно, что все проверки и «отступные» за благоприятный отзыв проверяющего в обязательном порядке согласуются с начальством. Наивно думать, что руководитель этой организации выложит мне все на блюдечке с голубой каемочкой. Уличить его в махинациях с проверками можно только одним способом: найти факты, которые бы свидетельствовали о сокрытых нарушениях при проверке. Однако эти сведения предстояло добыть, и вряд ли это будет легким делом. Для этого мне необходимо будет пообщаться с сотрудниками, причем общение это должно быть неформальным, потому что в официальных разговорах вряд ли кто-то будет сообщать необходимые мне сведения. В лучшем случае отделаются ничего не значащими ответами, а необходимые и поэтому ценные подробности, кроющиеся на первый взгляд в мелочах, так и останутся за кадром. А вот если выбрать подходящего человечка и разговорить его, то узнать можно очень многое.

Наметив таким образом алгоритм своих предстоящих действий в контрольно-ревизионном управлении, я села в свою машину и отправилась в путь. По дороге мои мысли снова возвратились к Иллариону и Виктории. Да, видимо, Елизавета так запилила своего бедного супруга, так довела своими придирками, что он посчитал подарком судьбы встречу с Викторией Красильниковой. Ведь балерина являла собой полную противоположность эгоистичной и скандальной супруге Александровского. Однако полностью снимать подозрения с причастности Иллариона к убийству Елизаветы, пожалуй, еще рановато. Да, Виктория подтвердила его нахождение у нее в квартире в то время, когда произошло убийство, но ведь она лицо заинтересованное. Ведь если Елизавета тотально контролировала все действия Иллариона, то, возможно, Александровский понимал, что вырваться из-под ее контроля у него не получится, что предстоит серьезное противостояние и что спокойной жизни даже после развода и женитьбы на Виктории у него все равно не будет. И поэтому он решился на убийство. Но ведь и в этом случае у него не будет свободной жизни, ему светит немалый срок за убийство. Он это тоже прекрасно понимал. Так все-таки убил Александровский свою супругу? Или это совершил кто-то другой? В виновность Иллариона я, признаться, не верила. Но допускала, что возможно все.

Я доехала до здания, в котором было расположено контрольно-ревизионное управление, и припарковалась на свободном месте. Затем я подошла к дверям, ведущим внутрь здания, и, открыв одну створку, вошла внутрь. В вестибюле охранница, женщина пенсионного возраста, находившаяся за стеклянной перегородкой, долго и внимательно изучала мою лицензию частного детектива, а также паспорт. После этого, вернув мне оба документа, женщина объяснила, как пройти в кабинет начальника КРУ:

– Подниметесь на третий этаж, повернете направо, пройдете по коридору и увидите дверь с табличкой «Ксенофонтов Валентин Леонидович».

– Спасибо, – поблагодарила я женщину за разъяснение и отправилась к лифту. Однако, нажав кнопку вызова и прождав лифт больше положенного времени, я решила, что на третий этаж можно добраться и на своих двоих, что я и сделала.

Следуя инструкции охранницы, я, поднявшись на третий этаж, повернула направо, а затем пошла по коридору и вскоре дошла до нужной мне двери с табличкой «Ксенофонтов В.Л.». Я постучала в дверь.

– Войдите, – откликнулся мужской голос.

Я вошла внутрь помещения и огляделась. Прямо посередине кабинета стоял большой стол, за которым сидел худощавый, среднего возраста мужчина с резкими чертами лица, отчего были заметны морщины, буквально испещрившие его высокий лоб.

– Здравствуйте, – сказала я. – Мне необходимо поговорить с Ксенофонтовым Валентином Леонидовичем.

– Это я, – сказал мужчина и спросил: – Чем могу быть вам полезен? Да вы проходите, – пригласил он.

– Валентин Леонидович, я – частный детектив Татьяна Александровна Иванова, вот моя лицензия, – сказала я, подойдя к столу и сев на стул.

Ксенофонтов просмотрел документ и возвратил мне лицензию.

– Так по какому вопросу вы пришли, Татьяна Александровна? – спросил он.

– Валентин Леонидович, мне необходимо задать вам несколько вопросов по поводу вашей сотрудницы Елизаветы Владиславовны Александровской, – объяснила я.

– Да, да, – со вздохом произнес Ксенофонтов. – К сожалению, Елизавета Владиславовна уже бывшая наша сотрудница…

– Вот по этому поводу я и хотела с вами поговорить, Валентин Леонидович. Я провожу частное расследование, ищу убийцу Елизаветы Владиславовны.

– Я понял. Стало быть, вас нанял отец Александровской, не так ли? – спросил Ксенофонтов.

– Да, именно так, – подтвердила я.

– Понятно. Владислав Геннадьевич – личность известная в Тарасове, – заметил Ксенофонтов. – Только мне непонятно, чем я-то могу вам помочь в поисках убийцы Елизаветы Владиславовны?

– Вы можете прояснить некоторые моменты, – ответила я.

– Например, какие?

– Например, были ли у Александровской конфликты с коллегами, – я решила начать издалека.

– Абсолютно нет, – Ксенофонтов пожал плечами. – У нас в коллективе вообще нет склок и конфликтов.

– А как Елизавета Владиславовна выполняла свои служебные обязанности? – я решила зайти с другого конца. – Ведь, насколько мне известно, у нее не было профильного образования, Александровская окончила филфак.

– Ну, это не проблема. К тому же Елизавета Владиславовна неоднократно посещала курсы повышения квалификации, применяла новые методики при проверке. А филологическое образование позволяло ей грамотно составлять отзывы о проверке предприятий. Так что это было даже плюсом. В общем, Татьяна Александровна, Елизавета Владиславовна Александровская была очень квалифицированным специалистом, со своими должностными обязанностями она справлялась на «отлично».