Золотая стрела

С юга, уже второй день дул тёплый ветер. Приятно было подставить потные, искусанные мошкой лица, под его ласкающие струи.

– Дымом вроде пахнет, – Юра потянул носом воздух, – не иначе, где-то поблизости пихтовое масло заготавливают. Кстати, тоже отличная работа. Надо будет пробить тему. Может на следующий год пихтовым маслом займёмся.

Вот и лагерь. Здесь всё уже обжито и знакомо. Разожгли костёр, приготовили незатейливый ужин. Лапша с тушёнкой – самое распространённое блюдо у людей, работающих в тайге. Готовится быстро, калорийно и не приедается. Ну а чай в тайге особо уважаемый напиток, и для творчества возможностей хоть отбавляй. В него можно добавит шиповника, листья или ягоду земляники, душицы, лист смородины и много другого разнотравья. Приготовленный на костре, из родниковой воды, с дымком – чай становится особым, неповторимым для города напитком.

В эту ночь Диме не спалось. Вспоминалась семья, конструкторское бюро, рабочий стол. Не выдержав, он вылез из палатки. Кругом чуть заметная в темноте дымка. Ещё казалось, будто туман, а запах дыма от костра. Но с юга алело зарево. Зарево лесного пожара. Огонь шёл в их сторону. Дима это понял сразу. Ветер нарастал, и медлить было нельзя.

– Пожар! Тайга горит! Надо уходить! – закричал он, бросившись собирать вещи.

Парни выскочили из палатки. Паники не было. Покидали в рюкзаки самое необходимое. В них полетели верхняя одежда, консервы, одеяла. Палатки, матрасы, спальники, были брошены. Чтобы выйти из зоны пожара, решили идти на северо-запад. Первым шёл Дима, за ним Сергей, Юра последним. Шли быстро, не оглядываясь. Дима и так слышал сзади дыхание друзей. Шла гонка с преследованием, ставка этой гонки была жизнь. Огонь гнал людей по тайге. Дым ел глаза, застилал небо, ночная мгла скрывала бурелом и корни деревьев. Идти по тайге ночью необычайно трудно. Падали, поднимались, не обращая внимание на ссадины, и шли дальше.

Глава пятая

Схватка с огнём

Сигнал о повреждении линии подстанция северных электрических сетей получила сразу. Сработала автоматика, отключившая её от центрального источника. Северные города и посёлки остались без электричества. В тексте телеграммы о чрезвычайном происшествии, которая ушла в краевой центр, так же значилось, что в зоне пожара находится бригада сезонных рабочих.

Шли дни, пожар охватывал всё большую площадь и, гонимый ветром, шёл на север. Бороться с ним было невозможно. Большая удалённость, нехватка ресурсов и лётной техники делало стихию неуправляемой. Лишь редкие вертолёты облетали район пожара, определяя масштабы, пытаясь обнаружить и спасти людей.

Сибирская тайга горит каждый год. Особенно страшны пожары летом. Прошлогодняя трава, сухой валежник, смолистые стволы хвойных деревьев, сама хвоя дают прекрасную пищу стихии.

Этим бедам причина сам человек. Его ошибки тому виною. Начинает гореть сухая трава или мох. Ветер раздувает огонь и гонит его на валежник. Тот вспыхивает, как порох. Поднимаясь выше, языки пламени перекидываются на нижние сухие ветки деревьев. Огонь прыгает с ветки на ветку, скользит по смолистому стволу, доходит до самой кроны, и, раздуваемый ветром, верховик идёт быстро по тайге. И горе всему живому. Огонь становится адским пламенем, который выжигает в тайге всё, оставляя после себя чёрную пустыню, которую не скоро окрасит зелёный цвет молодых побегов.

Живое не в состоянии спастись в этом огненном смерче. Стихию может остановить только стихия, только затяжной дождь. Сначала он собьёт пламя с крон деревьев, а затем добьёт его на земле. Но стояли солнечные дни, и огонь крушил всё на своём пути.

* * *

Друзья шли не останавливаясь. Наступивший день не принёс облегчения. Дым застилал небо, ориентироваться было невозможно. Рядом проскочила маралиха с телёнком, казалось, она не заметила людей. Они шли туда, куда уходили звери. Вечером остановились на небольшой привал.

– Да, попали в переплёт, – пробурчал Юра, заглатывая содержимое консервной банки. – Работу не закончили. Как теперь деньги получим? В КБ выходить скоро, отпуск к концу идёт!

Все вопросительно смотрели на Диму.

– Сейчас надо думать только об одном, мужики. Как выжить? Как уйти от огня? Об остальном позже думать будем. – Дима спокойно смотрел на друзей. Казалось, ничто не может вывести его из равновесия.

– Ты думаешь, всё так серьёзно? Но нас должны тогда искать, я днём вертолёт слышал! – Сергей был слегка напуган.

– Может быть, и ищут, но обнаружить нас просто невозможно. Посмотрите, какой дым, неба не видно, а останавливаться нам нельзя. Огонь догонит – конец. Сейчас только ноги могут нас спасти. Всё бросаем, оставляем только топор, соль и сухари.

Набив плотно животы, бросив снаряжение, друзья двинулись дальше. Налегке двигались быстро, почти бегом, но огонь не отставал. Сзади уже было слышно, как ревёт стихия, как трещат падающие деревья. Наступала ночь, пожалуй, самая страшная ночь в их жизни. Сзади зарево пожара, впереди зловещая мгла. Люди падали, натыкались на стволы деревьев, но продолжали идти. Огонь окружал их со всех сторон. От дыма и горячего воздуха становилось невозможно дышать.

– Вниз, в овраг, там должен быть ручей! – закричал Дима, увлекая друзей.

Они кубарем скатились в овраг. Там, действительно, оказался небольшой ручеёк. Вода струилась между кочками, заросшими мхом, иногда прячась под корягами и стволами упавших гнилых деревьев. Нельзя было терять ни минуты.

– Делай как я! – закричал Дима, стараясь перекричать шум стихии.

Он сорвал с себя штурмовку, намочил её и замотал голову, потом упал в ручей, заполз под первый попавшийся трухлявый пень и поджал ноги. Юра и Сергей проделали то же самое, расположившись поблизости. Теперь только проведение может замолвить за них слово перед Господом.

Не прошло и десяти минут, как пожар достиг оврага. Кругом бушевало пламя, трещали и падали стволы деревьев, шипела вода, сопротивляясь огню. Пар и дым застил овраг. Казалось, всё живое должно погибнуть в этом шипящем аду.

Засунув голову в мох, погружаясь в воду, люди пытались сохранить себе жизнь. Воздух приходилось всасывать прямо из земли, и каким-то чудом земля давала им кислород, объединившись с ними против стихии.

Огонь, казалось, бушевал вечность. Всё было уничтожено. Живописный овраг с чистым таёжным ручьём превратился в чёрную головешку, а вода стала серой от пепла. Дима пошевелился, от недостатка кислорода кружилась голова, он с трудом приходил в себя. Это можно было назвать вторым рождением, из такого огня выйти живым – большая удача.

Невдалеке сидел Юра. Он мотал головой и ошалело смотрел по сторонам, ещё толком не соображая и не веря в своё спасение.

– Юра, где Сергей? – Дима поднялся на ноги и сделал несколько шагов.

– Дима! Живой! А я думал всё, конец нам! Серёга где-то здесь, рядом, – по щекам Юры текли слёзы.

Сергей оказался неподалёку, но он был мёртв. Когда они спустились в ручей, Серёга сделал всё правильно, но случилось непредвиденное. Горящее дерево рухнуло прямо на него. Острый сухой сук, распоров тело, как копьём пригвоздил его к земле. Из-за шума никто не услышал его предсмертного крика.

– Боже мой! Серёга! Серёга! – Чуть слышно шептали губы друзей.

Дима и Юра стояли над изуродованным телом друга, слёзы текли по щекам, рисуя полосы, и капали на испепелённую пожаром землю.

Похоронили Сергея недалеко от ручья, на возвышенности. Расчистили место вокруг могилы, рядом оставался только голый ствол огромного кедра. Таёжный великан в борьбе с огнём потерял всё своё пышное убранство. Опалённый по самую вершину, он устоял в схватке и продолжал гордо возвышаться рядом с одинокой могилой.

– Прощай, друг, земля тебе пухом, спи спокойно, – произнёс Дима и, неожиданно для себя, перекрестился.

Юра последовал его примеру. Воспитанные в духе атеизма и диалектического материализма, сейчас, перед лицом смерти, они не чувствовали себя хозяевами природы, готовыми повернуть реки вспять. Они были лишь её частью, живой клеткой этого организма, судьба которого находится в руках недосягаемого, высшего Создателя.

Среди мёртвого пространства они явственно ощущали присутствие погибшего друга. Нет, не тела, которое покоилось в могиле, а его мыслей, его души. Это ощущение даже слегка успокоило их, людей, только что потерявших близкого и продолжавших стоять на краю собственной жизни.

– Как думаешь, домой о нас сообщили? Наверно, сказали, что мы все погибли? – тихо спросил Юра.

– Нет, скорее, что пропали без вести.

– Куда теперь? Мы ведь совсем заблудились?

– Пойдём вдоль ручья. Может, что съедобное найдём, а главное плутать не будем и вода рядом. Надо место хорошо запомнить. Мы сюда непременно вернёмся Серёгу проведать.

Друзья в последний раз огляделись вокруг и двинулись навстречу своей судьбе.

Из снаряжения и продуктов ничего не осталось. Драная одежда да чудом сохранившийся у Димы топор, вот и всё их имущество. В какую сторону света бежит их безымянный ручей, определить не удалось. Кругом одни головешки и сильная задымлённость.

К вечеру стал накрапывать дождь. Для ночлега вырыли небольшое углубление в виде грота, залезли в него и, прижавшись друг к другу, заснули. Усталость и нервные потрясения отняли все жизненные силы, и теперь они крепко спали, без сновидений, не обращая внимания на неудобства. Так, наверное, спят солдаты на фронте после жаркого боя, упав прямо на дно окопа.

Пробуждение было тяжёлым. Реальность вновь обрела плоть. Ныло затёкшее тело. Только вчера изнывали от жары, сейчас приходилось страдать от холода. Как говорится: «Из огня да в полымя». Но молодые здоровые тела всё равно получили хоть и небольшой, но столь необходимый отдых, и надо было двигаться дальше.

Шли весь день по выжженной тайге. Вокруг не было никого, стояла могильная тишина. Всё живое погибло либо, спасаясь от огня, ушло далеко в тайгу. Начинал мучить голод.

В тайге, особенно в летнее время, нетрудно найти пропитание. Ягоды, съедобные травы, дичь, рыбу – без труда можно добыть в тяжёлую минуту. Но здесь теперь всё было уничтожено огнём. За весь день удалось обнаружить небольшой, чудом сохранившийся, кустик кислицы.

Друзья тщательно обобрали его до последней ягодки и, стараясь продлить удовольствие, съели их, честно разделив между собой.

К вечеру дождь закончился. Ветер рвал и разгонял облака. Шли до позднего вечера. Теперь было ясно куда – впереди алел закат. Земля и одежда подсохли, идти стало легче. У Димы нашёлся коробок спичек, который удалось подсушить, и ночной привал был почти человеческим. Горел костёр, сушились сапоги и портянки. Его тепло согрело не только тело, но и немного душу.

Ручей, вдоль которого Дима и Юра брели уже который день, постепенно превратился в небольшую каменистую милую речушку. Питали её преимущественно подземные источники. Вода была прозрачная, вкусная и очень холодная.

Сейчас речка – единственная скрашивала унылый пейзаж и казалась живым существом, которое сопровождает друзей добрым попутчиком. Ночь, вокруг тьма и враждебная тишина. В отблесках костра теснятся обугленные, уродливые останки деревьев, а речушка журчит себе между камней, успокаивая людей и питая надежду.

* * *

Ночь показалась бесконечной. Голод не давал спать. Молодой организм, неполучающий необходимого питания, требовал своего. Заснуть удалось только под утро.

Когда Юра проснулся, Димы рядом не было. Намотав сухие портянки, надев сапоги, стал разминать тело. Диму нашёл неподалёку, тот сидел на берегу реки, разглядывая что-то в воде.

– Юра, иди сюда, – позвал он друга. – Взгляни, да тут рыба есть!

В этой маленькой речушке, которая совсем недавно была ручьём, сновало множество мелкой рыбёшки. Это были прехорошенькие мальки, возможно будущие хариусы. Их заботливые мамы, чтобы отметать икру, забираются в самые верховья рек, и теперь мальки, весело резвящиеся в чистой воде, попались на глаза голодных парней.

– Ну что, рыбак? – Дима довольный посмотрел на Юру. – Какие будут соображения по ловле этого шикарного завтрака?

– Даже не знаю. Вот если бы марлю, метра два-три. – Юра был явно расстроен, вдруг он хлопнул себя по лбу. – Дима, а что, если попробовать загнать их на мелководье и там выловить руками?

– Вот! Уже теплее! Только надо на мелководье сделать что-то, наподобие загона, и, как они зайдут, захлопнуть его.

Друзья принялись за работу. Выбрав место, которое наиболее облюбовали мальки, они отгородили его от основного русла с помощью песка и гальки, оставив несколько, достаточно широких проходов.

Все попытки загнать мальков в ловушку не удались.

– Вот черти! Чуть их шуганёшь, они сразу в русло на глубину. – Юра выбрался на берег и стал растирать онемевшие от холодной воды ноги.

– Надо выждать. Сами туда зайдут, – рассудил Дима. – Захотят погреться на солнышке и зайдут, да и корма около берега больше. Ждать надо.

Ждать пришлось долго. Напуганная рыбёшка не показывалась около ловушки. Но, постепенно успокоившись, осмелев, мальки один за другим стали заплывать на мелководье. Собралась целая стайка. Она ровненько стояла вдоль берега, ловя невидимый корм и греясь под лучами утреннего солнца.

На берегу притаились друзья. Лежали молча, стараясь сдерживать дыхание, чтобы ни спугнуть добычу.

Первым не выдержал Юра.

– Дима! Ну что, пора? Я больше не могу. У меня желудок просто сводит от голода.

– Давай начинать. Только осторожно, заходи снизу, против течения, – отозвался почти шёпотом Дима.

Ловушка захлопнулась быстро, только несколько самых шустрых рыбёшек успели выскочить из неё. Остальные метались по мелководью, почувствовав неладное, огороженные со всех сторон.

Друзья с шумом и плеском стали ловить их руками, выбрасывая на берег. Рыбёшка была мелкая. Самые крупные едва достигали размеров ладони.

Изголодавшиеся парни нанизывали их на прутья и, слегка опалив не костре, глотали почти не жуя. Добычи в достатке, и с голодухи нет дела до кулинарных тонкостей.

Утолив голод, Дима и Юра ни о чём не думая, разлеглись на солнышке и уснули. Это был хороший, крепкий сон, дающий силу для дальнейшей борьбы.

* * *

Следующий день принёс радость. Показались зелёные верхушки деревьев. Живой лес встретил ребят пением птиц и яркими красками. Было такое ощущение, что после продолжительного унылого черно-белого кино включили весёлую цветную плёнку, хотелось прыгать и кричать от восторга. Друзья катались по траве, собирали землянику, рыли луковицы сараны, поглощали черемшу. Желудки работали, исправно перерабатывая растительный корм.

Радость переполняла парней. Казалось, что всё уже позади. Но было далеко не так. Их по-прежнему окружала тайга, и до человеческого жилья было далеко.

Река бежала по живописному ущелью, выписывая по тайге замысловатые зигзаги. Нашим друзьям приходилось идти вдоль берега, а иначе было нельзя. Опасность заблудиться и потерять реку не давала им выбора. Было ясно, что это не приток Ангары. Они двигались в сторону Енисея.

С каждым днём река прибавляла в ширь, становясь всё полноводней. На одном из привалов Дима заявил:

– Ещё день-два, и можно будет вязать плот.

Это была приятная новость, ведь они были измотаны до предела.

Уставший человек, много дней шагающий по тайге, мало, а то и вовсе не обращает внимания на окружающие красоты. Он как бы экономит всё: эмоции, силы, нервы. Взгляд его, обращённый под ноги, сосредотачивается на корягах, камнях, поваленных деревьях, чтобы правильно ступить ногой, не запнуться, без нужды не промочить обувь. Это доводится до автоматизма, на подсознании. Человек даже не замечает этого анализа, он может думать в это время о совершенно произвольном, но это происходит. Иногда взгляд поднимается и внимательно обводит окружающий ландшафт. В это время мысли собираются, и человек принимает решение о дальнейшем движении. И так до бесконечности. Увидев на ходу куст ягоды, стараясь не сбить шаг, хватаешь её и, не останавливаясь, бросаешь в рот. Останавливаться нельзя. Сбив шаг, придётся потом тратить много сил для восстановления ритма, а они уже на исходе.

На одном из поворотов реки, обогнув скалу, около переката, друзья неожиданно нос к носу столкнулись с медведем. Медведь ловил рыбу, вернее больше забавлялся. Он стоял посреди реки, рыжий, мокрый, лохматый и с удивлением таращился на людей.

Растерялись все: и медведь, и люди. Друзьям приходилось видеть медведей только в зоопарке или в цирке. Там звери абсолютно лишены враждебности. Они сыты, попрошайничают и совсем не напоминают диких хищников.

Сразу было видно, что медведь очень молод. Его кудлатая морда ещё не потеряла до конца миловидности и щенячьего обаяния. Медведица отделалась от него только этой весной, и людей он видел впервые в жизни.

Бородатые, драные, перемазанные сажей, они до глубины потрясли неокрепшую медвежью душу. В его глазах читалась безмерное удивление, а не страх и враждебность.

Лёгкое оцепенение, охватившее друзей, стало проходить. Их численное превосходство и миловидная внешность дикого зверя придали уверенность. Они тоже не скрывали своего любопытства и с интересом рассматривали медведя в естественных для него условиях.

Так продолжалось несколько минут.

– Долго мы так будем стоять? – прошептал Юра. – Давай пуганём его, только вот греметь чем?

Дима так же шёпотом ответил:

– Будем кричать, только вместе, одновременно и изо всех вил. Раз, Два, Три…

Друзья набрали в лёгкие воздух и закричали. Только вместо человеческого крика из их глоток неожиданно вылетел громкий собачий лай. Это получилось у обоих непроизвольно. Видимо страх всё-таки был.

Собачий лай эхом отозвался в ущелье, распугивая птиц и зверей. Медведь был напуган и удивлён до крайности, такого оборота дел он явно даже не ожидал. Зверь развернулся и намётом пошёл прочь от реки. Его толстый зад несколько раз мелькнул меж деревьев и скрылся в лесной чаще.

На смену собачьему лаю пришёл неудержимый смех. Юра и Дима смеялись от души: над медведем, над собой, над всей этой комичной ситуацией. Это был первый настоящий здоровый смех.

Медведь в панике забыл о своей добыче. Две неплохие рыбины остались на берегу и они достались друзьям, как трофей.

Получился неплохой ужин. Без соли и перца рыба казалась сладкой. Друзья уже привыкли к отсутствию этой кулинарной атрибутики. Сейчас их специями была черемша и дикий лук, которые в изобилии росли вдоль реки.

* * *

Утром Дима, как всегда, осматривал окрестность. Взобравшись на самое высокое дерево, он долго глядел вдаль, изучая рельеф и направление ущелья, по которому текла их река. Между собой они называли её Серёгин ручей, а теперь Серёгина речка.

Тайга раскинулась во все стороны до самого горизонта. Не было видно никаких признаков жилья.

– Да уж, забрались так забрались. Выбираться ещё долго придётся, – сообщил Дима, спустившись на землю. – Мне показалось, что с той стороны в кустах вроде тропинка к берегу выходит. Надо посмотреть.

Они вброд перешли Серёгину речку и углубились в прибрежные заросли. Там, действительно, оказалась чуть заметная тропа, но кому она служила: человеку или зверю – было не понятно.

Берег был чист. Ни следов, ни консервных банок, ни других отходов, оставляемых после себя человеком. Осторожно ступая, сохраняя тишину, друзья пошли по тропинке.

Почти не заметная около реки, она вскоре превратилась в удобную дорожку, причём стало ясно, что её появление не обошлось без участия человека. Местами были видны следы топора, расчищавшего проход.

Теперь двигались, затаив дыхание. В глухой тайге, в горах, в любой глуши появление признаков человека вызывает тревогу. Это, наверное, от самой человеческой природы. От хищного зверя ты всегда знаешь, что можно ожидать и как защититься, но встретившийся в тайге человек может оказаться добрым другом, а иногда и страшнее зверя, со всей своей подлостью и жестокостью.

Было тихо, только хруст сухих веток да крики птиц иногда нарушали тишину.

Пройдя с полкилометра, друзья вышли на поляну. Там, под сенью огромных столетних кедров, приютилась небольшая избушка. Это была даже не избушка, а скорее землянка, вырытая в косогоре. Над землёй возвышались три венца брёвен и покатая крыша, крытая дранкой. Избушка была очень живописной и напоминала гриб Боровик, который слегка вылез на поверхность, но, боясь ножа, прячется, накрывшись листьями и иголками.

Рядом с землянкой находился дровяник, кострище и лабаз для продуктов. Всё было сделано добротно, умело, явно для длительного использования.

Вокруг поляны стояла плотная стена соснового бора. Стволы, как мачты, уходили вверх. Казалось, будто лес и человек, соорудивший всё, в молчаливом согласии пытаются скрыть это место от чужих глаз.

Друзья, стоя на поляне, с интересом разглядывали живописную избушку, словно сошедшую с картинки из книги детских сказок.

– Странное место, – произнёс Дима, как бы про себя.

– А чего тут странного? Обычное охотничье зимовье. Сейчас нет никого, появятся осенью с первым снегом. Пойдём, посмотрим, что там внутри, может, чего съедобного найдём, соль наверняка есть. Я читал, что у них положено оставлять продукты первой необходимости. Так сказать, таёжная этика.

Не дожидаясь ответа, Юра направился в избушку, Дима последовал за ним.

Ладносрубленная дверь, подпёртая поленом, надёжно закрывала вход от лесного зверя. Рядом с дверью небольшое окошко, затянутое плёнкой. Сквозь неё дневной свет едва проникал внутрь, освещая незатейливое, но весьма экзотичное убранство помещения.

Стены были бревенчатые. Брёвна, тщательно подогнанные и проложенные мхом, были достаточно свежими. Избушка, видимо, простояла не больше года. Приятный запах древесины, земли и дыма пропитал стены и придавал особый уют, по которому так соскучились наши герои.

Печь сложена из камней и глины, сверху её закрывала небольшая металлическая плита. Дымоход, сделанный из жести, венчал это сооружение, вполне пригодное, чтобы обогреть помещение и приготовить пищу.

Полки на стенах были сплошь заставлены мешками и мешочками с продуктами. Здесь оказались крупа, мука, сухари, соль – настоящее изобилие всего, о чём даже не мечтали друзья каких-то полчаса назад. Нары занимали почти половину помещения, на них лежали матрасы и подушки, набитые сеном, не потерявшим ещё свежий дух.

Дима и Юра были в восторге. После пережитых потрясений и лишений они, лёжа на мягких матрасах, чувствовали себя на вершине блаженства.

Юра довольный лежал на спине и болтал, не переставая:

– Просто удивительно, как нам повезло! Сейчас сварим кашу, чай, наловим рыбы. Снасти, наверняка, где-нибудь лежат. Отдохнём, отъедимся, потом плот сделаем. Теперь у нас не будет никаких проблем. Спасибо добрым людям, мы им записку с благодарностью оставим, думаю, не обидятся. Дома все думают, что мы погибли, а мы, вот, целые и невредимые. Сергея жалко. Был друг, и нет, а у него дома две девчонки растут. Но мы с тобой живы, помогать им будем. Правильно я говорю?

Дима не отвечал. Думая о чём-то своём, он даже не слушал Юру.

– Дима, ну что ты всё молчишь? Как думаешь, кому принадлежит эта избушка? Наверно, охотникам за пушниной. Далековато они забираются. Зато здесь зверя, наверно, полно, вон даже медведи кругом шастают.

– Непохоже на охотников. Те ставят избушки около реки на видных местах, а эту будто специально спрятали. Мы даже тропинку еле обнаружили. В мусорной яме ни костей, ни шкур, да и капканов в избушке не видать, – наконец отозвался Дима.

– А они наверно здесь, под нами, – Юра проворно соскочил на земляной пол и полез под нары. – Во! Да тут барахла целая куча!

Он стал выгребать оттуда всё, что было. Из-под нар появились лопаты, кирка и другой непонятный инструмент.

– Смотри! Сетка, тазы какие-то? – Юра вопросительно смотрел на Диму.

– Похоже, здесь золотоискатели обосновались. Завтра всё кругом внимательно осмотрим. Не просто так они здесь хоронятся. – Дима говорил серьёзно, это Юра понял сразу, и на душе снова заскребли кошки. – А сейчас сготовим кашу и спать. Утро вечера мудренее.

В печке потрескивал огонь. Свет от пламени, проникая через щели и приоткрытую створку, слегка освещал стены избушки. Друзья спали спокойно, не ведая, что их приключения ещё далеко не кончились, и проведение уже готовит им новые беды и испытания.

Глава шестая

Золото

Солнце уже поднялось, и его лучи через оконце-амбразуру осветили лица спящих друзей. Вставать было неохота, слишком приятно нежиться в тепле на толстых матрасах, от которых идёт дурманящий запах разнотравья.

– Прямо курорт, – произнёс Юра, потягиваясь всем телом. – Райское место, сезон, продуктов куча и никого нет. Всё-таки очень любопытно, почему люди слиняли отсюда?

– Судя по всему, они ушли несколько недель назад, – подал голос Дима.

– Может, не нашли золотишко и перебрались на новое место? – произнёс Юра, качая пресс, да так, что затрещали полати.