скачать книгу бесплатно
– Нет, ничего пока, – помотал головой ребёнок. – А вдруг было бы весело! Я тогда над дядей Костей пошутил, мне про микробов доктор тоже рассказал. Они маленькие очень, их просто так не увидишь, хотя они и в воздухе есть, и у людей тоже. А ещё они бывают и злые, и добрые. Я думаю, что у вас у всех они самые добрые.
Казалось бы, можно лишь посмеяться над таким наивным предположением, но у Алины на глаза отчего-то навернулись слёзы, и она поспешно выскочила из палаты. Остальные пока помогли Кащеику достраивать домики, причём у Кости с Таней всё прошло хорошо, а вот у Володи башенка развалилась. Капитан расстроился и чуть не ругнулся от души, но вовремя спохватился.
– Я с японских времён какой-то косорукий стал, – раздражённо вымолвил он. – Нет, стрелял-то недавно нормально, а вот смастерить ничего путного с тех пор не могу. То журавлики кривые, теперь вот конструктор…
Когда вернулась Джоконда, все обратили внимание, что одеяние на ней изменилось – видимо, медицинский персонал больницы свято соблюдал асептический режим. Все предметы экипировки теперь выглядели ещё более громоздкими и неудобными, а уж в гигантских бахилах девушка вообще грозила запнуться и упасть при любом движении. Впрочем, маленькие злодейства со стороны доктора JR Алина переносила стоически. Её благоразумно оставили наедине с подопечным и подождали на улице с полчаса.
– Нет, я готова смириться с чем угодно, видя, что Павлику намного лучше, – говорила потом по пути Джоконда, раскрасневшаяся не то от возбуждения, не то после счастливого избавления от спецодежды. – Но какая странная у них больница! Представляете, я поговорила по душам с этим доктором JR. Попросила не пугать мальчика всякими микробами, вирусами и видениями. Потом ещё про лечение спрашивала, и как у них вообще всё устроено. Оказывается, они не только не интересуются возрастом пациентов и тем, как их зовут. У них нет ни карточек, ни историй болезни! Им, видите ли, главное – вылечить, а на всякую бюрократию наплевать. Нет никаких проверок, прокуроров, судов и жалобных книг!
– Да красота же, наверное, когда без бюрократии, – решилась возразить Таня. – Люди делом заняты, а не нудной хренотенью.
– Красота, говорите? Я спросила врача, какие интересные случаи из практики может припомнить. А он отвечает, что один из пациентов оказался настолько невезучим, что ему три раза удаляли аппендикс! Костя, ты про такое когда-нибудь слышал?
– Что?
Сверчок думал о Кащеике, его возможной способности видеть паранормальное. Что, если мальчик будет полезен для обнаружения призраков – что-то вроде волшебного фонаря из сказки? Но фонарь – просто предмет, а тут – живой человек, ребёнок, которого опять надо подвергать опасности, таская следом за собой. Нет, Павлика нужно как можно быстрее вернуть Нинушке, так будет лучше и спокойнее для всех.
– Опять где-то в облаках витаешь, выстраиваешь стратегию развития любимого города, повелитель, – сыронизировала Алина. – Не расслышал про три аппендикса?
– Может, по частям удаляли, сразу невозможно было, – вздохнул Костя. Конечно, он понял, что у какого-то сиба в разное время тела дружно грешили воспалением червеобразного отростка.
– Нет, я специально уточнила. Три раза операцию делали, каждый раз острый аппендицит, и этот орган полностью удаляли.
– Аля, не кипятись, может, у него их три было, – засмеялся Володя. – Ты же три дневника ведёшь – и никто из нас давно не удивляется. Мало ли что в жизни бывает! Лучше скажи: нам что, через полгода надо будет везти Павлика сюда на обследование?
– JR говорит, надо хороший анализ крови сделать. Тут я прицепилась по поводу замечательной коробочки, приборчика, которым он Стефанио щёлкал – можно ли его взять с собой, чтобы контролировать выздоровление. Он помялся, но признался, что в больнице таких пять штук, и если повелитель прикажет, одну можно забрать, но ведь результат нужно уметь читать. Есть подробная инструкция, листов тысяч так на двенадцать, или в электронном файле. Костя, надо потребовать анализатор. Я обещаю, что выучу, как с ним обращаться, не хуже чем иностранный язык.
– Не уверен, что идея хорошая, но попросить – попрошу.
На этой ноте расстались, так как глава Далиля всё-таки решил посетить бывших советников. Те пребывали в подавленном состоянии, иногда срываясь на злобные реплики, но сотрудничать согласились. В лучших традициях демократичного владыки Сверчок поинтересовался здоровьем и удовлетворённостью условиями содержания, а также пообещал подумать над амнистией в случае, если заговорщики окажут действенную помощь тем, кто сейчас вынужденно занял из места.
Покинув тюрьму, Костя направился в промышленный сектор, где разыскал инженера, работающего с разными версиями и поколениями D-принтеров, и сделал срочный заказ. Пришлось передать работнику одолженный накануне контрабандный ладонный компьютер со встроенной камерой, которой вечером удалось незаметно сфотографировать Эсмеральду и Джоконду.
– Всё сделаем в лучшем виде, – пообещал работник. – Утром будет готово. Уточним размер: в полный рост или как?
– Нет, в полный, пожалуй, не надо. Делайте настольный вариант, но внушительный – где-нибудь метр высотой. Так, чтобы унести можно было.
Понятно, что в следующий раз Сверчок появился в сопровождении Капитана, так как предполагал немалый вес заказанного изделия. Соответственно, рты от изумления друзья открыли синхронно.
Скульптура являла собой два полуобнажённых женских тела с довольно сочными формами в непринуждённых позах танцующих вакханок. С ногами у них было всё в порядке, а рук оказалось многовато. Сложная компьютерная программа сотворила маленькое чудо: создавалась иллюзия постоянного движения за счёт того, что предплечья и кисти представлялись разной степени плотности, то убывающей, то усиливающейся не только в зависимости от угла обзора, но и сами по себе. Невозможно было сообразить, из какого материала были сделаны плавно порхающие конечности. У Кости даже немного закружилась голова, и он не мог оторвать взгляд от танца рук, пока не поднял его выше…
Володя успел сделать это раньше и теперь покраснел. Античные формы обеих фигур заканчивались вверху лицами девушек, выполненных с фотографической точностью. Но лиц было по три, они объединялись и смотрели под правильными углами в сто двадцать градусов, и от их взглядов не скрыться. Понятно, что инженер по-своему воспринял наказ, чтобы скульптура напоминала языческих или ещё каких-нибудь богинь. Многорукость Костя помнил: где-то встречалась она в индийской культуре. То ли Шива, то ли Кали, то ли ещё какая Лакшни – он не разбирался в именах богов и богинь. Но трёхликость… с другой стороны, творение наверняка поразит непритязательных мураиров – значит, цель будет достигнута.
– Слушай, а мне нравится, – наконец оторвался от созерцания Володя и для убедительности показал большой палец. – Теперь будет постоянно сниться. Одна Алина – хорошо, а три – полный улёт! А представь, если мы на них женимся – как они ловко по хозяйству будут справляться с таким количеством рук! Если, конечно, не будут постоянно танцевать. Давай сфоткаем на память, а?
– Раз нравится, тебе и тащить, – отпарировал Сверчок. – Посмотрим, как ты будешь зубоскалить в конце пути.
– Не волнуйтесь, напечатанная модель очень лёгкая, – сказал инженер, с беспокойством наблюдающий реакцию юношей и пытающийся угадать, о чём они переговариваются на незнакомом языке. – Использован особый композитный материал, к тому же с памятью как статичной, так и текучей формы. Не бьётся, не горит, не ломается, не выцветает – ему вообще почти ничего нельзя сделать и повредить. Полагаю, такая скульптура может прослужить несколько тысяч лет. Обратите внимание: фигуры в целом имитируют классический мрамор, руки и головы создают ощущение мягкого и тёплого силикона, но намного, намного лучше! А эти разноцветные набедренные повязки – разве они не похожи на настоящий бархат тончайшей выделки и великолепной мягкости? Можете потрогать и сами убедиться!
– Благодарю, вы прекрасно справились, – похвалил Костя, постепенно проникаясь убеждением, что затея со скульптурой удалась в лучшем виде. Вот только как отреагируют на неё сами девушки-богини? Он внял уговорам Капитана и сделал несколько снимков шедевра, напечатанного каким-то техническим монстром за одну ночь.
Скандал, конечно, разгорелся, но скорее вяло потлел и быстро угас. Алина и Таня уже были в курсе Костиного обещания предоставить мураирам некие образы богинь «кра» вместо их живых воплощений, однако Сверчок хотел обставить ритуал со всей серьёзностью.
– Кто знает, может, верные охранники-воины ещё когда-нибудь пригодятся, – убеждал он друзей. – Как люди, слишком близкие к природе и полузвериному образу жизни, они могут очень остро чувствовать обман или пренебрежение. Надо максимально поразить их воображение. Таня, ты можешь там пожонглировать?
– Было бы чем. Хотя теннисные мячики вполне сгодятся.
– Отлично. Алина, а ты не могла бы изобразить для них какие-нибудь строки, чтобы представить как заветы, священное писание? Только не по-русски. Напиши на своём, шифрованном языке.
Джоконда хмыкнула:
– Хорошо, повелитель. Святых текстов я не знаю, а потому сочиню, что в голову придёт.
– Да хоть сказку, без разницы. Я скажу им, что когда-нибудь в будущем явится другое божество и прочтёт это.
Таня вдруг задорно вскинула голову, как иногда делала, замышляя небольшое озорство:
– Раз нужно поразить, сделайте мне одолжение. Всю жизнь мечтаю походить по канату, а когда ещё свалится такая возможность! Вот у меня прямо зуд-какой-то, как хочется! Сделаете? И аудитория будет…
– Если упадёшь – конфуз выйдет, – резонно заметил Володя. – Падающая богиня – нонсенс!
– Но не падшая же, – отпарировала Циркачка. – Не упаду – я чувствую! Зато офигеете, какой эффект!
В итоге к мураирам отправились во всеоружии. Канат изрядной длины нашёлся в дворцовом хозяйстве, и воины намертво закрепили его концы, вбив анкеры в каменистый грунт. Толстенная натянутая верёвка висела на двухметровой высоте прямо над водами озера вблизи круглой площадки, где теперь выстроилось всё племя. Невдалеке стоял плот, и кроме живых пассажиров на нём стояла прикрытая до поры скульптура. Сверчок решил: пока здесь девушки, лучше держать дистанцию между ними и первобытными людьми.
Сначала повелитель произнёс необычайно длинную речь, и, кажется, использовал в ней весь доступный словарный запас примитивного языка. Он сказал, что уходит надолго, но планирует вернуться. Воинам пока надлежит жить по-прежнему, охранять озеро и покои владыки, тренироваться и быть бдительными. Дворцовые слуги будут доставлять всё необходимое. Турниры можно проводить, не спрашивая ничьего разрешения. Родившиеся дети все до единого останутся в племени.
Затем с большим трудом удалось разъяснить суть представления. Божественный ритуал, а затем процедура дарения культовых символов, которым надлежит поклоняться и беречь как самих себя и своего властелина.
– Готова? – шёпотом спросили Циркачку. Она, стоя уже разутой, кивнула, сосредоточенно рассматривая канат. Костя планировал медленно вести плот рядом, чтобы при падении успеть подхватить девушку воздушной струёй. Будет неплохо – мураиры решат, что богиня умеет парить над водой, и прокол обернётся дополнительным впечатлением.
Володя бережно поднял акробатку и максимально аккуратно поставил на зыбкую поверхность, не отводя пока рук и давая возможность почувствовать натяжение и привыкнуть к высоте. Несколько мгновений спустя стройная фигура осталась один на один с законом тяготения и множеством разнонаправленных сил, стремящихся нарушить равновесие и сбросить её в воду. Таня сделала осторожный шажок, ещё один, третий, а затем уверенно преодолела всю длину каната. Грациозно развернулась и пошла обратно, подняла вверх руки, сделала несколько движений кистями. Балансировка давалась ей просто и естественно, плавно, без резких наклонов. Прирождённая цирковая артистка в своей стихии…
Друзья сначала наблюдали с тревогой, а затем начали аплодировать – даже Костя, напряжённо ждавший момента, когда понадобится страховка. С площадки, занятой воинами, тоже послышались громкие хлопки – мураиры просто копировали реакцию гостей. Понимали ли они её как одобрение или часть ритуала – неважно.
Самая напряжённая часть представления закончилась, но эффектный полёт пяти теннисных мячей Таня демонстрировала ещё минуты три – то просто подкидывая перед собой, то выбрасывая из-за спины. Теперь аплодисменты не смолкали. Костя не предполагал, что члены племени могут выражать восторг – но возгласы с их стороны тоже неслись.
Теперь – кульминация. Для неё всё же пришлось подплыть и высадиться на площадку. Скульптуру торжественно поставили и открыли, потрясённые воины как один опустились на колени и остались в таких позах. Алина с наисерьёзнейшим лицом сказала несколько слов и передала «заветы» в красивом блокноте, позаимствованном у Стефанио. Костя «перевёл» речь, и Шав принял дар с благоговением, а затем девушки ещё немного побегали вокруг скульптуры, изображая языческий танец, причём на этот раз уже движения Джоконды впечатлили публику. И Сверчок, и Капитан с облегчением выдохнули, когда все снова погрузились на плот и отплыли на противоположную сторону озера.
– Кажется, мы переборщили с эффектом, – негромко произнёс Володя, потому что на другом конце начало происходить невообразимое. Грозные мураиры развлекались, решив немедленно проверить, смогут ли повторить увиденные трюки. Одни пытались высоко подкидывать мячики и, конечно, роняли их. Сразу несколько человек полезли на канат и попадали в воду, подняв тучу брызг. Отчётливо слышались звуки, похожие на хрюкающие смешки – племени понравились новые забавы!
– Нельзя оставлять твоих гвардейцев вот так, постоянно в мрачном подземелье, – вздохнула Алина. – Неужели трудно вывести их отсюда и дать новую жизнь? Какими бы они ни были, они всё же люди!
– Я думал об этом, – ответил Костя, – кое-какие планы есть. Только ещё не время, придётся воинам потерпеть…
* * *
Сказочная арабская ночь, последняя в скрытом от всего света городе, радовала лёгкой прохладой, искрящимся небом и удивительной смесью ароматных запахов, распространяющихся со стороны садов. Яркость звёзд не могла скрыть голубоватая дымка барьера. Сегодня свет казался особенно чистым и прозрачным.
Повелитель и советник по безопасности стояли рядом. Костя с удовольствием вдыхал целительный воздух, в котором вряд ли можно было обнаружить пылинки. Завтра придётся дышать знойным песком, а потом и разреженным смогом, ощущать тухловатые миазмы нефти и резкую вонь бензина. Но сейчас ещё можно насладиться лучшими дарами от первозданной природы.
Сделано много. Созданы и работают новые установки, исходящие из Далиля. Способ нашли. Советник по финансам с зелёным порошком и зелёным же мерцанием в глазах. Такие сибы встречаются редко. Он никому никогда не рассказывал свою историю. Да и неважно. Зато у него мастерские умения по дистанционным воздействиям на любые расстояния, и барьер для них не помеха. Косте Милвус теорию продвинутых приёмов рассказывал, но с практикой, естественно, дело было швах.
Пришлось обязать финансиста быть передатчиком некоторых срочных идей и методов человеколюбия в большой мир. «Зелёный» тут же показал себя истинным скрягой, начал усердно ныть о компенсации затрат. Может, справедливо, конечно, но уж больно скупердяй причитал, живо напоминая карикатурно изображаемых сыновей Авраама. Только что бедным евреем себя не именовал. Костя выделил ему порошка из собственных запасов и велел вести строгую отчётность по его расходам. Зато любитель скрупулёзно считать свои и чужие деньги виртуозно провёл несколько сеансов еще при повелителе. А теперь владыке города и его друзьям пора уходить.
Завтра, в час пополудни, они выйдут за барьер, пройдут положенные метры и сядут на квадроциклы, чтобы поспешить на встречу с прибывающей в город группой. Там будет автобус, на нём начнётся путь домой.
– Я всё же хотел бы пойти с тобой. Тебе совершенно незачем подставлять своих друзей, а я готов прикрыть тебе спину.
– Подставлять никого не собираюсь – доберёмся до безопасного для них места, а там расстанемся. Ты нужен здесь для спокойствия города.
– Город всё равно обречён.
Селенден произнёс короткую фразу так убеждённо, что у Сверчка даже заныло сердце.
– Что с ним может случиться? У него же… асептический режим.
Советник явно не понял, посмотрел вопросительно.
– Так говорит наш лучший доктор о больничном блоке, куда не должна проникнуть инфекция. Я имею в виду, что город – за барьером, в изоляции, в песочнице, как иногда говорят. В нём две тысячи лет ничего особенно не меняется, ничего не происходит. Я тоже не стал ничего радикально менять. Просто поддерживайте до поры порядок, вот и всё.
– Ты неправ. Порядок всегда держался на страхе. Теперь страха нет. Тебя никто не боится. А в твоё отсутствие – тем более. Когда ослабла хватка некогда сильной руки и набирает силу так называемая демократия – всё накроет хаос. Через полгода, от силы – через год. Так недавно произошло с твоей страной – сильной, богатой, но неумело управляемой. Сам я не видел, как так случилось, но разговаривал с другими посланниками.
– А я политикой не интересовался, да и мал был, но распад Союза вряд ли связан с демократией. К тому же в мире куча стран, что давно кичатся своей демократией, но они никуда не разваливаются.
Селенден зачем-то сорвал какую-то травинку, плохо различимую в темноте, понюхал её, пощекотал щёки и только затем ответил:
– Я тоже не политик, моё кредо – острые акции. И всё же своё мнение имею. По мне, есть два вида демократии. В одной человеку чуть не с рождения внушают, что он должен много трудиться, чтобы добиться счастья и успеха. Дерзай, мол, ведь все пути для тебя открыты, выбери свой и смело шагай, не ленись! А вот в другой люди зачем-то ждут, когда кто-то придёт и даст им вкусный пряник. Они инертны, работают по принуждению и спустя рукава. Они не приучены связывать такие понятия, как трудовой вклад и успех. Когда эти люди вдруг осознают, что имеют слишком мало, недостаточно, что никто не торопится их осчастливить – вот тогда они озлобляются, начинают дёргаться, пытаются воровать, грабить или объединяться в диком протесте. Начинаются смуты, революции, разруха, ещё более дерьмовая жизнь. Узнаёшь знакомую картинку?
– По-твоему, большинство людей в моей стране – тунеядцы, воры и горлопаны?
Советник отбросил травинку. Возможно, обычная грубоватая прямолинейность уступила сейчас нежеланию обидеть собеседника.
– Я бы так не сказал. Но они лишены трудовой инициативы, заряда на успех. Вот ты рассказывал, что вырос в сиротском доме, как и твои спутники. Вас там учили, что надо трудиться с малых лет? Для того чтобы жить достойно, а не потому, что так положено?
– Нам говорили, что надо окончить школу, потом желательно получить высшее образование, а уж потом трудиться… во благо Родины. А значит, во благо каждого из нас.
Селенден рассмеялся.
– С такими установками, боюсь, твоя страна не вылезет из многочисленных проблем. А Далиль… Его жители живут и работают по привычке, в основной своей массе – бездумно. Есть творцы, учёные, энтузиасты – но их единицы. Серой массе чуть приоткрой форточку, натяни розовые стёклышки свободы – и скоро будет бунт. Я знаю, о чём говорю.
– Потому я и прошу тебя – поработай, постарайся, чтобы до моего возвращения не было никаких бунтов и революций. Ты же знаешь, как важно сейчас для меня выиграть время.
Зачарованный оазис продолжал спать, поражая тишиной. Листва не колыхалась, не посвистывал лёгкий ветерок – барьер надёжно сковывал и отводил в другие места пыльные бури. Спали безмятежные жители города. Его повелитель и один из советников продолжали стоять на краю сельскохозяйственного сектора, вдыхая свежий воздух и любуясь небом. Мирный, патриархальный городок, тихий и спокойный.
В глубоком подземелье Шав любовался подарком. В его душе царили необыкновенная расслабленность, мир, покой – всё приносило ту радость, какой ему никогда раньше не приходилось испытывать. Но его дежурство на сегодня закончилось, и пора спать. Вождь не удержался и оглянулся. Обе богини по-прежнему следили за ним своими ангельскими ликами, а их руки продолжали непрерывный гипнотический танец.
– Кра, – удовлетворённо сказал Шав.
Глава 7. Мексиканские страсти
Полицейский Санчо пребывал в немалом раздражении – была его очередь готовить завтрак. В холодильнике оказалось много яиц, и он решил использовать их все, соорудив гигантскую яичницу. Масла наскрёб в сковородку жалкие остатки, но уж сколько есть.
Уже несколько дней всё, что происходит – непрекращающийся кошмар. Зловредный комиссар Сандро Матис не забыл двух болванов-полицейских и прислал в Кампече человека из столицы с проверкой. Прибывший чиновник в основном копал на предмет коррупции, остальное его мало интересовало. А уж с этой стороны и Санчо, и его друг Доминго выглядели кристально честными, в отличие от большинства сослуживцев, и в Управлении поднялся переполох. Три человека лишились работы, кое-кто втихомолку вернул небольшие взятки и заплатил штрафы, поклявшись, что больше – ни-ни! Наши два друга отделались моральным ущербом.
Дело в том, что инспектор пошёл по проторенному пути: взял свежие дела и сводки, естественно, сразу наткнувшись на похищение и благополучное возвращение Фернандо Мартинеса и сеньориты Вероники Гаты. И закрутилась очередная карусель, неизбежно закончившаяся глухим и упорным сопротивлением верзил опознанию окаянного юного богача на фотографиях. Проверяющий сразу вспомнил, что комиссар как раз рассказывал ему о непроходимой тупости патрульных, обеспечивающих охрану богатого квартала. Тут к новому скандальному витку подключились их супруги, и вот чем всё закончилось…
Инспектор уехал, оставив Санчо и Доминго продолжать тянуть лямку на том же месте – в конце концов, идиотизм не столь большой порок, как мздоимство. Но две сестры решительно забрали детей, изгнали из дома несчастного «Малого» громилу и сказали, что жить с твердолобыми упрямцами, не желающими признавать простейший факт, что Фернандо – это Фернандо, а не пещерный человек или обезьяна, они не могут по определению.
Естественно, Доминго с чемоданом перебрался к другу, и вдвоём они быстро превратили уютное и чистенькое жилище в подобие студенческого общежития после новогодних праздников. Вместо привычного пива с горя налегли на напитки высокой крепости, причём, в отличие от рома и текилы, водка приносила длительное и глубокое утешение. Но финансовые ресурсы, и так невеликие, стремительно истощились, из-за чего друзья не могли питаться в кафе или ресторане. Пришлось перейти на подножный корм, то есть дрянной фастфуд и простейшую готовку, которая к тому же катастрофически не удавалась.
Вот и сейчас Санчо испытывал страшные муки, предрекающие полное фиаско его затее. Лапищи с толстенными пальцами могли хорошо и привычно обхватить руль автомобиля, пивную бутылку или рукоятку специально подобранного крупного пистолета. С письменными принадлежностями «Большой» давно не дружил, а тексты набирал, тыкая мизинцем в клавиатуру и нередко промахиваясь. Столовые приборы тоже удерживались плохо, и выбор пищи предполагал преимущественно то, что удобно и непредосудительно засовывать в рот, держа руками.
Санчо неловко тюкнул ножом, и очередной желток вылился мимо подготовленной сковородки. Яйца предательски выскальзывали в самый ответственный момент, когда неопытный кулинар был готов их разбить. Штук шесть уже валялись и хрустели под ногами, обляпав туфли и брюки. Объём предполагаемого мало аппетитного блюда катастрофически упал, к тому же первые удачи начали подгорать, в то время как пяток яиц ещё планировалось пустить в дело.
В дверь позвонили. Санчо чертыхнулся, потому что Доминго только что прошлёпал в душ, а значит, не мог открыть. Неужели всё-таки вернулась жена, сменив гнев на милость? Окрылённый такой мыслью, заляпанный повар ринулся к порогу, опрокинув по пути журнальный столик.
Явился пожилой джентльмен с красивой тростью и в столь шикарном костюме, что полицейский испытал жгучую неловкость за свой внешний вид. В следующий миг хозяину пришлось совершить обратный забег к плите: защитные масляные ресурсы истощились, и несостоявшееся блюдо горело так, что успело закоптить милых фарфоровых зверушек со специями, расставленных на полке хозяйственной супругой.
Гость, к счастью, не обратил никакого внимания на такую неприятность, не удивился и не посочувствовал. Он просто воспользовался моментом, чтобы войти, и тут же представился:
– Сэм Олдбрук, адвокат. Я специализируюсь по бракоразводным процессам.
Пока Санчо заливал сковородку водой и пытался проветрить помещение, юрист брезгливо огляделся, выискивая ближайшую незагрязнённую поверхность, где можно притулить зад. К счастью, она нашлась, а полицейскому пришлось вначале убрать с подлокотников другого кресла пустой стакан и вчерашние объедки, чтобы пристроиться неподалёку.
– Меня привело к вам срочное и весьма щекотливое дело, – сообщил Сэм. – Буду крайне обязан, если вы предоставите мне возможность поглядывать на часы – мои, увы, в ремонте. У меня мало времени – все как с ума посходили, подавай им разводы.
Вступление огорчило толстяка нехорошим предчувствием, и гость его тут же подкрепил. Да, достойные сёстры, супруги патрульных верзил, обратились в адвокатскую контору с просьбой помочь избавиться в ближайшее время от уз Гименея, поскольку продолжать связывать себя ими с остолопами, к тому же приносящими в семью смехотворные деньги, просто абсурдно. Они просили мужей (прибавив «пока ещё») ни в коем случае не беспокоить, а общаться исключительно через него, Сэма, если безмозглые болваны хоть чуть-чуть рассчитывают на продолжение отношений.
Далее крючкотвор немного подсластил пилюлю, заявив, что желает досконально разобраться в причинах конфликта, прежде чем начинать конкретные процедуры. Возможно, ещё не всё потеряно, и семьи смогут вновь счастливо соединиться. Тогда Санчо, направляемый чётко и жёстко выставляемыми вопросами, поведал всё, что знал о Фернандо Мартинесе, его образе жизни, похищении и многом другом. Упомянуты был визит к дворецкому Альдосу, встреча с полицейским комиссаром и недавняя проверка благонадёжности. Рассказ уложился в рекордные четверть часа.
Вернувшийся из душевой полуголый Доминго, учуяв адские запахи, окончательно утратил благодушное настроение при виде незнакомца и попытался натянуть грязноватую форменную рубашку на своё толстое брюхо задом наперёд. Сэм поморщился, так как потерял в возникшей суете пару драгоценных минут, но уверенно повёл встречу к кульминации.
– Этот Мартинес, – сказал он, – невероятный негодяй. Есть сведения, пока негласные, что он ограбил банк, а также совершил ещё ряд тяжких преступлений. Официальная информация скоро поступит в ваше Управление. Но вы оба, как сторона, пострадавшая от других его гнусностей, можете помочь закону и самим себе. Как только юнец появится, вы должны немедленно схватить его и заключить под стражу. Ввиду исключительности дела разумно обойтись без санкции руководства, если её ещё не будет. Уверяю, она обязательно появится.
Санчо и Доминго переглянулись, потом бросили взгляды на загаженное жилище и дружно кивнули. От холостяцкой жизни друзья успели немного похудеть и даже прекратили характерно пыхтеть, отчего стали ещё больше похожи друг на друга.
– Только учтите, – добавил адвокат, нервно поглядывая на часы. – Преступник крайне опасен. Его нужно захватывать неожиданно, со спины, и сразу же фиксировать руки так, чтобы он совсем не мог ими пошевелить. Иначе – пеняйте на себя, он обязательно вырвется, и вам не поздоровится, хоть вы и сильные ребята.
Полицейские снова синхронно кивнули, а Доминго подтвердил:
– Да, он очень ловкий парень, раз отвязался от целой банды.
– Вот-вот, рад, что вы понимаете, чем дело пахнет. Обязательно также завяжите ему глаза и вообще поменьше с ним разговаривайте. Будет права качать – заткните ему рот. И обязательно расскажите о мерах предосторожности своим коллегам, если они будут задействованы в поимке этого мерзавца.
Толстяки выразили согласие.
– Не пытайтесь найти меня и связаться – просто действуйте, как я сказал. Преступник умён и осторожен – нужно соблюдать конспирацию. Я вас сам найду где угодно. Уверяю: как только Мартинес окажется за решёткой, ваши жёнушки непременно одумаются и станут сговорчивыми.
