скачать книгу бесплатно
– Ты что, их встречал когда-нибудь? – Косте хотелось поверить в существование кого угодно, лишь бы найти сейчас разгадку.
– Нет, не приходилось. А вот слышать про них и читать – сколько угодно. Один раз был в маленькой деревушке в ганзейских землях – так там все жители как один про вампира рассказывали. С их старостой у меня дела были, попросил он помочь. Ну, вывел я с двумя местными мужиками кровососа на чистую воду – оказался тот сумасшедшим из соседнего села. Мания у него, видишь, прорезалась – по ночам бродить и людей кусать, не разбирая, где там шея, а где нос. Пьянице-служке два пальца на правой руке отхватил, когда тот песни орал возле чьего-то дома. Ну, повесили этого ночного волка на ближайшем дереве. Только слухи о вампире в тех местах ещё лет триста ходили да ещё невероятными подробностями пополнялись.
– Того бедолагу лечить надо было, а не вешать.
– В те времена в основном так радикально и «лечили», – пожал плечами Селенден. – Остаются у нас, однако, под подозрением призраки, духи, привидения. На фантома не похоже – эти твари собственной воли не имеют, а подчиняются магу-хозяину. Вот с таким бесплотным существом сталкиваться приходилось. В четырнадцатом, кажется, веке, нужно было мне набить морду одному алхимику. Шельмец своими опытами помешал нормальной добыче ртути для… неважно. Навешал я ему разных цветов на физиономию и упрятал под надёжнейшие замки. Представляешь, засранец каким-то образом вызвал двух фантомов, похожих на него как две капли воды, перепугал всю охрану и сбежал под шумок. Когда я прибыл на место, одна из этих тварей всё ещё стояла в пустой камере и весело скалилась, а потом растаяла как дым. Но это я так, в качестве примера. Демон, хоть и хитёр, но не будет запутывать загадку чересчур сложно, а тем более – изрекать явную ложь. Фантом не может быть сам по себе, а про мага не сказано – значит, отметаем подобный вариант.
– Ну, давай исключим, – бесцветно согласился Сверчок. – Я в нежити всё равно ничего не понимаю.
– А ты не рановато скис? – расхохотался начальник тюрьмы. – У нас ещё вся ночь впереди, и ждёт тебя, чую, немалое веселье. Не нравится слушать про всякую нечисть? Так ты сам задал вопрос, вот теперь и глотай информацию. А у меня её почище будет, чем в Интернете, будь он неладен. Вот уж воистину бесовское изобретение!
– Почему? – удивился Костя. – Полезная вещь, куча разных возможностей.
– За полезными полезут и бесполезные. Вот мы сейчас с тобой сидим и спокойно беседуем с глазу на глаз. Это полезно, нормально и естественно. Но я представить не могу, что кто-то может вывалить на всеобщее обозрение всю свою жизнь, вплоть до чистки зубов и походов в туалет – а ведь в Интернете такое возможно! А потом точно так же сделают десятки, сотни, миллионы, и будут хвастать друг перед другом, кто лучше загорел или больше нарядов прикупил. Вместо того чтобы рассказать о своём очередном любовнике паре-тройке подруг, и то по большому секрету, любая бесстыдница поведает о нём всему свету. Думаешь, это нормально? Мозги у массы людей и так вывернуты наизнанку, а скоро от них останется лишь бледная тень… да, кстати, среди призраков выделяют и Тень…
Сверчок вздохнул с облегчением, так как дискуссия о вреде и пользе Всемирной паутины отнюдь не входила в его планы.
– Но Тень можно тоже исключить. Очень слабое существо, и оно лишь пародия на саму себя, отголосок былого, более могущественного состояния. Не может Тень вдруг «прийти» за тобой – она же не могла сразу появиться ослабленной. Ещё у нас есть Сумрак. Тут, парень, нужно раскинуть мозгами, потому что такая тварь смертельно опасная.
Селенден вдруг встал, почесал затылок, потом уверенно подошёл к стене и нажал несколько кнопок. Костя нисколько не удивился, когда немного ниже из стены с лёгким гудением выползла массивная дверца с кодовым замком – безусловно, потайной сейф. Чему тут поражаться – в зачарованном городе, полном сибов, да ещё в кабинете главного тюремщика – да не быть множеству секретов! Тем временем наружу явилась небольшая полусгнившая коробка, и тоже с мудрёным замком. Сверчок не видел точно, но ему показалось, что хозяин кабинета буднично вскрыл его своим ногтём.
– Вот! – сказал древний посланник-контрабандист, показывая какие-то обуглившиеся обломки, надёжно закреплённые каждая в своём гнезде по краям внутренности шкатулки. Присмотревшись, можно было утверждать, что когда-то это были две половинки драгоценного перстня. – Вообще-то надо разнести их по разным ёмкостям от греха подальше, но я уже веков десять забываю. Благодаря тебе сейчас исправлю свою оплошность, только подберу подходящую коробку.
– А что это?
– Артефакт, – просто ответил Селенден. – В одиннадцатом веке у короля Анаврахты был не то советник, не то визирь (я плохо помню тогдашнюю политику), толковый и мудрый. Сам король, видать, тоже не промах, он ныне считается отцом бирманской нации. Не знаю, какую роль сыграл точно в его делах тот самый визирь, но удалось тогда и наступление кхмеров остановить, и кучу плотин возвести, и что-то там сделать в плане принятия буддизма после язычества. Суть не в этом. Я работал в то время по шёлковой контрабанде, и уговорили меня параллельно на выгодное дело по организации переговоров между кхмерами и бирманцами. Убалтывать людей для меня всегда было делом плёвым, место встречи определил – узкое ущелье, оба переговорщика с десятком охранников должны были войти в него с разных сторон. Я же сидел тихонько наверху и наблюдал, потому что отвалить обещанную сумму мне должны были после того, как встреча успешно завершится. Помню, от кхмеров пришёл дряхлый сгорбленный старик, а от Анаврахты – тот самый визирь, и на пальце его даже издали был хорошо виден сверкающий перстень. Сошлись они посредине, стали разговаривать, да только ссора у них вышла в итоге. Старец начал отходить к своим, потом развернулся и сказал какие-то слова, вытянув вперёд руку. У визиря кольцо само по себе соскочило с пальца, отлетело, закружилось в воздухе – и вдруг сам его хозяин преобразился. Почернел весь, вырос вдвое, рожа стала как маска страшная, а одежды – прозрачными, и сквозь них прямо все кости проглядывают. Я потом видел, что так Личей изображают, они же и Сумраки. Скажу честно – испугался тогда не на шутку, прямо прирос седалищем к камню. Сумрак, в свою очередь, к охране оборотился – и все они тут же камнем стали, а потом и сам лич. Минуту так постояли, потом рассыпались в пыль, а кхмеры ушли. Перстень повисел-повисел, потом вспыхнул огнём и упал. Страх страхом, а жадность в те времена была у меня ещё та. Спустился вниз, смотрю – кольцо почернело и на две части развалилось, но ценность же. Хорошо, по разным местам рассовал. Потом только до меня дошло, что тянутся половинки друг к другу, и кто знает, что произойдёт, если они соединятся? Вот, оставил на память, выбросить побоялся, так и храню.
– Как же ты протащил его в Далиль?
– Так я же опытный контрабандист, – усмехнулся Селенден. – Перстень, как я думаю, и есть один из тех артефактов, что подчиняют людей и превращают в личей. В твоей истории надо отследить – не было ли на пути таинственных, знаковых, загадочных предметов, разбуженных некой силой. Ничего не приходит в голову?
– Не знаю, – задумался Костя. – Вот значок на мне – он ведь тоже своего рода артефакт. Без него не пройти к демону.
– Вот как? – Хозяин кабинета обнаружил подходящие коробочки для перекладки половинок и небрежно рассовал обломки на новые места. – Не вздумай больше никому про это рассказывать, а то окажешься где-нибудь в одной из здешних камер или вообще нигде. С твоих слов я понял, что в Далиле опасность не угрожает. Значок отметаем. Предмет, если он существует, где-то за барьером.
– Там, по-моему, всё обычное, случайное, понятное. Ну… не знаю. Чтобы людей в личей обращали… нет такого.
– Тогда отбросим и Сумраков. Остаются у нас обычные призраки в виде разных привидений. С ними попроще иметь дело, парень – они ведь бесплотные и непосредственный вред принести не могут… ну, кроме морального, если их увидеть до дружеской попойки, а не после. Вот узреть их бывает совсем непросто – большей частью они невидимы, болтаются туда-сюда с какой-нибудь экипировкой и вносят хаос в исследования физиков своей эктоплазмой.
– Смотрел я несколько фильмов о привидениях, – сказал Костя. – О том, как их ловили и обезвреживали.
– Про обезвреживание не могу сказать, не знаток. Собственно, сами привидения тоже мне только чудились – сам догадайся, в каком состоянии. Зато сколько разговоров о них повсюду, и с любыми подробностями. Простолюдины рассказывали по-своему, аристократы – уже по-другому, и даже принцы и короли охотно поддерживали тему, стоило лишь её завести. Вот, правда, ума не приложу: если «живое неживое» – просто привидение, никак не может оно тебя поглотить. Ты его вообще вряд ли увидишь или услышишь. Преследовать тебя оно, безусловно, будет, если считает, что ты – самый кровный враг и обидчик. Но поглощать – нет. Разве что…
– Что? – нетерпеливо спросил Свер.
– Слышал как-то давно, что завёлся в Париже призрак-перевёртыш. Так его называли. Бродил он по Бастилии невидимым, но несколько раз обращался на время в бывшего заключённого и убивал охранников по одному. Очень хитрый был, другим на глаза не являлся. Двенадцать тюремщиков тогда мёртвыми нашли, всех – с перерезанными глотками. Разбирательство было долгое, потому что не верили единственному очевидцу. Молодой парень клялся, что своими глазами того перевёртыша видел – и как появился он, и как нож откуда-то достал, а потом убил его старшего товарища. И сказал, что щадит свидетеля потому, что тот по молодости своей ещё не работал в охране, когда призрак сидел живым ещё заключённым в Бастилии. В общем, обижен он был на тех, кто плохо с ним обращался тогда. Перестал появляться перевёртыш лишь тогда, когда всех старых обидчиков перерезал. Самое интересное – молодой ведь не мог знать того узника, но описал его точно во всех подробностях.
– Мне нужно искать того, кого смертельно обидел? Не припомню таких.
– Иногда бывает сложно это осознать – ведь оскорбление, пренебрежение, грубость могут быть совершенно мимолётными и не ощущаться как таковые. Правда, те, кто, по их мнению, получил от тебя жуткий плевок в душу, должны уже уйти в мир иной.
– Может, кто-то из моих однополчан по детдому? – неуверенно проговорил Костя. – Ну, всякое же бывало, и не упомнишь.
– Возможно, их даже несколько, – подхватил Селенден, – и они смогли объединиться и решить отомстить. Возможно, демон их и соединил, чтобы позабавиться. Потому и называет их как-то так, в среднем роде.
– Но тогда это просто ужасно! – Сверчок совершенно не хотел представить рядом с собою чуть подзабытые лица и тела, парящие в белых одеяниях. Лица, искажённые гневом и безумным желанием уничтожить его, Коську Мелентьева. Неужели нужно сейчас вспоминать мелкие стычки, глупую драку из-за незнания пограничника Карацупы, шипение и злой взгляд в спину Лизы-вредины, с которой наотрез отказался «встречаться», как она выразилась с многообещающим придыханием?
– Ты подумай потом, не сейчас, – посоветовал Селенден, разглядывая перекосившееся лицо юноши. – Если мы имеем дело с перевёртышем, считай, что очень не повезло. Обнаружить призрака практически невозможно, зато он может в неподходящий момент обратиться живым и нанести любой вред. А потом снова исчезнуть как ни в чём не бывало, и поди докажи, что он вообще существует. Остаётся советовать одно: ищи любые средства, чтобы вовремя вычислить гадёныша где-нибудь рядом. Тут я тоже мало чем могу помочь. Я всё-таки по другой специальности. Могу научить драться холодным оружием. Если хочешь, могу пойти с тобой куда угодно, пока рука моя ещё тверда, а ноги крепко стоят на земле.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Костя, – но пока я постараюсь разобраться сам. К тому же, честно говоря, опасаюсь, что твоя горячность натворит ещё каких-нибудь бед.
Бывший посланник улыбнулся без всякого огорчения по поводу отказа. Потом его подвижное лицо ещё больше оживилось, и глаза загорелись весёлыми искорками.
– Тогда давай затеем большое свинство по отношению к покойному Аль-Фазиру, – неожиданно предложил он. – Тем более что давеча я сказал «а», научив тебя одному приёму, так почему бы теперь не сказать «б», поведав о тайных приёмах и фокусах посланников? Сдаётся мне, тебе это может пригодиться не раз. Не моргнув глазом, я могу утверждать, что ты меня заставил, отдал приказ как повелитель, разве не так? А если честно – плевать я хотел на правила Аль-Фазира. Посланники веками хранили свои секреты под страхом неминуемого отлучения и… даже не смерти, нет! Пожизненного содержания в зловонной яме. Был, был один смельчак на моей памяти – другу поведал один интересный способ. Разоблачили их, конечно, друга повесили, а посланник в навозной яме прожил месяца два, пока добровольно не захлебнулся. Жуткий пример, другим наука. Но ныне, как я слышал своими ушами, отлучать некому, да и подчиниться повелителю – совсем не грех!
– Ты готов научить меня всему, что знаешь из тайной магии? – Сверчок обрадовался поначалу, а потом нахмурился. – Думаю, сейчас не самое лучшее время пробовать новые возможности. Пришлось потратить слишком много порошка в местных битвах. Откровенно говоря, понятия не имею, как буду добираться до своей страны.
– Так вот же куча реквизированного песка от заговорщиков, здесь же, в сейфе, – Селенден вытащил на стол два мешочка. Один из них был весьма увесистым и принадлежал, несомненно, бедолаге Асторусу. – Забирай хоть сейчас, и будем тренироваться.
– Не выйдет, – помотал головой Костя. – Мой мешочек остался далеко, и я его не терял. Значит, не смогу призвать?
– И только-то? – расхохотался хозяин кабинета. – Вот прекрасная возможность показать тебе, что дополнительные возможности посланников часто перечёркивают понятие «не могу». Аль-Фазир был кто угодно, но не глупец. Он прекрасно понимал, что те, кто будут на него работать в экстремальных условиях, остро нуждаются в том, что резко повысит их шансы на успех, а зачастую и даст возможность выжить. Посланник, чтобы было понятно – полный аналог шпиона, резидента, постоянно окружённого многочисленными врагами, постоянно в цейтноте, бесконечно вынужденного действовать решительно и эффективно. Из нового поколения, типа Стефанио – они предпочитают дипломатию, разные хитрости, завуалированный подкуп. Не забывай: меня и Фарида учил ремеслу сам повелитель. Полагаю, что он поведал нам абсолютно все премудрости, и лишь когда-нибудь потом спохватился. Теперь моё дело чести – передать тебе всё, что знаю. Ну что, готов?
Свер был готов, только поинтересовался, сколько времени может занять изучение и можно ли запомнить за один раз, не ведя никаких записей. Костя поймал себя на мысли, что в последнее время он слишком быстро и слишком интенсивно учится – совсем не тому, что планировал какой-нибудь год назад. Наставник заверил, что времени до утра хватит и с освоением тоже проблем не будет.
– Запомни главное, – начал он лекцию самым весёлым тоном. – Аль-Фазир не мог слишком уж заморачиваться в своих выдумках, а потому просто решил, что способности посланников будут основываться на использовании одновременно двух фигур – сразу с правой и левой руки. Вот тебе самый простой пример. Чтобы вернуть потерянный мешочек ты, думая о нём, делаешь пасс основной рабочей рукой, три вращения кистью в направлении как бы наружу. Если мешочек не потерян, а спрятан тобой – ни хрена не сработает. Как ты думаешь, что нужно сделать?
– Сделать пасс одновременно двумя руками со сложенными пульвиями, вращая в разные стороны? – предположил Сверчок.
– В точку. Думай о мешочке, а то вместо него могут явиться песочные часы. Давай-ка, пробуй поскорее, пока не остался совсем без порошка.
Костя постарался сделать движения максимально аккуратно, но всё равно удивился эффекту: тщательно запрятанное в сейфе мексиканского дома вместилище неведомым образом преодолело взломостойкие стальные дверцы, каменные стены, огромное расстояние и магический барьер Далиля и бухнулось в руку, существенно потянув её книзу.
– Непостижимо… – выдохнул ученик, разглядывая примчавшуюся на призыв собственность. Но в следующие пять минут пришлось заняться перекачиванием порошков заговорщиков, заполнением резервных емкостей – банальная рутинная работа. Селенден пока замолчал, прикрыл глаза, и Сверчок отметил, что совершенно не опасается подвохов со стороны неожиданного нового друга, не боится повернуться к нему спиной даже во время таких щекотливых, с точки зрения бессмертных, мероприятий. Но, как только всё было сделано, хозяин кабинета встрепенулся.
– Сейчас мы повеселимся, – пообещал он. – Фокус я реально применял в самых различных ситуациях, и лишь разок прокололся. Изменение внешности. Смотри и убеждайся – небывалое бывает!
Практически неуловимые движения, и Сверчок чуть не поперхнулся – вместо Селендена на его месте сидел… Стефанио. Почему-то без очков, но вполне узнаваемый. Вдоволь полюбовавшись на реакцию ученика, трансформер одним махом вернул себе нормальный вид.
– Чёрт! – только и сказал юноша. – Нужно было меня подготовить и делать всё медленнее, а то я почти ничего не уловил и вдобавок почувствовал себя нашкодившим школьником, застигнутым на месте преступления.
– Привыкай, салага! – Наверное, Селендену давно хотелось чего-нибудь… этакого. Много лет безвылазного проживания в оазисе наверняка казались ему занятием страшно скучным, поэтому сейчас он был необыкновенно бодр и весел. – Показываю медленно. Активируешь фигуры на обеих руках и подносишь на уровень своего лица так, что одна рука выше другой. Сделай сначала вхолостую. Закрыв глаза, максимально чётко представь желаемую внешность. Помни о куче нюансов. Бороду и усы можно заиметь, но не очень большие – не хватит ресурса трансформации. Точно так же и с волосами. Естественный цвет глаз и волос поменять можно, но это не реальная вещь, а иллюзия. У стороннего наблюдателя будет впечатление, что твоя причёска и зрачки в какой-то дымке, нечёткие, размытые. Лучше не пытайся обращаться в блондина. Не преобразуйся в женщину – тебя выдадут голос и рост, потому что габариты фигуры меняться не будут, как и одежда. Да, с волосами вообще может случиться засада, поскольку при проработке умения Аль-Фазир вряд ли хорошо соображал обо всех перипетиях трёхмерности.
– Не пойму тебя сейчас.
– Ну, решил ты, к примеру, поменять свою внешность на кого-то с мелкими кудряшками. Обычно мы легко распознаём человека по виду спереди и в профиль, но в большинстве случаев чудовищно плохо видим его сзади, где, кроме волос, и разглядывать нечего. Общий итог – после трансформации будет странный уродец с невероятно нелепой причёской, где волосы сзади резко отличаются по фактуре и цвету от тех, что спереди и на висках. Поэтому ты либо должен достаточно хорошо знать и представлять человека со всех углов зрения, либо носить с собой головной убор, чтобы прикрыться. Я хорошо объясняю?
– Ты прекрасный учитель.
– Отлично. В кого думаешь превратиться?
– Попробую… в тебя.
– Не самый худший вариант. Слушай внимательно. Про то, как вначале расположить руки, я уже сказал. Теперь просто меняешь их взаиморасположение – верхняя пошла вниз, нижняя – вверх. И тут же делаешь это круговое движение снова, возвращая руки на исходную. Обрати внимание: ты держишь руки так, что у тебя вверху правая. После завершения пасса правая должна снова оказаться вверху. Всё движение – как бы символ замены, в данном случае – лица. Любопытно: что-то похожее я видел во время просмотра футбольного матча, когда меня занесло на стадион, где все оглушительно орали и пили пиво. Только там так показывали замену игрока.
– Ага, теперь ещё понятнее.
– Подожди, ещё не торопись. Во время трансформации могут быть неприятные ощущения – покалывания, почёсывания, першение в горле. Старайся не хвататься тут же за лицо и щупать свой новый нос, тараща глаза от изумления. Потерпи, всё быстро пройдёт. Про головной убор я уже говорил. Проводи трансформацию без свидетелей – иначе к чему вообще её затевать? И последнее: помни, что твой новый облик фиксирован до тех пор, пока ты удерживаешь хотя бы одну фигуру. Я обычно оставлял её на левой руке, чтобы правой в случае чего воспользоваться оружием. Стоит снять обе фигуры – и ты тут же вернёшься к нормальному облику.
Костя, конечно, попробовал. По реакции наставника было понятно, что получилось весьма неплохо.
– Интересно иногда посмотреть на себя не в зеркало, а со стороны, – Селенден даже слегка поаплодировал. – Можешь разоблачаться, для директора тюрьмы у тебя слишком мало знаний обо всех её закоулках. Рост тоже немного отличается.
Сверчок вдруг вспомнил, как активно вчетвером с друзьями в один вечер они обсуждали эффекты оборотного зелья из книги о волшебнике Гарри Поттере. Как здорово, когда можно с лёгкостью представиться кем-то другим… правда, не очень понятно, зачем. Только там было множество заморочек с ингредиентами, долгим приготовлением, сбором чьих-то перхотных волос и мерзко пахнущим варевом. А тут – красота: мгновенно, без тошноты и с контролем времени трансформации: держи себе фигуру, пока рука не отвалится…
– Нет, ну просто замечательное умение! – Костя никак не мог сдержать восторгов. – Спасибо тебе огромное! Так ведь можно не только от обычной погони уйти, но и обмануть этого… призрака-перевёртыша, правда?
– В отношении привидения не уверен на все сто, – счёл необходимым охладить пыл ученика Селенден. – Может, у него кроме зрения ещё какая индикация имеется. А от простой погони – да, раз сто уходил таким способом. Понятное дело, одежду я подбирал, какую можно вывернуть наизнанку и спокойно идти. Ты тоже такую заведи, не пожалеешь.
– Поищу, конечно, – согласился юноша. – А что ты там про проколы говорил?
– А! Было, было дело! Видишь ли, будучи в неких восточных владениях, я решил выглядеть как типичный местный. Но, если привык постоянно иметь дело с внешностью европейского типа, азиатский типаж представляется часто несколько размыто, нечётко, консолидировано. То есть, я замыслил не конкретного, а собирательного тайца. Вроде получилось неплохо, но меня мгновенно арестовали. Потом оказалось, что я как две капли воды похож на местного закоренелого преступника, находящегося в розыске. Выбраться, ясно дело, труда не составило, но факт запомнился. Вот Фарид рассказывал, что он разок перед трансформацией стоял в общественном туалете перед зеркалом и превратился зачем-то… в самого себя. И пошёл себе дальше, удивляясь, что прежняя слежка так и продолжает висеть у него на хвосте. Надеюсь, ты таких курьёзных ошибок избежишь…
Сверчок вышел из тюрьмы утром, когда по принятому в городе расписанию вот-вот должны были начаться рабочие часы. Небольшая усталость чувствуется, но сонливость пока отступила куда-то. Есть надежда, что текущий день удастся нормально выдержать на ногах. Очередное заседание Совета (любопытно, Селенден не будет клевать на нём носом?). Следует заказать скульптуру (чёрт, так и не пообщался с Асторусом, знающим, как лучше это сделать). И, пожалуй, пора навестить Кащеика.
Глава 5. Фермионы и бозоны
Прародитель встретил вернувшуюся свору спокойно, словно ждал чего-то подобного и не верил, что у них получится что-то путное с первого раза. Некоторым призракам показалось, что положение тела гиганта чуть-чуть изменилось – и это была правда. Оставшись в одиночестве, Дестан какое-то время перебирал ногами, пытаясь принять позу, делающую его вид менее унизительным. Тщетно.
Безграмотный выходец из древней Аравии давно привык к современным реалиям, был неплохо образован, в меру одарён разными талантами, приобретёнными за долгую жизнь, и не в меру высокомерен. Но сейчас он чувствовал, что после странного возрождения с ним что-то не так. Всё не так с теми, кто олицетворял сейчас этапы, вехи и целые эпохи – большой коллекцией зелёных человечков, поскольку не хотелось воспринимать их как бесплотных холодных существ. Они слишком самостоятельны, имеют плохо координируемые стремления, и даже собственные планы. А сам он, вдруг оторванный от тех, кем был на протяжении двадцати веков, начинает чувствовать и думать как-то не так. Как-то по-другому. Скорее бы вернуть своё тело – тогда наваждения закончатся, всё придёт в норму. Он забудет унизительный период, когда нужно выслушивать и уговаривать тени своего прошлого. Стереть из памяти всех пиратов, плантаторов, букмекеров – к чёртовой матери! Стёр же Дестан кучу безымянных – какое облегчение, а то пришлось бы иметь дело не с тринадцатью, а почти с шестью десятками ярких индивидуальностей. Взорвать склеп, освободиться от ненужных воспоминаний, смотреть исключительно в будущее! Аминь!
– Командор, у нас проблема, – в обычной развязной манере заговорил джентльмен удачи. – Мы все вываливаемся.
– Куда… вываливаетесь? – удивился Дестан.
– Понятно, куда – на грешную землю. Главное – откуда. Дипломат сказал, что надо лезть в самодвижущийся экипаж, мы и влезли, но сразу выпали. Потом выпали ещё раз. Я хотел пойти и захватить корабль, чтобы плыть в Мексику, но учёный англичанин, который много о себе воображает, предостерёг, что тангаж нас всех погубит. Чёрт, всё забываю, что сухопутные крысы не понимают нормальный язык. Я имею в виду качку. Не с боку на бок, а с носа на корму. Она-то нас и погубит. Решили вернуться и посоветоваться.
– Что случилось, Том? – зеленоватый блин лица с крючком посередине повернулся в сторону инженера. – Я ничего не понимаю.
Бейкер задумчиво почесал нос. У него была манера практически всегда говорить с мрачным выражением, словно он недавно пережил самую большую в своей жизни трагедию. Хотя, возможно, он просто подтверждал своим видом изречение «много знания – много печали».
– Мне самому нужно во всём разобраться, – начал он монолог, который на всём протяжении никто не прервал, хотя практически все слушатели были уверены, что столкнулись с непроходимыми джунглями словесного поноса. Хотя инженер всего лишь излагал известные ему сведения об элементарных частицах. – Сначала я пытался осмыслить текущее состояние наших тел с позиций квантовой физики, и быстро пришёл к выводу, что мы – бозоны, следовательно, не должны подчиняться принципу исключения Паули. До определённого момента моя теория подтверждалась – наши тела могли без проблем накладываться друг на друга, не вызывая отторжения и не порождая силы отталкивания. Но, стоило нам сесть в автобус, как эксперимент показал неверный результат вычислений. Как бозоны, мы обладаем нулевой массой – посему, силы инерции не должны были действовать. Но инерционный вектор, действующий в направлении, строго противоположном разгону, подействовал, кажется, сильнее, чем на обычные тела-фермионы соответствующего веса. В этом, собственно, и суть проблемы. Мы вступили в противоречие с научными постулатами – безусловно, требуется срочное изучение необычного явления, фундаментальные исследования, привлечение лучших умов в области теоретической механики и современная лаборатория. Даже если всё, что я предложил, осуществить невозможно, всё равно нам нужно решить, как на время нахождения в транспорте превращать нас из бозонов в фермионы, чтобы мы, как сказал наш уважаемый Шарль, больше «не вываливались».
Первым молчание прервал плантатор.
– По-моему, я не ослышался. Он два раза назвал нас бизонами. Ну, к «зеленомордым» я как-то уже привык – чего уж, физиономии у нас действительно зелёные. Но с чего вдруг сравнивать нас с животными, если мы падаем на землю? При жизни мне нередко случалось запинаться, поскольку дороги на плантации не идеально ровные, но никому не приходило в голову назвать меня из-за этого быком, а тем более – коровой. А если бы и пришло, то стоило бы образумить нахала хорошим ударом плётки. Думаю, надо потребовать, чтобы он извинился.
– Тем более что он предложил превратить нас в фермионов, – подхватил Жао. – Я уважаю честных фермеров и их традиционные угощения, но фермионы – это какое-то оскорбление, почище, чем лишение земельного надела. За такое морду бьют, милейший, неважно, красная она или зелёная.
– Погодите вы, – досадливо вмешался Дестан. – Я тоже мало что понял из пламенной речи Тома, но абсолютно уверен, что он никого не хотел обидеть. У него просто свой, научный… юмор, понимаете? Мальчик мой, не нужно нам квантовой физики и механики в придачу, неоткуда нам взять академиков и лаборатории. Скажи лучше толком: что тебе нужно из простых вещей, чтобы решить вопрос?
– Думаю, прежде всего – современную литературу, – подумав, ответил инженер. – Возможно, за сорок лет я сильно отстал от нынешних достижений. Нужно найти хорошую библиотеку и взять там хотя бы несколько изданий.
– С библиотекой вряд ли что путное получится, – возразил Сэм. – На руки книги без документов и читательского билета никто не даст, а внутри читать будет затруднительно. Каждый раз придётся ждать, когда разыщут и принесут нужный том, а через полчаса, увидев, что посетитель куда-то смылся, библиотекарь заберёт его обратно. У меня другое предложение. Сейчас в обычных книжных магазинах полки с книгами доступны для обозрения, интересующий экземпляр не возбраняется взять в руки и просматривать сколько угодно. Нужно поискать такой магазин и посмотреть для начала, нет ли там чего подходящего по интересующему нас вопросу.
– Отличная идея, – похвалил прародитель. – Отправляйтесь прямо сейчас. Найдёте что стоящее – обращайтесь в Тома, только не вздумайте прямо в магазине. Лучше где-нибудь за ближайшим углом.
Благодаря Тетереву поиск книжной лавки продлился почти три часа. Двери были широко раскрыты, так что просачиваться не пришлось. Пират заглянул первым, а потом зашёл с таким видом, словно был завсегдатаем подобных заведений. Помещение оказалось внушительных размеров, плотно заставленное выставочными шкафами и многочисленными стендами. За прилавком скучала симпатичная девушка-продавщица, а покупателей не наблюдалось вовсе.
Призраки разбрелись по залу, с любопытством разглядывая представленный ассортимент. Шарль Фоше обнаружил плакат с изображениями элитных яхт и презрительно хмыкал, но не отходил. Плантатор зацепил взглядом книгу, в названии которой фигурировали слова «сорта табака», и пытался понять, о чём же может быть столько написано в таком толстенном издании. Агнетта и её сопровождение остановились возле обложек мужских журналов. Внимательно осмотрев разнообразные позы натурщиц, полька надула губки и заявила, что фигуры глянцевых прелестниц не идут ни в какое сравнение с красотой её собственного тела. Тадеуш и Отто поспешно согласились с этим замечанием.
Томас Бейкер сначала застрял возле шкафа, посвящённого судостроению, потом долго и сосредоточенно просматривал обложки книг о композитных материалах и робототехнике, порой удивлённо прищёлкивая языком, и лишь затем набрёл на скудный выбор в разделе «физика». Наконец он сообщил пиратскому командиру, что литература выглядит устаревшей, но можно попробовать полистать новейшее издание «Физика квантовой информации». Авторы ему неизвестны, запомнился некий Д. Бауместер.
– Иногда крупица истины находится в самом неожиданном месте, – неопределённо сказал инженер в ответ на резонный вопрос, стоит ли затевать превращение.
Призраки последовали за угол, где Агнетта показала, что она всё же внимательно слушала знаменитый монолог Тома о бозонах. Мол, в её душе наложение тел как раз вызывает сильное отторжение и отталкивание, но самого Томаса, к счастью, это не касается. Такой фразой она сильно расстроила швейцарца-банкира, благодаря чему с первого раза обращение в живого инженера не удалось. Только со второго.
Девушка за прилавком обрадовалась покупателю и приветствовала его чарующей улыбкой. Мрачный юноша небрежно кивнул и целенаправленно двинулся к нужному шкафу. Там сразу же достал присмотренную ранее книгу, сдвинул брови и взялся за изучение. Похоже, содержание озадачило инженера. Каждый раз, переворачивая страницу, он скептически хмыкал или даже крякал от досады. Однако чтение продолжал упорно, пока не исчез под грохот упавшего творения Д. Бауместера.
Новое появление упорного ценителя квантовой информации сильно взволновало продавщицу, поскольку до закрытия магазина оставалось минут пятнадцать. Юноша вообще не обратил на неё внимания, а бегом направился к заветному шкафу, но книги там не обнаружил, из-за чего пришлось вернуться. Девушка протянула подобранный раньше том, предложила приобрести его с небольшой скидкой, но покупатель остался глух к её предложению, равно как и к настойчивым просьбам покинуть помещение. Сотрудница уже всерьёз подумала, не вызвать ли полицию, когда новый грохот возвестил о повторном исчезновении нелюбезного посетителя.
Придя домой с различными печальными мыслями о состоянии своего здоровья, продавщица измерила температуру и сильно обрадовалась, когда столбик термометра показал чуть выше тридцати семи. В последующие несколько дней магазин был закрыт, что совершенно не мешало призракам вламываться внутрь, и инженер продолжал читать, пока в витрины лился с улицы солнечный свет. Иногда прохожие, дёрнувшись в дверь, удивлялись фигуре с книгой внутри магазина и даже показывали на неё пальцами, но в целом помех Томасу Бейкеру никто не чинил.
В эти три дня произошло много других событий. Призраки постепенно свыклись с обстановкой, стали чувствовать себя более свободно. Безымянные перестали таскаться за остальными туда-сюда, а в периоды между обращениями чинно рассаживались прямо на городской площади, рядом с которой находился упомянутый книжный магазин, а также другие торговые точки. Помнящие свои имена бродили по окрестностям, заглядывали в лавки и супермаркеты, гуляли вдоль реки и вели бесконечные разговоры. Вечерами, когда чтение становилось невозможным из-за темноты, возвращались к Дестану, но и там нередко не задерживались, а выходили в сад.
Накатившийся однажды сильный ливень не стал помехой, поскольку привидения не промокали. Они давно установили свои особенности в плане отсутствия потребности в пище, воде и сне. Не пришлось сталкиваться с физической болью и чувством усталости. Почти во всём остальном зеленомордые ощущали себя обычными людьми, хоть и оказавшимися не в своём времени – один Олдбрук мог не беспокоиться о статусе попаданца. Но почему-то острота восприятия необычного, удивляющего и непривычного была сглаженной: ничуть не волновали и не пугали фыркающие рядом автомобили, электрические фонари, экраны компьютеров и мобильные телефоны в руках деловых клерков. Призраки лишь фиксировали новые предметы и явления, но всё равно пытались проецировать их на то, к чему когда-то привыкли. Ко всему, что их особо не касалось, прислужники Дестана проявляли поразительное равнодушие, продолжая жить в когда-то оставленном мире.
Безымянным крайне понравилась просторная и чистенькая городская площадь с ведущими к ней широкими и ровными дорогами. Говорун встал, потребовал всеобщего внимания и заявил, что Гильдия завершила разработку своего Устава, так что теперь думает об организации в городе ярмарки. Купцы полны решимости и просят совета, особенно у уважаемого банкира, где можно взять ссуду на закупку товаров и организационные расходы. Общество, мол, обязуется вернуть всё сполна и под оговоренный процент спустя всего один лунный месяц.
Отто сморщился как от зубной боли и поинтересовался, какие именно товары собираются предложить покупателям почтенные лавочники.
– Как обычно, всё лучшее и востребованное, – последовал ответ. – Шелка, китайский фарфор, пряности, арабских скакунов. Хорошо бы ещё раздобыть красивых наложниц, если где-нибудь поблизости идёт война.
– Тогда ваше предприятие неизбежно прогорит, – рассмеялся Сэм, так как у банкира слова застряли где-то в горле. – Шелка сейчас не в моде, на арабских скакунов попробуй ценителя найди. Зачем китайский фарфор, когда полно местного, английского, и зачастую лучшего качества? Пряности, может, и неплохо, а вот вместо наложниц нынешние любвеобильные граждане предпочитают девиц по вызову. Обходятся гораздо дешевле.
– Так почему мы их до сих пор не вызвали? – с искренним удивлением спросил Шарль и потряс своими дублонами.
– Мы не нуждаемся в грязных блудницах, – с достоинством отпарировал Говорун. – Если наш выбор товаров плох, подскажите лучшие варианты. Но мы твёрдо намерены устроить грандиозную осеннюю ярмарку по окончании полевых работ. Никогда ещё торговая Гильдия не пропускала такое событие.
– Да, да, – невпопад забормотали другие безымянные. – Это святое.
– Мне нужно подумать над вашей проблемой, – наконец освободился от мешающего ему кома Отто. – Ознакомиться с биржевыми котировками, курсами валют и соотношением спроса и предложения…
– Благодарю от имени всей Гильдии, любезный господин, – произнёс Говорун. – Извините, мы никак не можем запомнить вашу фамилию. В вашем ответе чувствуется основательность и взвешенность – именно с такими людьми мы готовы строить деловые отношения. Мы будем терпеливо ждать.
Ещё до балаганного инцидента с обсуждением ярмарки Тетерев встал и начал хаотично бродить со своим горшком по всему этажу. У тугоухого отщепенца вдруг прорезалась такая привычка, причём другие безымянные не стали призывать его к порядку и усаживать на место. Хромой не принимал участия в обсуждениях, а орать ему на ухо давно приелось, даже если требовалось за что-нибудь проголосовать. Впрочем, Тетерев неизменно поднимал руку всегда «за», и его голос стали засчитывать автоматически, больше не спрашивая мнения.
Так он и ковылял тихонько, вызывая всеобщее презрение, насмешки и отторжение. Беседующие группки косились на него и немного отдвигались в сторону, если он подходил слишком близко.
