Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг

Стражники, охваченные паническим страхом, побросали факелы в стороны и со всех ног бросились бежать, отбиваясь от кровожадных назойливых насекомых. Под их ногами скреблись и шуршали, потрескивая, словно тлеющие головёшки, скорпионы, которые пот тяжестью латных сапог обращались в хлюпкую кашу. И когда до спасительного выхода оставалось рукой подать, неожиданно что-то невидимое пронеслось мимо людей, сбивая их с ног одного за другим. Скорпионы и мухи, подобно голодным безжалостным псам, набрасывались на свою добычу, стремясь облепить стражникам лицо и зажалить их до смерти. Командира охраны неведомая тёмная сила, обвившись цепью вокруг его голени, через расселину в полу уволокла в небольшую мрачную яму. Болезненно держась за ушибленную при падении поясницу, мужчина с трудом поднялся с песка и облокотился на каменную стену. Всё его тело горело от яда.

– Что эта за невыносимая вонь! – зажав ладонью нос, воскликнул с омерзением стражник. Вдруг на его голову, как орехи, начали сыпаться скорпионы. Мужчина стряхнул их и попятился навстречу отвратительному зловонию. В следующий момент под ногами стражника хрустнули гнилые кости, а затем он оступился о камень и потерял равновесие. Копошащиеся в ногах скорпионы, проворно бежали по сгнившим трупам к своей добыче, как на званый пир.

– Мерзопакостные твари, вам меня не взять! – заявил отчаянно стражник, прижавшись к стене и усердно топча неугомонных одержимых членистоногих латными сапогами.

– Сдохните, сдохните! – исступлённо кричал мужчина, из последних сил отбиваясь от нескончаемого потока скорпионов. Внезапно угольно-чёрная вуаль вскружила высохшие останки мертвецов и необычайным образом начала связывать их друг с другом. Стражник обомлел перед этой картиной. Казалось, он был очарован тёмной энергией этой мистической вуали. Через несколько секунд перед мужчиной стоял костяной воин, объятый, будто расславленным металлом, угольно-чёрной энергией, которая слабо сияла серебристо-фиолетовыми извитыми узорами. Едва мертвец развёл руки в стороны и скорпионы стали наползать на него и образовывать подобие хитинового доспеха, как командира охраны сковал неуёмный страх. Левая рука чудовища благодаря тёмной энергии обратилась в массивную саблеподобную клешню, а его хрупкий череп, скрыли верные членистоногие. Они приняли особое расположение, выставив хвосты по бокам головы и нижней челюсти, вследствие чего вид ожившего мертвеца получился поистине ужасающим. Чудовище прильнуло к перепуганному до безрассудства и дрожи мужчине, издав хриплое гортанное рычание. Командир стражи вжался в скалу, как провинившийся ребенок, ожидающий жестокой порки. Монстр усмехнулся хрипящим глухим басом и засунул руку бедолаге в рот, терпеливо дожидаясь, когда скорпионы заполнят его желудок, после чего, с жутким упоенным смешком, вырвал ему язык.

Неторопливыми шагами чудовище, с глухим хрустом раздавливая грудные клетки скованным параличом стражникам, двигалось к выходу из гробницы, волоча за собой кнут, звенящий металлическими изогнутыми с обеих сторон, словно когти, вертикальными лезвиями. Скорпионы покорно следовали за монстром, подобно плебеям, беспрекословно потворствующим своим владыкам. Едва лучи солнца упали на атласную хитиновую чешую существа созидающего неуёмный страх, как он издал душераздирающий надломленный рык. Как только этот кошмарный звук коснулся слуха выживших стражников, то поверг их робкие сердца в панический ужас. Мужчины, скованные необъяснимой тёмной силой, ослаблено попадали на песок. Из язв, образованных укусами мух и скорпионов брызнул жгучий зеленовато-жёлтый ихор.

– Ферраций Эрог, мой владыка жаждет заполучить твою душу! – надломленным глухим басом угрожающе заявил монстр, прервав гимн вольного ветра металлическим звоном демонического кнута. В следующий момент из-за песчаных холмов взвился рой кровожадной саранчи. Словно грозовая мрачная туча он затмил солнце, нависнув над бедолагами. Вскоре разъярённые изголодавшиеся по крови насекомые, призванные будто бы из самой омерзительной темнейшей бездны, набросились на изнурённую немощью и болью добычу.

– Чувствуете этот сладкий аромат ужаса, напитавший воздух? – вкушая людские страдания, упоённо произнёсло тёмное существо. Проходя мимо стражника, кричащего от невыносимой боли, причиняемой ему безжалостными укусами саранчи, Вестник Ужаса взмахнул кнутом и одним могучим ударом разорвал тело мужчины на два неровных окровавленных куска. Его соратника, лежавшего неподалёку, ожидала та же участь. Другой стражник, увидев жестокую расправу, попытался подняться с земли, но слабость подобно цепям крепко-накрепко сковала его мускулы. Чудовище зловеще усмехнулось, нависнув над обречённым на страшную смерть несчастным мужчиной. В исступляющем потрясении он заглянул в источавшие мрак жёлтые глаза монстра, прежде чем его голова, как орех, была расколота клешнёй пополам. Другой стражник, найдя в себе силы, обнажил меч и, едва стоя на трясущихся ногах, был готов дать отпор неведомой тёмной силе.

– Глупец, – надломлено прохрипело чудовище, замахнувшись кнутом. В следующее мгновение осколки стали, ошмётки черепа и кусочки разорванной плоти взметнулись в воздух, а то, что осталось от мужчины шлёпнулось в бордовую лужу, быстро поглощённую жадным песком. Следующим на очереди оказался Ферраций. Невредимый, будто невидимый щит охранял его от отравленных укусов насекомых, он бесстрашно стоял в рое саранчи. Бежать не осталось сил, тёмная аура Вестника Ужаса высасывала их ежесекундно: каждый шаг, казалось, увязал в песке, дыхание сводило, перед глазами мерцали разноцветные пятна, сознание клонило в сон. Ферраций храбро встретил Вестника Ужаса, несмотря на его пугающий до беспамятства облик. Едва держась на ногах и с трудом удерживая в немеющей от бессилия руке меч, мужчина отразил атаку чудовища. Со звоном клинок Эрога застрял меж створок клешни.

– Владыка Вельзус будет несравненно рад, заполучив твою душу, – жутко прохрипел монстр, дыша смертью своей жертве в лицо. Затем он обломил клешнёй меч и, схватив Феррация за горло другой рукой, приподнял его над землёй.

– Немедленно отпусти его! – раздался угрожающий приказ за спиной Владыки Ужаса. Неохотно расставаясь со своей добычей, чудовище медленно повернулось к бесстрашной девушке, посмевшей бросить ему вызов. Стройное тело воительницы оберегала коротко-рукавная кольчуга с отливавшими загадочным голубым блеском чешуйчатыми наплечниками и юбкой, закрывавшей две трети бедра. Кроме этого, на руки были надеты кожаные наручи с серебряными узорами, а ноги защищали высокие кожаные сапоги, усаженные пирамидальными шипами по бокам. Молодое привлекательное белоснежное лицо девушки увенчивало несколько шрамов. Собранные в хвост соломенно-жёлтые волосы и золотистые густые брови идеально гармонировали с зоркими голубыми глазами, небольшими губами и острым носом. Таинственная магия, исходившая пульсацией от голубого плаща с золотым солнцем, от которого тянулись языками света, подобно щиту сдерживала атаки саранчи.

– Сначала я разберусь с ней, а потом займусь тобой, – зарычав от недовольства, пообещал Вестник Ужаса, отбросив Феррация на песок.

– Не имею ни малейшего понятия, как ты попал сюда, Гиадэльдар, но лучше бы ты оставался в бездне и развлекал своего господина! – грозным тоном сказала девушка, нацелив долотообразный наконечник копья на чудовище.

– Глупая жричка, даже не думай остановить меня этой игрушкой! – надменно усмехнулся Гиадэльдар, подняв с земли кнут. На лице воительницы скользнула мимолётная ухмылка, после чего руны на её зачарованном серебряном копье засияли солнечно-жёлтым светом. В следующее мгновение демонический кнут, испуская языки тьмы, обрушился на место, где стояла воительница. Из-за того, что она будто бы растворилась в воздухе, вместо ожидаемого триумфа, Гиадэльдар лишился руки. Следом пронёсся мощный разряд голубой молнии, окутавший тело чудовища. Поджаренные скорпионы попадали на землю, и едва Вестник Ужаса прижал обрубок руки к груди, как трупы членистоногих обратились в чёрную смолу, стекающую к ногам хозяина.

Воительница, не решаясь подойти к тёмному созданию, бросила в него заряженных голубыми молниями пару магических дисков – чакрамов, разрезавших монстру позвоночник. В воздух взметнулись мельчайшие кусочки чёрного стекла, плывущие в призрачных языках тьмы, изливавшихся из разрубленных костей и окутывавших всё тело. Тёмная энергия не позволяла ужасному порождению бездны пасть. Внезапно облако саранчи окутало своего хозяина и, вспыхнув фиолетовым огнём, обратилось в густой чёрный дым с мигающими лиловыми завитками. Чакрамам была неподвластна эта тёмная преграда.

Через некоторое время ветхое костяное тело Владыки Ужаса оказалось закованным в массивные чёрные доспехи с гравировкой в виде различных насекомых. Из-за зловещего рогатого шлема, похожего на морду жука усача, донёсся жуткий демонический хрип. Затем Гиадэльдар зазвенел крюкастыми когтями и, создав в ладони сгусток пламени, переливавшийся сиреневым и чёрным огнями, швырнул его в сторону жрицы. Девушка ловко увернулась от раскалённого шара, который, приземлившись, разлетелся на сотни горящих капель, взметнув в воздух облако песка и угольно-серой пыли в виде черепа. Воительница, не став дожидаться следующей атаки чудовища, бросила в него чакрам, но тот лишь со звоном отскочил от демонического доспеха и упал к ногам монстра.

– Ты только отсрочиваешь неизбежное, – исступлённо рассмеялся Вестник Ужаса, создав в ладони второй раскаленный демонический пламень и швырнув его в сторону жрицы. Взрывающиеся шары один за другим срывались с руки Гиадэльдара, пытавшегося разнести изворотливую мишень на кусочки. Но смерть, носившаяся рядом, словно не желала обрывать жизнь воительницы. В конце концов, с трудом пробравшись через уходящий из-под ног песок и избежав смертоносного демонического пламени, бесстрашная жрица скрестила копьё с массивной клешнёй соперника. Гулкий загадочный звон и всплески золотых искр сопровождали мощные напористые удары искусной фехтовальщицы. Вестник Ужаса умело отражал атаку за атакой, обрушивая на соперницу демонический кнут, изливавшийся жгучими языками тьмы. Воительница, всякий раз избегая свирепых смертоносных нападений порождения бездны, тут же контратаковала, но раз за разом, она получала достойный отпор, заставлявший её немедленно отпрянуть от ужасного монстра.

– Твоя песенка спета, птичка! – торжественно заявил Гиадэльдар, просчитав последующее движение жрицы и крепко-накрепко ухватив край копья клешнёй.

– Не дождёшься, – бросила ему в ответ воительница, обломив лезвие и вонзив повреждённое оружие, заряженное золотыми молниями, Вестнику Ужаса в грудь. Чудовище исступлённо оглушительно рыкнуло и выплеснуло из своего тела, извивавшиеся подобно корчащимся в агонии душам, клубы чёрного дыма, обрамлённого фиолетовым мистическим блеском. На мгновение жар бездны лилово-пурпурным пламенем окутал Гиадэльдара, обратив песок под его ногами в хрупкое чёрное стекло. Вспорхнувшие, будто бабочки, от развеявшегося дыма горячие сиреневые искорки стали оседать на землю. Воительница вовремя отскочила от порождения тьмы и прикрылась плащом от надвигавшейся раскаленной бури.

– Скоро от тебя останутся такие же обрывки, как и от твоего плаща, – грозно заявил Вестник Ужаса, вырвав из груди потухшее копьё и бросив его возле ног. Затем он принялся яростно размахивать кнутом во все стороны. Однако девушка не дрогнула перед беспощадным тёмным созданием. Она выждала момент и, сделав сальто с последующим перекатом, подняла сломанное оружие и, отскочив от соперника, блокировала приблизившуюся атаку. Удар был такой мощи, что подбросил жрицу в воздух и отбросил на несколько шагов. Воительница, несмотря на боль, быстро поднялась с песка и нацелила обломок копья на Гиадэльдара, который надменно усмехнулся и вновь готовился к наступлению. Девушка тихо произнесла заклинание на демоническом языке и её глаза тут же засияли нежно-голубым огнём. Все мускулы тела напряглись и увеличились, а по венам запульсировал слабый синеватый свет. Лазоревое пламя объяло руны на копье и образовало одно долотообразное острие с белоснежными рунами, а другое в виде клюва с чёрными узорами, источавшими эфемерную тёмную дымку.

– Что это такое? – подумал про себя Вестник Ужаса, сомнительно шагнув навстречу непоколебимой воительнице, он продолжал размахивать кнутом. Только в этот раз каждый взмах, создававший свист с загадочным металлическим призвуком, тянул за собой плотную вереницу песка, вливавшуюся в нараставший смерч. С боевым кличем, вмещавшим в себя отголоски демонического рыка, жрица бесстрашно бросилась под удар. Едва кнут и копьё встретились, ширившаяся буря в мгновение ока развеялась, а из места удара вырвался ослепительный лазурный свет и тонкие веточки чёрноты, тянувшиеся к небу. Далее последовал удар, со скоростью почти неуловимой для глаза человека, который разрезал демонический кнут, словно бритва бумагу. Отрезанная часть оружия сразу же обратилась в чёрный песок и растворилась.

– Откуда… откуда у тебя это копьё?! – взревел от ярости Гиадэльдар, ошеломлённо отступив от соперницы. Жрица, будто была под гипнозом, и единственной её целью было уничтожение врага. Она резко приблизилась к Вестнику Ужаса и стала неустанно наносить ему быстрые нечеловеческой силы удары. Чудовище с трудом сдерживало бесконечную серию атак. Металлический треск, исходивший от ломавшейся клешни и доспехов, вдруг неожиданно оборвался. Монстр, тяжело обессилено хрипя, упал на подрубленные колени. Могучий противник с ног до головы был изранен горящими лазурным огнём глубокими порезами. От его тела исходили тонкие чёрные языки, которые, извиваясь и тая, тянулись к небу и бесследно исчезали. Жрица предстала перед ослабленным врагом и замахнулась копьём для финальной атаки. Гиадэльдар выставил навстречу магическому копью клешню, в надежде избежать поражения. Но оружие, словно двигаясь по воде, беспрепятственно рассекло помеху, а следом за ней и голову чудовища. Тело сокрушённого противника вспыхнуло лазоревым пламенем и медленно обращалось в угли, от которых начали отделяться мелкие чёрные песчинки. Они хаотично поднимались в воздух и бесследно испарялись. И когда уже от порождения тьмы почти ничего не осталось, Ферраций почувствовал, как немощь сняла с него оковы. Постепенно к нему вернулись силы, и он смог твёрдо встать на ноги. Неожиданно жрица угрожающе посмотрела на него и, будто скользя по воздуху, подступила к выжившему, наставив пылающее лезвие ему между глаз. Ферраций даже не дрогнул при виде смертоносного оружия. Воительница удивлённо посмотрела в пустые отрешённые глаза мужчины. Она не просто чувствовала, что в стоящем перед ней человеке нет ни малейшей крупицы страха, она точно видела его на изнанку, его опустошённую безучастную душу, из которой как будто похитили все чувства и эмоции. Тут нежно-голубое свечение глаз жрицы прекратилось, а тело вернулось в естественную форму. Жрица резко опустила обломанное копьё и ослаблено припала коленом на песок.

– Убери руки! – грозно приказала девушка, едва мужчина попытался помочь ей встать.

– Что это было?! – потребовал разъяснений Ферраций, не отрывая пристального взгляда от воительницы.

– Меньше знаешь, дольше живёшь, – раздраженно бросила в ответ незнакомка, распустив загрязнённые песком волосы. Вскоре к Феррацию начали возвращаться чувства и эмоции.

– Это существо убило всех моих людей, заявив, что ему нужна моя душа для какого-то там владыки Вельзуса, но тут появилась ты, убила его и не хочешь мне объяснить хотя бы малейшую долю произошедшего!? – возмутился Ферраций.

– Ты задаёшь вопросы, на которые тебе не следует знать ответы! – категорично заявила девушка, угрожающе взглянув на собеседника. Затем она подняла с земли чакрам и, приблизившись к Феррацию, приложила к его лбу указательный палец.

– Что ты…? – не успел договорить мужчина, увидев горящие голубые радужки жрицы. Его разум будто бы канул в забвение.

– Ты ничего этого не видел, едва вы вышли из гробницы, как на вас напали разбойники, ты единственный, кто выжил. Удручённый смертью своей свиты, ты отправился обратно к повозке. Но, не дойдя до неё нескольких шагов, ты оступился, утомлённый жарой и потерял сознание, – твёрдо произнесла воительница. Потом она убрала палец от вспотевшего лба Феррация и ударила его кулаком в челюсть. От чего мужчина в беспамятстве упал на песок и отключился. Когда он очнулся, над его лицом навис обеспокоенный ямщик, тут же расплывшийся в улыбке.

– Как же я счастлив, что вы живы! – с трепетом воскликнул он, помогая хозяину встать на ноги.

– Что случилось? – болезненно потирая затылок и подбородок, спросил, поднявшись, Ферраций. Мир плыл перед ним.

– Вы шли к повозке, а потом неожиданно упали.

– Должно быть от жары, – предположил Ферраций, – а где все остальные? – удивился он. Ямщик пожал плечами. – А чёрт, разбойники…, кажется, начинаю припоминать.

– Милорд, на вас напали? Вы не ранены? – забеспокоился извозчик.

– Не беспокойся за меня, на мне ни царапины, а вот моя свита, – горько прошептал Ферраций, потупив взор. – Их тела следовало бы похоронить.

– Милорд, боюсь заниматься этим сейчас крайне опасно и безрассудно, надвигается буря, – высказался извозчик, указывая на приближавшийся с запада песчаный вихрь, сопровождаемый черной полосой на горизонте. В безысходной смирённости Ферраций потёр голову ладонями и с печалью в голосе распорядился:

– Ладно, мёртвых не воротишь, садись, мы возвращаемся в Санхолд. Переждём бурю, попросим несколько стражников сопроводить нас до границы, а после вернёмся в Вэтфэльд, а то уж слишком эти дороги небезопасны. И ещё, помоги мне снять доспехи, а не то этот проклятый песок мне житья не даст! – поёжившись, попросил феодал.

Уже ближе к вечеру, когда чернота оставила небо, и оно заалело, а солнце почти утонуло за холмами барханов, из-за ворот Санхолда, направляясь к северной границе Альтэроса, выехала повозка, сопровождаемая шестью всадниками. Ферраций Эрог долго сидел в грустных раздумьях, пока на пустыню не опустилась ночь и дремота, опутавшая его сознание, не обратилась в крепкий глубокий сон.

Глава 9

Полдень. По лазурному небосклону ползли пузатые взбитые тучи, изредка затмевая своей громоздкостью солнце, чьи лучи усердно пытались прогреть промозглую землю. В округе веяло сыростью и тянуло смешанным запахом жженого дерева. Прохладный ветер, недавно сорвавший пёстрый осенний наряд деревьев и кустарников, играл всё ещё мокрыми стягами Вэйтстоун, разнося при этом пышные плотные белые клубы дыма. Топились бани.

Городские улицы были, как никогда оживлены. Возле торговых лавок толпился суетливый народ. Купцы, перекрикивая друг друга, всячески пытались привлечь внимание покупателей к своим товарам – велась ожесточённая борьба на торговой площади. На узких улочках телеги едва двигались с места из-за беспрерывного потока людей.

– Как раненых при Ингбарде! Проклятый банный день! – ворчал Бромар, с ярым негодованием посматривая на торопящихся простолюдинов.

– Всё, надоело, я больше не могу здесь сидеть! – сердито буркнул советник. С озлобленной гримасой он выпрыгнул из повозки, едва не выбив дверцей дух из проходящего мимо горожанина.

– Милорд, постойте, куда же вы! – взволнованно крутясь на месте, окрикнул советника кучер, отчаянно махнув рукой ему в след. Бромар быстро растворился в толпе. Ругаясь, он с трудом протискивался через неё, небрежно расталкивая всех на своём пути. Наконец, он вырвался из горлопанящего моря горожан и свернул в первый попавшийся на глаза переулок, где, не пройдя и нескольких шагов, тут же столкнулся с нищим. В рваной испачканной рубахе, босой, заросший тёмными волосами и бородой, мужчина немощно шлёпнулся на землю.

– Смотри куда идёшь! – сердито рявкнул Бромар, отряхивая камзол.

– Простите, милорд, – хриплым басом протянул нищий, в судорогах припав ниц.

Бромар с презрением посмотрел на бродягу и испуганно отскочил в сторону, увидев у него на руках пурпурные нарывы и лиловую сыпь вокруг них.

– Пресвятые отцы, что с тобой такое!? – сморщив лицо не то от омерзения, не то от опасения, воскликнул советник, осторожно обступая больного.

– Больно, очень больно, – внезапно забормотал изнеможённый бродяга. Казалось, его рассудком завладели какие-то сторонние силы. Внезапно нищий разошёлся сдавленным хрипом, будто вокруг его горла затягивали невидимую петлю. Затем его тело пробила ужасная судорога, он упал на спину и скорчился в муках, закатив глаза и захлёбываясь кровяной пеной. От боли он разрывал своё исхудавшее изъязвлённое тело обломанными ногтями. Из глубоких ран сочилась кровь со сгустками фиолетового гноя. Бромар, затаив дыхание от потрясения, недвижимо наблюдал за муками несчастного, загородившего собой тесную дорожку. Вскоре приступ оставил бродягу, и он пришёл в себя. Еле-еле поднявшись на ноги, походя на ожившего мертвеца, он обессилено попросил о помощи. Но Бромар, застыв от увиденного, вжался в холодную каменную стену. Бусины пота покрыли его лицо, мечущиеся по сторонам глаза наводнил страх.

– Помогите, помогите мне! – протягивая руки к советнику, умолял нищий, истекая кровью.

Бромар одёрнул полу камзола трясущимися руками, когда бродяга попытался до него дотронуться. Советник хотел позвать на помощь, но ужас лишил его дара речи, точно заклеив рот. На дрожащих губах несвязным бормотанием осыпалось всякое слово.

– Боль, невыносимая боль, помогите, мне так больно, помогите! – точно в бреду, зазывал нищий, упав на колени и схватив советника за ногу. Бромар пытался вырваться, но напряжённые сухощавые руки крепко сдавили ему бедро. Оставив безуспешные попытки, советник зажмурился в преддверии самого ужасного.

– Умри мерзкое отродье! – вдруг раздался гневный голос стражника. В следующее мгновенье первым взмахом гвизарды он отсёк больному обе руки, а вторым – перерубил ему голову, как сгнившую тыкву.

– Милорд, с вами всё в порядке? – поинтересовался стражник у побелевшего от ужаса советника. Казалось, мускулы его лица одеревенели и выражение страха – единственное, что они могли изобразить. В его взгляд закралась леденящая душу пустота, нижняя губа приоткрытого рта невольно дёргалась, как и левая бровь.

– Милорд?! – тревожно переспросил стражник, точно невзначай, легонько коснувшись напряжённого плеча советника. Лицо Бромара мало-мальски оживилось: он судорожно сглотнул, смахнул с лица пот, ощупал лоб, нос, губы, щёки, подбородок и шею. Мужчина будто вернулся с того света и всё ещё не верил этому. Он ошарашено взглянул на стражника, затем на мёртвого нищего, распластавшегося в луже крови.

– Д… да, – с трудом ответил Бромар на ранее прозвучавший вопрос. Ему всё ещё было тяжело говорить из-за потрясения – слова застывали на языке.

– Милорд, вы не ранены? – продолжал донимать вопросами советника настойчивый стражник. Настроен он был тревожно, потому не разжимал древка гвизарды.

– Святой Галавар, нет! Это его кровь! – крикнул в ответ Бромар, будто оглушённый взрывом. – Что… что с ним такое?!

Ответом стало напряжённое дыхание стражника и бряцанье латных пластин. Страж закона, с предельным опасением обошёл окровавленный труп, пристально всматриваясь в каждую язву на теле. Внезапно тело мертвеца стало покрываться фиолетовой испариной. Кровь начала застывать в красно-лиловый студень и испускать странное сиреневатое свечение. Вскоре пурпурные зерна пара взвились над тёмнеющей кожей убитого. Стылое тело растворялось, превращаясь в чёрную кляксу. Кровь, попавшая советнику на рукав и полу камзола, начала разъедать ткань, подобно кислоте металл, испуская быстро растворяющиеся завитки густого пара.

– Мёртвые Кальдбарда! Режь, скорее, режь эту гадость! – в паническом страхе закричал Бромар, тщетно пытаясь разорвать крепко сшитый подол. Стражник, не мешкая, выхватил нож и, не поддаваясь смятению, срезал испачканную ткань. Едва она упала в лужу крови, уже пожую на раскалённое лиловое пятно, как ткань тут же взялась гореть фиалковым пламенем.

– Что за происки колдунов! – Выпалил Бромар, задыхаясь от беспокойства. Он приложил ладони к бешено колотящемуся сердцу и воздел взгляд к небу, точно ожидая ответа свыше. Стражник обескуражено смотрел на растворяющееся тело. Его отвлёк встревоженный голос Бромара.

– Ты видел подобное хоть раз?! – брови советника сошлись на переносице.

– Всевышний Отец свидетель моим словам, ни разу, милорд! – с испугом отчеканил солдат.

– Об этой заразе никто знать не должен, ты понял меня? – с угрожающей сердитостью потребовал ответа Бромар.

– Клянусь жизнями павших, милорд!.

– Держи язык за зубами о случившемся, солдат! – приказным тоном сказал советник и как одержимый бросился бежать к воротам Тронборга, сталкиваясь с горожанами, точно новорожденный слепой котёнок.

Охрана замка, завидев запыхавшегося советника в разорванном камзоле, немедленно отворила перед ним ворота.

– Милорд, что произошло? Кто-то напал на вас? – посыпались вопросы со стороны обеспокоенного сержанта.