Золотая коллекция. Точка невозврата

Уотсон вытер руки о край рабочего фартука.

– И что, он просто подражает? – спросил он. – Разве не может быть такого, что Апельсин чего-то ожидает в конце пути? Например, что сам станет человеком?

– Апельсин никогда не станет человеком.

– Почему? Вы же сами рассказывали, что полтергейст – обратимый процесс.

– Верно. И вся работа полтергейстов служит отражением этой формулы. Постоянное стремление двигать, шевелить, перемещать объекты – и, что самое главное, желание делать это циклически, все возвращать в первоначальное место и работать по новой. Даже полтергейсты, которые избирают для себя пути охоты и убийства, действуют по той же схеме. Просто они не знают, что мертвеца не воскресишь обратно, и человек либо другое животное в их схему не вписываются. Не все процессы можно обратить, друг мой. Однако я отвлекся. Мы говорили про то, станет ли Апельсин человеком. Не станет. Как я и сказал, он отличается от остальных собратьев. Может, потому, что уже слишком поздно. Теперь его жизнедеятельность не циклична, он не хочет ограничивать себя рамками подземелья лаборатории, осваивает более комплексные задачи, наподобие того же строительства. Он начинает искать, Уотсон. Искать себя и свое место в мире.

Уотсон сел на табурет и почесал ухо.

– И что случится, когда он его найдет?

– Я этого не знаю. Но не представляю, чем может окончиться его путь. Возможно, он никогда не закончится.

Подняв палец, Уотсон прислушался.

– Док, вы слышите? – спросил он. – Где-то шумит мотор.

– Услышал три минуты назад, – ответил Доктор, перебирая содержимое ящика стола. – Вертолет рядом. Летает кругами над домом, на расстоянии, превышающем возможность прямого попадания. Теперь направляется сюда.

– Что нам делать?

– Я разберусь. Но тебе лучше укрыться.

С сомнением глядя на Доктора, Уотсон встал с табурета.

– Быстрее, – сказал Доктор. – Спрячься в доме.

Уотсон мигом скрылся в развалинах между балками.

– Сиди там и не высовывайся раньше времени, – предупредил Доктор, направляясь к выходу.

Он покинул комнату, которую восстановили до прежнего уровня, чтобы иметь хоть минимальные жилищные условия. Снаружи она выглядела как неказистая деревянная коробка на фоне сплошных развалин. Доктор уже видел вертолет вдалеке и знал, что его тоже заметили. Знал он и то, где «вертушка» приземлится: в районе дома на Болоте была одна-единственная достаточно ровная и твердая площадка, чтобы сесть. Так что Доктор молча стоял и ждал гостей.

Вертолет не имел ничего общего с воздушным черным хищником, обстрелявшим убежище неделю назад. Это был вполне мирный Ми-38, который ранее несколько раз привозил продовольствие.

В этот раз Доктор никаких поставок не ждал, тем более от Коалиции.

Свист лопастей заглушил все остальные звуки. Вертолет приземлился.

– Мотор можешь заглушить, – уведомил пилота Консул, снимая наушники и открывая дверь. – Я, возможно, надолго.

Он ступил на землю. Кроме пистолета в кобуре, у него не было другого оружия. В любом случае Консул не планировал его применять. В этом месте было достаточно слов.

Доктор внимательным взглядом вгляделся в приближающегося человека.

– Здравствуй, – сказал он. – Давно не видел тебя.

– Теперь еще долго не увидите, – успокоил Консул.

– Чем обязан?

– Ничем, – не моргнув глазом ответил Консул. – Могу заверить, что обязательств у вас перед нами никаких.

– Тогда улетайте с моей земли, – потребовал Доктор.

Консул вздохнул.

– Доктор, Доктор, – покачал он головой. – Ничему вы не учитесь. Эту землю дали вам мы, не забывайте. Поставили дом…

– И разрушили!

– А вот это уже не к нам претензия, – поправил Консул. – И я как раз хотел с вами поговорить по этому поводу. На поиски вашего обидчика сейчас брошены все силы. Майор Кунченко, если вы не знаете.

– И что это должно мне сказать? – сухо спросил Доктор. – Я не забочусь о личной мести.

– Но хотя бы причины скажете?

Доктор не торопясь направился в сторону, сунув руки в карманы рваной фуфайки. Постояв немного, Консул быстрым шагом догнал его и пошел рядом. Чтобы быть с Доктором одного роста и четко слышать все реплики, ему приходилось сутулиться.

– Консул, я живу на свете достаточно долго, – спокойно произнес Доктор, – чтобы знать один важный постулат. Заработать себе врагов можно на пустом месте. Работаешь ли ты хорошо или плохо, всегда найдутся люди, которых это не устроит.

– Я еще раз говорю, что мы не высылали вертолет обстреливать ваш дом, – сказал Консул. – Это был ренегат. В данный момент его поиски – наша приоритетная задача.

– Вот и хорошо, – кивнул Доктор и посмотрел на Консула снизу вверх. – Потому что я тоже не люблю ренегатов, мой друг.

Консул выдержал взгляд. Легкая усмешка исказила его губы.

– Никто не любит, – изрек он.

Они продолжили прогулку.

– Есть информация, – проговорил Консул, – что на вас напали именно из-за того, что вы сделали хорошую работу. Вы вылечили сталкера по имени Борланд.

– Знаю такого, – не стал отрицать Доктор. – Только я его не вылечил.

– Очень хорошо. И где он может быть сейчас?

– Понятия не имею, – пожал плечами Доктор. – Наверное, умер.

– А с ним был кто-то еще?

Доктор остановился. Консул положил руку ему на плечо.

– Не надо переживать, Доктор, – сказал он. – Мне хорошо известно, что на вас невозможно надавить. Поэтому я и не пытаюсь, тем более что мне это незачем. Аналитики Коалиции считают, что вас можно шантажировать, угрожая вашим друзьям и пациентам, только я в это не верю. Все, что мне нужно, – это знать, где найти любого из помощников Борланда, и поговорить с ними. Никому не будет причинен вред.

Высказав утверждение, Консул перевел внимание на окружающий пейзаж. Как и всегда, болотистая местность выглядела удручающе. От коричневых луж поднимался сероватый дымок. В промозглом воздухе стоял запах гниющей листвы.

– Знаете, что я вам скажу? – неожиданно произнес Доктор после долгой паузы. – Мне всегда забавно было смотреть на вас. На ваш глупый, необъяснимый, немотивированный страх перед Зоной. Ведь она практически ничем не отличается от остального мира, к которому вы так привыкли. Единственное отличие Зоны от природы лежит в сходстве с вами. Вы так боитесь Зоны, потому что у нее есть человеческие черты. Она любит убивать ради удовольствия. Она предает и искушает, на что не способен ни один хищник за ее пределами. И от одного этого сходства вы готовы объявить Зону аномальным участком территории, строите стены, тратите множество сил и человеческих жизней на то, чтобы постараться ее контролировать. Сдираете с нее дань и платите собственную. А ведь, если подумать, человек столь же аномален на Земле, как и сама Зона. Все зависит от точки зрения. Если считаете, что вам можно здесь находиться, то я могу точно сказать, что и Зоне тоже здесь самое место. Признайся, Консул: тебе и твоим товарищам жутко неудобно просто потому, что Зона существует. Вы на ней сказочно озолотились, вы не можете без нее, но вместе с тем вы ненавидите ее и боитесь.

Консул ничего не отвечал, глядя Доктору в глаза. Целитель держался уверенно, как и всегда.

– Благодарю за беседу, Доктор, – сказал Консул, направляясь к дому. – Она была очень содержательной.

– Надеюсь, – пробормотал Доктор, шагая следом.

– Так вы позовете Уотсона на выход? – спросил Консул. – Или мне поискать самому?

Доктор молчал.

– Вы что, в самом деле считали, что нам ничего не известно?

Послышался стук досок, и показался Уотсон.

– Я здесь, – сказал он.

Консул встал перед ним, глядя изучающе.

– Знаешь меня? – спросил он.

– Нет.

– Садись в вертолет.

Уотсон не пошевелился.

Выхватив пистолет, Консул направил его в голову Доктора, и Уотсон испуганно отступил на шаг назад.

– Сядь в вертолет, – жестко повторил Консул. – Или я снесу ему голову.

– Уотсон, тебе не обязательно… – произнес Доктор. – Тебе нет надобности лезть во все это.

– Доктор, я только что сказал, что мне от вас ничего не нужно, – сказал Консул с настойчивостью. – Так что не усложняйте себе жизнь, я не с вами говорю. Уотсон сейчас решит, как ему поступить.

– Я готов пойти с вами, – торопливо сказал Уотсон. – Но Доктору все еще требуется медицинская помощь.

– Сынок, лети с ним и ничего не бойся, – ответил Доктор. – Я буду в полном порядке. Давай же.

Помедлив, Уотсон повернулся и пошел в сторону Ми-38.

– Очень хорошо, – сказал Консул, убирая пистолет в кобуру. – Доктор, желаю счастливо оставаться. Лечите себе своих зверушек на здоровье. Они не противоречат природе. И вы не противоречьте мне, а я, в свою очередь, больше не буду противоречить вам.

– Бог тебе в помощь, Консул, – только и сказал Доктор. – Ты выбрал крайне сложный путь. И тяжело тебе будет идти по нему, потому что – помяни мое слово – в течение этого пути ты не будешь уверен ни в чем и не сможешь довериться ни единому человеку.

– Время покажет, – отрезал Консул, скрылся в кабине вертолета, сев на свое место рядом с пилотом, закрыл за собой дверь. Ми-38 заурчал и через минуту поднялся в холодное небо.

– Просто чтоб вы знали, господа, – проговорил Уотсон, глядя по очереди на каждого из бойцов Коалиции. – Вы все сволочи и уроды. Я всем вам желаю сдохнуть поскорее.

Консул повернулся к нему.

– Где Фармер? – спросил он.

– Пошел у Пьедестала туалетной бумаги попросить.

Сидящий рядом с Уотсоном громила ударил его тыльной стороной ладони. Уотсон согнулся, зажимая разбитую губу.

– Еще одно слово… – угрожающе начал боец, но не договорил.

Вертолет резко повело в сторону. Взревел двигатель, кабина начала разворачиваться вокруг своей оси. Консул схватился за боковой поручень.

– Что случилось? – спросил он. – Почему мы…

Больше он не издал ни звука. Консул почувствовал, как зубы стискиваются помимо его воли. Дом Доктора возник прямо перед ним, и последним, что успел увидеть Консул перед тем, как его полностью парализовало, был новый участник действия.

* * *

Доктор наблюдал, как Ми-38 описывает хвостом неровную линию и зависает в воздухе в опасной близости от земли. Медленно отходя назад, он остановился, заслышав скрипучий голос:

– Осторожнее, Доктор.

– Кто здесь? – спросил целитель Зоны, но ответ уже знал. Кусты раздвинулись, из них вышел некто в накинутом на все тело грубом балахоне.

Нет, это был не человек. У людей не могло быть такой бордовой, потрескавшейся, вздувшейся кожи, даже у обожженных. Когда пришелец откинул капюшон, рассеялись последние сомнения. Змеиные глаза горели краснотой, пропорции лица были слишком деформированы, чтобы считаться человеческими.

– Не убивай их, – попросил Доктор. – Отпусти, дай спокойно улететь.

– Зачем? – удивился деструктор. – Они мои враги.

– Не все. Там есть и мои друзья. Я прошу тебя. Ты же знаешь, кто я?

Деструктор поднял лицо к небу и втянул в себя воздух. Казалось, он сделал это ноздрями, ртом и глазами одновременно. Злорадно выдохнув, он издал удовлетворенный клекот.

– Я чувствую их мысли, – сказал он. – Уничтожить Пьедестал? Хм-м…

– Отпусти, – потребовал Доктор. – Или можешь не рассчитывать на мою помощь.

Вертолет продолжал шуметь, покачиваясь из стороны в сторону.

– Помощь? – Деструктор чуть повернул голову, наполняясь все большим интересом. – Тибету не нужна помощь ни от кого. Но их я не убью. У одного из них слишком увлекательные мысли, хм… Связь, да, связь просто замечательна. Сенатор, исполнитель, «Горизонт событий». Отлично.

* * *

Все в вертолете почувствовали освобождение одновременно. Уотсон моментально забыл о разбитой губе, Консул дернулся в кресле.

– Деструктор! – крикнул он. – Улетаем к черту!

Пилот направил «вертушку» прочь от опасного участка.

* * *

– Вот так, – с облегчением сказал Доктор. – Спасибо, Тибет.

Деструктор еле уловимым движением встал перед ним, очень близко. Его дыхание было зловонным, преисполненным запахом мертвечины.

– Так вот какой ты, Доктор, – проговорил Тибет, с любопытством изучая каждую черточку лица врача. – Самый большой нейтрал в Зоне. Помогаешь всем, так? Я слышу, я чувствую. Как можно быть на стороне всех сразу? Это противоречит вашей натуре.

– Это то, что я выбрал для себя, – ответил Доктор.

– Очень странный и необъяснимый выбор. – Деструктор резко подался вперед, чуть не ткнув Доктору искривленным носом в глаз. Подышав немного, он добавил: – Дом. В доме никого, только на нижнем уровне полтергейст. Да, мощный полтергейст. Строит пирамиду из консервных банок. Ему не хватает четырех, но скоро он это поймет. Больше никого. Ты один, Доктор.

– Больше никого? – уточнил Доктор. – Что, совсем?

Тибет задышал интенсивнее.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он. – Я кого-то не заметил?

– Давно ты в Зоне, Тибет?

– Я не понимаю твоего вопроса, – произнес деструктор. – Ты знаешь день появления Пьедестала в этом мире.

– Я имею в виду, давно ты обрел свой теперешний облик?

– Сегодня седьмой цикл солнца, – ответил Тибет.

Доктор понимающе хохотнул.

– Тогда позволь мне восполнить пробелы в твоем образовании, – сказал он.

Повернувшись, Доктор начал пробираться к дому через строительный лом. Тибет остался стоять на месте, хищно глядя ему вслед.

Через минуту Доктор показался снова, неся что-то в руках.

– Ну вот, не бойся, – говорил он пушистой массе. – Познакомься с Тибетом.

Деструктор отшатнулся.

– Кто это? – спросил он шумно.

Неизвестное чудовище на руках Доктора повернуло голову с усатой мордой, увенчанную двумя торчащими ушами. Оно эманировало очень сильное излучение, удерживая прочную блокировку против любого возможного сканирования Тибета. Деструктор никогда не встречал ничего подобного.

– Это Маркус, – ответил Доктор, спуская на землю чудовище, которое отряхнулось и не торопясь побрело к Тибету на четырех лапах, выводя хвостом замысловатые узоры. – Самый обыкновенный кот. Тебе наверняка незнакомы подобные создания.

– Забери его! – выкрикнул Тибет, отходя дальше. – Я не могу его чувствовать!

– Никто не может, – прокомментировал Доктор, снова наклоняясь и беря Маркуса. Тот коротко мяукнул и начал победоносно мурлыкать. – Коты не боятся деструкторов. Если их обидеть, они раздерут тебе лицо в клочья. Такая уж у них особенность. Энергетические источники котов имеют сходную природу с теми, которыми обладаешь ты.

– Держи его подальше, – предупредил Тибет.

Доктор продолжал стоять на месте с котом на руках.

Деструктор предпочел не рисковать. В конце концов, больше тут не было никакой добычи.

– Я ухожу, – решил он.

– Куда ты пойдешь?

Тибет надел капюшон на голову, так что теперь были видны только отсвечивающие на солнце глаза.

– На север, – ответил он. – «Горизонт событий» из памяти того человека побудил меня задуматься. Я иду на север.

Доктор шагнул к деструктору, поглаживая кота.

– Ты собрался убивать всякого, кто захочет уничтожить Пьедестал? – спросил он. – Значит, ты тоже веришь, что это возможно?

Тибет медленно повернулся.

– Ты не так сообразителен, Доктор, – сказал он. – Я и не думал мешать. Я помогу каждому, кто захочет уничтожить Пьедестал. Ни один человек не хочет так сильно разрушения Пьедестала, как того хочу я.

Доктор такого удивления не испытывал уже многие годы. Кот повернулся и начал мурлыкать громче, напоминая, что его нужно гладить.

– Ну хорошо, – пробормотал Доктор, когда деструктор скрылся. – Хорошо…

Он постоял еще немного, глядя на неизменный холодный туман, окутывавший Болота с первых дней творения Зоны. Опустив кота на волю, Доктор в задумчивости встал у двери в погреб.

Внутри погреба возникло теплое сияние. Апельсин вылетел наружу, довольный, как сдобное пирожное.

– Остались мы с тобой вдвоем, малыш, – сказал Доктор, убирая салфетку с его «головы». – Разобрался, как банки в горку ставить?

Полтергейст закивал.

– Ну и отлично, – вздохнул Доктор. – Ты хорошо поработал с благоустройством дома. Я признателен тебе. Не хочешь немного поразвлечься?

Апельсин попрыгал, окончательно добивая треснувшую плиту под собой.

– Есть одно занятие для тебя, – произнес целитель, высовывая кое-что из кармана фуфайки. – Тебе понадобится время, чтобы разобраться, что` я тебе даю. Но ты поймешь. Это КПК Эрагона, злого человека. Я позаимствовал это у Консула во время разговора. Он ничего не заметил. В этом приборе находятся планы базы клана «Пьедестал». Если бы тебе удалось добраться до базы, то ты смог бы устроить там переполох. Поломай все, что увидишь. Все. Ты понял меня?

На поверхности полтергейста показалась недоуменная рожица.

– Ничего ты не понял, – сделал вывод Доктор. – Но я не знаю, как лучше объяснить. Ты же умный. Постарайся понять смысл того, что я тебе только что сказал. Возьми КПК с собой. Можешь делать с ним все что хочешь, только не отвечай на звонки, если они будут. Поизучай планы. Не торопись, время у тебя есть. Но не очень много.

КПК выплыл из рук Доктора и остался висеть на оранжевой сфере. Снаружи казалось, что Апельсин сунул прибор в невидимый карман.

– Вот так, – улыбнулся Доктор. – Теперь лети. Я больше не смею тебя задерживать.

Апельсин облетел целителя кругом и снова замер с вопросительной мордашкой.

– Да, точно, – кивнул бородатый мужчина. – Чуть не забыл. Возьми с собой подругу. Вместе вы справитесь лучше.

Боевое визжание было ему ответом. Полтергейст зигзагами полетел на восток.

– «Аквапарк» рядом, не забудь! – пожелал ему вслед Доктор. – Следи, чтобы прибор не намок!

Оранжевого шара уже не было. Доктор вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и лег на кушетку, чувствуя приступ слабости.

– Ох уж эти люди, – проговорил он, прижимая компресс к ране на виске. – Люди…

Глава 6

Выход

В подвале нет чувства времени. Ночь ли на дворе, день ли – никакой разницы. Все равно приходится разлеплять веки в полумраке тусклого светильника, а то и вовсе в кромешной тьме. Борланд давно решил для себя эту дилемму элементарным путем: когда проснулся, тогда и утро.

Сталкер опасался, что ему не удастся заснуть в этот раз. Но огромная усталость и пережитые накануне события взяли свое. Лишь концентрация на предстоящих задачах позволила Борланду перевести тяжелое забытье в крепкий, здоровый сон. Сном сталкер не пренебрегал никогда в жизни, зная по опыту, что это дело всегда достойно и оправданно. Он мог при необходимости не питаться несколько суток подряд, сохраняя при этом форму, а от дополнительных стимуляторов и вовсе никогда не зависел. Однако сон был тем, что обусловливало его умонастроение на долгие часы.

В отличие от него, по утомленному виду Клинча можно было сказать, что майор этой ночью глаз не сомкнул.

– Как настроение? – спросил Борланд.

– Как у выпотрошенного воробья, – огрызнулся Кунченко. – Который час?

– Уже семь, – подал голос Фармер откуда-то из темноты. – Давайте люк откроем, тут дышать нечем.

– Вентиляции нет, – сказал Борланд, поднимаясь по вбитым в стену скобам к крышке. – Так задумано. Отсек герметичен.

– Замерить бы надо.

– Радиацию, что ли?

– Ну да. Да и вообще…

– Наверху полно датчиков, – пояснил Борланд. – Даже стационарный детектор, на случай, если аномалия сверху проход перекроет.

Он откинул крышку, впустив в подвал свежий воздух.

– Будьте готовы через пятнадцать минут, – велел он. – Если кто-то передумал идти, говорите сейчас.

– Никто не передумал, – буркнул Фармер.

Клинч молча собирал снаряжение, демонстрируя спиной свою отчужденность от всех. Было ясно, что даже в команде он будет сам по себе.

– Броники группировок не бери, – посоветовал Борланд. – Лучше что-нибудь без нашивок.

– Я возьму «Коралл».

– Очень хорошо, – кивнул сталкер. – Проапгрейженная пулестойкость. Ты хоть знаешь, через что я прошел, чтобы его украсть?

– Родина не забудет.

Фармер втиснулся между ними в противоположный угол подвала.

– Так, мужики, попрошу секундочку внимания.

Майор перестал возиться с костюмом.

– Что-то придумал? – спросил Борланд.

– Придумал. Сегодня проводник – я, если вы забыли.

– И что с того?

– Нам нужно быть готовыми к любой встрече, – объяснил Фармер. – А встретить мы сейчас можем кого угодно. В первую очередь – бандосов.

– Так что, нам идти бандосами? А это мысль. Майор, слышал? Оставь костюм, у мародеров таких не бывает, такие элитные шмотки у них на продажу идут.

– Майор пойдет майором. А бандосом пойдешь ты.

– Я? – удивился Борланд.

– Ну не я же, – развел руками Фармер. – У тебя для этого рожа подходящая. Клинч пойдет как военный. А я – вольным сталкером. Экипируемся нужным способом и будем соответствовать выбранным ролям.

– Охренеть, – присвистнул Клинч. – Сталкер, мародер и военный чешут через всю Мусорку. Это и есть твое прикрытие?

– Нет, конечно. – Фармер посмотрел на майора. – Суть в том, что двое ведут пленного на свою базу – мародерскую, «Ранга» или еще какую-нибудь. Или один ведет двоих, как вам будет удобнее.

– Так, я запутался, – признался Борланд. – Кто и кого ведет?

– По обстоятельствам, дятел, – ответил Фармер. – Я же сказал – мы можем встретить кого угодно.

Через пять минут Борланд стоял в темном, помятом донельзя плаще с капюшоном, накинутом на бронежилет, драных синих трениках поверх плотных штанов и походных кедах, которые были ему малы на один размер. На голову была натянута черная маска, сделанная наспех из спортивной секонд-хендовской шапки.

– Ты похож на школоту, играющую в крутого дядю, – высказал Фармер, застегивая последнюю кнопку на своем рукаве. – Кеды смотрятся особенно феерично.

– Потому что мои, – отпарировал Борланд. – Я в этих кедах впервые пришел в Зону. Да, они мне немного жмут. Но в остальном разношены как следует.

– Когда это было? – спросил Клинч. Он смотрелся не в пример лучше Борланда. Майор, благоразумно выбравший себе знакомый «Коралл», надежный костюм военсталов, выглядел как настоящий полевой оперативник. Все молнии и липучки тщательно подогнаны, снаряжение рассортировано по карманам разгрузки, исходя из размера, веса и приоритета использования. Шлем от костюма он пока что пристегнул к поясу, рядом с сумкой для противогаза. Лицо расчерчено выверенными темными полосами – Клинч использовал старый кусок угля, которым придал себе боевую раскраску.

– Когда было? – переспросил Борланд, собирая рюкзак. – Тяжело сказать. Не было такого, чтобы я сразу пришел в Зону и тут остался – тогда время было другое. Я тогда был молодой и тратил много времени на всякую разведку. Сначала просто ходил в Зону время от времени, слонялся по южным районам, а в целом обитал в окрестных деревушках. Непосредственно поселился в Зоне лишь года через полтора… Майор, так это благодаря тебе я столько времени на сталкерство убил?

– Если ты считаешь себя обязанным, – ответил Клинч, рассматривая автомат Калашникова, – то я тебе прощаю.

Борланд с тоской посмотрел на поредевшую стойку с оружием.

– «Грозы» нет, – вздохнул он. – Ни одной.

– Зачем тебе эта арматура? – спросил Клинч. – Лучше «калашникова» в мире ничего пока не придумали.

– Лучше для кого? – возразил Борланд. – Майор, у тебя сказываются издержки профессии, как и у всех в мире.

– Например?

– Путаешь Зону с горячей точкой.

– А это разве не она?

– Мне тоже интересно, – неожиданно вставил Фармер. – По-моему, это очень даже горячая точка. Просто в ней чуть побольше холодных мест. Раскрой глаза, тут же война идет.

– На войне можно победить только организованно, – продолжал гнуть свое Борланд. – А в Зоне – лишь сохранив личную свободу. Солдат – это ходячая винтовка, а сталкер, по сути, тот же художник. Здесь без права на свою кисточку никуда.

– И как это связано с преимуществами разных автоматов?

– «Калаш» – чудесная вещь, – согласился Борланд. – Если навязать его сверху, оснастить им миллион человек, то выгода налицо – простота, общий боезапас, детальки, сборка-улучшения, все дела. Вот только подразумевается, что этот миллион счастливцев будет вынужден обтачивать самих себя под автомат. Формировать привычки, усреднять мышление и все такое. А когда ты один, то понимаешь, что куда проще приспособить окружающий мир под себя, а не наоборот. И тут становится ясно, почему вокруг такой ассортимент товаров. Каждый подбирает себе то, что ему по душе, стоит только позволить ему выбирать самому.

– В этом что-то есть, – задумчиво сказал Фармер. – Я тоже всю жизнь мечтал о «Фендере», а когда нашел, то оказалось, что он, как говорится, не лег в руку. А голимый «Гибсон» пришелся как родной.

– Не знаю, о чем ты говоришь, но одобряю, – закивал Борланд.

Клинч протер «калашников» тряпкой и подкорректировал высоту ремня.