Принцесса где-то там

Если, конечно, он сообразит, что ему надо идти на прорыв. Такие ребята, как правило, далеко не гении.

– Мы здесь не нужны, – сказал Кларк. – Можно идти вниз и помочь очистить улицы.

– Ага, – сказала я, не отрывая глаз от бинокля.

– Ты ездила на интервью в таком виде?

– Жилет я надела уже после.

Периферийным зрением я увидела, как он покачал головой.

– А как прошел ужин?

– Предсказуемо погано.

– Но я был прав?

– Да и да, – сказала я.

– Мне жаль, Боб.

– Сейчас как раз самое время об этом поговорить, – сказала я.

– Почему нет? Мы здесь, по большому счету уже не нужны. Дальше его попытаются выкурить через безопасный коридор, а потом, если повезет, следы его потеряются в тумане.

– Сегодня нет тумана.

– Ну, ты понимаешь, о чем я.

Я понимала. Мы столкнулись с тем, с чем не можем справиться. С воплощением одного из самых страшных кошмаров человека в мундире – с преступником, которого практически невозможно арестовать и абсолютно невозможно ликвидировать.

Теперь нам оставалось только разгребать последствия.

Интересно, а если бы мы знали про сюжетную броню, как бы мы поступили?

Скорее всего, просто бы не вмешивались. Но как мы могли узнать?

Официальных инструкций на сей счет, разумеется, не существовало – нельзя же вслух заявлять, что закон един для всех, но вот тут, вы знаете, есть некоторые исключения – однако было негласное правило – дать им уйти.

Я потянулась к винтовке.

– Дай попробовать.

– Ты знаешь, что выстрел из этой штуки стоит двенадцать долларов? – поинтересовался Кларк. – Я только что потратил четверть сотни из нашего ограниченного бюджета, а пользы это никому не принесло.

Я демонстративно покопалась в карманах.

– Кажется, пару выстрелов я могу себе позволить.

– Ты его узнала?

– Нет.

– То есть, он не преследовал тебя на улице, не травил твою собаку, не травил вместе с другими популярными одноклассниками в школе и даже не облил тебя коктейлем в ночном клубе?

– Нет.

– Тогда на что ты рассчитываешь?

– А вдруг мне повезет?

– Это не вопрос удачи, Боб.

– Я знаю, – сказала я. – И не понимаю, в чем проблема. Я же сказала, что внесу двенадцать баксов в фонд помощи полиции. Или ты опасаешься, что мои женские руки осквернят хтоническую брутальность твоего оружия?

– Это всего лишь пушка, – он пожал плечами и сдвинулся вбок, освобождая мне место перед «барреттом». – Я просто опасаюсь, что этот промах ухудшит твое психологическое состояние.

– За мое состояние можешь не волноваться, – заверила я, вручая ему бинокль. – Оно уже вряд ли ухудшится.

– Дна нет, – заметил Кларк. – В любой момент кто-то может постучаться снизу.

– Благодарю за моральную поддержку.

– Обращайся, – сказал он. – Стреляла когда-нибудь из такой штуки?

– Принцип действия мне понятен, – сказала я.

– Тогда этого достаточно.

* * *

Разумеется, у отца, как и у практически любого мужчины, живущего в нашем городке, было оружие, но на все просьбы научить меня стрелять он отвечал, что мне еще рано. А мама говорила, что это в принципе не женское дело, и мне надо больше интересоваться рукоделием и кулинарией. Кстати, посмотри, как я здорово задекупажила наш семейный альбом с фотографиями.

В конце концов решать эту задачу пришлось дяде Бэзилу. Не знаю, как он сумел договориться с моими родителями, но в один прекрасный выходной день мы вместе с ним погрузились в его пикап и отправились на дальнее пастбище, принадлежавшее кому-то из папиных друзей. Несмотря на то, что это случилось сразу после завтрака, по дороге мы заехали в «Макдональдс» и дядя Бэзил купил себе кофе, а мне – мороженого.

Когда мы приехали на место, дядя Бэзил откинул тент с грузовой части пикапа и показал мне, что лежит под ним. С высоты своего сегодняшнего опыта я понимаю, что лежало там небогато, любой уличный бандос может ходить с гораздо более крутыми пушками, но тогда мне показалось, что это целый арсенал.

Там был «винчестер», два «смит-вессона», М-16 и АК-74, который я раньше только в кино видела.

– Довольно надежное, недорогое и очень распространенное оружие, – пояснил дядя Бэзил, перехватив мой недоуменный взгляд. – Лучше уметь пользоваться. Хотя начнем мы, конечно, не с него.

Начали мы с «винчестера». Дядя Бэзил установил мишени – банки и бутылки, которые в кузове его пикапа валялись в наводящих на невеселые размышления количествах – постелил туристический коврик, чтобы моя одежда не промокла, и показал, как правильно стрелять из положения лежа.

Он научил меня плавно тянуть за спусковой крючок, объяснил, куда нужно целиться и как нужно дышать, и почему ни в коем случае нельзя задерживать дыхание.

Так мы и провели весь выходной день, и вернулись домой, когда уже начинало темнеть. Хорошо, что мама вручила нам корзинку с сэндвичами и термос с горячим чаем.

* * *

Кларк прильнул к биноклю. Я – к прицелу.

Но за это время мерзавец отступил куда-то вглубь здания, и с улицы мы его больше не видели.

– Может, он не такой и дурак, – заметил Кларк. – Может быть, до него что-то начало доходить.

Например, почему спецназ больше не идет на штурм. В любой другой ситуации ребята предприняли бы вторую попытку. Впрочем, в любой другой ситуации им и первой бы хватило.

– Или решил покинуть банк через заднюю дверь.

– Он должен понимать, что здание блокировано со всех сторон, – вздохнул Кларк. – Но, на самом деле, кто его знает. Лишь бы он не решился использовать заложников.

Как объяснить чуваку, которому подыгрывает сам сюжет, что он уже локально победил и ему ничего не угрожает? Даже если бы наш переговорщик выпалил ему эту информацию прямо в лицо, вряд ли бы он поверил в собственную неуязвимость и все равно постарался бы подстраховаться.

С другой стороны, если до него это дойдет, тоже ничего хорошего. Известны случаи, когда такие вот типы превращались в берсерков, выходили на площадь и принимались просто палить во все стороны. По прохожим, по среагировавшим на сигнал копам, по подъехавшему спецназу. Сюжетная линия одного такого парня прямо там и завершилась, потому что в городе был Мышь, а стрелок оказался персонажем из его сюжета. Мышь, конечно, никого не убивает, стремясь оставить свои руки чистенькими, но стоило ему запустить берсерку сюрикеном в лоб, как с того сразу спала неуязвимость, и подоспевшие спецназовцы сумели его скрутить.

Во втором таком случае они только и занимались тем, что оттаскивали в сторону раненых и пытались сдержать парня, не дав ему совершить вояж по улицам. В конечном итоге у стрелка кончились патроны и он ушел переулками, и никто до сих пор не знает, кто это был и жив ли он сейчас.

Боюсь, что сегодня как раз такой случай. Мыша в городе нет, он уже года три не появляется, а другие супергерои предпочитают рубить бабки на бренде, вылезая из своих тайных убежищ только в самых экстраординарных случаях. То есть, в тех, от которых они могут получить как можно больше пиара.

А тут – простой грабитель банка, даже не именной. Грех из-за такого рисковать. К тому же, на супергероев все эти сюжетные ограничения тоже действуют, и если он вступит в схватку с героем не своего графического романа, то тоже ничего поделать не сможет, еще и кучу отрицательной кармы заработает.

А плохой пиар им совсем не нужен.

– Постой-ка, – сказал Кларк. – На одиннадцать часов какое-то движение.

– Да, вижу, – там действительно что-то мелькнуло.

– Сейчас, – сказал Кларк.

Итак, умею ли я стрелять из этой штуки?

В полицейской академии ко мне относились, как к девочке. И когда нас первый раз привели на стрельбище, тоже. Зато когда мы выходили, меня даже пару раз хлопнули по плечу и один раз назвали «своим парнем».

Тоже довольно сомнительный комплимент, как по мне.

Хотя я не сомневаюсь, что Гарри, чью фамилию Кларк не помнит, над всеми моими достижениями только бы посмеялся.

Как бы там ни было, я контролировала дыхание, а потом, когда представился удобный момент, навела крестик на фигурку грабителя, затем взяла чуть выше и на выдохе нажала на ту маленькую штучку, и большая штучка в моих руках сделала «пиф-паф», слегка дернувшись и ударив меня в плечо, и другая маленькая штучка вылетела из вон той трубочки, которая спереди, и, толкаемая пороховыми газиками, устремилась в полет по направлению к нехорошему мальчику.

И разнесла ему голову к хренам.

Глава 7

Вот еще один странный факт в копилку странных фактов о дяде Бэзиле: он наотрез отказался водить меня на охоту и заявил, что в животных он стрелять не будет. Исключительно по банкам, бутылкам и прочим неживым мишеням. Для меня это было странно, поскольку практически все мужское население нашего городка промышляло охотой, и папа в том числе, и свежая оленина была не таким уж редким гостем на наших ужинах.

Оленину дядя Бэзил, кстати, ел, так что вряд ли этот его бзик был связан с гринписом и прочими экозащитниками.

Когда я задала этот вопрос папе, он сказал, что дядя Бэзил был на войне и стрелял там по мишеням, которые могут стрелять в ответ, и теперь у него ПТСР и лучше к нему с такими вещами не подходить.

Я загуглила, что такое ПТСР и мне стало очень жалко дядю Бэзила.

Но ездить с ним на стрельбы я все равно не перестала.

* * *

– Ты молодец, – сказал Кларк.

– Я знаю.

– Ты все сделала правильно.

– Я знаю.

– У тебя был выбор и ты выбрала наилучший вариант.

– Да я в порядке, Джон, отвали.

– Неизвестно, сколько людей он мог бы ранить или убить, если бы пошел на прорыв.

– Джон!

– Я даже сам внесу за тебя эти двенадцать баксов в фонд, – сказал Кларк.

– Очень мило с твоей стороны.

– Ну, я же джентльмен старой школы, – сказал он.

– А если бы я промахнулась?

– Даже если бы ты промахнулась – заверил он.

Кларк принялся разбирать винтовку и упаковывать ее в чехол. Я села на парапет, спиной к улице, и принялась рассматривать свои руки.

Они не дрожали.

Сейчас меня и в самом деле не тревожило, что я убила человека. Он был плохим парнем, он этого заслуживал, неизвестно, что он мог бы натворить, если бы я этого не сделала и прочие оправдания в том же духе. Я знала, что вечером будет хуже.

Но еще я знала, что хуже, чем когда это случилось в первый раз, уже не будет.

– Хочешь напиться? – предложил Кларк.

– Нет, спасибо. У меня еще осталось недоеденное после вчерашнего мороженое.

– И судя по твоему сегодняшнему виду, оно было с коньяком.

– С прозаком, – сказала я.

– Не самое полезное сочетание, – заметил Кларк.

Меня куда больше тревожил тот факт, что я смогла застрелить грабителя чисто технически. Потому что у него вне всякого сомнения была сюжетная броня, которая выдержала два попадания от Джона и черт знает, сколько попаданий от спецназа, а я уложила его первым же выстрелом.

И это означало…

Короче говоря, ничего хорошего это не означало. Многие мечтают, чтобы их затянуло в сюжет, хоть в какой-нибудь, пусть даже и на второстепенные роли, но я не из их числа. Чаще всего сюжет ломает жизнь, нарушает знакомый порядок вещей, втравливает тебя в события, в которых ты ни за что не стал бы участвовать по собственной воле.

Кларка цепляло сюжетом аж дважды, один раз в главной роли, один раз во второстепенной, и оба раза это были не те истории, в которых пони едят радугу, зверюшки пасутся на лужайке, а птички слетаются со всех сторон и клюют зерно у тебя из рук. Там была кровь, потери, интриги, месть и убийства. Насколько я знаю, много убийств. Кларк не особенно любит распространятся на эту тему, но кое-что в разное время он все-таки сболтнул, чтобы его сослуживцы могли составить приблизительную картину.

Я такого никому не пожелаю. В том числе и себе.

Сейчас Кларк дипломатично обходил тему сюжета стороной, за что я ему была благодарна. Но проблема в том, что сюжет меня стороной уже, похоже, не обойдёт.

А значит, скоро будут неприятности.

– Хочешь, я напишу в отчете, что все три выстрела были моими? – предложил Кларк.

– А смысл? – спросила я. – Реальность нашими внутренними отчетами не обманешь.

– Так-то да, – согласился он. – Готова спускаться, Боб?

– Да, – сказала я. – Почему нет? Пойдем.

В переулке уже столпились зеваки, и разумеется, что у всех были телефоны с направленными на нас камерами. Кларк нацепил на лицо самую милую из своих улыбок и помахал им рукой, провожая меня до машины.

* * *

Согласно внутренним правилам полиции, после того, как ты поучаствуешь в перестрелке со смертельным исходом, тебе положен отгул. Для психологической разгрузки и прочей релаксации. Как будто нормальный человек может расслабиться после того, как кого-то убил.

У нас в отделе даже поговорка на эту тему есть. Пристрелил с утра злодея, и весь день свободен.

Кларку за вчерашнее тоже полагался отгул, но для него очередной труп в карму – это как слону дробина, а местные психологи вообще стараются обходить его десятой дорогой и делать вид, что такого человека не существует. Потому что если все станут такими устойчивыми, как Кларк, то профессия психолога вымрет ввиду полной ненадобности.

К сожалению, в моем случае это не работает, и прежде чем отправиться домой и заняться текущими проблемами, не связанными с поимкой преступников, мне пришлось зайти к дежурному психологу.

На рабочем столе у нее лежали две книги: «Беременна от босса. Плюсы, минусы, подводные камни» и «Выйти замуж за первого встречного. Десять вещей, которые могут пойти не так», а у самого психолога уже наметился небольшой округлый животик. Что ж, остается только надеяться, что она залетела не от нашего капитана.

Иначе его жена сначала выцарапает ей глаза, а потом выест мозг чайной ложечкой и это ни хрена не метафора.

– Привет, Вики, – сказала я.

– Привет, Боб. Как ты?

– Я в норме.

– Не хочешь поговорить о том, что произошло?

– По правде говоря, нет.

– Нужен рецепт на успокоительное?

– У меня есть.

– Ну и отлично, – она сделала пометку в моем личном деле.

– Я могу идти?

– К сожалению, нет, – сказала она. – Прием в таких ситуациях должен длиться не меньше часа, а у меня счетчик открытий на двери.

– Ладно, – сказала я, уютнее устраиваясь на кресле в углу. – Тогда я тут посижу.

– 10-4, – сказала она.

Вики работает по гражданскому контракту, но ей нравится воображать, что она тоже коп.

Я достала телефон и принялась листать ленту «твиттера». Разумеется, она пестрела кадрами и комментариями сегодняшней перестрелки, люди обсуждали, какого черта она заняла столько времени, парализовала целый квартал и когда уже полиция начнет нормально работать.

– Хочешь чая? – спросила Вики.

– Нет, спасибо, – сказала я.

Я хотела домой. Я не выспалась, у меня было легкое похмелье, отвратное настроение после расставания с Дереком, потому что полтора года так просто из жизни не вычеркнешь, я подозревала, что подвела Аманду и, вдобавок, менее часа назад разнесла человеку голову из крупнокалиберной снайперской винтовки. Простым чаепитием тут ничего не поправишь.

– Знаешь, я была против твоего назначения сержантом, – сказала Вики.

– Знаю.

– По моему мнению, ты психологически не готова для этого, – сказала она. – Твоя эмоциональная нестабильность будет только усугубляться по мере возрастания ответственности…

– Решение уже принято, – сказала я. – И если кто-то тут и допустил ошибку, то в первую очередь капитан.

– Ты могла отказаться.

– Отказываться от повышения – это не лучший способ строить карьеру.

– В жизни есть вещи и поважнее карьеры, – сказала она. – Например, дети.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Я пока не готова.

– Никто к этому не готов, – вздохнула она. – Это новый опыт, который…

– Это ответственность, – заметила я. – А ты только что утверждала, что мне противопоказана ответственность.

– Разве ты не хочешь, чтобы по твоей квартире топали маленькие ножки?

– Для этого можно и мопса завести.

Вики вздохнула.

– Мне кажется, все твои проблемы из-за того, что ты не можешь внести определённость в вопрос с твоим отцом.

– Джон Кэррингтон – определённо мой отец, – сказала я.

Вики снова заглянула в мое личное дело.

– Безусловно, – сказала она. – Отец тот, кто вырастил и воспитал. А что насчет твоего биологического отца? Ты пыталась его найти? Поднимала архив приюта?

– В приют меня сдала моя биологическая мать, – сказала я. – Судя по анкете, ее зовут Джейн Доу.

Напротив данных об отце в той же анкете стоял прочерк.

– И что ты думаешь про свою биологическую мать?

– Ничего, – сказала я. – Это незнакомая мне женщина, которая сдала своего ребенка в приют. Наверняка у нее были для этого какие-то причины.

– Но ты не испытываешь к ней ненависти?

– Нет.

– Хм, – она сделала пометку, но не в моем личном деле, а в блокноте. – А все-таки, что насчет твоего отца? Ты работаешь в полиции, у тебя есть доступ к базам данных… Ты не искала его по нашим каналам?

– Нет, – сказала я. – Это невозможно.

– Почему?

– Он волшебник, – а все данные о них засекречены на уровне теневого правительства. Это все знают.

– Лицензированный?

– Внекатегорийный.

Вики снова вздохнула.

– Боб, ты снова закрываешься, – сказала она. – Если ты думаешь, что эти детские сказки о внекатегорийных волшебниках смогут нам помочь докопаться до причин твоих проблем, то ты ошибаешься. На каком-то этапе приемные дети воображают о том, что их настоящие родители богаты, знамениты, влиятельны, очень их любят, но не могут забрать их к себе в силу каких-то непреодолимых причин. Квантовая психология говорит нам, что тебе необходимо…

* * *

– Дядя Бэзил говорит, что тебе необходимо съесть это мороженое, Боб.

У меня был плохой день.

Я ходила на прослушивание в школьной театр, но главную роль мне не дали. Но, что гораздо хуже, главную роль дали Бекки, а я ее терпеть не могла.

Моя лучшая подруга заболела. Она уже третью неделю сидела дома и не могла меня поддержать. На уроке физкультуры меня толкнул Бифф, я упала и теперь у меня болела коленка. У велосипеда спустило колесо, и мне пришлось всю дорогу идти пешком и катить его рядом с собой. Вдобавок, мама собиралась на заседание книжного клуба (в этом месяце они читали «Гордость и предубеждение») и сказала, что у нее нет времени и она поговорит со мной позже.

А папа, разумеется, был на работе.

Но расстройства расстройствами, а шоколадное мороженое само себя не съест.

Дядя Бэзил стоял на лестнице, ведущей в мой домик на дереве, который они построили вместо с папой, и протягивал мне шоколадно-клубничный рожок. Сначала я хотела гордо отказаться, но второй рожок он уже распечатал и даже успел откусить, и выглядело это все слишком восхитительно.

– Ладно уж, давай.

– Отлично, – сказал дядя Бэзил. – Мне часто говорили, что я обладаю особым даром убеждения.

А еще он обладал тонким чувством момента, потому не приставал ко мне с разговорами, пока мы не доели мороженое.

– Ну и что случилось? – спросил он, хрустнув хвостиком вафельного рожка.

– Все плохо, – сказала я. – Никто меня не любит.

– Глупости, – сказал он. – Все тебя любят. Кроме Бекки, но Бекки – та еще… негодница.

– Мои родители…

– Отличные, они тебя очень любят, просто немного заняты.

– Ага, конечно.

– Факт, – сказал он.

– Ага, конечно. Никому нет до меня дела, – но это замечание сразу показалось мне несправедливым и я внесла в него дополнения. – Кроме тебя, разве что. Но ты слишком редко к нам приезжаешь. Чем ты вообще занимаешься, когда ты не здесь?

– Странствую.

– Как Беар Гриллс? – спросила я.

– Почти.

– И чем ты занимаешься в своих странствиях?

– Да так, чем придется, – сказал он. – Борюсь с медведями и несправедливостью, встречаюсь с разными людьми.

Конечно же, я знала, что он врет. Родители говорили, что он работает коммивояжером, так что с людьми он действительно встречается. А вот с медведями – вряд ли.

– И кого из интересных людей ты встречал?

– Например, твоего отца, – сказал он.

– Это неинтересно, – сказала я. – Я сама его встречала пару часов назад в офисе.

– Не папу Джона, – сказал он. – Другого. И он тоже тебя любит.

– Ну, это уже полная чушь, – сказала я.

Я любила дядю Бэзила и понимала, что именно он пытается сделать, но даже у его вранья должны были быть рамки.

– Вот и нет.

– Если он меня любит, то почему он меня бросил? И почему до сих пор не здесь? Ведь если ты его встречал, то он должен знать, где я. Или ты ему не сказал?

– Сказал.

– Ну и вот, – сказала я. – Значит, не любит и я ему не нужна.

– Все не так просто, – сказал он.

– Пожалуйста, не начинай рассказывать эти басни про сложную взрослую жизнь, – сказала я. – Мне скоро одиннадцать, я уже и сама взрослая.

– Ладно, – легко согласился он. – Если ты взрослая, то скажи мне, ты знаешь, что такое сюжет?

– Конечно, – сказала я. – Это цепь обстоятельств непреодолимой силы, которые могут воздействовать как на жизнь обычных людей, так и на метафизические сущности. Мы недавно по социологии проходили.

– Ну и вот, – сказал дядя Бэзил. – Твой отец не может к тебе прийти. Пока не может. Потому что он сейчас внутри сюжета, и не хочет тебя в это втягивать.

– Брехня, – недоверчиво сказала я.

– Но он просил меня кое-что тебе передать, – сказал дядя Бэзил.

Скептически улыбаясь, я прянула ему руку ладонью вверх.

– На словах, – сказал дядя Бэзил.

– А, я почему-то так и подумала.

– Две вещи, – сказал он. – Во-первых, твой отец тебя любит.

– Ну да, ну да.

– И во-вторых, – сказал дядя Бэзил. – Если ты когда-нибудь будешь особо в нем нуждаться, оказавшись в отчаянной ситуации, из которой, как тебе кажется, нет никакого выхода, тебе нужно только позвать его три раза, и он обязательно придет.

– Просто позвать?

– Ну да.

– И как он меня услышит?

– Он услышит, – сказал дядя Бэзил. – Он же волшебник.

– Волшебников не бывает, – сказала я. – Есть только металюди, а это другое.

– Волшебники бывают, – сказал дядя Бэзил. – Просто они свое присутствие стараются не афишировать.

– Значит, просто позвать?

– Трижды.

– Папа, папа, папа, – сказала я.

Разумеется, никто не пришел, а дядя Бэзил покачал головой.

– Это не так работает, – сказал он. – Ситуация действительно должна быть отчаянной.

* * *

После кабинета психолога я уже было направилась на выход, но в коридоре столкнулась с Аланом.

– Признаю свою неправоту, – сказал он. – Это действительно был муж.

– А ты сейчас о чем?

– О вчерашних пятнадцати ножевых, – сказал он. – Фармацевт и муж, которого пристроил Джон. Ну же, Боб, соображай.

– Прости, голова была другим занята, – сказала я. – Что по поводу отчета?

– Уже у тебя на столе.

– Спасибо. Ты лучший, Алан.

– Я знаю, – сказал он. – И что вы будете делать, когда я плюну на все и уйду на вольные хлеба?

– Страдать.

– То есть, что и обычно, – вздохнул он и поплёлся в свою лабораторию.

Так я и завернула в наш с Кларком закуток.

Поскольку предполагалось, что для меня сегодняшний рабочий день уже закончен, не испытывающий склонности к кабинетной работе Кларк отправился патрулировать улицы, снимать с деревьев котят, ломать ноги сутенерам или чем он там еще занимается, когда я не вижу. Рабочее пространство оказалось полностью в моем распоряжении, отчет Алана действительно лежал на столе, и я решила закрыть это дело, а потом уже идти домой.

Это не должно было занять много времени, но что-то пошло не так. Сначала компьютер завис, и я долбила по кнопке питания, пока он не ушел в ребут, а я не ушла за кофе. Потом я вернулась, дождалась открытия нужных программ, и, попивая горячий напиток, превалирующим вкусом в котором был вкус картона от стаканчика, вбила нужные строчки в нужные формы, отправляя дело в архив, и нельзя сказать, что это занятие меня сильно увлекло, но, по крайней мере, оно помогало мне не думать о том, о чем я сейчас думать никак не хотела, и я решила продолжить, благо, дел для отправки в архив накопилось уже изрядное количество…